×

Мы используем cookie-файлы, чтобы сделать работу LingQ лучше. Находясь на нашем сайте, вы соглашаетесь на наши правила обработки файлов «cookie».

image

Один день Ивана Денисовича, часть третья

часть третья

Брови Буйновского поднялись, глаза его смотрели на кашу, как на чудо невиданное.

— Берить, берить, — успокоил его Павло и, забрав последнюю кашу для бригадира, ушел.

…Виноватая улыбка раздвинула истресканные губы капитана, ходившего и вокруг Европы, и Великим северным путем. И он наклонился, счастливый, над неполным черпаком жидкой овсяной каши, безжирной вовсе, — над овсом и водой.

…Фетюков злобно посмотрел на Шухова, на капитана и отошел.

А по Шухову правильно, что капитану отдали. Придет пора, и капитан жить научится, а пока не умеет.

Еще Шухов слабую надежду имел — не отдаст ли ему и Цезарь своей каши? Но не должен бы отдать, потому что посылки не получал уже две недели.

После второй каши так же вылизав донце и развал миски корочкой хлеба и так же слизывая с корочки каждый раз, Шухов напоследок съел и саму корочку. После чего взял охолоделую кашу Цезаря и пошел.

— В контору! — оттолкнул он шестерку на дверях, не пропускавшего с миской.

Контора была — рубленая изба близ вахты. Дым, как утром, и посейчас все валил из ее трубы. Топил ее дневальный, он же и посыльный, повременку ему выписывают. А щепок да палочья для конторы не жалеют.

Заскрипел Шухов дверью тамбура, еще потом одной дверью, обитой паклею, и, вваливая клубы морозного пара, вошел внутрь и быстренько притянул за собой дверь (спеша, чтоб не крикнули на него: «Эй, ты, вахлак, дверь закрывай!»).

Жара ему показалась в конторе, ровно в бане. Через окна с обтаявшим льдом солнышко играло уже не зло, как там, на верху ТЭЦ, а весело. И расходился в луче широкий дым от трубки Цезаря, как ладан в церкви. А печка вся красно насквозь светилась, так раскалили, идолы. И трубы докрасна.

В таком тепле только присядь на миг — и заснешь тут же. Комнат в конторе две.

Второй, прорабской, дверь недоприкрыта, и оттуда голос прораба гремит:

— Мы имеем перерасход по фонду заработной платы и перерасход по стройматериалам. Ценнейшие доски, не говорю уже о сборных щитах, у вас заключенные на дрова рубят и в обогревалках сжигают, а вы не видите ничего. А цемент около склада на днях заключенные разгружали на сильном ветру и еще носилками носили до десяти метров, так вся площадка вокруг склада в цементе по щиколотку, и рабочие ушли не черные, а серые. Сколько потерь? !

Совещание, значит, у прораба. Должно, с десятниками.

У входа в углу сидит дневальный на табуретке, разомлел. Дальше Шкуропатенко, Б-219, жердь кривая, бельмом уставился в окошко, доглядает и сейчас, не прут ли его дома сборные. Толь-то проахал, дядя.

Бухгалтера два, тоже зэки, хлеб поджаривают на печке. Чтоб не горел — сеточку такую подстроили из проволоки.

Цезарь трубку курит, у стола своего развалясь. К Шухову он спиной, не видит.

А против него сидит Х-123, двадцатилетник, каторжанин по приговору, жилистый старик. Кашу ест.

— Нет, батенька, — мягко этак, попуская, говорит Цезарь, — объективность требует признать, что Эйзенштейн гениален. «Иоанн Грозный» — разве это не гениально? Пляска опричников с личиной! Сцена в соборе!

— Кривлянье! — ложку перед ртом задержа, сердится Х-123. — Так много искусства, что уже и не искусство. Перец и мак вместо хлеба насущного! И потом же гнуснейшая политическая идея — оправдание единоличной тирании. Глумление над памятью трех поколений русской интеллигенции! (Кашу ест ротом бесчувственным, она ему не впрок.)

— Но какую трактовку пропустили бы иначе?…

— Ах, пропустили бы?! Так не говорите, что гений! Скажите, что подхалим, заказ собачий выполнял. Гении не подгоняют трактовку под вкус тиранов!

— Гм, гм, — откашлялся Шухов, стесняясь прервать образованный разговор. Ну, и тоже стоять ему тут было ни к чему.

Цезарь оборотился, руку протянул за кашей, на Шухова и не посмотрел, будто каша сама приехала по воздуху, — и за свое:

— Но слушайте, искусство — это не что, а как.

Подхватился Х-123 и ребром ладони по столу, по столу:

— Нет уж, к чертовой матери ваше «как», если оно добрых чувств во мне не пробудит!

Постоял Шухов ровно сколько прилично было постоять, отдав кашу. Он ждал, не угостит ли его Цезарь покурить. Но Цезарь совсем об нем не помнил, что он тут, за спиной.

И Шухов, поворотясь, ушел тихо.

Ничего, не шибко холодно на улице. Кладка сегодня как ни то пойдет.

Шел Шухов тропою и увидел на снегу кусок стальной ножовки, полотна поломанного кусок. Хоть ни для какой надобности ему такой кусок не определялся, однако нужды своей вперед не знаешь. Подобрал, сунул в карман брюк. Спрятать ее на ТЭЦ. Запасливый лучше богатого.

На ТЭЦ придя, прежде всего он достал спрятанный мастерок и засунул его за свою веревочную опоясочку. Потом уж нырнул в растворную.

Там после солнца совсем темно ему показалось и не теплей, чем на улице. Сыроватей как-то.

Сгрудились все около круглой печурки, поставленной Шуховым, и около той, где песок греется, пуская из себя парок. Кому места не хватило — сидят на ребре ящика растворного. Бригадир у самой печки сидит, кашу доедает. На печке ему Павло кашу разогрел.

Шу-шу — среди ребят. Повеселели ребята. И Иван Денисычу тоже тихо говорят: бригадир процентовку хорошо закрыл. Веселый пришел.

Уж где он там работу нашел, какую — это его, бригадирова, ума дело. Сегодня вот за полдня что сделали? Ничего. Установку печки не оплатят, и обогревалку не оплатят: это для себя делали, не для производства. А в наряде что-то писать надо. Может, еще Цезарь бригадиру что в нарядах подмучает — уважителен к нему бригадир, зря бы не стал.

«Хорошо закрыл» — значит, теперь пять дней пайки хорошие будут. Пять, положим, не пять, а четыре только: из пяти дней один захалтыривает начальство, катит на гарантийке весь лагерь вровень, и лучших и худших. Вроде не обидно никому, всем ведь поровну, а экономят на нашем брюхе. Ладно, зэка желудок все перетерпливает: сегодня как-нибудь, а завтра наедимся. С этой мечтой и спать ложится лагерь в день гарантийки.

А разобраться — пять дней работаем, а четыре дня едим.

Не шумит бригада. У кого есть — покуривают втихомолку. Сгрудились во теми — и на огонь смотрят. Как семья большая. Она и есть семья, бригада. Слушают, как бригадир у печки двум-трем рассказывает. Он слов зря никогда не роняет, уж если рассказывать пустился — значит, в доброй душе.

Тоже он в шапке есть не научился, Андрей Прокофьич. Без шапки голова его уже старая. Стрижена коротко, как у всех, а и в печном огне видать, сколь седины меж его сероватых волос рассеяно.

— …Я и перед командиром батальона дрожал, а тут комполка! «Красноармеец Тюрин по вашему распоряжению…» Из-под бровей диких уставился: «А зовут как, а по отчеству?» Говорю. «Год рождения?» Говорю. Мне тогда, в тридцатом году, что ж, двадцать два годика было, теленок. «Ну, как служишь, Тюрин?» — «Служу трудовому народу!» Как вскипятится, да двумя руками по столу — хлоп! «Служишь ты трудовому народу, да кто ты сам, подлец? !» Так меня варом внутри!… Но креплюсь: «Стрелок-пулеметчик, первый номер. Отличник боевой и полити…» — «Ка-кой первый номер, гад? Отец твой кулак! Вот, из Каменя бумажка пришла! Отец твой кулак, а ты скрылся, второй год тебя ищут!» Побледнел я, молчу. Год писем домой не писал, чтоб следа не нашли. И живы ли там, ничего не знал, ни дома про меня. «Какая ж у тебя совесть, — орет, четыре шпалы трясутся, — обманывать рабоче-крестьянскую власть?» Я думал, бить будет. Нет, не стал. Подписал приказ — шесть часов и за ворота выгнать… А на дворе — ноябрь. Обмундирование зимнее содрали, выдали летнее, б/у, третьего срока носки, шинельку кургузую. Я раз…бай был, не знал, что могу не сдать, послать их… И лютую справочку на руки: «Уволен из рядов… как сын кулака». Только на работу с той справкой. Добираться мне поездом четверо суток — литеры железнодорожной не выписали, довольствия не выдали ни на день единый. Накормили обедом последний раз и выпихнули из военного городка.

…Между прочим, в тридцать восьмом на Котласской пересылке встретил я своего бывшего комвзвода, тоже ему десятку сунули. Так узнал от него: и тот комполка и комиссар — обая расстреляны в тридцать седьмом. Там уж были они пролетарии или кулаки. Имели совесть или не имели… Перекрестился я и говорю: «Все ж ты есть, Создатель, на небе. Долго терпишь да больно бьешь».

После двух мисок каши закурить хотелось Шухову горше смерти. И, располагая купить у латыша из седьмого барака два стакана самосада и тогда рассчитаться, Шухов тихо сказал эстонцу-рыбаку:

— Слышь, Эйно, на одну закрутку займи мне до завтра. Ведь я не обману.

Эйно посмотрел Шухову в глаза прямо, потом не спеша так же перевел на брата названого. Все у них пополам, ни табачинки один не потратит. Чего-то промычали друг другу, и достал Эйно кисет, расписанный розовым шнуром. Из кисета того вынул щепоть табаку фабричной резки, положил на ладонь Шухову, примерился и еще несколько ленточек добавил. Как раз на одну завертку, не больше.

А газетка у Шухова есть. Оторвал, скрутил, поднял уголек, скатившийся меж ног бригадира, — и потянул! и потянул! И кружь такая пошла по телу всему, и даже как будто хмель в ноги и в голову.

Только закурил, а уж через всю растворную на него глаза зеленые вспыхнули: Фетюков. Можно б и смиловаться, дать ему, шакалу, да уж он сегодня подстреливал, Шухов видел. А лучше Сеньке Клевшину оставить. Он и не слышит, чего там бригадир рассказывает, сидит, горюня, перед огнем, набок голову склоня.

