Замятин - Мы - Запись 2-я Zamyatin - Wir - Aufnahme 2 Zamyatin - Us - Record 2 Zamyatin - Nosotros - Grabación 2 Zamyatin - Nous - Enregistrement 2 Zamiatinas - Mes - Įrašas 2 Zamyatin - Nós - Disco 2 Замятін - Ми - Запис 2-й

Запись 2-я. Конспект: Балет. Квадратная гармония. Икс Entry 2. Summary: Ballet. Square Harmony. X Enregistrement 2 : Synopsis : Ballet, Harmonie carrée X

Весна. Spring. Из-за Зеленой Стены, с диких невидимых равнин, ветер несет желтую медовую пыль каких-то цветов. From behind the Green Wall, from the wild invisible plains, the wind carries the yellow honey dust of some flowers. De l'autre côté du mur vert, des plaines sauvages et invisibles, le vent transporte la poussière de miel jaune de quelques fleurs. От этой сладкой пыли сохнут губы – ежеминутно проводишь по ним языком – и, должно быть, сладкие губы у всех встречных женщин (и мужчин тоже, конечно). This sweet dust makes your lips dry - you run your tongue over them every minute - and it must be the sweet lips of all the women you meet (and men, too, of course). Cette poussière sucrée rend vos lèvres sèches - vous passez votre langue dessus à chaque minute - et doit être les lèvres sucrées de toutes les femmes que vous rencontrez (et des hommes aussi, bien sûr). Это несколько мешает логически мыслить. This somewhat interferes with logical thinking.

Но зато небо! But the sky! Mais le ciel ! Синее, не испорченное ни единым облаком (до чего были дики вкусы у древних, если их поэтов могли вдохновлять эти нелепые, безалаберные, глупотолкущиеся кучи пара). Blue, unspoiled by a single cloud (what wild tastes the ancients had, if their poets could be inspired by these ridiculous, slack-jawed, silly piles of steam). Bleu, sans un seul nuage (comme les goûts des anciens étaient sauvages, si leurs poètes pouvaient s'inspirer de ces amas de vapeur ridicules, désordonnés, insensés). Я люблю – уверен, не ошибусь, если скажу: мы любим только такое вот, стерильное, безукоризненное небо. I love - I'm sure I'm not wrong to say that we only love this kind of sterile, immaculate sky. J'aime - je suis sûr que ce n'est pas faux de le dire - nous n'aimons rien de plus qu'un ciel stérile et immaculé comme celui-ci. В такие дни весь мир отлит из того же самого незыблемого, вечного стекла, как и Зеленая Стена, как и все наши постройки. On days like this, the whole world is cast from the same immutable, eternal glass as the Green Wall, as are all our buildings. Un jour comme celui-ci, le monde entier est fait du même verre immuable et éternel que le mur vert, comme le sont tous nos bâtiments. В такие дни видишь самую синюю глубь вещей, какие-то неведомые дотоле, изумительные их уравнения – видишь в чем-нибудь таком самом привычном, ежедневном. On days like these, you see the bluest depths of things, some hitherto unknown, marvelous equations - you see them in something so familiar, so everyday. Ces jours-là, vous voyez les profondeurs les plus bleues des choses, certaines équations merveilleuses jusqu'alors inconnues - vous voyez dans quelque chose de si familier, de si quotidien.

Ну, вот хоть бы это. Well, at least this. Нынче утром был я на эллинге, где строится «Интеграл», и вдруг увидел станки: с закрытыми глазами, самозабвенно, кружились шары регуляторов; мотыли, сверкая, сгибались вправо и влево; гордо покачивал плечами балансир; в такт неслышной музыке приседало долото долбежного станка. This morning I was at the boathouse, where Integral is being built, and suddenly I saw the machines: the regulator balls were spinning with their eyes closed, self-forgetfully; the moths were bending left and right, sparkling; the balancer shook its shoulders proudly; the chisel of the chisel press was squatting in time with the inaudible music. Ce matin, j'étais sur le hangar à bateaux où Integral est construit, et soudain j'ai vu les machines : les yeux fermés, consciemment, les boules des régulateurs tournaient ; les papillons de nuit, brillants, se penchaient à droite et à gauche ; un équilibreur secouait fièrement ses épaules ; le ciseau d'une machine à ciseler s'accroupissait au rythme d'une musique inaudible. Я вдруг увидел всю красоту этого грандиозного машинного балета, залитого легким голубым солнцем. I suddenly saw the full beauty of this grandiose machine ballet, bathed in light blue sunshine. J'ai soudain vu toute la beauté de ce grand ballet de machines, baigné d'un soleil bleu pâle.

