Eat Pray Love ch1 Eat Pray Love ch1 Come, reza, ama cap. 1 食べる祈る愛 第1章 Comer Rezar Amar cap. 1 Ye Dua Et Sev ch1 Їсти Молитися Любити ч1 美食 祈祷 爱情 ch1

I wish Giovanni would kiss me. Я хочу, чтобы Джованни поцеловал меня. Keşke Giovanni beni öpse.

Oh, but there are so many reasons why this would be a terrible idea. Åh, men det finns så många skäl till varför detta skulle vara en fruktansvärd idé. Oh, ama bunun korkunç bir fikir olmasının pek çok nedeni var. To begin with, Giovanni is ten years younger than I am, and—like most Italian guys in their twenties—he still lives with his mother. Öncelikle, Giovanni benden on yaş küçük ve yirmili yaşlarındaki çoğu İtalyan erkeği gibi hâlâ annesiyle yaşıyor. These facts alone make him an unlikely romantic partner for me, given that I am a professional American woman in my mid-thirties, who has just come through a failed marriage and a devastating, interminable divorce, followed immediately by a passionate love affair that ended in sickening heartbreak. These facts alone make him an unlikely romantic partner for me, given that I am a professional American woman in my mid-thirties, who has just come through a failed marriage and a devastating, interminable divorce, followed immediately by a passionate love affair that ended in sickening heartbreak. Уже эти факты делают его маловероятным романтическим партнером для меня, учитывая, что я профессиональная американка лет тридцати пяти, которая только что пережила неудачный брак и разрушительный, бесконечный развод, за которым сразу же последовал страстный роман, который закончился. в тошнотворном горе. Enbart dessa fakta gör honom till en osannolik romantisk partner för mig, med tanke på att jag är en professionell amerikansk kvinna i mina mitten av trettiotalet, som just har kommit genom ett misslyckat äktenskap och en förödande, oändlig skilsmässa, följt omedelbart av en passionerad kärleksaffär som slutade i sjuka hjärtskador. Ці факти самі по собі роблять його малоймовірним романтичним партнером для мене, враховуючи, що я - професійна американка у віці близько тридцяти років, яка щойно пережила невдалий шлюб і спустошливе, нескінченне розлучення, за яким одразу ж послідував пристрасний роман, що закінчився болісним розбитим серцем. This loss upon loss has left me feeling sad and brittle and about seven thousand years old. Эта потеря при потере оставила меня грустным и хрупким и около семи тысяч лет. Ця втрата за втратою змусила мене відчути себе сумною і крихкою, наче мені близько семи тисяч років. Purely as a matter of principle I wouldn’t inflict my sorry, busted-up old self on the lovely, unsullied Giovanni. كمسألة مبدأ بحتة ، لن ألحق نفسي القديمة المؤسفة والمتعثرة على جيوفاني الجميل غير الملوث. Solo por una cuestión de principios, no iba a infligir a mi viejo yo arrepentido y lastimado a Giovanni, un tío encantador e inmaculado. 순전히 원칙의 문제로 사랑스럽고 꾸밈없는 조반니에 대한 나의 유감스럽고 버려진 늙은 자아를 입히지 않을 것입니다. Чисто принципиально я не стал бы причинять мне жалкое, разоренное старое я на прекрасном, незапятнанном Джованни. Чисто з принципових міркувань я б не став накладати свою жалюгідну, розбиту стару сутність на милого, незаплямованого Джованні. 純粹作為一個原則問題，我不會把我那可憐的、破爛不堪的舊我強加給可愛、純潔的喬瓦尼。 Not to mention that I have finally arrived at that age where a woman starts to question whether the wisest way to get over the loss of one beautiful brown-eyed young man is indeed to promptly invite another one into her bed. Sin mencionar que finalmente he llegado a esa edad en la que una mujer comienza a cuestionarse si la forma más inteligente de superar la pérdida de un hermoso joven de ojos marrones es, de hecho, invitar a otro a su cama. Не говоря уже о том, что я, наконец, приехал в тот век, когда женщина начинает сомневаться в том, действительно ли самый мудрый способ преодолеть потерю одного красивого коричневоглазого молодого человека, чтобы тотчас пригласил другого в свою постель. Не кажучи вже про те, що я нарешті досягла того віку, коли жінка починає сумніватися, чи справді наймудріший спосіб пережити втрату одного красивого кароокого юнака - це негайно запросити в своє ліжко іншого. 更不用說我終於到了一個女人開始質疑失去一個美麗的棕色眼睛年輕人的最明智方法是否確實是迅速邀請另一個人上床的年齡。 