Бригадира лицо рябое освещено из печи. Рассказывает без жалости, как не об себе:

— Барахольце, какое было, загнал скупщику за четверть цены. Купил из-под полы две буханки хлеба, уж карточки тогда были. Думал товарными добираться, но и против того законы суровые вышли: стрелять на товарных поездах… А билетов, кто помнит, и за деньги не купить было, не то что без денег. Все привокзальные площади мужицкими тулупами выстланы. Там же с голоду и подыхали, не уехав. Билеты известно кому выдавали — ГПУ, армии, командировочным. На перрон тоже не было ходу: в дверях милиция, с обех сторон станции охранники по путям бродят. Солнце холодное клонится, подстывают лужи — где ночевать?… Осилил я каменную гладкую стенку, перемахнул с буханками — и в перронную уборную. Там постоял — никто не гонится. Выхожу как пассажир, солдатик. А на путе стоит как раз Владивосток

— Москва. За кипятком — свалка, друг друга котелками по головам. Кружится девушка в синей кофточке с двухлитровым чайником, а подступить к кипятильнику боится. Ноги у нее крохотулечные, обшпарят или отдавят. «На, говорю, буханки мои, сейчас тебе кипятку!» Пока налил, а поезд трогает. Она буханки мои дёржит, плачет, что с ими делать, чайник бросить рада. «Беги, кричу, беги, я за тобой!» Она впереде, я следом. Догнал, одной рукой подсаживаю, — а поезд гону! Я — тоже на подножку. Не стал меня кондуктор ни по пальцам бить, ни в грудки спихивать: ехали другие бойцы в вагоне, он меня с ними попутал.

Толкнул Шухов Сеньку под бок: на, докури, мол, недобычник. С мундштуком ему своим деревянным и дал, пусть пососет, нечего тут. Сенька, он чудак, как артист: руку одну к сердцу прижал и головой кивает. Ну, да что с глухого!…

Рассказывает бригадир:

— Шесть их, девушек, в купе закрытом ехало, ленинградские студентки с практики. На столике у них маслице да фуяслице, плащи на крючках покачиваются, чемоданчики в чехолках. Едут мимо жизни, семафоры зеленые… Поговорили, пошутили, чаю вместе выпили. А вы, спрашивают, из какого вагона? Вздохнул я и открылся: из такого я, девочки, вагона, что вам жить, а мне умирать…

Тихо в растворной. Печка горит.

— Ахали, охали, совещались… Все ж прикрыли меня плащами на третьей полке. Тогда кондуктора с гепеушниками ходили. Не о билете шло — о шкуре. До Новосибирска дотаили, довезли… Между прочим, одну из тех девочек я потом на Печоре отблагодарил: она в тридцать пятом в Кировском потоке попала, доходила на общих, я ее в портняжную устроил.

— Може, раствор робыть? — Павло шепотом бригадира спрашивает.

Не слышит бригадир.

— Домой я ночью пришел с огородов. Отца уже угнали, мать с ребятишками этапа ждала. Уж была обо мне телеграмма, и сельсовет искал меня взять. Трясемся, свет погасили и на пол сели под стенку, а то активисты по деревне ходили и в окна заглядывали. Тою же ночью я маленького братишку прихватил и повез в теплые страны, во Фрунзю. Кормить было нечем что его, что себя. Во Фрунзи асфальт варили в котле, и шпана кругом сидела. Я подсел к ним: «Слушай, господа бесштанные! Возьмите моего братишку в обучение, научите его, как жить!» Взяли… Жалею, что и сам к блатным не пристал…

— И никогда больше брата не встречали? — кавторанг спросил.

Тюрин зевнул.

— Не, никогда не встречал. — Еще зевнул. Сказал: — Ну, не горюй, ребята! Обживемся и на ТЭЦ. Кому раствор разводить — начинайте, гудка не ждите.

Вот это оно и есть — бригада. Начальник и в рабочий-то час работягу не сдвинет, а бригадир и в перерыв сказал — работать, значит работать. Потому что он кормит, бригадир. И зря не заставит тоже.

По гудку если раствор разводить, так каменщикам — стой?

Вздохнул Шухов и поднялся.

— Пойти лед сколоть.

Взял с собой для лёду топорик и метелку, а для кладки — молоточек каменотесный, рейку, шнурок, отвес.

Кильдигс румяный посмотрел на Шухова, скривился — мол, чего поперед бригадира выпрыгнул? Да ведь Кильдигсу не думать, из чего бригаду кормить: ему, лысому, хоть на двести грамм хлеба и помене — он с посылками проживет.

А все же встает, понимает. Бригаду держать из-за себя нельзя.

— Подожди, Ваня, и я пойду! — обзывает.

Небось, небось толстощекий. На себя б работал — еще б раньше поднялся.

(А еще потому Шухов поспешил, чтоб отвес прежде Кильдигса захватить, отвес-то из инструменталки взят один.) Павло спросил бригадира:

— Мают класть утрёх? Ще одного нэ поставимо? Або раствора нэ выстаче?

Бригадир насупился, подумал.

— Четвертым я сам стану, Павло. А ты тут — раствор! Ящик велик, поставь человек шесть, и так: из одной половины готовый раствор выбирать, в другой половине новый замешивать. Чтобы мне перерыву ни минуты!

— Эх! — Павло вскочил, парень молодой, кровь свежая, лагерями еще не трепан, на галушках украинских ряжка отъеденная. — Як вы сами класть, так я сам — раствор робыть! А подывымось, кто бильш наробэ! А дэ тут найдлинниша лопата?

Вот это и есть бригада! Стрелял Павло из-под леса да на районы ночью налетывал — стал бы он тут горбить! А для бригадира — это дело другое!

Вышли Шухов с Кильдигсом наверх, слышат — и Сенька сзади по трапу скрипит. Догадался, глухой.

На втором этаже стены только начаты кладкой: в три ряда кругом и редко где подняты выше. Самая эта спорая кладка — от колен до груди, без подмостей.

А подмости, какие тут раньше были, и козелки — всё зэки растащили: что на другие здания унесли, что спалили — лишь бы чужим бригадам не досталось. Теперь, по-хозяйски ведя, уже завтра надо козелки сбивать, а то остановимся.

Далеко видно с верха ТЭЦ: и вся зона вокруг заснежённая, пустынная (попрятались зэки, греются до гудка), и вышки черные, и столбы заостренные, под колючку. Сама колючка по солнцу видна, а против — нет. Солнце яро блещет, глаз не раскроешь.

А еще невдали видно — энергопоезд. Ну, дымит, небо коптит! И — задышал тяжко. Хрип такой больной всегда у него перед гудком. Вот и загудел. Не много и переработали.

— Эй, стакановец! Ты с отвесиком побыстрей управляйся! — Кильдигс подгоняет.

— Да на твоей стене смотри лёду сколько! Ты лед к вечеру сколешь ли? Мастерка-то бы зря наверх не таскал, — изгаляется над ним и Шухов.

Хотели по тем стенкам становиться, как до обеда их разделили, а тут бригадир снизу кричит:

— Эй, ребята! Чтоб раствор в ящиках не мерз, по двое станем. Шухов! Ты на свою стену Клевшина возьми, а я с Кильдигсом буду. А пока Гопчик за меня у Кильдигса стенку очистит.

Переглянулись Шухов с Кильдигсом. Верно. Так спорей.

И — схватились за топоры.

И не видел больше Шухов ни озера дальнего, где солнце блеснило по снегу, ни как по зоне разбредались из обогревалок работяги — кто ямки долбать, с утра недодолбанные, кто арматуру крепить, кто стропила поднимать на мастерских. Шухов видел только стену свою — от развязки слева, где кладка поднималась ступеньками выше пояса, и направо до угла, где сходилась его стена и Кильдигсова. Он указал Сеньке, где тому снимать лед, и сам ретиво рубил его то обухом, то лезвием, так что брызги льда разлетались вокруг и в морду тоже, работу эту он правил лихо, но вовсе не думая. А думка его и глаза его вычуивали из-подо льда саму стену, наружную фасадную стену ТЭЦ в два шлакоблока. Стену в этом месте прежде клал неизвестный ему каменщик, не разумея или халтуря, а теперь Шухов обвыкал со стеной, как со своей. Вот тут — провалина, ее выровнять за один ряд нельзя, придется ряда за три, всякий раз подбавляя раствора потолще. Вот тут наружу стена пузом выдалась — это спрямить ряда за два. И разделил он стену невидимой метой — до коих сам будет класть от левой ступенчатой развязки и от коих Сенька направо до Кильдигса. Там, на углу, рассчитал он, Кильдигс не удержится, за Сеньку малость положит, вот ему и легче будет. А пока те на уголке будут ковыряться, Шухов тут погонит больше полстены, чтоб наша пара не отставала. И наметил он, куда ему сколько шлакоблоков класть. И лишь подносчики шлакоблоков наверх взлезли, он тут же Алешку заарканил:

— Мне носи! Вот сюда клади! И сюда.

Сенька лед докалывал, а Шухов уже схватил метелку из проволоки стальной, двумя руками схватил и туда-сюда, туда-сюда пошел ею стену драить, очищая верхний ряд шлакоблоков хоть не дочиста, но до легкой сединки снежной, и особенно из швов.

Взлез наверх и бригадир, и пока Шухов еще с метелкой чушкался, прибил бригадир рейку на углу. А по краям у Шухова и Кильдигса давно стоят.

— Гэй! — кричит Павло снизу. — Чи там е жива людына навэрси? Тримайтэ раствор!

Шухов аж взопрел: шнур-то еще не натянут! Запалился. Так решил: шнур натянуть не на ряд, не на два, а сразу на три, с запасом. А чтобы Сеньке легче было, еще прихватить у него кусок наружного ряда, а чуть внутреннего ему покинуть.

Шнур по верхней бровке натягивая, объяснил Сеньке и словами и знаками, где ему класть. Понял, глухой. Губы закуся, глаза перекосив, в сторону бригадировой стены кивает — мол, дадим огоньку? Не отстанем! Смеется.

А уж по трапу и раствор несут. Раствор будут четыре пары носить. Решил бригадир ящиков растворных близ каменщиков не ставить никаких — ведь раствор от перекладывания только мерзнуть будет. А прямо носилки поставили — и разбирай два каменщика на стену, клади. Тем временем подносчикам, чтобы не мерзнуть на верхотуре зря, шлакоблоки поверху подбрасывать. Как вычерпают их носилки, снизу без перерыву — вторые, а эти катись вниз. Там ящик носилочный у печки оттаивай от замерзшего раствору, ну и сами сколько успеете.