И дальше сам с собою: почему красиво? And then with himself: why beautiful? Почему танец красив? Why is the dance beautiful? Ответ: потому что это несвободное движение, потому что весь глубокий смысл танца именно в абсолютной, эстетической подчиненности, идеальной несвободе. The answer is because it is a nonfree movement, because the whole deep meaning of dance is precisely in absolute, aesthetic subordination, ideal nonfreedom. Réponse : parce qu'il s'agit d'un mouvement non libre, parce que tout le sens profond de la danse réside précisément dans la subordination esthétique absolue, la non-liberté parfaite. И если верно, что наши предки отдавались танцу в самые вдохновенные моменты своей жизни (религиозные мистерии, военные парады), то это значит только одно: инстинкт несвободы издревле органически присущ человеку, и мы в теперешней нашей жизни – только сознательно… And if it is true that our ancestors gave themselves to dance in the most inspired moments of their lives (religious mysteries, military parades), then this means only one thing: the instinct of unfreedom has been organically inherent in man since ancient times, and we in our present life - only consciously... Et s'il est vrai que nos ancêtres se sont livrés à la danse dans les moments les plus inspirés de leur vie (mystères religieux, défilés militaires), cela ne signifie qu'une chose : l'instinct de non-liberté est organiquement inhérent à l'homme depuis les temps les plus anciens, et nous, dans notre vie actuelle, nous ne le faisons que consciemment....

Кончить придется после: щелкнул нумератор. I'll have to finish afterwards: the numberer clicked. Il faudra que je termine après avoir cliqué sur le numéroteur. Я подымаю глаза: О-90, конечно. I look up: O-90, of course. Je lève les yeux : O-90, bien sûr. И через полминуты она сама будет здесь: за мной на прогулку. And in half a minute she'll be here herself: following me for a walk. Et dans une demi-minute, elle sera là : elle me suivra pour une promenade.

Милая О! Sweet O! – мне всегда это казалось – что она похожа на свое имя: сантиметров на 10 ниже Материнской Нормы – и оттого вся кругло обточенная, и розовое О – рот – раскрыт навстречу каждому моему слову. - it always seemed to me that she was like her name: about 10 centimeters below Mother Norma - and therefore all roundly chiseled, and a pink O - mouth - open towards every word I said. - Il m'a toujours semblé qu'elle était comme son nom : un centimètre ou dix en dessous de la Mère Norma - et donc toute rondement aiguisée, et un O - bouche - rose ouvert à chacun de mes mots. И еще: круглая, пухлая складочка на запястье руки – такие бывают у детей. And another thing: a round, puffy crease on the wrist of the hand - it happens in children. Autre chose : un pli rond et boursouflé sur le poignet de sa main, comme on en voit chez les enfants.

Когда она вошла, еще вовсю во мне гудел логический маховик, и я по инерции заговорил о только что установленной мною формуле, куда входили и мы все, и машины, и танец. When she entered, the logic flywheel was still humming in me, and my inertia was talking about the formula I had just established, which included all of us, the machines, and the dance. Lorsqu'elle est entrée, la roue d'inertie logique était encore en train de bourdonner en moi, et j'ai parlé avec inertie de la formule que je venais d'établir, qui nous incluait tous, les machines et la danse.

– Чудесно. - C'est merveilleux. Не правда ли? Isn't it? – спросил я.

– Да, чудесно. Весна, – розово улыбнулась мне О-90. Spring," O-90 smiled at me rosily. C'est le printemps", me dit O-90 dans un sourire rose.

Ну вот, не угодно ли: весна… Она – о весне. Well, if you don't mind: spring... It's about spring. Женщины… Я замолчал. Women... I fell silent.

