Замятин - Мы - Запись 28-я Zamyatin - We - Record 28th Zamyatin - Nous - Entrée 28 Zamyatin - Nós - Disco 28

Запись 28-я. Конспект: Обе. Энтропия и энергия. Непрозрачная часть тела Entry 28th. Synopsis: Both. Entropy and energy. The opaque part of the body

Вот: если ваш мир подобен миру наших далеких предков, так представьте себе, что однажды в океане вы наткнулись на шестую, седьмую часть света – какую-нибудь Атлантиду, и там – небывалые города-лабиринты, люди, парящие в воздухе без помощи крыльев, или аэро, камни, подымаемые вверх силою взгляда, – словом, такое, что вам не могло бы прийти в голову, даже когда вы страдаете сноболезнью. Here: if your world is like the world of our distant ancestors, then imagine that one day in the ocean you come across the sixth, seventh part of the world - some Atlantis, and there are unprecedented labyrinthine cities, people floating in the air without the help of wings, or aero, stones lifted up by the power of the gaze - in short, things that you could not think of even when you are suffering from a snobbish disease. Вот так же и я вчера. Потому что – поймите же – никто и никогда из нас со времени Двухсотлетней Войны не был за Стеною – я уже говорил вам об этом. Because - understand this - none of us have ever been beyond the Wall since the Bicentennial War - I've told you that.

Я знаю: мой долг перед вами, неведомые друзья, рассказать подробнее об этом странном и неожиданном мире, открывшемся мне вчера. I know: it is my duty to you, unknown friends, to tell more about this strange and unexpected world that opened to me yesterday. Но пока я не в состоянии вернуться к этому. But for now, I'm not in a position to go back to it. Все новое и новое, какой-то ливень событий, и меня не хватает, чтобы собрать все: я подставляю полы, пригоршни – и все-таки целые ведра проливаются мимо, а на эти страницы попадают только капли… Everything is new and new, some downpour of events, and I am not enough to collect everything: I set up floors, handfuls - and yet whole buckets spill past, and only drops fall on these pages...

Сперва я услышал у себя за дверью громкие голоса – и узнал ее голос, I, упругий, металлический – и другой, почти негнувшийся – как деревянная линейка – голос Ю. Затем дверь разверзлась с треском и выстрелила их обеих ко мне в комнату. First I heard loud voices outside my door - and recognized her voice, I, a resilient, metallic voice - and another, almost unbending - like a wooden ruler - the voice of Y. Then the door opened with a crack and shot them both into my room. Именно так: выстрелила.

I положила руку на спинку моего кресла и через плечо, вправо – одними зубами улыбалась той. I put my hand on the back of my chair and over my shoulder, to the right - with just my teeth I smiled at that one. Я не хотел бы стоять под этой улыбкой. I wouldn't want to stand under that smile.

– Послушайте, – сказала мне I, – эта женщина, кажется, поставила себе целью охранять вас от меня как малого ребенка. - 'Look,' I said to me, 'this woman seems to have set herself to guard you from me like a small child. Это – с вашего разрешения?

И тогда – другая, вздрагивая жабрами: And then another, shuddering to the gills:

– Да он и есть ребенок. Да! Только потому он и не видит, что вы с ним все это – только затем, чтобы… что все это комедия. That's the only reason he can't see that you're with him through all of this - just so that... that it's all comedy. Да! И мой долг…

На миг в зеркале – сломанная, прыгающая прямая моих бровей. For a moment in the mirror is the broken, bouncing straightness of my eyebrows. Я вскочил и, с трудом удерживая в себе того – с трясущимися волосатыми кулаками, с трудом протискивая сквозь зубы каждое слово, крикнул ей в упор – в самые жабры: I jumped up and, barely able to contain the one - with shaking hairy fists, struggling to force every word through my teeth, I shouted it at her point-blank - to the very gills:

– С-сию же с-секунду – вон! - S-second - out! Сию же секунду!

Жабры вздулись кирпично-красно, потом опали, посерели. The gills swelled brick-red, then fell off, graying. Она раскрыла рот что-то сказать и, ничего не сказав, захлопнулась, вышла. She opened her mouth to say something and without saying anything, she slammed shut, walking out.

Я бросился к I:

– Я не прощу – я никогда себе этого не прощу! - I won't forgive it - I'll never forgive myself! Она смела – тебя? She dared you? Но ты же не можешь думать, что я думаю, что… что она… Это все потому, что она хочет записаться на меня, а я… But you can't think that I think that--that she's--that it's all because she wants to sign up for me, and I'm--.

