Part 1. Chapter 16. 第 1 部分.第 16 章

Vronsky had never had a real home life. Vronsky n'avait jamais eu de vraie vie à la maison.

His mother had been in her youth a brilliant society woman, who had had during her married life, and still more afterwards, many love affairs notorious in the whole fashionable world. Jo motina jaunystėje buvo puiki visuomenės moteris, santuokinio gyvenimo metu ir vėliau dar daugybė meilės reikalų, pagarsėjusių visame madingame pasaulyje. Его мать в молодости была блестящей светской дамой, у которой за время супружеской жизни, да и после нее, было множество любовных романов, известных во всем модном мире. His father he scarcely remembered, and he had been educated in the Corps of Pages. Il se souvenait à peine de son père, et il avait fait ses études dans le corps des pages. Своего отца он почти не помнил, а воспитание получил в Пажеском корпусе. 他几乎不记得他的父亲，他曾在 Pages of Pages 接受过教育。 Leaving the school very young as a brilliant officer, he had at once got into the circle of wealthy Petersburg army men. Выйдя из училища совсем молодым, блестящим офицером, он сразу же попал в круг богатых петербургских военных.

Although he did go more or less into Petersburg society, his love affairs had always hitherto been outside it. Несмотря на то, что он более или менее часто бывал в петербургском обществе, его любовные отношения до сих пор всегда оставались за его пределами. 虽然他或多或少地进入了彼得堡的社会，但他的爱情一直在外面。 In Moscow he had for the first time felt, after his luxurious and coarse life at Petersburg, all the charm of intimacy with a sweet and innocent girl of his own rank, who cared for him. A Moscou, il avait pour la première fois ressenti, après sa vie luxueuse et grossière à Pétersbourg, tout le charme de l'intimité avec une fille douce et innocente de son rang, qui s'occupait de lui. Maskvoje jis pirmą kartą po prabangaus ir šiurkštaus gyvenimo Peterburge pajuto visą artumo žavesį su miela ir nekalta savo rango mergina, kuri juo rūpinosi. В Москве он впервые после роскошной и грубой петербургской жизни ощутил всю прелесть близости с милой и невинной девушкой своего круга, которая заботилась о нем.

It never even entered his head that there could be any harm in his relations with Kitty. Ему и в голову не приходило, что в отношениях с Китти может быть что-то плохое. At balls he danced principally with her. He was a constant visitor at their house. He talked to her as people commonly do talk in society—all sorts of nonsense, but nonsense to which he could not help attaching a special meaning in her case. Il lui parlait comme les gens parlent couramment dans la société - toutes sortes d'absurdités, mais des absurdités auxquelles il ne pouvait s'empêcher d'attacher une signification particulière à son cas. Он говорил с ней так, как обычно говорят люди в обществе, - всякую чепуху, но чепуху, которой он не мог не придать особого значения в ее случае. Although he said nothing to her that he could not have said before everybody, he felt that she was becoming more and more dependent upon him, and the more he felt this, the better he liked it, and the tenderer was his feeling for her. Bien qu'il ne lui dise rien qu'il n'eût pu dire à tout le monde, il sentit qu'elle devenait de plus en plus dépendante de lui, et plus il le sentait, mieux il l'aimait, et le plus tendre était son sentiment pour elle. И хотя он не сказал ей ничего такого, чего не мог бы сказать всем, он чувствовал, что она все больше и больше зависит от него, и чем больше он это чувствовал, тем больше ему это нравилось, и тем нежнее становилось его чувство к ней. He did not know that his mode of behavior in relation to Kitty had a definite character, that it is courting young girls with no intention of marriage, and that such courting is one of the evil actions common among brilliant young men such as he was. Il ne savait pas que son comportement vis-à-vis de Kitty avait un caractère bien défini, qu'il courtiserait des jeunes filles sans intention de se marier, et qu'une telle cour était l'une des mauvaises actions courantes chez les jeunes hommes brillants comme lui. Jis nežinojo, kad jo elgesio su Kitty atžvilgiu pobūdis buvo apibrėžtas, kad jis mėgaujasi jaunomis merginomis, neturėdamas tikslo tuoktis, ir kad toks piršlybos yra vienas iš piktų veiksmų, paplitusių tarp tokių puikių jaunų vyrų, koks jis buvo. Он не знал, что его поведение по отношению к Китти имеет определенный характер, что это - ухаживание за девушками без намерения жениться, и что такое ухаживание - один из дурных поступков, распространенных среди блестящих молодых людей, каким он был. 他不知道他对基蒂的行为方式有一个明确的特点，就是在没有结婚的情况下追求年轻女孩，而这种追求是像他这样才华横溢的年轻人中常见的邪恶行为之一。 It seemed to him that he was the first who had discovered this pleasure, and he was enjoying his discovery. If he could have heard what her parents were saying that evening, if he could have put himself at the point ov view of the family and have heard that Kitty would be unhappy if he did not marry her, he would have been greatly astonished, and would not have believed it. S'il avait pu entendre ce que ses parents disaient ce soir-là, s'il avait pu se mettre au point de vue de la famille et avoir entendu que Kitty serait malheureuse s'il ne l'épousait pas, il aurait été très étonné, et ne l'aurait pas cru. Если бы он услышал, о чем говорили в тот вечер ее родители, если бы он мог поставить себя на точку зрения семьи и услышать, что Китти будет несчастна, если он не женится на ней, он был бы очень удивлен и не поверил бы этому. 如果他能听到她父母那天晚上说的话，如果他能站在家庭的角度，听到基蒂不娶她会不高兴，他会大吃一惊的，而且不会相信的。

