Part I Chapter 1 Part I Chapter 1 Partie I Chapitre 1 第一部 第一章 Deel I Hoofdstuk 1 Część I Rozdział 1 Parte I Capítulo 1 Bölüm I Bölüm 1 第一部分 第 1 章

Федор Достоевский Fedor Dostoevsky

ЗАПИСКИ ИЗ ПОДПОЛЬЯ UNDERGROUND NOTES NOTES SOUTERRAINES

I

ПОДПОЛЬЕ *

I

Я человек больной... Я злой человек. I am a sick person... I am an evil person. Je suis un homme malade... Je suis un homme en colère. Непривлекательный я человек. I am an unattractive person. Je suis une personne peu attirante. Я думаю, что у меня болит печень. I think my liver hurts. Je pense que j'ai des douleurs au foie. Впрочем, я ни шиша не смыслю в моей болезни и не знаю наверно, что у меня болит. However, I don't know a damn thing about my illness, and I don't know for sure what hurts me. Cependant, je ne sais rien de ma maladie et je ne sais probablement pas de quoi je souffre. Tuttavia, non so nulla della mia malattia e probabilmente non so di cosa soffro. No entanto, não sei nada sobre a minha doença e provavelmente não sei do que estou a sofrer. Я не лечусь и никогда не лечился, хотя медицину и докторов уважаю. I am not treated and have never been treated, although I respect medicine and doctors. Non sono e non sono mai stato curato, anche se rispetto la medicina e i medici. Não sou nem nunca fui tratado, embora respeite a medicina e os médicos. К тому же я еще и суеверен до крайности; ну, хоть настолько, чтоб уважать медицину. Bundan əlavə, mən də son dərəcə mövhumatçıyam; Ən azından tibbə hörmət etmək kifayətdir. Besides, I am superstitious to the extreme; Well, at least enough to respect medicine. Sono anche superstizioso all'estremo; beh, almeno abbastanza da rispettare la medicina. Também sou supersticioso ao extremo; bem, pelo menos o suficiente para respeitar a medicina. (Я достаточно образован, чтоб не быть суеверным, но я суеверен). (I am educated enough not to be superstitious, but I am superstitious). (Sono abbastanza istruito da non essere superstizioso, ma lo sono). (Sou suficientemente instruído para não ser supersticioso, mas sou). Нет-с, я не хочу лечиться со злости. No, sir, I don't want to be treated out of anger. No, non voglio essere curato per la rabbia. Não, não quero ser tratado por causa da raiva. Вот этого, наверно, не изволите понимать. This is what you probably don't want to understand. Probabilmente non lo capisci. Provavelmente não compreende isso. Ну-с, а я понимаю. Well, I understand. Bem, estou a ver isso. Я, разумеется, не сумею вам объяснить, кому именно я насолю в этом случае моей злостью; я отлично хорошо знаю, что и докторам я никак не смогу «нагадить» тем, что у них не лечусь; я лучше всякого знаю, что всем этим я единственно только себе поврежу и никому больше. Of course, I will not be able to explain to you exactly whom I will annoy in this case with my anger; I know very well that I will not be able to “spoil” doctors by the fact that I am not being treated by them; I know better than anyone that by all this I will only hurt myself and no one else. Non sarò in grado di spiegarvi, ovviamente, a chi esattamente andrò ad infangare in questo caso con la mia rabbia; so benissimo che non posso "infangare" i medici non curandoli; so meglio di chiunque altro che con tutto questo danneggerò solo me stesso e nessun altro. Não poderei explicar-lhe, evidentemente, a quem exatamente vou manchar neste caso com a minha raiva; sei muito bem que não posso "manchar" os médicos não os tratando; sei melhor do que ninguém que com tudo isto só me prejudicarei a mim próprio e a mais ninguém. Но все-таки, если я не лечусь, так это со злости. But still, if I'm not treated, it's out of anger. Tuttavia, se non tratto, è per dispetto. Mesmo assim, se eu não tratar, é por despeito. Печенка болит, так вот пускай же ее еще крепче болит!Я уже давно так живу — лет двадцать. The liver hurts, so let it hurt even more! I have been living like this for a long time - twenty years. Mi fa male il fegato, allora fallo soffrire ancora di più! Sono così da molto tempo, da vent'anni. O meu fígado está a doer, por isso façam-no doer ainda mais! Estou assim há muito tempo - há vinte anos. Теперь мне сорок. Now I'm forty. Agora tenho quarenta anos. Я прежде служил, а теперь не служу. I used to serve, but now I don't. Una volta servivo, ma ora non più. Eu costumava servir, mas agora não sirvo. Я был злой чиновник. I was an evil official. Ero un funzionario arrabbiato. Eu era um funcionário zangado. Я был груб и находил в этом удовольствие. I was rude and enjoyed it. Eu era