– Записаться она, к счастью, не успеет. - She won't have time to sign up, thankfully. И хоть тысячу таких, как она: мне все равно. I don't care if there's a thousand like her. Я знаю – ты поверишь не тысяче, но одной мне. I know you won't believe a thousand, but you'll believe me alone. Потому что ведь после вчерашнего – я перед тобой вся, до конца, как ты хотел. Because after last night, I'm all yours, all the way, just like you wanted. Я – в твоих руках, ты можешь – в любой момент… I'm in your hands, you can - at any moment....

– Что – в любой момент? – и тотчас же понял – ч т о, кровь брызнула в уши, в щеки, я крикнул: – Не надо об этом, никогда не говори мне об этом! - and immediately I realized what it was, blood spurted in my ears, in my cheeks, and I screamed: - Don't talk about it, don't ever talk to me about it! Ведь ты же понимаешь, что это тот я, прежний, а теперь… I mean, you do realize that this is the old me, and now....

– Кто тебя знает… Человек – как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. - Who knows you... A person is like a novel: you don't know until the very last page how it will end. Иначе не стоило бы и читать… Otherwise, it wouldn't be worth reading.....

I гладит меня по голове. I strokes my head. Лица ее мне не видно, но по голосу слышу: смотрит сейчас куда-то очень далеко, зацепилась глазами за облако, плывущее неслышно, медленно, неизвестно куда… I can't see her face, but I can hear from her voice: she is looking somewhere very far away now, her eyes are fixed on a cloud floating silently, slowly, unknown where....

Вдруг отстранила меня рукой – твердо и нежно: Suddenly she pulled me away with her hand - firmly and gently:

– Слушай: я пришла сказать тебе, что, может быть, мы уже последние дни… Ты знаешь: с сегодняшнего вечера отменены все аудиториумы. - Listen: I came to tell you that we may be in our last days... You know: as of tonight, all auditoriums have been canceled.

– Отменены?

– Да. И я шла мимо – видела: в зданиях аудиториумов что-то готовят, какие-то столы, медики в белом. And I was walking by - I saw: in the auditorium buildings something is being prepared, some tables, medics in white.

– Но что же это значит?

– Я не знаю. Пока еще никто не знает. И это хуже всего. Я только чувствую: включили ток, искра бежит – и не нынче, так завтра… Но, может быть, они не успеют. I just feel: they have switched on the current, the spark is running - and not now, so tomorrow... But maybe they will not have time.

Я уж давно перестал понимать: кто – они и кто – мы. I've long since stopped understanding who's them and who's us. Я не понимаю, чего я хочу: чтобы успели – или не успели. I don't understand what I want: to make it - or not to make it. Мне ясно только одно: I сейчас идет по самому краю – и вот-вот… Only one thing is clear to me: I am now walking on the very edge - and about to...

– Но это безумие, – говорю я. – Вы – и Единое Государство. - You are and One State. Это все равно как заткнуть рукою дуло – и думать, что можно удержать выстрел. It's like putting your hand over the muzzle and thinking you can hold the shot. Это – совершенное безумие!

Улыбка:

– «Надо всем сойти с ума – как можно скорее сойти с ума». - "We should all go crazy - as soon as possible go crazy." Это говорил кто-то вчера. That's what someone said yesterday. Ты помнишь? Там…

Да, это у меня записано. Yeah, I have it on record. И следовательно, это было на самом деле. Я молча смотрю на ее лицо: на нем сейчас особенно явственно – темный крест. I look at her face in silence: the dark cross on it now is especially clear.

– I, милая, – пока еще не поздно… Хочешь – я брошу все, забуду все – и уйдем с тобою туда, за Стену – к этим… я не знаю, кто они. - I, my dear,-before it's too late... Do you want me to drop everything, forget everything-and go with you there, beyond the Wall-to those-I don't know who they are.

Она покачала головой. She shook her head. Сквозь темные окна глаз – там, внутри у ней, я видел, пылает печь, искры, языки огня вверх, навалены горы сухих, смоляных дров. Through the dark windows of her eyes - there, inside her, I saw the furnace blazing, sparks, tongues of fire upward, heaped mountains of dry, tarry wood. И мне ясно: поздно уже, мои слова уже ничего не могут… And it's clear to me: it's too late, my words can't do anything anymore....

Встала – сейчас уйдет. She's up, she's going to leave. Может быть, уже последние дни, может быть, минуты… Я схватил ее за руку. Maybe it's already the last days, maybe it's minutes... I grabbed her hand.