This is why I have been alone for many months now. Вот почему я был один уже много месяцев. This is why, in fact, I have decided to spend this entire year in celibacy. Det är därför jag faktiskt har bestämt mig för att spendera hela året i celibacy. To which the savvy observer might inquire: “Then why did you come to Italy?” To which I can only reply—especially when looking across the table at handsome Giovanni—“Excellent question.” Giovanni is my Tandem Exchange Partner. A lo que el observador experto podría preguntar: "¿Entonces por qué vino a Italia?" A lo que solo puedo responder, especialmente cuando miro al guapo Giovanni, "excelente pregunta". Giovanni es mi compañero de intercambio tándem. На что опытный наблюдатель может спросить: «Тогда зачем ты приехал в Италию?» На что я могу только ответить, особенно если смотреть через стол на красавца Джованни, «Отличный вопрос». Джованни - мой партнер по обмену Tandem. Till vilken den kunniga observatören kan fråga: "Varför kom du till Italien?" Till vilken jag bara kan svara - särskilt när jag tittar över bordet på den stiliga Giovanni - "Utmärkt fråga." Giovanni är min Tandem Exchange Partner. 精明的觀察者可能會問：“那你為什麼來意大利？”我只能回答——尤其是當我看著桌子對面英俊的喬瓦尼時——“問得好。” Giovanni 是我的 Tandem Exchange 合作夥伴。 That sounds like an innuendo, but unfortunately it’s not. Это звучит как недосказанность, но, к сожалению, это не так. Det låter som en inuendo, men det är tyvärr inte. All it really means is that we meet a few evenings a week here in Rome to practice each other’s languages. Todo lo que realmente significa es que nos reunimos algunas noches a la semana aquí en Roma para practicar los idiomas de cada uno. Все это действительно означает, что мы встречаемся здесь, в Риме, несколько вечеров в неделю, чтобы попрактиковаться в языках друг друга. Allt det egentligen betyder är att vi träffas några kvällar i veckan här i Rom för att öva varandras språk. We speak first in Italian, and he is patient with me; then we speak in English, and I am patient with him. I discovered Giovanni a few weeks after I’d arrived in Rome, thanks to that big Internet café at the Piazza Barbarini, across the street from that fountain with the sculpture of that sexy merman blowing into his conch shell. 로마에 도착한 지 몇 주 후 피아자 바르바 리니 (Piazza Barbarini)에있는 거대한 인터넷 카페 덕분에 분수대 맞은 편의 길거리를 가로 지르는 섹시 머만 조각품이 조가비 껍질에 부어졌습니다. Я открыл для себя Джованни через несколько недель после того, как приехал в Рим, благодаря тому большому интернет-кафе на площади Барбарини, через дорогу от фонтана со скульптурой сексуального водяного, дующего в раковину. 我在到達羅馬幾週後發現了 Giovanni，多虧了 Piazza Barbarini 的那家大型網吧，就在那個噴泉對面的街道上，那個性感的人魚雕塑吹進了他的海螺殼。 He (Giovanni, that is—not the merman) had posted a flier on the bulletin board explaining that a native Italian speaker was seeking a native English speaker for conversational language practice. Él (Giovanni, es decir, no el merman) había publicado un folleto en el tablón de anuncios que explicaba que un hablante italiano nativo estaba buscando un hablante nativo de inglés para la práctica del lenguaje conversacional. Он (то есть Джованни, а не водяной) повесил на доске объявлений листовку, в которой объяснялось, что носитель итальянского языка ищет носителя английского языка для практики разговорного языка. 他（喬瓦尼，不是人魚）在佈告欄上張貼了一張傳單，解釋說一位母語為意大利語的人正在尋找母語為英語的人進行會話語言練習。 Right beside his appeal was another flier with the same request, word-for-word identical in every way, right down to the typeface. Justo al lado de su apelación había otro folleto con la misma solicitud, palabra por palabra idéntica en todos los sentidos, hasta el tipo de letra. 그의 호소 바로 옆에는 서체에 이르기까지 모든 방식에서 동일한 단어 대 단어가 동일한 다른 전단지가있었습니다. Рядом с его обращением лежал еще один флаер с такой же просьбой, дословно идентичной во всем, вплоть до шрифта. Поряд з його закликом висіла інша листівка з тим же проханням, слово в слово ідентична в усьому, аж до шрифту. 在他的呼籲旁邊是另一份提出相同要求的傳單，在各個方面都一字不差，連字體都一模一樣。 The only difference was the contact information. One flier listed an e-mail address for somebody named Giovanni; the other introduced somebody named Dario. But even the home phone number was the same. Using my keen intuitive powers, I e-mailed both men at the same time, asking in Italian, “Are you perhaps brothers?” It was Giovanni who wrote back this very provocativo message: “Even better. Используя свою острую интуицию, я одновременно написал обоим мужчинам электронное письмо с вопросом по-итальянски: «Может быть, вы братья?» Именно Джованни написал в ответ очень провокационное сообщение: «Даже лучше. 憑藉我敏銳的直覺，我同時給兩個人發了電子郵件，用意大利語問道：“你們是兄弟嗎？”喬瓦尼回信了這條極具挑釁意味的信息：“更好。