mal-educado e tinha prazer nisso. Ведь я взяток не брал, стало быть, должен же был себя хоть этим вознаградить. After all, I did not take bribes, so I should have at least rewarded myself with this. Dopo tutto, non ho preso nessuna bustarella, quindi avrei dovuto ricompensarmi almeno con questo. (Плохая острота; но я ее не вычеркну. (Bad wit; but I won't cross it out. (Una battuta di cattivo gusto, ma non la cancellerò. Я ее написал, думая, что выйдет очень остро; а теперь, как увидел сам, что хотел только гнусно пофорсить, — нарочно не вычеркну!) I wrote it thinking that it would come out very sharp; and now, as I myself saw that I only wanted to make a vile fuss, I won’t cross it out on purpose!) L'ho scritto pensando che sarebbe venuto fuori molto acuto; ma ora che ho visto con i miei occhi che volevo solo fare una battuta ignobile, non lo cancellerò di proposito). Когда к столу, у которого я сидел, подходили, бывало, просители за справками, — я зубами на них скрежетал и чувствовал неумолимое наслаждение, когда удавалось кого-нибудь огорчить. When petitioners used to come up to the table where I was sitting for information, I gnashed my teeth at them and felt inexorable pleasure when I managed to upset someone. Quando le persone si presentavano alla scrivania dove ero seduto per chiedere referenze, stringevo i denti e provavo un inesorabile piacere quando riuscivo a far arrabbiare qualcuno. Почти всегда удавалось. Almost always succeeded. Большею частию все был народ робкий: известно — просители. For the most part, they were all timid people: it is known that they were petitioners. La maggior parte di loro erano persone timide: erano noti per essere dei petitori. Но из фертов я особенно терпеть не мог одного офицера. But of the forts, I especially could not stand one officer. Ma tra i Firth c'era un ufficiale in particolare che non sopportavo. Он никак не хотел покориться и омерзительно гремел саблей. He did not want to submit in any way and disgustingly rattled his saber. Non volle sottomettersi e agitò la sciabola con disgusto. У меня с ним полтора года за эту саблю война была. I had a war with him for a year and a half for this saber. Ho avuto una guerra di un anno e mezzo con lui per quella sciabola. Я наконец одолел. I finally won. Alla fine l'ho superato. Он перестал греметь. He stopped rattling. Ha smesso di sferragliare. Впрочем, это случилось еще в моей молодости. However, this happened back in my youth. Но знаете ли, господа, в чем состоял главный пункт моей злости? But do you know, gentlemen, what was the main point of my anger? Ma sapete, signori, qual è stato il punto principale della mia rabbia? Да в том-то и состояла вся штука, в том-то и заключалась наибольшая гадость, что я поминутно, даже в минуту самой сильнейшей желчи, постыдно сознавал в себе, что я не только не злой, но даже и не озлобленный человек, что я только воробьев пугаю напрасно и себя этим тешу. Yes, that was the whole point, that was the most disgusting thing, that every minute, even at the moment of the strongest bile, I was shamefully aware in myself that I was not only not an evil, but not even an embittered person, that I only frighten sparrows in vain and amuse myself with this. Ma era proprio questo il punto, la cosa più disgustosa, che ogni minuto, anche nel momento di più forte bile, ero vergognosamente consapevole di me stesso che non solo non ero un arrabbiato, ma nemmeno un amareggiato, che stavo solo spaventando i passeri invano e compiacendo me stesso con questo. У меня пена у рта, а принесите мне какую-нибудь куколку, дайте мне чайку с сахарцем, я, пожалуй, и успокоюсь. I'm foaming at the mouth, and bring me some doll, give me some tea with sugar, I, perhaps, will calm down. Sto schiumando dalla bocca, ma portatemi un po' di dolly, datemi un po' di tè e zucchero, e credo che mi calmerò. Даже душой умилюсь, хоть уж, наверно, потом буду вам на себя скрежетать зубами и от стыда несколько месяцев страдать бессонницей. I’ll even be touched by my soul, although, probably, then I’ll gnash my teeth at you and suffer from insomnia for several months from shame. Farò anche sorridere la mia anima, anche se probabilmente dopo digrignerò i denti con me stesso e soffrirò di insonnia per la vergogna per qualche mese. Таков уж мой обычай.