Принесли двое носилок сразу — на Кильдигсову стену и на шуховскую. Раствор парует на морозе, дымится, а тепла в нем чуть. Мастерком его на стену шлепнув да зазеваешься — он и прихвачен. И бить его тогда тесачком молотка, мастерком не собьешь. А и шлакоблок положишь чуть не так — и уж примерз, перекособоченный. Теперь только обухом топора тот шлакоблок сбивать да раствор скалывать.

Но Шухов не ошибается. Шлакоблоки не все один в один. Какой с отбитым углом, с помятым ребром или с приливом — сразу Шухов это видит, и видит, какой стороной этот шлакоблок лечь хочет, и видит то место на стене, которое этого шлакоблока ждет.

Мастерком захватывает Шухов дымящийся раствор — и на то место бросает и запоминает, где прошел нижний шов (на тот шов серединой верхнего шлакоблока потом угодить). Раствора бросает он ровно столько, сколько под один шлакоблок. И хватает из кучки шлакоблок (но с осторожкою хватает — не продрать бы рукавицу, шлакоблоки дерут больно). И еще раствор мастерком разровняв — шлеп туда шлакоблок! И сейчас же, сейчас его подровнять, боком мастерка подбить, если не так: чтоб наружная стена шла по отвесу, и чтобы вдлинь кирпич плашмя лежал, и чтобы поперек тоже плашмя. И уж он схвачен, примерз.

Теперь, если по бокам из-под него выдавилось раствору, раствор этот ребром же мастерка отбить поскорей, со стены сошвырнуть (летом он под следующий кирпич идет, сейчас и не думай) и опять нижние швы посмотреть — бывает, там не целый блок, а накрошено их, — и раствору опять бросить, да чтобы под левый бок толще, и шлакоблок не просто класть, а справа налево полозом, он и выдавит этот лишек раствора меж собой и слева соседом. Глазом по отвесу. Глазом плашмя. Схвачено. Следующий!

Пошла работа. Два ряда как выложим да старые огрехи подровняем, так вовсе гладко пойдет. А сейчас — зорче смотреть!

И погнал, и погнал наружный ряд к Сеньке навстречу. И Сенька там на углу с бригадиром разошелся, тоже сюда идет.

Подносчикам мигнул Шухов — раствор, раствор под руку перетаскивайте, живо! Такая пошла работа — недосуг носу утереть.

Как сошлись с Сенькой да почали из одного ящика черпать — а уж и с заскребом.

— Раствору! — орет Шухов через стенку.

— Да-е-мо! — Павло кричит.

Принесли ящик. Вычерпали и его, сколько было жидкого, а уж по стенкам схватился — выцарапывай сами! Нарастет коростой — вам же таскать вверх-вниз. Отваливай! Следующий!

Шухов и другие каменщики перестали чувствовать мороз. От быстрой захватчивой работы прошел по ним сперва первый жарок — тот жарок, от которого под бушлатом, под телогрейкой, под верхней и нижней рубахами мокреет. Но они ни на миг не останавливались и гнали кладку дальше и дальше. И часом спустя пробил их второй жарок — тот, от которого пот высыхает. В ноги их мороз не брал, это главное, а остальное ничто, ни ветерок легкий, потягивающий — не могли их мыслей отвлечь от кладки. Только Клевшин нога об ногу постукивал: у него, бессчастного, сорок шестой размер, валенки ему подобрали от разных пар, тесноватые.

Бригадир от поры до поры крикнет: «Раство-ору!» И Шухов свое: «Раство-ору!» Кто работу крепко тянет, тот над соседями тоже вроде бригадира становится. Шухову надо не отстать от той пары, он сейчас и брата родного по трапу с носилками загонял бы.

Буйновский сперва, с обеда, с Фетюковым вместе раствор носил. По трапу и круто, и оступчиво, не очень он тянул поначалу, Шухов его подгонял легонько:

— Кавторанг, побыстрей! Кавторанг, шлакоблоков!

Только с каждыми носилками кавторанг становился расторопнее, а Фетюков все ленивее: идет, сучье вымя, носилки наклонит и раствор выхлюпывает, чтоб легче нести.

Костыльнул его Шухов в спину разок:

— У, гадская кровь! А директором был — небось с рабочих требовал ?

— Бригадир! — кричит кавторанг. — Поставь меня с человеком! Не буду я с этим м…ком носить!

Переставил бригадир: Фетюкова шлакоблоки снизу на подмости кидать, да так поставил, чтоб отдельно считать, сколько он шлакоблоков вскинет, а Алешку баптиста — с кавторангом. Алешка — тихий, над ним не командует только кто не хочет.

— Аврал, салага! — ему кавторанг внушает. — Видишь, кладка пошла!

Улыбается Алешка уступчиво:

— Если нужно быстрей — давайте быстрей. Как вы скажете.

И потопали вниз.

Смирный — в бригаде клад.

Кому-то вниз бригадир кричит. Оказывается, еще одна машина со шлакоблоками подошла. То полгода ни одной не было, то как прорвало их. Пока и работать, что шлакоблоки возят. Первый день. А потом простой будет, не разгонишься.

И еще вниз ругается бригадир. Что-то о подъемнике. И узнать Шухову хочется, и некогда: стену выравнивает. Подошли подносчики, рассказали: пришел монтер на подъемнике мотор исправлять и с ним прораб по электроработам, вольный.

Монтер копается, прораб смотрит.

Это — как положено: один работает, один смотрит.

Сейчас бы исправили подъемник — можно б и шлакоблоки им подымать, и раствор.

Уж повел Шухов третий ряд (и Кильдигс тоже третий начал), как по трапу прется еще один дозорщик, еще один начальник — строительный десятник Дэр. Москвич. Говорят, в министерстве работал.

Шухов от Кильдигса близко стоял, показал ему на Дэра.

— А-а! — отмахивается Кильдигс. — Я с начальством вообще дела не имею. Только если он с трапа свалится, тогда меня позовешь.

Сейчас станет сзади каменщиков и будет смотреть. Вот этих наблюдателей пуще всего Шухов не терпит. В инженеры лезет, свинячья морда! А один раз показывал, как кирпичи класть, так Шухов обхохотался. По-нашему, вот построй один дом своими руками, тогда инженер будешь.

В Темгенёве каменных домов не знали, избы из дерева. И школа тоже рубленая, из заказника лес привозили в шесть саженей. А в лагере понадобилось на каменщика — и Шухов, пожалуйста, каменщик. Кто два дела руками знает, тот еще и десять подхватит.

Нет, не свалился Дэр, только споткнулся раз. Взбежал наверх чуть не бегом.

— Тю-урин! — кричит, и глаза навыкате. — Тю-рин!

А вслед ему по трапу Павло взбегает с лопатой, как был.

Бушлат у Дэра лагерный, но новенький, чистенький. Шапка отличная, кожаная. А номер и на ней, как у всех: Б-731.

— Ну? — Тюрин к нему с мастерком вышел. Шапка бригадирова съехала накось, на один глаз.

Что-то небывалое. И пропустить никак нельзя, и раствор стынет в корытце. Кладет Шухов, кладет и слушает.

— Да ты что?! — Дэр кричит, слюной брызгает. — Это не карцером пахнет! Это уголовное дело, Тюрин! Третий срок получишь!

Только тут прострельнуло Шухова, в чем дело. На Кильдигса глянул — и тот уж понял. Толь! Толь увидал на окнах.

За себя Шухов ничуть не боится, бригадир его не продаст. Боится за бригадира. Для нас бригадир — отец, а для них — пешка. За такие дела второй срок на севере бригадиру вполне паяли.

Ух, как лицо бригадирово перекосило! Ка-ак швырнет мастерок под ноги! И к Дэру — шаг! Дэр оглянулся — Павло лопату наотмашь подымает.

Лопату-то! Лопату-то он не зря прихватил…

И Сенька, даром что глухой, — понял: тоже руки в боки и подошел. А он здоровый, леший.

Дэр заморгал, забеспокоился, смотрит, где пятый угол.

Бригадир наклонился к Дэру и тихо так совсем, а явственно здесь наверху:

— Прошло ваше время, заразы, срока давать! Ес-сли ты слово скажешь, кровосос, — день последний живешь, запомни!

Трясет бригадира всего. Трясет, не уймется никак.

И Павло остролицый прямо глазом Дэра режет, прямо режет.

— Ну что вы, что вы, ребята! — Дэр бледный стал — и от трапа подальше.

Ничего бригадир больше не сказал, поправил шапку, мастерок поднял изогнутый и пошел к своей стене.

И Павло с лопатой медленно пошел вниз.

Ме-едленно…

Да-а. Вот она, кровь-то резаных этих… Троих зарезали, а лагеря не узнать.

И оставаться Дэру страшно, и спускаться страшно. Спрятался за Кильдигса, стоит.

А Кильдигс кладет — в аптеке так лекарства вешают: личностью доктор и не торопится ничуть. К Дэру он все спиной, будто его и не видал.

Подкрадывается Дэр к бригадиру. Где и спесь его вся.

— Что ж я прорабу скажу, Тюрин?

Бригадир кладет, головы не поворачивая:

— А скажете — было так. Пришли — так было.

Постоял еще Дэр. Видит, убивать его сейчас не будут. Прошелся тихонько, руки в карманы заложил.

— Э, Ща — восемьсот пятьдесят четыре, — пробурчал. — Раствора почему тонкий слой кладешь?

На ком-то надо отыграться. У Шухова ни к перекосам, ни к швам не подкопаешься — так вот раствор тонок.

— Дозвольте заметить, — прошепелявил он, а с насмешечкой: — что, если слой толстый сейчас ложить, весной эта ТЭЦ потечет вся.

— Ты — каменщик и слушай, что тебе десятник говорит, — нахмурился Дэр и щеки поднадул, привычка у него такая.

Ну, кой-где, может, и тонко, можно бы и потолще, да ведь это если класть не зимой, а по-человечески. Надо ж и людей пожалеть. Выработка нужна. Да чего объяснять, если человек не понимает!

И пошел Дэр по трапу тихо.

— Вы мне подъемник наладьте! — бригадир ему со стены вослед. — Что мы — ишаки? На второй этаж шлакоблоки вручную!

— Тебе подъем оплачивают, — Дэр ему с трапа, но смирно.

— «На тачках»? А ну, возьмите тачку, прокатите по трапу. «На носилках» оплачивайте!

— Да что мне, жалко? Не проведет бухгалтерия «на носилках».

— Бухгалтерия! У меня вся бригада работает, чтоб четырех каменщиков обслужить. Сколько я заработаю?