Внизу. Ci-dessous. Проспект полон: в такую погоду послеобеденный личный час мы обычно тратим на дополнительную прогулку. The avenue is full: in this kind of weather, we usually spend the afternoon private hour for an extra walk. L'avenue est pleine : par ce temps, l'heure privée de l'après-midi que nous consacrons habituellement à une promenade supplémentaire. Как всегда, Музыкальный Завод всеми своими трубами пел Марш Единого Государства. As always, the Music Factory sang the One State March with all its trumpets. Comme toujours, la Music Factory a entonné la Marche d'un seul État avec toutes ses trompettes. Мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера – сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах,\[1 Вероятно, от древнего «Uniforme». In measured rows of four, enthusiastically beating the beat, came the numbers - hundreds, thousands of numbers, in bluish unifiers,\[1 Probably from the ancient "Uniforme. En rangs mesurés, quatre par quatre, battant la mesure avec enthousiasme, allaient les numerais - des centaines, des milliers de numerais, dans des uniformes bleutés, probablement issus de l'ancien "Uniforme". – __Здесь и далее в романе «Мы» примеч. - Hereinafter in the novel "We," note. - Ici et plus loin dans le roman, "Nous" note. автора__ .\] с золотыми бляхами на груди – государственный нумер каждого и каждой. author .\] with gold plaques on his chest - the state number of each and every one. avec des plaques dorées sur la poitrine - le numéro de l'État de chacun d'entre eux. И я – мы, четверо, – одна из бесчисленных волн в этом могучем потоке. And I - the four of us - am one of countless waves in this mighty stream. Et moi - nous quatre - je suis l'une des innombrables vagues de ce puissant courant. Слева от меня О-90 (если бы это писал один из моих волосатых предков лет тысячу назад, он, вероятно, назвал бы ее этим смешным словом «моя»); справа – два каких-то незнакомых нумера, женский и мужской. To my left is O-90 (if one of my hairy ancestors had written this a thousand years ago, he probably would have called it that funny word "mine"); to my right are two unfamiliar numbers, one female and one male.

Блаженно-синее небо, крошечные детские солнца в каждой из блях, не омраченные безумием мыслей лица… Лучи – понимаете: все из какой-то единой, лучистой, улыбающейся материи. A blissfully blue sky, tiny baby suns in each of the blazes, faces unclouded by the madness of thought... Rays - you know: all from some single, radiant, smiling matter. Un ciel d'un bleu éclatant, de petits soleils dans chacun des rayons, des visages libérés de la folie de la pensée... Des rayons, voyez-vous : tous d'une seule matière, rayonnante et souriante. А медные такты: «Тра-та-та-там. And the brass bars: "Tra-ta-ta-ta-tam. Et les cuivres tacts, "Tra-ta-ta-ta-ta-tam". Тра-та-та-там», эти сверкающие на солнце медные ступени, и с каждой ступенью – вы поднимаетесь все выше, в головокружительную синеву… Tra-ta-ta-tam," these copper steps gleaming in the sun, and with each step - you go higher and higher, into the dizzying blue... Tra-ta-ta-ta-tam", ces marches de cuivre qui brillent au soleil, et à chaque marche, vous montez de plus en plus haut, dans le bleu vertigineux de .....

И вот, так же как это было утром, на эллинге, я опять увидел, будто только вот сейчас первый раз в жизни, увидел все: непреложные прямые улицы, брызжущее лучами стекло мостовых, божественные параллелепипеды прозрачных жилищ, квадратную гармонию серо-голубых шеренг. And so, as it was in the morning, on the boathouse, I saw again, as if just now for the first time in my life, saw everything: the immutable straight streets, the splashing glass of the sidewalks, the divine parallelepipeds of transparent dwellings, the square harmony of the gray-blue rows. Et ainsi, comme le matin, sur le hangar à bateaux, je revoyais, comme si ce n'était que pour la première fois de ma vie, je voyais tout : les immuables rues droites, le verre rayonnant des trottoirs, les divins parallélépipèdes des habitations transparentes, l'harmonie carrée des rangées gris-bleu. И так: будто не целые поколения, а я – именно я – победил старого Бога и старую жизнь, именно я создал все это, и я как башня, я боюсь двинуть локтем, чтобы не посыпались осколки стен, куполов, машин… And so: it's as if I - I am the one who defeated the old God and the old life, I am the one who created it all, and I am like a tower, I am afraid to move my elbow lest the shards of walls, domes, cars fall... Et donc : comme si ce n'était pas des générations entières, mais moi - c'est moi - qui avais vaincu l'ancien Dieu et l'ancienne vie, c'est moi qui ai créé tout cela, et je suis comme une tour, j'ai peur de bouger un coude, de peur que les éclats de murs, de dômes, de voitures... n'éclaboussent.