– Нет! Еще хоть немного – ну, ради… ради…

Она медленно поднимала вверх, к свету, мою руку – мою волосатую руку, которую я так ненавидел. She slowly lifted upward, toward the light, my hand - my hairy hand that I hated so much. Я хотел выдернуть, но она держала крепко. I wanted to pull out, but she held on tight.

– Твоя рука… Ведь ты не знаешь – и немногие это знают, что женщинам отсюда, из города, случалось любить тех. - Your hand... For you do not know-and few know it-that women from here in the city have happened to love those И в тебе, наверное, есть несколько капель солнечной, лесной крови. And you probably have a few drops of sunny, woodland blood in you, too. Может быть, потому я тебя и — Maybe that's why I've been--

Пауза – и как странно: от паузы, от пустоты, от ничего – так несется сердце. A pause - and how strange: from the pause, from the emptiness, from nothing - the heart is so carried. И я кричу: And I'm yelling:

– Ага! Ты еще не уйдешь! Ты не уйдешь – пока мне не расскажешь о них – потому что ты любишь… их, а я даже не знаю, кто они, откуда они. You won't leave - until you tell me about them - because you love... them, and I don't even know who they are, where they come from. Кто они? Половина, какую мы потеряли, Н2 и О – а чтобы получилось Н2 О – ручьи, моря, водопады, волны, бури – нужно, чтобы половины соединились… The half we lost is H2 and O - and to get H2 O - streams, seas, waterfalls, waves, storms - you need the halves to join....

Я отчетливо помню каждое ее движение. I distinctly remember her every move. Я помню, как она взяла со стола мой стеклянный треугольник и все время, пока я говорил, прижимала его острым ребром к щеке – на щеке выступал белый рубец, потом наливался розовым, исчезал. I remember her taking my glass triangle from the table and pressing its sharp edge against my cheek the whole time I was talking - a white scar protruded on my cheek, then turned pink, disappeared. И удивительно: я не могу вспомнить ее слов – особенно вначале, – и только какие-то отдельные образы, цвета. And amazingly: I can't remember her words - especially in the beginning - and only some individual images, colors.

Знаю: сперва это было о Двухсотлетней Войне. I know: first it was about the Bicentennial War. И вот – красное на зелени трав, на темных глинах, на синеве снегов – красные, непросыхающие лужи. And so - red on the green of the grasses, on the dark clays, on the blue of the snows - red, undrying puddles. Потом желтые, сожженные солнцем травы, голые, желтые, всклокоченные люди – и всклокоченные собаки – рядом, возле распухшей падали, собачьей или, может быть, человечьей… Это, конечно, – за стенами: потому что город – уже победил, в городе уже наша теперешняя – нефтяная пища. Then the yellow, sun-burned grasses, the naked, yellow, disheveled people - and disheveled dogs - beside, beside the swollen fall, dog or maybe human... This, of course - outside the walls: because the city - already won, in the city already our current - oil food.

И почти с неба донизу – черные, тяжелые складки, и складки колышутся: над лесами, над деревнями медленные столбы, дым. And almost from the sky down to the bottom are black, heavy folds, and the folds sway: over the forests, over the villages, slow columns, smoke. Глухой вой: гонят в город черные бесконечные вереницы, чтобы силою спасти их и научить счастью. A deafening howl: black endless strings are driven into the city to save them by force and teach them happiness.

– Ты все это почти знал? - Did you pretty much know all of this?

– Да, почти.

– Но ты не знал и только немногие знали, что небольшая часть их все же уцелела и осталась жить там, за Стенами. - But you didn't know and only a few knew that a small part of them still survived and stayed to live there, beyond the Walls. Голые – они ушли в леса. Naked - they went into the forests. Они учились там у деревьев, зверей, птиц, цветов, солнца. They learned there from the trees, the animals, the birds, the flowers, the sun. Они обросли шерстью, но зато под шерстью сберегли горячую, красную кровь. They were covered with fur, but underneath the fur they kept their hot, red blood. С вами хуже: вы обросли цифрами, по вас цифры ползают, как вши. It's worse with you: you're overgrown with numbers, the numbers crawl all over you like lice. Надо с вас содрать все и выгнать голыми в леса. We should strip you of everything and throw you out naked in the woods. Пусть научатся дрожать от страха, от радости, от бешеного гнева, от холода, пусть молятся огню. Let them learn to shiver with fear, with joy, with frenzied anger, with cold, let them pray to fire. И мы, Мефи, – мы хотим…

– Нет, подожди – а «Мефи»? Что такое «Мефи»?