Кричит бригадир, а сам кладет без отрыву.

— Раство-ор! — кричит вниз.

— Раство-ор! — перенимает Шухов. Всё подровняли на третьем ряду, а на четвертом и развернуться. Надо б шнур на рядок вверх перетянуть, да живет и так, рядок без шнура прогоним.

Пошел себе Дэр по полю, съежился. В контору, греться. Неприютно ему небось. А и думать надо, прежде чем на такого волка идти, как Тюрин. С такими бригадирами он бы ладил, ему б и хлопот ни о чем: горбить не требуют, пайка высокая, живет в кабине отдельной — чего еще? Так ум выставляет.

Пришли снизу, говорят — и прораб по электромонтажным ушел, и монтер ушел — нельзя подъемника наладить.

Значит, ишачь!

Сколько Шухов производств повидал, техника эта или сама ломается, или зэки ее ломают. Бревнотаску ломали: в цепь дрын вставят и поднажмут. Чтоб отдохнуть. Балан-то велят к балану класть, не разогнешься.

— Шлакоблоков! Шлакоблоков! — кричит бригадир, разошелся. И в мать их, и в мать, подбросчиков и подносчиков.

— Павло спрашивает, с раствором как? — снизу шумят.

— Разводить как!

— Так разведенного пол-ящика!

— Значит, еще ящик!

Ну, заваруха! Пятый ряд погнали. То, скрючимшись, первый гнали, а сейчас уж под грудь, гляди! Да еще б их не гнать, как ни окон, ни дверей, глухих две стены на смычку и шлакоблоков вдоволь. И надо б шнур перетянуть, да поздно.

— Восемьдесят вторая инструменты сдавать понесла, — Гопчик докладает.

Бригадир на него только глазами сверкнул.

— Свое дело знай, сморчок! Таскай кирпичи!

Оглянулся Шухов. Да, солнышко на заходе. С краснинкой заходит и в туман вроде бы седенький. А разогнались — лучше не надо. Теперь уж пятый начали — пятый и кончить. Подровнять.

Подносчики — как лошади запышенные. Кавторанг даже посерел. Ему ведь лет, кавторангу, сорок не сорок, а около.

Холод градусы набирает. Руки в работе, а пальцы все ж поламывает сквозь рукавички худые. И в левый валенок мороза натягивает. Топ-топ им Шухов, топ-топ.

К стене теперь нагибаться не надо стало, а вот за шлакоблоками — поломай спину за каждым, да еще за каждой ложкой раствора.

— Ребята! Ребята! — Шухов теребит. — Вы бы мне шлакоблоки на стенку! на стенку подымали!

Уж кавторанг и рад бы, да нет сил. Непривычный он. А Алешка:

— Хорошо, Иван Денисыч. Куда класть — покажите.

Безотказный этот Алешка, о чем его ни попроси. Каб все на свете такие были, и Шухов бы был такой. Если человек просит — отчего не пособить? Это верно у них.

По всей зоне и до ТЭЦ ясно донеслось: об рельс звонят. Съём! Прихватил с раствором. Эх, расстарались!…

— Давай раствор! Давай раствор! — кричит бригадир.

А там ящик новый только заделан! Теперь — класть, выхода нет: если ящика не выбрать, завтра весь тот ящик к свиньям разбивай, раствор окаменеет, его киркой не выколупнешь.

— Ну, не удай, братцы! — Шухов кличет.

Кильдигс злой стал. Не любит авралов. У них в Латвии, говорит, работали все потихоньку, и богатые все были. А жмет и он, куда денешься!

Снизу Павло прибежал, в носилки впрягшись, и мастерок в руке. И тоже класть. В пять мастерков.

Теперь только стыки успевай заделывать! Заране глазом умерит Шухов, какой ему кирпич на стык, и Алешке молоток подталкивает:

— На, теши мне, теши!

Быстро — хорошо не бывает. Сейчас, как все за быстротой погнались, Шухов уж не гонит, а стену доглядает. Сеньку налево перетолкнул, сам — направо, к главному углу. Сейчас, если стену напустить или угол завалить — это пропасть, завтра на полдня работы.

— Стой! — Павло от кирпича отбил, сам его поправляет. А оттуда, с угла, глядь — у Сеньки вроде прогибик получается. К Сеньке кинулся, двумя кирпичами направил.

Кавторанг припер носилки, как мерин добрый.

— Еще, — кричит, — носилок двое!

С ног уж валится кавторанг, а тянет. Такой мерин и у Шухова был до колхоза, Шухов-то его приберегал, а в чужих руках подрезался он живо. И шкуру с его сняли.

Солнце и закрайком верхним за землю ушло. Теперь уж и без Гопчика видать: не только все бригады инструмент отнесли, а валом повалил народ к вахте. (Сразу после звонка никто не выходит, дурных нет мерзнуть там. Сидят все в обогревалках. Но настает такой момент, что сговариваются бригадиры, и все бригады вместе сыпят. Если не договориться, так это ж такой злоупорный народ, арестанты, — друг друга пересиживая, будут до полуночи в обогревалках сидеть.) Опамятовался и бригадир, сам видит, что перепозднился. Уж инструментальщик, наверно, его в десять матов обкладывает.

— Эх, — кричит, — дерьма не жалко! Подносчики! Катите вниз, большой ящик выскребайте, и что наберете — отнесите в яму вон ту и сверху снегом присыпьте, чтоб не видно! А ты, Павло, бери двоих, инструмент собирай, тащи сдавать. Я тебе с Гопчиком три мастерка дошлю, вот эту пару носилок последнюю выложим.

Накинулись. Молоток у Шухова забрали, шнур отвязали. Подносчики, подбросчики — все убегли вниз в растворную, делать им больше тут нечего. Остались сверху каменщиков трое — Кильдигс, Клевшин да Шухов. Бригадир ходит, обсматривает, сколько выложили. Доволен.

— Хорошо положили, а? За полдня. Без подъемника, без фуёмника.

Шухов видит — у Кильдигса в корытце мало осталось. Тужит Шухов — в инструменталке бригадира бы не ругали за мастерки.

— Слышь, ребята, — Шухов доник, — мастерки-то несите Гопчику, мой — несчитанный, сдавать не надо, я им доложу.

Смеется бригадир:

— Ну как тебя на свободу отпускать? Без тебя ж тюрьма плакать будет!

Смеется и Шухов. Кладет.

Унес Кильдигс мастерки. Сенька Шухову шлакоблоки подсавывает, раствор Кильдигсов сюда в корытце перевалили.

Побежал Гопчик через все поле к инструменталке, Павла догонять. И 104-я сама пошла через поле, без бригадира. Бригадир — сила, но конвой — сила посильней. Перепишут опоздавших — и в кондей.

Грозно сгустело у вахты. Все собрались. Кажись, что и конвой вышел — пересчитывают.

(Считают два раза при выходе: один раз при закрытых воротах, чтоб знать, что можно ворота открыть; второй раз — сквозь открытые ворота пропуская. А если померещится еще не так — и за воротами считают.)

— Драть его в лоб с раствором! — машет бригадир. — Выкидывай его через стенку!

— Иди, бригадир! Иди, ты там нужней! — (Зовет Шухов его Андрей Прокофьевичем, но сейчас работой своей он с бригадиром сравнялся. Не то чтоб думал так: «Вот я сравнялся», а просто чует, что так.) И шутит вслед бригадиру, широким шагом сходящему по трапу: — Что, гадство, день рабочий такой короткий? Только до работы припадешь — уж и съём!

Остались вдвоем с глухим. С этим много не поговоришь, да с ним и говорить незачем: он всех умней, без слов понимает.

Шлеп раствор! Шлеп шлакоблок! Притиснули. Проверили. Раствор. Шлакоблок. Раствор. Шлакоблок…

Кажется, и бригадир велел — раствору не жалеть, за стенку его — и побегли. Но так устроен Шухов по-дурацкому, и никак его отучить не могут: всякую вещь и труд всякий жалеет он, чтоб зря не гинули.

Раствор! Шлакоблок! Раствор! Шлакоблок!

— Кончили, мать твою за ногу! — Сенька кричит. — Айда!

Носилки схватил — и по трапу.

А Шухов, хоть там его сейчас конвой псами трави, отбежал по площадке назад, глянул. Ничего. Теперь подбежал — и через стенку, слева, справа. Эх, глаз — ватерпас! Ровно! Еще рука не старится.

Побежал по трапу.

Сенька — из растворной и по пригорку бегом.

— Ну! Ну! — оборачивается.

— Беги, я сейчас! — Шухов машет.

А сам — в растворную. Мастерка так просто бросить нельзя. Может, завтра Шухов не выйдет, может, бригаду на Соцгородок затурнут, может, сюда еще полгода не попадешь — а мастерок пропадай? Заначить так заначить!

В растворной все печи погашены. Темно. Страшно. Не то страшно, что темно, а что ушли все, недосчитаются его одного на вахте, и бить будет конвой.

А все ж зырь-зырь, довидел камень здоровый в углу, отвалил его, под него мастерок подсунул и накрыл. Порядок!

Теперь скорей Сеньку догонять. А он отбежал шагов на сто, дальше не идет. Никогда Клевшин в беде не бросит. Отвечать — так вместе.

Побежали вровень — маленький и большой. Сенька на полторы головы выше Шухова, да и голова-то сама у него экая здоровая уродилась.

Есть же бездельники — на стадионе доброй волей наперегонки бегают. Вот так бы их погонять, чертей, после целого дня рабочего, со спиной, еще не разогнутой, в рукавицах мокрых, в валенках стоптанных — да по холоду.

Запалились, как собаки бешеные, только слышно: хы-хы! хы-хы!

Ну, да бригадир на вахте, объяснит же.

Вот прямо на толпу бегут, страшно.

Сотни глоток сразу как заулюлюкали: и в мать их, и в отца, и в рот, и в нос, и в ребро. Как пятьсот человек на тебя разъярятся — еще б не страшно!

Но главное — конвой как?

Нет, конвой ничего. И бригадир тут же в последнем ряду. Объяснил, значит, на себя вину взял.

А ребята орут, а ребята матюгаются! Так орут — даже Сенька многое услышал, дух перевел да как завернет со своей высоты! Всю жизнь молчит — ну, и как гахнет! Кулаки поднял, сейчас драться кинется. Замолчали. Смеются кой-кто.

— Эй, сто четвертая! Так он у вас не глухой? — кричат. — Мы проверяли.

Смеются все. И конвой тоже.

— Разобраться по пять!

А ворот не открывают. Сами себе не верят. Подали толпу от ворот назад. (К воротам все прилипли, как глупые, будто от того быстрей будет.)