А затем мгновение – прыжок через века, с + на —. And then a moment - a leap through the ages, from + to -. Мне вспомнилась (очевидно, ассоциация по контрасту) – мне вдруг вспомнилась картина в музее: их, тогдашний, двадцатых веков, проспект, оглушительно пестрая, путаная толчея людей, колес, животных, афиш, деревьев, красок, птиц… И ведь, говорят, это на самом деле было – это могло быть. I was reminded (obviously an association by contrast) - I was suddenly reminded of a picture in a museum: their, then, twentieth-century avenue, a deafeningly motley, confusing jumble of people, wheels, animals, posters, trees, paints, birds... And after all, they say, it really was - it could be. Мне показалось это так неправдоподобно, так нелепо, что я не выдержал и расхохотался вдруг. It seemed so implausible to me, so ridiculous, that I could not stand it and laughed all of a sudden. J'ai trouvé cela si improbable, si ridicule, que je n'ai pas pu le supporter et que j'ai ri soudainement.

И тотчас же эхо – смех – справа. Обернулся: в глаза мне – белые – необычайно белые и острые зубы, незнакомое женское лицо. I turned around: in my eyes, white - unusually white and sharp teeth, an unfamiliar woman's face. Je me suis retourné : dans mes yeux - blancs - des dents inhabituellement blanches et pointues, un visage féminin inconnu.

– Простите, – сказала она, – но вы так вдохновенно все озирали, как некий мифический бог в седьмой день творения. - Excuse me," she said, "but you were looking around so inspirationally, like some mythical god on the seventh day of creation. Мне кажется, вы уверены, что и меня сотворили вы, а не кто иной. It seems to me that you are sure that you created me, too, and not anyone else. Мне очень лестно… I am very flattered... Je suis très flatté...

Все это без улыбки, я бы даже сказал, с некоторой почтительностью (может быть, ей известно, что я – строитель «Интеграла»). All this without smiling, I would even say with some reverence (maybe she knows that I am the builder of Integral). Но не знаю – в глазах или бровях – какой-то странный раздражающий икс, и я никак не могу его поймать, дать ему цифровое выражение. But I don't know whether it's in my eyes or my eyebrows, there's some weird annoying X, and there's no way I can catch it, give it a digital expression. Mais je ne sais pas si c'est dans mes yeux ou dans mes sourcils - un X bizarre et agaçant, et il n'y a aucun moyen de l'attraper, de lui donner une expression numérique.

Я почему-то смутился и, слегка путаясь, стал логически мотивировать свой смех. For some reason I was embarrassed and, slightly confused, began to logically motivate my laughter. J'étais confus pour une raison quelconque et, un peu confus, j'ai commencé à motiver logiquement mon rire. Совершенно ясно, что этот контраст, эта непроходимая пропасть между сегодняшним и тогдашним… It is quite clear that this contrast, this impassable chasm between today and then... Il est évident que ce contraste, ce fossé infranchissable entre aujourd'hui et hier....

– Но почему же непроходимая? - But why is it impenetrable? - Mais pourquoi impénétrable ? (Какие белые зубы!) (What white teeth!) Через пропасть можно перекинуть мостик. A bridge can be thrown across the chasm. Un pont peut être franchi au-dessus du gouffre. Вы только представьте себе: барабан, батальоны, шеренги – ведь это тоже было – и следовательно… Just imagine: the drum, the battalions, the lines - because that too was - and consequently... Il suffit de l'imaginer : le tambour, les bataillons, les rangs - parce que c'était aussi - et donc...

– Ну да: ясно! – крикнула (это было поразительное пересечение мыслей: она – почти моими же словами – то, что я записывал перед прогулкой). - shouted (it was a striking intersection of thoughts: she - almost in my own words - what I was writing down before the walk). – Понимаете: даже мысли. - You see: even thoughts. Это потому, что никто не «один», но «один из». That's because no one is "one," but "one of." Мы так одинаковы…

Она:

– Вы уверены?

