Подлинная История Русской Революции. 4 серия. Сериал 2017. Документальная Драма (1)
Вести из Петрограда доходили до Италии с большим опозданием.
Ни газеты, ни письма и телеграммы не могли поспеть
за стремительно развивающимися событиями.
Русского революционера Бориса Яковенко отделяли от родины
сотни километров и линии фронтов.
Но даже находясь вдали от России, Яковенко понимал,
что там назревают решающие события.
К вечеру 27 февраля 1917 года хаос в городе достиг наивысшей точки.
К толпам митингующих присоединились взбунтовавшиеся войска.
Практически все государственные органы прекратили свое существование.
Толпа громила магазины, лавки, правительственные учреждения и тюрьмы.
Солдаты прямо на улицах расстреливали офицеров...
Российский император узнал об этих событиях,
когда в столице законной власти практически не существовало.
Опасность того, что стихия перекинется на всю страну и на армию, была очевидна.
Весь день 27-го числа Николай II выжидал, понимая,
что введение войск в Петроград повлечет за собой уже тысячи жертв.
Но к вечеру стало ясно, что войска должны двинуться в столицу и восстановить порядок.
Командовать ими назначался генерал Николай Иванов.
Иванов Николай Иудович (1851-1919) Генерал от артиллерии.
Герой русско-турецкой и русско-японской войн.
В начале Первой мировой командовал Юго-Западным фронтом (1914-1916).
Под его началом русские войска одержали первые громкие победы и взяли Львов.
Во время Великого отступление русской армии был снят с должности и
назначен состоять при императоре в Ставке Верховного Главнокомандующего.
Пользовался полным доверием Николая Второго.
На уже немолодого генерала возлагалась ответственная задача —
потушить революционный пожар в столице в крайне сжатые сроки,
не допуская лишнего кровопролития.
«Я рад и счастлив помочь Его Величеству, но как это сделать?»
С самого начала у Иванова возникли сомнения в успехе своей миссии.
Полномочия генералу дали обширные:
он назначался командующим Петроградским военным округом,
имел право отдать любое подозрительное лицо под суд военного трибунала,
сформировать новое правительство и назначить министров.
Начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Алексеев
приказал отправить в распоряжение Иванова части,
верность которых не вызывала сомнения.
Но вскоре стало ясно, что для сбора сил потребуется несколько дней,
а действовать нужно было незамедлительно.
Иванов направился в Царское Село, не дожидаясь войск.
Под его началом находился лишь один батальон - 800 человек вместо сорока тысяч.
А в Петрограде продолжала бушевать революция.
Таврический дворец, где заседала Государственная дума,
стал ее центром и штабом.
Буквально в одночасье сбылись самые смелые мечты русской либеральной оппозиции.
Одновременно с этим произошло событие, тогда мало кем замеченное,
но именно оно оказало судьбоносное влияние на весь ход отечественной истории.
27 февраля в Таврический дворец пришла группа из трех человек и
попросила предоставить им комнату для заседаний.
Они назвались Исполнительным комитетом Совета рабочих депутатов.
Комитет представляли: депутат думы Чхеидзе, а также Гвоздев и Богданов -
два освобожденных из тюрьмы члена Рабочей группы
при Центральном военно-промышленном комитете.
Именно эта Рабочая группа занимались организацией
массовых забастовок в Петрограде в начале революции.
Комнату представителям Cовета выделили,
и в ночь на 28 февраля состоялось его первое заседание.
Председателем был Чхеидзе, а его заместителями стали Скобелев и Керенский.
Было принято воззвание «К населению Петрограда и России»,
а так же одобрено создание собственного вооруженного формирования —
рабочей милиции.
Заседание совета проходило эмоционально.
Публика слушала ораторов, хотя не вполне понимала, кто они такие и кого представляют
Присутствовавшие на заседании еще не знали,
что они стали свидетелями исторического события,
на их глазах появился новый орган власти,
который вскоре станет известен как Петроградский совет
рабочих и солдатских депутатов.
Советы — альтернативные органы власти, избираемые населением.
Впервые появились во время революции 1905 г.
После ее поражения прекратили свое существование.
В 1917 году Советы были созданы из так называемой Рабочей группы
при Центральном военно-промышленном комитете,
которая, при поддержке оппозиционных политиков,
стала организатором массовых беспорядков в Петрограде.
Чхеидзе, ГвОздев, Богданов, Керенский вовсе не были туда избраны.
Воспользовавшись политическим хаосом,
они фактически назначили себя руководить Советами,
а сами Советы объявили органом, который выражает волю народных масс.
Созданный ими Временный исполком призвал рабочих
избирать по одному депутату на тысячу рабочих,
и по одному солдату на каждую роту.
Ни одного большевика в исполкоме не было.
В будущем Советы во многом саботировали решения Временного правительства,
стремясь захватить власть.