Это я наврал про себя давеча, что я был злой чиновник. Such is my custom. I lied to myself just now that I was an evil official. Questa è la mia abitudine. L'altro giorno ho mentito a me stesso sul fatto di essere un funzionario malvagio. Со злости наврал. He lied with anger. Ho mentito per dispetto. Я просто баловством занимался и с просителями и с офицером, а в сущности никогда не мог сделаться злым. I was just dabbling with both the petitioners and the officer, and in essence could never be made evil. Mi stavo solo dilettando sia con i firmatari che con l'ufficiale, e in sostanza non avrei mai potuto essere reso malvagio. Я поминутно сознавал в себе много-премного самых противоположных тому элементов. I was constantly conscious in myself of many, many elements most opposed to that. Ero consapevole di molti elementi in me che erano l'opposto di questo. Я чувствовал, что они так и кишат во мне, эти противоположные элементы. I felt that they were swarming in me, these opposite elements. Я знал, что они всю жизнь во мне кишели и из меня вон наружу просились, но я их не пускал, не пускал, нарочно не пускал наружу. I knew that they had been swarming in me all my life and begging to get out of me, but I didn’t let them in, didn’t let them in, didn’t let them out on purpose. Sapevo che erano strisciate dentro di me per tutta la vita, implorando di uscire, ma le tenevo fuori, le tenevo fuori, le tenevo fuori, le tenevo fuori di proposito. Они мучили меня до стыда; до конвульсий меня доводили и — надоели мне наконец, как надоели! They tortured me to shame; They drove me to convulsions and—finally, they bored me, how they bored me! Уж не кажется ли вам, господа, что я теперь в чем-то перед вами раскаиваюсь, что я в чем-то у вас прощенья прошу?.. Don’t you think, gentlemen, that I now repent of something before you, that I ask your forgiveness for something? .. Non pensate, signori, che ora mi stia pentendo di qualcosa, che vi stia chiedendo di perdonarmi per qualcosa?... Я уверен, что вам это кажется... А впрочем, уверяю вас, что мне все равно, если и кажется...Я не только злым, но даже и ничем не сумел сделаться: ни злым, ни добрым, ни подлецом, ни честным, ни героем, ни насекомым. I'm sure it seems to you. But I assure you that I don't care if it seems so...I have not only become evil, but even nothing: neither evil nor good, neither scoundrel nor honest, neither a hero nor an insect. Sono sicuro che a voi sembra... E, comunque, vi assicuro che non mi importa se sembra... Non sono solo malvagio, ma anche e niente sono riuscito a diventare: né malvagio, né buono, né furfante, né onesto, né eroe, né insetto. Теперь же доживаю в своем углу, дразня себя злобным и ни к чему не служащим утешением, что умный человек и не может серьезно чем-нибудь сделаться, а делается чем-нибудь только дурак. Now I live out in my corner, teasing myself with a malicious and useless consolation that an intelligent person cannot seriously become something, but only a fool becomes something. Ora vivo nel mio angolo, schernendomi con la malvagia e inutile consolazione che un uomo intelligente non può diventare seriamente qualcosa, ma solo uno sciocco può diventare qualcosa. Да-с, умный человек девятнадцатого столетия должен и нравственно обязан быть существом по преимуществу бесхарактерным; человек же с характером, деятель, — существом по преимуществу ограниченным. Yes, sir, an intelligent person of the nineteenth century must and is morally obliged to be a being, for the most part, spineless; but a man of character, a doer, is primarily a limited being. Sì, un uomo intelligente del XIX secolo deve ed è moralmente obbligato a essere una creatura senza carattere; un uomo con carattere, un attivista, è una creatura con carattere limitato. Это сорокалетнее мое убеждение. This is my forty year old belief. Sono quarant'anni di condanna. Мне теперь сорок лет, а ведь сорок лет — это вся жизнь; ведь это самая глубокая старость. I am now forty years old, and forty years is my whole life; because this is the deepest old age. Дальше сорока лет жить неприлично, пошло, безнравственно! It is indecent, vulgar, immoral to live beyond forty years! È indecente, volgare, immorale vivere oltre i quarant'anni! Кто живет дольше сорока лет, — отвечайте искренно, честно? Who lives longer than forty years - answer sincerely, honestly? Chi vive più di quarant'anni - rispondete sinceramente, onestamente? Я вам скажу, кто живет: дураки и негодяи живут. I'll tell you who lives: fools and scoundrels live. Vi dirò chi vive: vivono gli sciocchi e i furfanti. Я всем старцам это в глаза скажу, всем этим почтенным старцам, всем этим сребровласым и благоухающим старцам! I will tell this to all the elders, to all these venerable elders, to all these silver-haired and fragrant elders! Lo dirò a tutti gli anziani, a tutti questi anziani onorevoli, a tutti questi anziani dai capelli d'argento e profumati! Всему свету в глаза скажу! I'll tell the whole world in the eyes! Lo dirò a tutto il mondo! Я имею право так говорить, потому что сам до шестидесяти лет доживу. I have the right to say so, because I myself will live to be sixty years old. Ho il diritto di dirlo perché vivrò fino a sessant'anni. До семидесяти лет проживу! I'll live to seventy! До восьмидесяти лет проживу!.. I'll live until I'm eighty! Постойте! Wait! Дайте дух перевести...