— Р-разобраться по пять! Первая! Вторая! Третья!…

И как пятерку назовут, та вперед проходит метров на несколько.

Отпыхался Шухов пока, оглянулся — а месяц-то, батюшка, нахмурился багрово, уж на небо весь вылез. И ущербляться, кесь, чуть начал.

Learn languages from TV shows, movies, news, articles and more! Try LingQ for FREE

часть третья Teil drei part three tercera parte troisième partie terza parte deel drie 第三部分

Брови Буйновского поднялись, глаза его смотрели на кашу, как на чудо невиданное. ||raised||||||||| Buynovsky's eyebrows rose, his eyes looked at the porridge as if it were a miracle unseen.

— Берить, берить, — успокоил его Павло и, забрав последнюю кашу для бригадира, ушел. |take it|||||||||foreman| nemen|||||||||||

…Виноватая улыбка раздвинула истресканные губы капитана, ходившего и вокруг Европы, и Великим северным путем. ||écarta|gercées|||||||||| |||cracked|||who traveled||||||| |||gescheurde|||die ging||||||| И он наклонился, счастливый, над неполным черпаком жидкой овсяной каши, безжирной вовсе, — над овсом и водой. ||leaned over|||incomplete||liquid|oatmeal||fat-free|at all||oatmeal|| ||||||schepnet||||vetvrije||||| And he bent, happy, over a partial ladle of liquid oatmeal, fatless at all,-over oats and water.

…Фетюков злобно посмотрел на Шухова, на капитана и отошел.

А по Шухову правильно, что капитану отдали. ||||||gave away Придет пора, и капитан жить научится, а пока не умеет.

Еще Шухов слабую надежду имел — не отдаст ли ему и Цезарь своей каши? |||hope||||||||| Но не должен бы отдать, потому что посылки не получал уже две недели. ||||||||||||weeks

После второй каши так же вылизав донце и развал миски корочкой хлеба и так же слизывая с корочки каждый раз, Шухов напоследок съел и саму корочку. ||||||fond du bol||||||||||||||||||| |||||licked clean|bottom of the bowl|||||||||licking off|||||||||| |||||afgelikt|de bodem|||||||||aflikken|||||||||| После чего взял охолоделую кашу Цезаря и пошел. |||cooled porridge|||| |||gekoelde||||

— В контору! — оттолкнул он шестерку на дверях, не пропускавшего с миской. ||||||who was carrying||bowl ||||||die niet doorliet||

Контора была — рубленая изба близ вахты. |||||watchtower Дым, как утром, и посейчас все валил из ее трубы. ||||nog||||| Топил ее дневальный, он же и посыльный, повременку ему выписывают. burned||||||messenger||| А щепок да палочья для конторы не жалеют. |||sticks|||| |||stokjes||||

Заскрипел Шухов дверью тамбура, еще потом одной дверью, обитой паклею, и, вваливая клубы морозного пара, вошел внутрь и быстренько притянул за собой дверь (спеша, чтоб не крикнули на него: «Эй, ты, вахлак, дверь закрывай!»). ||||||||rembourrée de feutre|de bourrelets||en faisant entrer|||||||||||||||||||||| creaked|||||||||toweling material||stumbling in||frosty steam|||||||||||||yelled at|||||guard||close the door ||||||||bekleed met|pakleed||binnenrollend||vrieskoude||||||||||||||||||вахлак||

Жара ему показалась в конторе, ровно в бане. Через окна с обтаявшим льдом солнышко играло уже не зло, как там, на верху ТЭЦ, а весело. |||melted||||||||||||| |||gesmolten||||||||||||| И расходился в луче широкий дым от трубки Цезаря, как ладан в церкви. ||||||||||incense|| А печка вся красно насквозь светилась, так раскалили, идолы. |||||||verhitten|idolen И трубы докрасна. ||to red

В таком тепле только присядь на миг — и заснешь тут же. ||||sit down|||||| Комнат в конторе две.

Второй, прорабской, дверь недоприкрыта, и оттуда голос прораба гремит: |||ajar||||foreman| |van de aannemer||niet helemaal gesloten||||van de voorman|

— Мы имеем перерасход по фонду заработной платы и перерасход по стройматериалам. ||overrun|||||||| ||overschrijding||||||||bouwmaterialen Ценнейшие доски, не говорю уже о сборных щитах, у вас заключенные на дрова рубят и в обогревалках сжигают, а вы не видите ничего. ||||||||||||||||heaters|||||| ||||||||||||||||verwarmingen|||||| А цемент около склада на днях заключенные разгружали на сильном ветру и еще носилками носили до десяти метров, так вся площадка вокруг склада в цементе по щиколотку, и рабочие ушли не черные, а серые. |||||||unloaded|||||||||||||||||cement||||||||| ||||||||||||||||||||||||cement||||||||| Сколько потерь? |losses !

Совещание, значит, у прораба. |||foreman Должно, с десятниками. ||tens ||met de tientallen

У входа в углу сидит дневальный на табуретке, разомлел. ||||||||dozed off Дальше Шкуропатенко, Б-219, жердь кривая, бельмом уставился в окошко, доглядает и сейчас, не прут ли его дома сборные. |||perche tordue||||||||||barre de fer|||| |||||blind spot|||window|watches|||||||| |||||бельмом||||kijkt (1)|||||||| Толь-то проахал, дядя. ||screwed up| ||vergeet|

Бухгалтера два, тоже зэки, хлеб поджаривают на печке. accountants|||||toast bread|| |||||braden|| Чтоб не горел — сеточку такую подстроили из проволоки. |||mesh screen||adjusted||wire

Цезарь трубку курит, у стола своего развалясь. ||||||slumped down ||||||uitgestrekt К Шухову он спиной, не видит. |||||sees

А против него сидит Х-123, двадцатилетник, каторжанин по приговору, жилистый старик. |||||twenty-year-old||||| |||||twintigjarige|gevangene|||| Кашу ест.

— Нет, батенька, — мягко этак, попуская, говорит Цезарь, — объективность требует признать, что Эйзенштейн гениален. |my dear||like this|letting it go||||||||genius ||||vergevend|||||||| «Иоанн Грозный» — разве это не гениально? Пляска опричников с личиной! dance||| dans||| Сцена в соборе! ||cathedral

— Кривлянье! Grappen — ложку перед ртом задержа, сердится Х-123. |||opheffend|| — Так много искусства, что уже и не искусство. Перец и мак вместо хлеба насущного! ||||bread|daily bread |||||levensnoodzakelijke И потом же гнуснейшая политическая идея — оправдание единоличной тирании. |||||||alleenheersende| Глумление над памятью трех поколений русской интеллигенции! mockery|||||| (Кашу ест ротом бесчувственным, она ему не впрок.) ||mouth|||||for later ||mond|||||ten goede

— Но какую трактовку пропустили бы иначе?… ||interpretation||| ||uitleg|||

— Ах, пропустили бы?! Так не говорите, что гений! Скажите, что подхалим, заказ собачий выполнял. ||sycophant|||carried out Гении не подгоняют трактовку под вкус тиранов! |||||taste| ||dringen aan||||tyrannen

— Гм, гм, — откашлялся Шухов, стесняясь прервать образованный разговор. ||||embarrassed||| Ну, и тоже стоять ему тут было ни к чему.

Цезарь оборотился, руку протянул за кашей, на Шухова и не посмотрел, будто каша сама приехала по воздуху, — и за свое: |turned around||||||||||||||||||

— Но слушайте, искусство — это не что, а как. |||||what||

Подхватился Х-123 и ребром ладони по столу, по столу: ||||||table|| sprong op||||||||

— Нет уж, к чертовой матери ваше «как», если оно добрых чувств во мне не пробудит! |||damn|||||||||||

Постоял Шухов ровно сколько прилично было постоять, отдав кашу. stood||||properly|||gave away| Он ждал, не угостит ли его Цезарь покурить. |||offer him|||| Но Цезарь совсем об нем не помнил, что он тут, за спиной. ||||||remembered|||||behind him

И Шухов, поворотясь, ушел тихо. ||turning around|| ||zich omdraaiend||

Ничего, не шибко холодно на улице. Кладка сегодня как ни то пойдет. laying|||||

Шел Шухов тропою и увидел на снегу кусок стальной ножовки, полотна поломанного кусок. |||||||||lame de scie||| ||path|||||||saw blade||broken blade| |||||||||zaag||gebroken| Хоть ни для какой надобности ему такой кусок не определялся, однако нужды своей вперед не знаешь. Подобрал, сунул в карман брюк. picked up|||| Спрятать ее на ТЭЦ. hide it||| Запасливый лучше богатого. thrifty||wealthy zuinig||

На ТЭЦ придя, прежде всего он достал спрятанный мастерок и засунул его за свою веревочную опоясочку. ||arriving at|||||hidden||||||||belt ||||||||||||||touw-|gordel Потом уж нырнул в растворную. ||||solution room ||||oplossing

Там после солнца совсем темно ему показалось и не теплей, чем на улице. Сыроватей как-то. Syravatey (1)|| Sirovatej||

Сгрудились все около круглой печурки, поставленной Шуховым, и около той, где песок греется, пуская из себя парок. ||||stove|||||||||||| ||||kachel|||||||||||| Кому места не хватило — сидят на ребре ящика растворного. ||||||rand|| Бригадир у самой печки сидит, кашу доедает. ||||||finishes eating ||||||opeten На печке ему Павло кашу разогрел. |||||heated

Шу-шу — среди ребят. ||among the kids| Повеселели ребята. cheered up| И Иван Денисычу тоже тихо говорят: бригадир процентовку хорошо закрыл. |||||||percentage cut|| ||Denisitsj||||||| Веселый пришел.