К осени 17-го года, благодаря усилиям Ленина и его соратников,
руководство в Советах захватили большевики.
С тех пор Советы стали нарицательным именем большевистской советской власти.
Во время первого же заседания исполкома Совета стало очевидно,
что победившая оппозиция не является единой политической силой.
Власть в стране мог захватить тот, кто был активней, напористей и агрессивнее.
Решение о создании собственных вооруженных формирований
недвусмысленно давало понять о намерении Совета прибрать власть к своим рукам.
Многие депутаты, как, например, Керенский успевали работать и в Совете,
и во Временном комитете Государственной думы.
Сам Временный комитет во главе с Родзянко понимал, что действовать нужно быстро.
А потому в ночь на 28 февраля комитет объявил,
что берет на себя всю полноту власти в стране и издал соответствующее воззвание.
Члены Временного комитета нервничали —
они знали о движении в столицу отряда генерала Иванова.
Родзянко уже объявил о захвате власти, за что вполне мог быть расстрелян.
Однако в страхе он все время повторял: «Я не желаю бунтовать»,
«Я никаких революций делать не желаю!»
При этом первые же действия новой власти давали понять ее цели.
По распоряжению Родзянко, висевший в думе царский портрет
вырвали из рамы и разорвали в клочья.
Сам Родзянко слал телеграммы Алексееву и командующим фронтами
с просьбой сохранять спокойствие.
Ночь с 27-го на 28-е февраля многим показалась вечностью.
Из книги Бориса Яковенко "История Великой Русской революции".
«… народными войсками было занято Адмиралтейство,
где до сих пор скрывались еще некоторые члены старого правительства;
Зимний и Мариинский дворцы с Петропавловской крепостью перешли
в руки революционеров окончательно еще ранним утром…»
У Государственной думы собрались толпы ликующих петроградцев с красными знаменами.
Эти красные флаги и банты, как и обращение "товарищ", были введены
вовсе не большевиками, а появились именно в дни февральских событий.
В Таврический дворец приезжали делегации,
депутаты произносили горячие речи под раскатистое «Ура!».
Стоял несмолкаемый шум.
Сюда же свозили задержанных офицеров и чиновников.
Под арестом оказались отставные премьер-министры Борис Штюрмер
и 77-летний Иван Горемыкин.
Этого старика подняли прямо с постели, и в здание думы он прибыл в странном виде:
поверх ночной рубашки на нем была надета цепь ордена Андрея Первозванного —
высшего ордена империи…
Вскоре был арестован генерал Хабалов.
Министр внутренних дел Протопопов пришел сдаваться сам.
От революционного самосуда его едва успел спасти Керенский.
При этом начальник Петроградского жандармского управления генерал Волков,
как и многие простые стражи порядка, был зверски убит толпой.
За дни февральских беспорядков только в Петрограде со стороны восставших
погибло около 300 человек, 1200 человек ранены.
Было убито около 80 офицеров Балтийского флота,
много военнослужащих и полицейских со стороны правительства.
Николай II оставался в Ставке, куда поступали тревожные телеграммы.
Императрица Александра Федоровна сообщала супругу:
«Революция вчера приняла ужасающие размеры… Известия хуже, чем когда бы то ни было».
Она просила Николая сделать несколько шагов навстречу оппозиции:
«Уступки необходимы. Стачки продолжаются. Много войск перешло на сторону революции».
Однако царь сохранял твердость.
Он отказался отправлять в отставку премьера Голицына, хотя тот сам просил об этом.
Договариваться с либералами император не стал.
Он очень беспокоился за жену и здоровье детей
и принял решение ехать к семье, в Царское Село.
Ранним утром 28 февраля царский поезд покинул Могилёв,
однако до Царского Села он так и не добрался.
В это утро Родзянко направил депутата Бубликова
взять под контроль Министерство путей сообщения.
Тот, в сопровождении двух офицеров и отряда солдат, прибыл в железнодорожное ведомство,
где арестовал министра путей сообщения Войновского-Кригера.
В 13.50 Бубликов разослал по всей империи телеграммы:
«Железнодорожники! Старая власть создавшая разруху во всех областях
государственной жизни оказалась бессильной.
Комитет Государственной думы взял в свои руки создание новой власти.
Обращаюсь к вам от имени Отечества — от вас теперь зависит спасение Родины».
Так весть о революции долетела до крупных городов России.
Однако основное население страны узнало о ней лишь в апреле.
Бубликов приказал задерживать все воинские эшелоны,
чтобы остановить продвижение отряда Иванова,
и распорядился взять под контроль движение императорского поезда.
Вечером того же дня царский состав задержали на станции Малая Вишера,
якобы из-за того, что революционеры перекрыли железную дорогу.
Слухи не подтвердились, но царь согласился изменить маршрут:
вместо Царского Села поезд повернул на Бологое и Псков.