He could not believe that what gave such great and delicate pleasure to him, and above all to her, could be wrong. Il ne pouvait pas croire que ce qui lui faisait un plaisir si grand et si délicat, et surtout pour elle, pouvait être faux. 他无法相信给他，尤其是给她带来如此巨大而微妙的愉悦的东西可能是错的。 Still less could he have believed that he ought to marry. Encore moins aurait-il pu croire qu'il devait se marier. Еще меньше он верил в то, что ему следует жениться. Marriage had never presented itself to him as a possibility.

He not only disliked family life, but a family, and especially a husband was, in accordance with the views general in the bachelor world in which he lived, conceived as something alien, repellant, and, above all, ridiculous. Non seulement il n'aimait pas la vie de famille, mais une famille, et surtout un mari, était, conformément aux vues générales du monde célibataire où il vivait, conçu comme quelque chose d'étranger, de repoussant et surtout de ridicule. Он не только не любил семейную жизнь, но семья, а тем более муж, в соответствии со взглядами, распространенными в холостяцком мире, в котором он жил, представлялась ему чем-то чуждым, отталкивающим и, главное, нелепым. 他不仅不喜欢家庭生活，而且家庭，尤其是丈夫，按照他所生活的单身世界的普遍看法，被认为是异类的、令人厌恶的，尤其是可笑的。 But though Vronsky had not the least suspicion what the parents were saying, he felt on coming away from the Shtcherbatskys' that the secret spiritual bond which existed between him and Kitty had grown so much stronger that evening that some step must be taken. Mais bien que Vronsky n'ait pas le moindre soupçon de ce que les parents disaient, il sentit en s'éloignant des Shtcherbatsky que le lien spirituel secret qui existait entre lui et Kitty était devenu tellement plus fort ce soir-là qu'il fallait faire un pas. Но хотя Вронский нисколько не подозревал, что говорят родители, он чувствовал, уходя от Щербацких, что тайная духовная связь, существовавшая между ним и Кити, настолько окрепла в этот вечер, что надо сделать какой-то шаг.

But what step could and ought to be taken he could not imagine. Mais quel pas pouvait et devait être franchi, il ne pouvait pas l'imaginer. Но какой шаг можно и нужно предпринять, он не представлял. "What is so exquisite," he thought, as he returned from the Shtcherbatskys', carrying away with him, as he always did, a delicious feeling of purity and freshness, arising partly from the fact that he had not been smoking for a whole evening, and with it a new feeling of tenderness at her love for him—"what is so exquisite is that not a word has been said by me or by her, but we understand each other so well in this unseen language of looks and tones, that this evening more clearly than ever she told me she loves me. "Что же это такое изысканное, - думал он, возвращаясь от Щербацких, унося с собой, как всегда, восхитительное ощущение чистоты и свежести, вызванное отчасти тем, что он не курил целый вечер, И вместе с этим новое чувство нежности к ее любви к нему: "Что самое изящное, что ни я, ни она не сказали ни слова, но мы так хорошо понимаем друг друга на этом невидимом языке взглядов и тонов, что в этот вечер она яснее, чем когда-либо, сказала мне, что любит меня.

And how secretly, simply, and most of all, how trustfully! Et comment secrètement, simplement et surtout, avec quelle confiance! И как тайно, просто, а главное - доверчиво! I feel myself better, purer. I feel that I have a heart, and that there is a great deal of good in me. Jaučiu, kad turiu širdį ir kad manyje yra daug gero. Those sweet, loving eyes! When she said: Indeed I do…' Когда она сказала: "Да, это так... "Well, what then? "Ну, и что дальше?

Oh, nothing. It’s good for me, and good for her." And he began wondering where to finish the evening. И он стал думать, где закончить вечер. He passed in review of the places he might go to. Он прошел мимо, рассматривая места, в которых мог бы побывать.

"Club? a game of bezique, champagne with Ignatov? een spelletje bezique, champagne met Ignatov? No, I’m not going. Château des Fleurs ; there I shall find Oblonsky, songs, the cancan. Шато де Флер; там я найду Облонского, песни, канкан. No, I’m sick of it. Нет, мне это надоело. 不，我受够了。 That’s why I like the Shtcherbatskys', that I’m growing better. I’ll go home." He went straight to his room at Dussot’s Hotel, ordered supper, and then undressed, and as soon as his head touched the pillow, fell into a sound sleep. Он сразу же отправился в свой номер в гостинице Дюссо, заказал ужин, разделся и, как только его голова коснулась подушки, погрузился в крепкий сон.