Уж где он там работу нашел, какую — это его, бригадирова, ума дело. |||||||||foreman’s business|| |||||||||van de ploegbaas|| Сегодня вот за полдня что сделали? |||half a day|| Ничего. Установку печки не оплатят, и обогревалку не оплатят: это для себя делали, не для производства. |||will not pay||||will not pay|||||||production А в наряде что-то писать надо. Может, еще Цезарь бригадиру что в нарядах подмучает — уважителен к нему бригадир, зря бы не стал. |||||||torment|respectful||||for nothing|||would do |||||||ondervragen|respectvol|||||||

«Хорошо закрыл» — значит, теперь пять дней пайки хорошие будут. ||||||rations|| Пять, положим, не пять, а четыре только: из пяти дней один захалтыривает начальство, катит на гарантийке весь лагерь вровень, и лучших и худших. |||||||||||||fait rouler|sur|sous garantie||||||| |||||||||||slacks off||||warranty car||||||| |||||||||||verzuimt||rijdt||de garantie||||||| Вроде не обидно никому, всем ведь поровну, а экономят на нашем брюхе. ||||||equally|||||belly |||||||||||buik Ладно, зэка желудок все перетерпливает: сегодня как-нибудь, а завтра наедимся. ||||endures it||||||we'll eat well ||||verdragen||||||zullen we ons vullen С этой мечтой и спать ложится лагерь в день гарантийки. |||||||||garantie

А разобраться — пять дней работаем, а четыре дня едим. |s'organiser|||||||

Не шумит бригада. У кого есть — покуривают втихомолку. ||||quietly |||roken| Сгрудились во теми — и на огонь смотрят. Как семья большая. |family| Она и есть семья, бригада. Слушают, как бригадир у печки двум-трем рассказывает. Он слов зря никогда не роняет, уж если рассказывать пустился — значит, в доброй душе. |||||laisse tomber|||||||| |||||drops||||||||

Тоже он в шапке есть не научился, Андрей Прокофьич. ||||||||Prokofjitsj Без шапки голова его уже старая. Стрижена коротко, как у всех, а и в печном огне видать, сколь седины меж его сероватых волос рассеяно. cut short||||||||furnace|||||||grayish hairs||scattered gestorven||||||||de haard||||grijsheid|||grijze||verspreid

— …Я и перед командиром батальона дрожал, а тут комполка! ||||||||regimental commander ||||||||de compaan «Красноармеец Тюрин по вашему распоряжению…» Из-под бровей диких уставился: «А зовут как, а по отчеству?» Говорю. |||||||||stared intensely||||||patronymic| de Rode Leger soldaat|||||||||||||||| «Год рождения?» Говорю. Мне тогда, в тридцатом году, что ж, двадцать два годика было, теленок. «Ну, как служишь, Тюрин?» — «Служу трудовому народу!» Как вскипятится, да двумя руками по столу — хлоп! |||Tyurin||working people|||boil over||||||bang ||||||||hij/het kookt|||||| «Служишь ты трудовому народу, да кто ты сам, подлец? !» Так меня варом внутри!… Но креплюсь: «Стрелок-пулеметчик, первый номер. |||||hold on|||| ||ik ben in de war|||ik houd vol||machinegeweerner|| Отличник боевой и полити…» — «Ка-кой первый номер, гад? honor student|||politics||||| |||politiek||||| Отец твой кулак! Вот, из Каменя бумажка пришла! ||Kamenya||came in ||Kamenja|| Отец твой кулак, а ты скрылся, второй год тебя ищут!» Побледнел я, молчу. |||||disappeared||||search for||| Год писем домой не писал, чтоб следа не нашли. И живы ли там, ничего не знал, ни дома про меня. ||||||||||about me «Какая ж у тебя совесть, — орет, четыре шпалы трясутся, — обманывать рабоче-крестьянскую власть?» Я думал, бить будет. |||||||rail ties||||peasant workers||||| |||||||bielzen||||||||| Нет, не стал. Подписал приказ — шесть часов и за ворота выгнать… А на дворе — ноябрь. |||||||kick out|||| Обмундирование зимнее содрали, выдали летнее, б/у, третьего срока носки, шинельку кургузую. Équipement militaire||ont retiré|||||||||trop petite uniform||||||||||greatcoat|short coat ||||||||||de sjofele overjas|kort Я раз…бай был, не знал, что могу не сдать, послать их… И лютую справочку на руки: «Уволен из рядов… как сын кулака». ||||||||||||||note|||||||| ||bij|||||||||||woedende|briefje|||||||| Только на работу с той справкой. |||||certificate Добираться мне поездом четверо суток — литеры железнодорожной не выписали, довольствия не выдали ни на день единый. |||||billets de train|||||||||| |||||||||allowances|||||| Накормили обедом последний раз и выпихнули из военного городка. fed|||||kicked out||| |||||duwden|||

…Между прочим, в тридцать восьмом на Котласской пересылке встретил я своего бывшего комвзвода, тоже ему десятку сунули. ||||||Kotlas transfer|transshipment point|||||platoon commander|||| ||||||Kotlasskaja||||||platooncommandant|||| Так узнал от него: и тот комполка и комиссар — обая расстреляны в тридцать седьмом. |||||||||execution|||| |||||||||оба|||| Там уж были они пролетарии или кулаки. ||||proletarians||kulaks Имели совесть или не имели… Перекрестился я и говорю: «Все ж ты есть, Создатель, на небе. |||||crossed myself||||||||Creator||heaven Долго терпишь да больно бьешь». ||||hit |verdragen|||

После двух мисок каши закурить хотелось Шухову горше смерти. И, располагая купить у латыша из седьмого барака два стакана самосада и тогда рассчитаться, Шухов тихо сказал эстонцу-рыбаку: ||||Latvian|||||||||settle up|||||fisherman ||||de Let|||||||||||||de Est|

— Слышь, Эйно, на одну закрутку займи мне до завтра. ||||twist|lend me||| ||||verpakking|||| Ведь я не обману. |||deceive

Эйно посмотрел Шухову в глаза прямо, потом не спеша так же перевел на брата названого. ||||||||||||||named brother ||||||||||||||vernoemd Все у них пополам, ни табачинки один не потратит. Чего-то промычали друг другу, и достал Эйно кисет, расписанный розовым шнуром. ||mumbled to each other|||||||||cord ||||||||tabakszakje||| Из кисета того вынул щепоть табаку фабричной резки, положил на ладонь Шухову, примерился и еще несколько ленточек добавил. ||||Pincée||||||||||||| ||||||factory cut||||||measured out||||strips| |tabakszakje|||||||||||meetekende||||| Как раз на одну завертку, не больше. ||||wrap|| ||||verpakking||

А газетка у Шухова есть. |newspaper||| |krant||| Оторвал, скрутил, поднял уголек, скатившийся меж ног бригадира, — и потянул! |twisted|||rolled||||| |||steentje|rollend||||| и потянул! И кружь такая пошла по телу всему, и даже как будто хмель в ноги и в голову. |dizziness||||||||||intoxication||||| |kruis|||||||||||||||

Только закурил, а уж через всю растворную на него глаза зеленые вспыхнули: Фетюков. ||||||solution room|||||| Можно б и смиловаться, дать ему, шакалу, да уж он сегодня подстреливал, Шухов видел. |||have mercy||||||||shot|| |||genade tonen|||de schurk|||||heeft geschoten|| А лучше Сеньке Клевшину оставить. Он и не слышит, чего там бригадир рассказывает, сидит, горюня, перед огнем, набок голову склоня. |||||||||sorrowful one|||||leans |||||||||vermoeid|||||buigt

Бригадира лицо рябое освещено из печи. Le contremaître||||| |||illuminated|| Рассказывает без жалости, как не об себе:

— Барахольце, какое было, загнал скупщику за четверть цены. flea market||||buyer||| BaraHoltsje||||de opkoper||| Купил из-под полы две буханки хлеба, уж карточки тогда были. |||sous le manteau||deux miches de pain||||| |||||loaves of bread||||| Думал товарными добираться, но и против того законы суровые вышли: стрелять на товарных поездах… А билетов, кто помнит, и за деньги не купить было, не то что без денег. |freight trains||||||||||||freight trains||||||||||||||| |goederen||||||||||||||||||||||||||| Все привокзальные площади мужицкими тулупами выстланы. |train station||peasant|sheepskin coats|covered |perron-||boeren|tulpen| Там же с голоду и подыхали, не уехав. |||||sterven|| Билеты известно кому выдавали — ГПУ, армии, командировочным. ||||||zakenreizigers На перрон тоже не было ходу: в дверях милиция, с обех сторон станции охранники по путям бродят. |platform|||||||||both|||||| ||||||||||beide|||||| Солнце холодное клонится, подстывают лужи — где ночевать?… Осилил я каменную гладкую стенку, перемахнул с буханками — и в перронную уборную. |||cool down|puddles||||||||||loaves of bread|||platform restroom| |||koelen||||overwonnen|||||||broodjes|||perron| Там постоял — никто не гонится. Выхожу как пассажир, солдатик. А на путе стоит как раз Владивосток ||way||||Vladivostok ||weg||||

— Москва. За кипятком — свалка, друг друга котелками по головам. |d'eau bouillante|||||| |boiling water|dump site|||pots||heads |||||ketels|| Кружится девушка в синей кофточке с двухлитровым чайником, а подступить к кипятильнику боится. ||||sweater||two-liter|||||kettle| ||||||tweeliter|||aanraken||de waterkoker| Ноги у нее крохотулечные, обшпарят или отдавят. |||minuscules|ébouillanteront||écraseront |||tiny|scald|| |||kruimelige|verbranden||verdrukken «На, говорю, буханки мои, сейчас тебе кипятку!» Пока налил, а поезд трогает. ||loaves||||boiling water||||| Она буханки мои дёржит, плачет, что с ими делать, чайник бросить рада. |||holds|||||||| |||houdt|||||||| «Беги, кричу, беги, я за тобой!» Она впереде, я следом. |||||||voorop|| Догнал, одной рукой подсаживаю, — а поезд гону! |||je hisse||| ||||||run |||duw ik op|||gaat Я — тоже на подножку. Не стал меня кондуктор ни по пальцам бить, ни в грудки спихивать: ехали другие бойцы в вагоне, он меня с ними попутал. ||||||fingers|||||push||||||||||mixed up |||||||||||duwen||||||||||

Толкнул Шухов Сеньку под бок: на, докури, мол, недобычник. ||||||||mauvais fumeur ||||||finish smoking|| ||Sienka||||rook||niet-werkende С мундштуком ему своим деревянным и дал, пусть пососет, нечего тут. |mouthpiece|||||||suck on it|nothing here| |mondstuk|||||||zuigen|| Сенька, он чудак, как артист: руку одну к сердцу прижал и головой кивает. Ну, да что с глухого!…

Рассказывает бригадир:

— Шесть их, девушек, в купе закрытом ехало, ленинградские студентки с практики. ||||||were traveling|||| На столике у них маслице да фуяслице, плащи на крючках покачиваются, чемоданчики в чехолках. |||||||||||||covers ||||boter||flesje||||wiegen|koffertjes||hoezen Едут мимо жизни, семафоры зеленые… Поговорили, пошутили, чаю вместе выпили. ||||||joked around||| |||seinen|||||| А вы, спрашивают, из какого вагона? Вздохнул я и открылся: из такого я, девочки, вагона, что вам жить, а мне умирать… |||||such a situation|||||||||

Тихо в растворной. ||solution room ||oplossing Печка горит.