Twins!” Yes—much better. Tall, dark and handsome identical twenty-five-year-old twins, as it turned out, with those giant brown liquid-center Italian eyes that just unstitch me. Altos, oscuros y guapos gemelos idénticos de veinticinco años, resultaron ser, con esos ojos italianos gigantes de color marrón con centro de líquido que simplemente me desatan. Высокие, темноволосые и красивые однояйцевые двадцатипятилетние близнецы, как оказалось, с теми гигантскими карими итальянскими глазами с жидким центром, которые просто разрывают меня. 事實證明，高大、黝黑、英俊的 25 歲同卵雙胞胎長著一雙巨大的棕色液體中心意大利眼睛，簡直讓我眼花繚亂。 After meeting the boys in person, I began to wonder if perhaps I should adjust my rule somewhat about remaining celibate this year. После личной встречи с мальчиками я начал задумываться, не следует ли мне несколько изменить свое правило о соблюдении целибата в этом году. 與男孩們見面後，我開始考慮是否應該對今年保持獨身的規定進行一些調整。 For instance, perhaps I could remain totally celibate except for keeping a pair of handsome twenty-five-year-old Italian twin brothers as lovers. Например, возможно, я мог бы хранить полное целомудрие, за исключением пары красивых двадцатипятилетних итальянских братьев-близнецов в качестве любовников. Наприклад, я міг би зберігати повну безшлюбність, за винятком пари красивих двадцятип'ятирічних італійських братів-близнюків, які були б моїми коханцями. 例如，也許我可以保持完全的獨身，除了保持一對英俊的 25 歲意大利雙胞胎兄弟作為情人。 Which was slightly reminiscent of a friend of mine who is vegetarian except for bacon, but nonetheless . Что немного напомнило моего друга, вегетарианца, за исключением бекона, но тем не менее. I was already composing my letter to Penthouse: In the flickering, candlelit shadows of the Roman café, it was impossible to tell whose hands were caress— But, no. Ya estaba redactando mi carta a Penthouse: en las sombras parpadeantes y a la luz de las velas de la cafetería romana, era imposible decir qué manos eran caricias ... Pero no. 나는 이미 펜트 하우스에 편지를 쓰고 있었다. 로마 카페의 반짝이는 촛불은 누구의 손이 애무인지 아는 것이 불가능했다. Я уже сочинял письмо в Пентхауз: В мерцающих, освещенных свечами тенях римского кафе невозможно было сказать, чьи руки ласкают... Но нет. Я вже писала свого листа до Пентхауса: У мерехтливих, освітлених свічками тінях римської кав'ярні неможливо було розрізнити, чиї руки пестили мене... Але ні. No and no. I chopped the fantasy off in mid-word. Corté la fantasía en medio de la palabra. 나는 한마디로 환상을 끊었다. Я прервал фантазию на полуслове. Я обірвав фантазію на півслові. This was not my moment to be seeking romance and (as day follows night) to further complicate my already knotty life. Это был не тот момент, когда я искал романтики и (поскольку день сменяет ночь) еще больше усложнял свою и без того запутанную жизнь. This was my moment to look for the kind of healing and peace that can only come from solitude. Это был момент, когда я искал исцеление и покой, которые могут прийти только в одиночестве. Anyway, by now, by the middle of November, the shy, studious Giovanni and I have become dear buddies. De todos modos, ya a mediados de noviembre, el tímido y estudioso Giovanni y yo nos hemos convertido en amigos queridos. Как бы то ни было, к середине ноября застенчивый, прилежный Джованни и я стали близкими друзьями. As for Dario—the more razzle-dazzle swinger brother of the two—I have introduced him to my adorable little Swedish friend Sofie, and how they’ve been sharing their evenings in Rome is another kind of Tandem Exchange altogether. أما بالنسبة لداريو - الأخ الأكثر إبهارًا للاثنين - فقد عرّفته على صديقي السويدي الصغير المحبوب صوفي ، وكيف كانوا يشاركون أمسياتهم في روما هو نوع آخر من التبادل الترادفي تمامًا. En cuanto a Dario, el hermano swinger más deslumbrante de los dos, le presenté a mi adorable y pequeña amiga sueca Sofie, y el hecho de que hayan compartido sus noches en Roma es otro tipo de intercambio tándem. 