Из дневника императора:
«Ночью повернули со станции Малая Вишера назад,
так как Любань и Тосно оказались занятыми.
Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановились на ночь.
Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор!
Доехать до Царского Села не удалось. А мысли и чувства все время там.
Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события!
Помоги нам Господь!»
1-го марта в три часа дня Николай прибыл на станцию Дно, где ему сообщили,
что председатель Государственной думы Родзянко просит об аудиенции.
Время шло.
Родзянко не появлялся, и Николай решил продолжить движение в сторону Пскова.
В это время Родзянко находился в столице и телеграммами пытался убедить
генерала Алексеева в том, что Петроград находится под его полным контролем.
Он утверждал, что введение войск приведет к новой вспышке насилия,
и спасти страну может только отречение Николая II от власти.
Поверил ли этому генерал Алексеев, неизвестно.
Но с этого момента он фактически стал посредником
между императором и бунтующим парламентом.
До этого Алексеев отправлял командующим фронтами информацию о хаосе в столице,
что соответствовало действительности.
Теперь он сообщал, что беспорядки прекратились,
а опубликованное правительством Воззвание говорит о незыблемости монархии.
О требованиях, которые касались отречения, Алексеев не сообщал.
Поезд императора прибыл во Псков.
Командующий Северным фронтом генерал Рузский должен был встретить
Николая Второго на вокзале, но приехал туда с опозданием.
Сделал он это умышленно, демонстрируя свое неуважение к царю.
Рузский был известен своими либеральными взглядами,
находился в тесном сотрудничестве с оппозицией и лично недолюбливал Николая II.
Император все понимал, но никогда не опускался до того,
чтобы реагировать на подобное к себе неуважение.
Он принял Рузского в своем вагоне.
Через час из Ставки сообщили, что Москва охвачена восстанием,
в Кронштадте беспорядки, а командующий Балтийским флотом вице-адмирал Непенин
фактически признал власть Временного комитета.
Через час пришла новая телеграмма: в Кронштадте анархия - офицеры арестованы,
военный губернатор Кронштадта вице-адмирал Вирен
заколот штыками на Якорной площади города.
В это время Рузский уговаривал императора пойти на уступки -
передать власть новому правительству, ответственному перед думой.
Николай Второй не соглашался.
Ему предлагали царствовать, но при этом не управлять.
Получая власть, император принимал одновременно, как долг перед Богом,
ответственность за управление государственными делами.
Если он согласиться передать свои права другим,
то лишит себя возможности управлять событиями,
при этом ответственность останется на нем.
Другими словами - передача власти правительству,
которое будет ответственно перед парламентом,
не избавит царя от ответственности за действия этого правительства.
В сложившихся обстоятельствах у императора было лишь два выхода:
либо отречься от престола, либо утопить столицу в крови, но вернуть себе власть.
Николай пытался объяснить Рузскому, что люди,
которые претендуют на власть и народное доверие,
не имеют ни этого доверия, ни компетентности,
ни нравственных способностей для управления страной.
Тем более в условиях войны и анархии.
Император был прав в своих оценках.
Временное правительство, составленное из оппозиционных политиков,
окажется совершенно беспомощным в управлении государством и армией.
Обещания, данные народу, выполнены не будут.
После большевистского переворота министры и либеральные политики
отправятся в эмиграцию, не оказав большевикам никакого сопротивления.
Рузский в своем стремлении убедить царя дошел до того,
что топал ногами и стучал рукой по столу.
Но единственное, на что император соглашался -
назначить Родзянко главой правительства
и предоставить ему право назначить некоторых министров.
В это время из Могилева пришла телеграмма от генерала Алексеева.
Он утверждал, что беспорядки перекинутся на другие города России,
а это парализует железнодорожное сообщение и снабжение армии.
Восстанут войска, находящиеся на фронте.
Единственная альтернатива этому хаосу -
создание правительства из либеральной оппозиции во главе с Родзянко.
К телеграмме прилагался проект соответствующего царского манифеста.
Лишь после этого Николай вынужден был согласиться. Манифест был подписан.
Рузский сумел убедить императора отказаться от подавления революции вооруженной силой.
Уже находясь в ссылке, император скажет доктору Деревенко, лечившему его сына:
«Бог не оставляет меня, Он даёт мне силы простить всех моих врагов и мучителей,
но я не могу победить себя ещё в одном:
генерал-адъютанта Рузского я простить не могу!»
Рузский немедленно связался с Родзянко и сообщил, что император дал согласие
на создание правительства, ответственного перед думой.
Но Родзянко назвал решение о создании нового правительства "запоздалым":
"Очевидно, что Его Величество и Вы не отдаете себе отчета, что здесь происходит.
Настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так легко...
Считаю нужным вас осведомить, что то, что предлагается Вами, уже недостаточно,
и династический вопрос поставлен ребром..."
Едва сформированное правительство,
которое еще не успело даже приступить к своим обязанностям,