— Ахали, охали, совещались… Все ж прикрыли меня плащами на третьей полке. ||conferred|||||||| |zuchten||||||||| Тогда кондуктора с гепеушниками ходили. |||GEPU members| |||gepuushniki| Не о билете шло — о шкуре. ||ticket|||skin До Новосибирска дотаили, довезли… Между прочим, одну из тех девочек я потом на Печоре отблагодарил: она в тридцать пятом в Кировском потоке попала, доходила на общих, я ее в портняжную устроил. ||got there||||||||||||||||||Kirov stream||got in|||||||sewing workshop| ||dotaile|||||||||||Pechora|bedankt||||||Kirov|||||||||naaister|

— Може, раствор робыть? kan||maken — Павло шепотом бригадира спрашивает.

Не слышит бригадир.

— Домой я ночью пришел с огородов. Отца уже угнали, мать с ребятишками этапа ждала. ||took away||||| Уж была обо мне телеграмма, и сельсовет искал меня взять. ||||||village council||| Трясемся, свет погасили и на пол сели под стенку, а то активисты по деревне ходили и в окна заглядывали. we trillen|||||||||||||||||| Тою же ночью я маленького братишку прихватил и повез в теплые страны, во Фрунзю. |||||little brother|||||||| |||||||||||||Froezj Кормить было нечем что его, что себя. Во Фрунзи асфальт варили в котле, и шпана кругом сидела. |Frunzy|||||||| Я подсел к ним: «Слушай, господа бесштанные! |joined them|||||pantsless guys ||||||broekloze Возьмите моего братишку в обучение, научите его, как жить!» Взяли… Жалею, что и сам к блатным не пристал… |||||teach him||||||||||criminals||got involved |||||||||||||||maffia||

— И никогда больше брата не встречали? — кавторанг спросил.

Тюрин зевнул.

— Не, никогда не встречал. — Еще зевнул. Сказал: — Ну, не горюй, ребята! |||don't be sad| Обживемся и на ТЭЦ. settle in||| Кому раствор разводить — начинайте, гудка не ждите. |solution|||whistle|| ||||gudka||

Вот это оно и есть — бригада. Начальник и в рабочий-то час работягу не сдвинет, а бригадир и в перерыв сказал — работать, значит работать. ||||||hard worker||move||||||||| ||||||||verplaatst||||||||| Потому что он кормит, бригадир. И зря не заставит тоже.

По гудку если раствор разводить, так каменщикам — стой?

Вздохнул Шухов и поднялся. |||got up

— Пойти лед сколоть. ||break ice

Взял с собой для лёду топорик и метелку, а для кладки — молоточек каменотесный, рейку, шнурок, отвес. |||||||broom|||||||string| ||||ijs|||bezem|||||steenhouwer|lattenplank||loodlijn

Кильдигс румяный посмотрел на Шухова, скривился — мол, чего поперед бригадира выпрыгнул? ||||||||avant|| ||||||||before|| ||||||||vooruit|| Да ведь Кильдигсу не думать, из чего бригаду кормить: ему, лысому, хоть на двести грамм хлеба и помене — он с посылками проживет. |||||||||||||||||ration|||packages|survive on |||||||||||||||||помене — verandering||||

А все же встает, понимает. Бригаду держать из-за себя нельзя.

— Подожди, Ваня, и я пойду! — обзывает. calls names

Небось, небось толстощекий. ||chubby ||dikbuikig На себя б работал — еще б раньше поднялся.

(А еще потому Шухов поспешил, чтоб отвес прежде Кильдигса захватить, отвес-то из инструменталки взят один.) ||||||plumb line||||plumb line||||| Павло спросил бригадира:

— Мают класть утрёх? have to||at three hebben||om drie uur Ще одного нэ поставимо? |||zetten Або раствора нэ выстаче? |solution||is enough of|||voldoende

Бригадир насупился, подумал. |Le brigadier fronça les sourcils, réfléchit.| |frowned|

— Четвертым я сам стану, Павло. А ты тут — раствор! Ящик велик, поставь человек шесть, и так: из одной половины готовый раствор выбирать, в другой половине новый замешивать. |||||||||||||||||mix |||||||||||||||||maken Чтобы мне перерыву ни минуты!

— Эх! — Павло вскочил, парень молодой, кровь свежая, лагерями еще не трепан, на галушках украинских ряжка отъеденная. |||||||||||||costume| |||||||||getrained||galushki||rijst|afgehaald — Як вы сами класть, так я сам — раствор робыть! А подывымось, кто бильш наробэ! |||more|foolishness |||meer|наробэ betekent "doet" А дэ тут найдлинниша лопата? |||longest| |||de langste|

Вот это и есть бригада! Стрелял Павло из-под леса да на районы ночью налетывал — стал бы он тут горбить! |||||||||faisait des raids||||| |||||||||raided||||| |||||||||invallen||||| А для бригадира — это дело другое!

Вышли Шухов с Кильдигсом наверх, слышат — и Сенька сзади по трапу скрипит. Догадался, глухой.

На втором этаже стены только начаты кладкой: в три ряда кругом и редко где подняты выше. |||||started|masonry||||||||| ||||||metselwerk||||||||| Самая эта спорая кладка — от колен до груди, без подмостей. ||rapide||||||| |||masonry||||||scaffolding ||спорая(1)|||||||steigers

А подмости, какие тут раньше были, и козелки — всё зэки растащили: что на другие здания унесли, что спалили — лишь бы чужим бригадам не досталось. Mais||||||||||||||||||||||| |||||||braces|||took away|||||||burned down|||||| |||||||steunen||||||||||verbrandden|||||| Теперь, по-хозяйски ведя, уже завтра надо козелки сбивать, а то остановимся. ||||||||knock down|||

Далеко видно с верха ТЭЦ: и вся зона вокруг заснежённая, пустынная (попрятались зэки, греются до гудка), и вышки черные, и столбы заостренные, под колючку. |||||||||snow-covered||hid away||||whistle||||||||barbed wire |||||||||sneeuwbedekt|||||||||||||| Сама колючка по солнцу видна, а против — нет. |thorn|||||| Солнце яро блещет, глаз не раскроешь. |brightly|shines brightly|||open

А еще невдали видно — энергопоезд. ||in the distance|| ||in de verte|| Ну, дымит, небо коптит! |||fait de la fumée |smokes||smokes pollutes |||vervuilt И — задышал тяжко. Хрип такой больной всегда у него перед гудком. Вот и загудел. Не много и переработали. |||verwerkt

— Эй, стакановец! |cup guy |glazenman Ты с отвесиком побыстрей управляйся! ||plumb bob|| ||plumbob||regel — Кильдигс подгоняет. |hurries up

— Да на твоей стене смотри лёду сколько! |||||ice| Ты лед к вечеру сколешь ли? ||||break off| ||||schaft| Мастерка-то бы зря наверх не таскал, — изгаляется над ним и Шухов. |||||||se moque de|||| |||||||mocking|||| |||||||zich vermaakt||||

Хотели по тем стенкам становиться, как до обеда их разделили, а тут бригадир снизу кричит: |||walls|||||||||||

— Эй, ребята! Чтоб раствор в ящиках не мерз, по двое станем. |solution||||||| |||||vriest||| Шухов! Ты на свою стену Клевшина возьми, а я с Кильдигсом буду. А пока Гопчик за меня у Кильдигса стенку очистит. ||||||||clean the wall

Переглянулись Шухов с Кильдигсом. Верно. Так спорей. |dan maar

И — схватились за топоры.

И не видел больше Шухов ни озера дальнего, где солнце блеснило по снегу, ни как по зоне разбредались из обогревалок работяги — кто ямки долбать, с утра недодолбанные, кто арматуру крепить, кто стропила поднимать на мастерских. |||||||||||||||||scattered around|||||pits||||||rebar|||rafters||| ||||||||||scheen|||||||uit elkaar liepen||verwarmingen|||||||onvoltooide||wapening|||||| Шухов видел только стену свою — от развязки слева, где кладка поднималась ступеньками выше пояса, и направо до угла, где сходилась его стена и Кильдигсова. ||||||junction|||||||||||||met||||Kildigsova's wall |||||||||||||||||||samenkwam||||Kildigsoff Он указал Сеньке, где тому снимать лед, и сам ретиво рубил его то обухом, то лезвием, так что брызги льда разлетались вокруг и в морду тоже, работу эту он правил лихо, но вовсе не думая. |||||||||||||de dos||||||||||||||||||||| |||||||||eagerly||||||||||||||||||||||||| |||||||||ijverig||||met de achterkant||||||||||||||||||||| А думка его и глаза его вычуивали из-подо льда саму стену, наружную фасадную стену ТЭЦ в два шлакоблока. ||||||||||||outer|facade wall|||||cinder blocks ||||||haalden|||||||gevel-|||||bakstenen Стену в этом месте прежде клал неизвестный ему каменщик, не разумея или халтуря, а теперь Шухов обвыкал со стеной, как со своей. ||||||unknown mason||||||sloppily||||got used||||| ||||||||metselaar||||slordig||||heeft gewend||||| Вот тут — провалина, ее выровнять за один ряд нельзя, придется ряда за три, всякий раз подбавляя раствора потолще. ||sinkhole|||||||||||||||thicker mix ||afgrond|||||||||||||toevoegen|| Вот тут наружу стена пузом выдалась — это спрямить ряда за два. ||||belly|||straighten out||| ||||buik|||verstevigen||| И разделил он стену невидимой метой — до коих сам будет класть от левой ступенчатой развязки и от коих Сенька направо до Кильдигса. |||||marque invisible||desquels|||||||||||||| |||||goal line|||||||||junctions||||||| |||||doel|||||||||||||||| Там, на углу, рассчитал он, Кильдигс не удержится, за Сеньку малость положит, вот ему и легче будет. А пока те на уголке будут ковыряться, Шухов тут погонит больше полстены, чтоб наша пара не отставала. ||||||fouiller dans|||||||||| И наметил он, куда ему сколько шлакоблоков класть. И лишь подносчики шлакоблоков наверх взлезли, он тут же Алешку заарканил: ||||||||||caught him ||dragers|||zijn geklommen||||Alyoshka|gevangen

— Мне носи! Вот сюда клади! И сюда.

Сенька лед докалывал, а Шухов уже схватил метелку из проволоки стальной, двумя руками схватил и туда-сюда, туда-сюда пошел ею стену драить, очищая верхний ряд шлакоблоков хоть не дочиста, но до легкой сединки снежной, и особенно из швов. ||||||||||||||||||||||scrub|||||||||||grayish tint|||||joints ||doorboren||||||||||||||||||||dweilen|reinigen||||||||||sneeuw|||||

Взлез наверх и бригадир, и пока Шухов еще с метелкой чушкался, прибил бригадир рейку на углу. |||||||||||||batten|| ||||||||||aan het werk was||||| А по краям у Шухова и Кильдигса давно стоят.