Наверно, вы думаете, господа, что я вас смешить хочу? Let me take a breath ... Probably, you think, gentlemen, that I want to make you laugh? Lasciatemi riprendere fiato... Suppongo che pensiate che stia cercando di farvi ridere, signori? Ошиблись и в этом. Wrong on this too. Я вовсе не такой развеселый человек, как вам кажется или как вам, может быть, кажется; впрочем, если вы, раздраженные всей этой болтовней (а я уже чувствую, что вы раздражены), вздумаете спросить меня: кто ж я таков именно? I am not at all such a cheerful person as you think, or as you may think; however, if you, irritated by all this chatter (and I already feel that you are irritated), take it into your head to ask me: who exactly am I? Non sono affatto un uomo allegro come pensate, o come potreste pensare; ma se voi, infastiditi da tutti questi discorsi (e sento già che siete infastiditi), mi chiedete: chi sono esattamente? — то я вам отвечу: я один коллежский асессор. - then I will answer you: I am one collegiate assessor. - Le rispondo: sono un valutatore collegiale. Я служил, чтоб было что-нибудь есть (но единственно для этого), и когда прошлого года один из отдаленных моих родственников оставил мне шесть тысяч рублей по духовному завещанию, я тотчас же вышел в отставку и поселился у себя в углу. I served to have something to eat (but only for this), and when last year one of my distant relatives left me six thousand rubles in a spiritual will, I immediately retired and settled in my corner. Я и прежде жил в этом углу, но теперь я поселился в этом углу. I used to live in this corner, but now I have settled in this corner. Комната моя дрянная, скверная, на краю города. My room is wretched, nasty, on the edge of the city. Служанка моя — деревенская баба, старая, злая от глупости, и от нее к тому же всегда скверно пахнет. My maid is a village woman, old, angry with stupidity, and besides, she always smells bad. Мне говорят, что климат петербургский мне становится вреден и что с моими ничтожными средствами очень дорого в Петербурге жить. They tell me that the Petersburg climate is becoming harmful to me and that with my insignificant means it is very expensive to live in Petersburg. Я все это знаю, лучше всех этих опытных и премудрых советчиков и покивателей знаю. I know all this, I know better than all these experienced and wise advisers and nods. Но я остаюсь в Петербурге; я не выеду из Петербурга! Я потому не выеду... Эх! That's why I won't leave... Eh! да ведь это совершенно все равно — выеду я иль не выеду.А впрочем: о чем может говорить порядочный человек с наибольшим удовольствием?Ответ: о себе.Ну так и я буду говорить о себе. but it makes no difference whether I leave or not. But what can a decent person talk about with the greatest pleasure? Answer: about myself. Well, so I will talk about myself.

*

И автор записок и самые «Записки», разумеется, вымышлены. Both the author of the notes and the Notes themselves are, of course, fictitious. Тем не менее такие лица, как сочинитель таких записок, не только могут, но даже должны существовать в нашем обществе, взяв в соображение те обстоятельства, при которых вообще складывалось наше общество. Я хотел вывести перед лицо публики, повиднее обыкновенного, один из характеров протекшего недавнего времени. I wanted to bring before the public face, more visible than usual, one of the characters of the recent past. Это — один из представителей еще доживающего поколения. В этом отрывке, озаглавленном «Подполье», это лицо рекомендует самого себя, свой взгляд, и как бы хочет выяснить те причины, по которым оно явилось и должно было явиться в нашей среде. В следующем отрывке придут уже настоящие «записки» этого лица о некоторых событиях его жизни. Nel prossimo passaggio ci saranno i veri e propri "appunti" di questa persona su alcuni eventi della sua vita.

Федор Достоевский Fëdor Dostoevskij