Я увидел острым углом вздернутые к вискам брови – как острые рожки икса, опять почему-то сбился; взглянул направо, налево – и… I saw my eyebrows raised at a sharp angle to my temples - like sharp X's horns, again for some reason I was confused; I looked to the right, to the left - and... J'ai vu l'angle aigu des sourcils retournés vers les tempes - comme les cornes aiguës d'un X, encore une fois pour une raison confuse ; j'ai regardé vers la droite, vers la gauche - et...

Направо от меня – она, тонкая, резкая, упрямо-гибкая, как хлыст, I-330 (вижу теперь ее нумер); налево – О, совсем другая, вся из окружностей, с детской складочкой на руке; и с краю нашей четверки – неизвестный мне мужской нумер – какой-то дважды изогнутый вроде буквы S. Мы все были разные… To my right was she, thin, sharp, stubbornly flexible, like a whip, I-330 (I can see her number now); to my left was O, very different, all round, with a childlike crease on her arm; and at the edge of our foursome was a male number unknown to me - some double-curved like the letter S. We were all different... A ma droite - elle, mince, tranchante, obstinément flexible, comme un fouet, I-330 (je vois maintenant son numéro) ; à gauche - O, tout à fait différent, tout en cercles, avec un pli d'enfant sur son bras ; et au bord de nos quatre - numéro masculin inconnu de moi - certains deux fois courbés comme la lettre S. Nous étions tous différents....

Эта, справа, I-330, перехватила, по-видимому, мой растерянный взгляд – и со вздохом: This one on the right, I-330, intercepted my apparently confused look - and with a sigh: Celle de droite, la I-330, a intercepté mon regard apparemment confus - et avec un soupir :

– Да… Увы! - Oui... Hélas !

В сущности, это «увы» было совершенно уместно. In fact, that "alas" was perfectly appropriate. En fait, ce "hélas" était tout à fait approprié. Но опять что-то такое на лице у ней или в голосе…

Я с необычайной для меня резкостью сказал: I said with unusual sharpness for me: ai-je dit, avec une brusquerie inhabituelle pour moi :

– Ничего не увы. - Nothing is alas. Наука растет, и ясно – если не сейчас, так через пятьдесят, сто лет… Science is growing, and it is clear that if not now, then in fifty or a hundred years...

– Даже носы у всех… - Even everyone's noses...

– Да, носы, – я уже почти кричал. - Yes, noses," I almost shouted. – Раз есть – все равно какое основание для зависти… Раз у меня нос «пуговицей», а у другого… - If I have a button nose and someone else has a button nose, it's all the same. - Puisqu'il y a - quel que soit le fondement de l'envie... Puisque j'ai un nez "en bouton", et l'autre....

– Ну, нос-то у вас, пожалуй, даже и «классический», как в старину говорили. - Well, your nose is probably even "classic," as they used to say in the old days. А вот руки… Нет, покажите-ка, покажите-ка руки! But the hands... No, let me see your hands, let me see your hands!

Терпеть не могу, когда смотрят на мои руки: все в волосах, лохматые – какой-то нелепый атавизм. I hate it when people look at my hands, all hairy and shaggy - some kind of ridiculous atavism. Je déteste que les gens regardent mes mains : toutes poilues, hirsutes - un atavisme ridicule. Я протянул руку и – по возможности посторонним голосом – сказал: I reached out my hand and - in an outsider's voice, if possible - said:

– Обезьяньи. - Monkeys. - Les singes.

Она взглянула на руки, потом на лицо: She looked at her hands, then at her face:

– Да это прелюбопытный аккорд, – она прикидывала меня глазами, как на весах, мелькнули опять рожки в углах бровей. - Yes, it's a delightful chord," she traced me with her eyes as if on a scale, horns flashed again in the corners of her eyebrows. - Oui, c'est un accord adorable", dit-elle en me regardant comme sur une balance, les cornes au coin de ses sourcils s'agitant à nouveau.

– Он записан на меня, – радостно-розово открыла рот О-90. - It's in my name," O-90 opened her mouth cheerfully. - Il est enregistré à mon nom", dit O-90 en ouvrant la bouche joyeusement et en rose.