– Мефи? Это – древнее имя, это – тот, который… Ты помнишь: там, на камне – изображен юноша… Или нет: я лучше на твоем языке, так ты скорее поймешь. It's an ancient name, it's the one that... You remember: there, on the stone, is a picture of a young man... Or not: I'd better in your language, so you'll understand sooner. Вот: две силы в мире – энтропия и энергия. Here it is: the two forces in the world are entropy and energy. Одна – к блаженному покою, к счастливому равновесию; другая – к разрушению равновесия, к мучительно-бесконечному движению. One to blissful peace, to happy equilibrium; the other to the destruction of equilibrium, to agonizingly endless motion. Энтропии – наши или, вернее, – ваши предки, христиане, поклонялись как Богу. Entropy - our, or rather - your ancestors, Christians, worshipped as God. А мы, антихристиане, мы…

И вот момент – чуть слышный, шепотом, стук в дверь – и в комнату вскочил тот самый сплюснутый, с нахлобученным на глаза лбом, какой не раз приносил мне записки от I. And then there was a whispered knock at the door, and the same flattened man with his forehead cocked over his eyes who had brought me notes from I more than once entered the room.

Он подбежал к нам, остановился, сопел – как воздушный насос – и не мог сказать ни слова: должно быть, бежал во всю мочь. He ran up to us, stopped, sniffed - like an air pump - and couldn't say a word: he must have been running at full speed.

– Да ну же! Что случилось? – схватила его за руку I.

– Идут – сюда… – пропыхтел наконец насос. - They're coming - here..." the pump finally wheezed. – Стража… и с ними этот – ну, как это… вроде горбатенького… - The guards... and with them this - well, what's it like... kind of hunchbacked....

– S?

– Ну да! Рядом – в доме. Сейчас будут здесь. They'll be here in a minute. Скорее, скорее!

– Пустое! - It's empty! Успеется… – смеялась, в глазах – искры, веселые языки. She'll succeed..." she laughed, sparks in her eyes, tongue lolling merrily.

Это – или нелепое, безрассудное мужество – или тут было что-то еще непонятное мне. It's either ridiculous, reckless courage - or there was something else here that I didn't understand.

– I, ради Благодетеля! Пойми же – ведь это… I mean, you have to understand, because it's, uh.

– Ради Благодетеля, – острый треугольник – улыбка. - For the Benefactor's sake," the sharp triangle is a smile.

– Ну… ну, ради меня… Прошу тебя.

– Ах, а мне еще надо было с тобой об одном деле… Ну, все равно: завтра… - Ah, and I had one more thing to talk to you about... Well, all the same: tomorrow.....

Она весело (да: весело) кивнула мне; кивнул и тот – высунувшись на секунду из-под своего лбяного навеса. She nodded cheerfully (yes: cheerfully) at me; he nodded too - peeking out from under his brow for a second. И я – один.

Скорее – за стол. Hurry up and get to the table. Развернул свои записи, взял перо – чтобы они нашли меня за этой работой на пользу Единого Государства. I unfolded my notes, took up my quill - that they would find me at this work for the benefit of the One State. И вдруг – каждый волос на голове живой, отдельный и шевелится: «А что, если возьмут и прочтут хотя бы одну страницу – из этих, из последних?» And suddenly - every hair on my head is alive, separate and moving: "What if they take and read just one page - of these, of the last?"

Я сидел за столом, не двигаясь, – и я видел, как дрожали стены, дрожало перо у меня в руке, колыхались, сливаясь, буквы… I sat at the table, not moving - and I saw how the walls trembled, the pen in my hand trembled, rippling, merging, letters ...

Спрятать? Hide it? Но куда: все – стекло. But where to: it's all glass. Сжечь? Но из коридора и из соседних комнат – увидят. But from the hallway and the neighboring rooms, they will. И потом, я уже не могу, не в силах истребить этот мучительный – и может быть, самый дорогой мне – кусок самого себя. And then, I can no longer, no longer have the power to exterminate this excruciating - and maybe most dear to me - piece of myself.

Издали – в коридоре – уже голоса, шаги. From afar - in the hallway - there are already voices, footsteps. Я успел только схватить пачку листов, сунуть их под себя – и вот теперь прикованный к колеблющемуся каждым атомом креслу, и пол под ногами – палуба, вверх и вниз… I only had time to grab a stack of sheets, shove them under me - and here I am now, chained to the chair vibrating with every atom, and the floor beneath my feet - the deck, up and down ...