두 사람의 눈부신 스윙 어 형제 인 Dario에 관해서는, 나는 그를 사랑스러운 작은 스웨덴 친구 Sofie에게 소개했으며, 로마에서 저녁을 나누는 방법은 완전히 다른 종류의 탠덤 익스체인지입니다. Что касается Дарио — более яркого свингерского брата из них двоих — я познакомил его с моей очаровательной маленькой шведской подругой Софи, и то, как они проводят вечера в Риме, — это совсем другой вид тандемного обмена. Що стосується Даріо - більш яскравого брата свінгерів - я познайомила його з моєю чарівною маленькою шведською подругою Софі, і те, як вони проводять вечори в Римі, - це вже зовсім інший вид тандемного обміну. But Giovanni and I, we only talk. Well, we eat and we talk. We have been eating and talking for many pleasant weeks now, sharing pizzas and gentle grammatical corrections, and tonight has been no exception. Мы едим и разговариваем уже много приятных недель, делимся пиццей и нежными грамматическими исправлениями, и сегодняшний вечер не стал исключением. A lovely evening of new idioms and fresh mozzarella. Una agradable velada de nuevas expresiones y mozzarella fresca. Прекрасный вечер новых идиом и свежей моцареллы. Now it is midnight and foggy, and Giovanni is walking me home to my apartment through these back streets of Rome, which meander organically around the ancient buildings like bayou streams snaking around shadowy clumps of cypress groves. Ahora es medianoche y hay niebla, y Giovanni me está acompañando a mi apartamento a través de estas calles secundarias de Roma, que serpentean orgánicamente alrededor de los edificios antiguos, como arroyos que serpentean alrededor de grupos sombríos de cipreses. Сейчас полночь и туман, и Джованни провожает меня домой, в мою квартиру, по этим закоулкам Рима, которые органично извиваются вокруг старинных зданий, как ручейки, извивающиеся вокруг тенистых кустов кипарисовых рощ. Зараз північ і туман, і Джованні веде мене до моєї квартири цими завулками Риму, які органічно звиваються навколо старовинних будівель, наче струмочки, що звиваються навколо тінистих кущів кипарисових гаїв. Now we are at my door. We face each other. Мы сталкиваемся друг с другом. He gives me a warm hug. This is an improvement; for the first few weeks, he would only shake my hand. Esto es una mejora; Durante las primeras semanas, solo me estrechaba la mano. I think if I were to stay in Italy for another three years, he might actually get up the juice to kiss me. Creo que si me quedara en Italia por otros tres años, podría levantarse el jugo para besarme. Я думаю, что если бы я остался в Италии еще на три года, он бы действительно осмелился меня поцеловать. Думаю, якби я залишилася в Італії ще на три роки, він, можливо, наважився б мене поцілувати. On the other hand, he might just kiss me right now, tonight, right here by my door . Por otro lado, él podría simplemente besarme ahora mismo, esta noche, aquí mismo, junto a mi puerta. С другой стороны, он может просто поцеловать меня прямо сейчас, сегодня вечером, прямо здесь, у моей двери. there’s still a chance . todavía hay una posibilidad еще есть шанс. I mean we’re pressed up against each other’s bodies beneath this moonlight . Quiero decir, estamos presionados contra los cuerpos del otro bajo esta luz de la luna. Я имею в виду, что мы прижаты друг к другу телами под этим лунным светом. and of course it would be a terrible mistake . и, конечно, это было бы ужасной ошибкой. but it’s still such a wonderful possibility that he might actually do it right now . но это все еще такая замечательная возможность, что он действительно может сделать это прямо сейчас. that he might just bend down . что он может просто наклониться. and . and . Nope. No

He separates himself from the embrace. Он отделяет себя от объятий. Він відокремлює себе від обіймів. “Good night, my dear Liz,” he says. “Buona notte, caro mio,” I reply. I walk up the stairs to my fourth-floor apartment, all alone. I let myself into my tiny little studio, all alone. Я вошел в свою маленькую маленькую студию, совсем один. I shut the door behind me. Another solitary bedtime in Rome. Another long night’s sleep ahead of me, with nobody and nothing in my bed except a pile of Italian phrasebooks and dictionaries. Впереди еще один долгий ночной сон, и в моей постели никого и ничего, кроме стопки итальянских разговорников и словарей. I am alone, I am all alone, I am completely alone. Estoy solo, estoy solo, estoy completamente solo. Grasping this reality, I let go of my bag, drop to my knees and press my forehead against the floor. Ухватившись за эту реальность, я отпускаю свою сумку, опускаюсь на колени и прижимаюсь лбом к полу. There, I offer up to the universe a fervent prayer of thanks. Там я возношу Вселенной горячую благодарственную молитву. First in English. Then in Italian. And then—just to get the point across—in Sanskrit. Y luego, solo para hacer entender el punto, en sánscrito. А потом — просто чтобы донести суть — на санскрите.