Уж лучше бы молчала – это было совершенно ни к чему. I would have been better off if I hadn't said anything, it was completely unnecessary. Je préférerais qu'elle ne dise rien - c'était complètement inutile. Вообще эта милая О… как бы сказать… у ней неправильно рассчитана скорость языка, секундная скорость языка должна быть всегда немного меньше секундной скорости мысли, а уже никак не наоборот. Actually, this sweet O... how shall I put it... her tongue speed is miscalculated, the second speed of her tongue should always be a little less than the second speed of her thought, and not vice versa.

В конце проспекта, на аккумуляторной башне, колокол гулко бил 17. At the end of the avenue, at the end of the battery tower, the bell rumbled 17. Au bout de l'avenue, sur la tour de la batterie, la cloche sonne 17. Личный час кончился. The private hour is over. L'heure privée est terminée. I-330 уходила вместе с тем S-образным мужским нумером. I-330 was leaving with that S-shaped male number. У него такое внушающее почтение и, теперь вижу, как будто даже знакомое лицо. He has such a suggestive reverence and, now I see, it's as if he even looks familiar. Il a une révérence si suggestive et, je le vois maintenant, comme s'il avait même un visage familier. Где-нибудь встречал его – сейчас не вспомню. I met him somewhere - I can't remember now.

На прощание I – все так же иксово – усмехнулась мне. As I said goodbye, she grinned at me-just as I did. En guise d'adieu, je - toujours sous le nom de X - me sourit.

– Загляните послезавтра в аудиториум 112. - Stop by Room 112 the day after tomorrow. - Passez à l'auditorium 112 après-demain.

Я пожал плечами: J'ai haussé les épaules :

– Если у меня будет наряд именно на тот аудиториум, какой вы назвали… - If I have an outfit for exactly the kind of audience you named... - Si j'ai une tenue pour le public que vous avez nommé.....

Она с какой-то непонятной уверенностью: Elle avec une sorte de confiance incompréhensible :

– Будет.

На меня эта женщина действовала так же неприятно, как случайно затесавшийся в уравнение неразложимый иррациональный член. This woman had the same unpleasant effect on me as an undecomposable irrational term that happened to be in an equation. Cette femme m'a fait le même effet désagréable qu'un terme irrationnel non décomposable glissé accidentellement dans une équation. И я был рад остаться хоть ненадолго вдвоем с милой О. And I was glad to be alone with sweet O. for a while.

Об руку с ней мы прошли четыре линии проспектов. Along with her we passed four lines of avenues. Nous avons parcouru quatre lignes d'avenues. На углу ей было направо, мне – налево. At the corner she had a right, I had a left.

– Я бы так хотела сегодня прийти к вам, опустить шторы. - I'd so like to come to you tonight, bring the curtains down. Именно сегодня, сейчас… – робко подняла на меня О круглые, сине-хрустальные глаза. Exactly today, now..." she raised her round, blue-crystal eyes at me timidly. Exactement aujourd'hui, maintenant..." Elle lève timidement les yeux ronds et cristallins de O vers moi.

Смешная. Ну что я мог ей сказать? Она была у меня только вчера и не хуже меня знает, что наш ближайший сексуальный день послезавтра. She was just with me yesterday and knows as well as I do that our next sexy day is the day after tomorrow. Elle n'était chez moi qu'hier et sait aussi bien que moi que notre prochaine journée sexy aura lieu après-demain. Это просто все то же самое ее «опережение мысли» – как бывает (иногда вредное) опережение подачи искры в двигателе. It's just the same as her "thought advancement" - like the (sometimes harmful) spark advancement in an engine. Il s'agit de la même chose que de "devancer la pensée" - comme il est (parfois néfaste) de devancer l'alimentation en étincelles d'un moteur.

При расставании я два… нет, буду точен, три раза поцеловал чудесные, синие, не испорченные ни одним облачком, глаза. As we parted, I kissed her lovely blue eyes, unspoiled by a single cloud, two... no, I'll be precise, three times. Au moment de me séparer, j'ai embrassé deux fois... non, je vais être précis, trois fois... les merveilleux yeux bleus, qu'aucun nuage n'avait altérés.

\[1\] Вероятно, от древнего «Uniforme». \[1\] Probably from the ancient "Uniforme. – __Здесь и далее в романе «Мы» примеч. - Hereinafter in the novel "We," note. - Ici et plus loin dans le roman, "Nous" note. автора__ .