Сжавшись в комочек, забившись под навес лба – я как-то исподлобья, крадучись, видел: они шли из комнаты в комнату, начиная с правого конца коридора, и все ближе. Huddled in a lump, huddled under the canopy of my forehead - I somehow saw it from behind my eyes, sneaking around: they were going from room to room, starting from the right end of the corridor, and getting closer and closer. Одни сидели застывшие, как я; другие – вскакивали им навстречу и широко распахивали дверь – счастливцы! Some sat frozen like me; others jumped up to meet them and threw the door wide open-the lucky ones! Если бы я тоже…

«Благодетель – есть необходимая для человечества усо-вершенствованнейшая дезинфекция, и вследствие этого в организме Единого Государства никакая перистальтика…» – я прыгающим пером выдавливал эту совершенную бессмыслицу и нагибался над столом все ниже, а в голове – сумасшедшая кузница, и спиною я слышал – брякнула ручка двери, опахнуло ветром, кресло подо мною заплясало… "The benefactor is the most perfect disinfection necessary for mankind, and as a consequence thereof no peristalsis in the organism of the One State..." - I was squeezing out this perfect nonsense with a jumping pen and bending lower and lower over the table, while my head was a mad forge, and with my back I heard the doorknob rattle, the wind whiffed, the chair beneath me danced....

Только тогда я с трудом оторвался от страницы и повернулся к вошедшим (как трудно играть комедию… ах, кто мне сегодня говорил о комедии?). Only then did I barely tear myself away from the page and turn to the people who had entered (how hard is it to play comedy...ah, who told me about comedy today?). Впереди был S – мрачно, молча, быстро высверливая глазами колодцы во мне, в моем кресле, во вздрагивающих у меня под рукой листках. Ahead was S - grimly, silently, quickly drilling wells in me, in my chair, in the shuddering sheets under my hand with his eyes. Потом на секунду – какие-то знакомые, ежедневные лица на пороге, и вот от них отделилось одно – раздувающиеся, розово-коричневые жабры… Then for a second, some familiar, everyday faces on the doorstep, and then there was one separated from them - bulging, pink-brown gills....

Я вспомнил все, что было в этой комнате полчаса назад, и мне было ясно, что она сейчас – Все мое существо билось и пульсировало в той (к счастью, непрозрачной) части тела, какою я прикрыл рукопись. I remembered everything that had happened in that room half an hour ago, and it was clear to me that it was now- My whole being was throbbing and pulsing in the (thankfully opaque) part of my body that I had covered the manuscript with.

Ю подошла сзади к нему, к S, осторожно тронула его за рукав – и негромко сказала: Yu walked up behind him to S, gently touched his sleeve - and said softly:

– Это – Д-503, Строитель «Интеграла». Вы, наверное, слышали? Он – всегда вот так, за столом… Совершенно не щадит себя! He's always like this, at the table... No mercy at all!

…А я-то? Какая чудесная, удивительная женщина.

S заскользил ко мне, перегнулся через мое плечо – над столом. S slid toward me, slung over my shoulder - over the table. Я заслонил локтем написанное, но он строго крикнул: I elbowed the written word, but he shouted sternly:

– Прошу сейчас же показать мне, что у вас там! - Please show me what you have in there right now!

Я, весь полыхая от стыда, подал ему листок. I handed him the sheet, glowing with shame. Он прочитал, и я видел, как из глаз выскользнула у него улыбка, юркнула вниз по лицу и, чуть пошевеливая хвостиком, присела где-то в правом углу рта… He read, and I saw a smile slip out of his eyes, skirt down his face and, wagging its tail a little, settle somewhere in the right corner of his mouth ...

– Несколько двусмысленно, но все-таки… Что же, продолжайте: мы больше не будем вам мешать. - A bit ambiguous, but still... Well, go on: we won't bother you anymore.

Он зашлепал – как плицами по воде – к двери, и с каждым его шагом ко мне постепенно возвращались ноги, руки, пальцы – душа снова равномерно распределялась по всему телу, я дышал… He slapped - like slicks on water - toward the door, and with each step he took my legs, arms, fingers gradually returned to me - my soul was once more evenly distributed throughout my body, I was breathing ...

Последнее: Ю задержалась у меня в комнате, подошла, нагнулась к уху – и шепотом: Last: Yu lingered in my room, came over, bent down to my ear - and whispered:

– Ваше счастье, что я… - You're lucky that I, uh.

Непонятно: что она хотела этим сказать?

Вечером, позже, узнал: они увели с собою троих. In the evening, later, I found out: they took three of them with them. Впрочем, вслух об этом, равно как и о всем происходящем, никто не говорит (воспитательное влияние невидимо присутствующих в нашей среде Хранителей). However, no one talks about it, as well as about everything that is happening (the educational influence of the Guardians invisibly present in our environment). Разговоры – главным образом о быстром падении барометра и о перемене погоды. The conversations are mostly about the rapidly falling barometer and the changing weather.