— Гэй! Hey — кричит Павло снизу. — Чи там е жива людына навэрси? ||||person|upstairs ||||mens|daar in de buurt Тримайтэ раствор! Trimaité|

Шухов аж взопрел: шнур-то еще не натянут! |||||||tightened ||verbaasd||||| Запалился. caught fire is aangestoken Так решил: шнур натянуть не на ряд, не на два, а сразу на три, с запасом. А чтобы Сеньке легче было, еще прихватить у него кусок наружного ряда, а чуть внутреннего ему покинуть. ||||||||||outer row||||||

Шнур по верхней бровке натягивая, объяснил Сеньке и словами и знаками, где ему класть. |||bord supérieur|||||||||| |||rand|||||||||| Понял, глухой. Губы закуся, глаза перекосив, в сторону бригадировой стены кивает — мол, дадим огоньку? |mordant les lèvres||détournant les yeux|||||||| |bite my lip|||||||||| |bijt||verwrongen|||van de brigadier|||||vuur Не отстанем! |leave alone Смеется.

А уж по трапу и раствор несут. |||||solution| Раствор будут четыре пары носить. Решил бригадир ящиков растворных близ каменщиков не ставить никаких — ведь раствор от перекладывания только мерзнуть будет. |||oplosmiddelen|||||||||verplaatsen||| А прямо носилки поставили — и разбирай два каменщика на стену, клади. Тем временем подносчикам, чтобы не мерзнуть на верхотуре зря, шлакоблоки поверху подбрасывать. |||||||high ground|||| ||de dragers|||||hoogte|||| Как вычерпают их носилки, снизу без перерыву — вторые, а эти катись вниз. |empty out|||||||||| |vermoeien|||||||||| Там ящик носилочный у печки оттаивай от замерзшего раствору, ну и сами сколько успеете. ||civière|||dégèle|||||||| |||||thaw out|||solution|||||manage to ||voor het dragen|||ontdooi|||oplossing|||||

Принесли двое носилок сразу — на Кильдигсову стену и на шуховскую. |||||Kildigov||||Shukhovo Раствор парует на морозе, дымится, а тепла в нем чуть. solution|evaporates|||||||| |verdampt|||||||| Мастерком его на стену шлепнув да зазеваешься — он и прихвачен. ||||slap|||||caught up Masterkom|||||||||gevangen И бить его тогда тесачком молотка, мастерком не собьешь. ||||petit couteau|||| ||||chisel||||knock off ||||beiteltje|||| А и шлакоблок положишь чуть не так — и уж примерз, перекособоченный. ||cinder block|put in|a little|||||frozen in place|crooked ||betonblok||||||||scheef Теперь только обухом топора тот шлакоблок сбивать да раствор скалывать. |||||cinder block||||chip away |||||||||afschalen

Но Шухов не ошибается. Шлакоблоки не все один в один. Какой с отбитым углом, с помятым ребром или с приливом — сразу Шухов это видит, и видит, какой стороной этот шлакоблок лечь хочет, и видит то место на стене, которое этого шлакоблока ждет. |||||cabossé||||avec une excroissance|||||||||||||||||||||| ||chipped|||crumpled||||||||||||||cinder block|||||||||||cinder block|

Мастерком захватывает Шухов дымящийся раствор — и на то место бросает и запоминает, где прошел нижний шов (на тот шов серединой верхнего шлакоблока потом угодить). |||smoking||||||||||||||||middle||cinder block|later| Раствора бросает он ровно столько, сколько под один шлакоблок. solution||||||||cinder block И хватает из кучки шлакоблок (но с осторожкою хватает — не продрать бы рукавицу, шлакоблоки дерут больно). |||pile|||||||tear||glove||scratch| |||||||voorzichtigheid|||verderdringen||handschoen||| И еще раствор мастерком разровняв — шлеп туда шлакоблок! ||||leveling it||| ||||geëgaliseerd|schop|| И сейчас же, сейчас его подровнять, боком мастерка подбить, если не так: чтоб наружная стена шла по отвесу, и чтобы вдлинь кирпич плашмя лежал, и чтобы поперек тоже плашмя. |||||level it|||tap in|||||outer||||plumb line|||lengthwise|||||||| |||||bijwerken||||||||||||plumblijn|||in de lengte|||||||| И уж он схвачен, примерз. |||caught|frozen in place

Теперь, если по бокам из-под него выдавилось раствору, раствор этот ребром же мастерка отбить поскорей, со стены сошвырнуть (летом он под следующий кирпич идет, сейчас и не думай) и опять нижние швы посмотреть — бывает, там не целый блок, а накрошено их, — и раствору опять бросить, да чтобы под левый бок толще, и шлакоблок не просто класть, а справа налево полозом, он и выдавит этот лишек раствора меж собой и слева соседом. ||||||||||||||||||jeter de la||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||| |||||||oozed out|mortar||||||||||||||||||||||||joints||||||||crumbled pieces||||||||||||||||||||sliding motion|||squeeze out||excess mortar|||||| |||||||is gedrukt|||||||||||afschoppen||||||||||||||||||||||gekruimeld||||||||||||||||||||polosom|||uitdrukt||overbodig|||||| Глазом по отвесу. Глазом плашмя. Схвачено. gevangen Следующий!

Пошла работа. Два ряда как выложим да старые огрехи подровняем, так вовсе гладко пойдет. ||||||imperfections||||| |||lay out|||mistakes|level out|||| |||leggen|||fouten|onderlijnen|||| А сейчас — зорче смотреть! ||more clearly| ||beter|

И погнал, и погнал наружный ряд к Сеньке навстречу. ||||||||towards him И Сенька там на углу с бригадиром разошелся, тоже сюда идет. |||||||had a fight||here| ||||||de brigadier||||

Подносчикам мигнул Шухов — раствор, раствор под руку перетаскивайте, живо! bearers|signaled||||||drag along| |||||||verplaats| Такая пошла работа — недосуг носу утереть. |work started||||

Как сошлись с Сенькой да почали из одного ящика черпать — а уж и с заскребом. ||||||||||et déjà||||avec les restes |||||started||||draw from|||||scraper |||Sienka||begonnen|||||||||schrapen

— Раствору! solution — орет Шухов через стенку.

— Да-е-мо! — Павло кричит.

Принесли ящик. Вычерпали и его, сколько было жидкого, а уж по стенкам схватился — выцарапывай сами! |||||||||||grattez vous-mêmes| drained out|||||||||||scrape out| |||||||||||krabben| Нарастет коростой — вам же таскать вверх-вниз. groeit|||||| Отваливай! get lost verwijder je Следующий!

Шухов и другие каменщики перестали чувствовать мороз. От быстрой захватчивой работы прошел по ним сперва первый жарок — тот жарок, от которого под бушлатом, под телогрейкой, под верхней и нижней рубахами мокреет. ||grijpende|||||||warmte|||||||||||||hemden|mokt Но они ни на миг не останавливались и гнали кладку дальше и дальше. И часом спустя пробил их второй жарок — тот, от которого пот высыхает. |||||||||||dries up В ноги их мороз не брал, это главное, а остальное ничто, ни ветерок легкий, потягивающий — не могли их мыслей отвлечь от кладки. ||||||||||||||trekkend||||||| Только Клевшин нога об ногу постукивал: у него, бессчастного, сорок шестой размер, валенки ему подобрали от разных пар, тесноватые. ||||||||unfortunate one||||||||||tight ||||||||ongelukkige||||||||||

Бригадир от поры до поры крикнет: «Раство-ору!» И Шухов свое: «Раство-ору!» Кто работу крепко тянет, тот над соседями тоже вроде бригадира становится. ||||||shout||||||||||||||||| ||||||Raad||||||||||||||||| Шухову надо не отстать от той пары, он сейчас и брата родного по трапу с носилками загонял бы. Shukhov|||||||||||||stretcher||stretcher|carry up|

Буйновский сперва, с обеда, с Фетюковым вместе раствор носил. Buinovsky(1)|first||||||| По трапу и круто, и оступчиво, не очень он тянул поначалу, Шухов его подгонял легонько: |||||stumblingly||||pulled||||| |||||onhandig||||||||duwde|

— Кавторанг, побыстрей! cavalry unit|hurry up Кавторанг, шлакоблоков! |cinder blocks

Только с каждыми носилками кавторанг становился расторопнее, а Фетюков все ленивее: идет, сучье вымя, носилки наклонит и раствор выхлюпывает, чтоб легче нести. ||||||more agile||||||bastard||||||spills out||| ||||||sneller||||laziger||sukkel|||heft|||uitgiet|||

Костыльнул его Шухов в спину разок: stak|||||

— У, гадская кровь! |— Oh, sang maudit!| |vervloekte| А директором был — небось с рабочих требовал ?

— Бригадир! — Chef d'équipe! — кричит кавторанг. |car ranger — Поставь меня с человеком! Не буду я с этим м…ком носить!

Переставил бригадир: Фетюкова шлакоблоки снизу на подмости кидать, да так поставил, чтоб отдельно считать, сколько он шлакоблоков вскинет, а Алешку баптиста — с кавторангом. ||||||scaffolding|||||||||||throw up|||baptist|| veranderde|||||||||||||||||optil|||||met de auto Алешка — тихий, над ним не командует только кто не хочет.

— Аврал, салага! rush|rookie |newbie — ему кавторанг внушает. ||instills confidence — Видишь, кладка пошла! |laying|is going well

Улыбается Алешка уступчиво: ||submissively ||toegeeflijk

— Если нужно быстрей — давайте быстрей. Как вы скажете.

И потопали вниз. |went down|

Смирный — в бригаде клад. |||grave site Smirny|||

Кому-то вниз бригадир кричит. Оказывается, еще одна машина со шлакоблоками подошла. То полгода ни одной не было, то как прорвало их. Пока и работать, что шлакоблоки возят. Первый день. А потом простой будет, не разгонишься. |||||speed up |||||snelheid maken

И еще вниз ругается бригадир. Что-то о подъемнике. |||elevator |||lift И узнать Шухову хочется, и некогда: стену выравнивает. |||||||verstevigt Подошли подносчики, рассказали: пришел монтер на подъемнике мотор исправлять и с ним прораб по электроработам, вольный. |porters|||installer||||||||foreman||electrical work| ||||||||||||||elektrowerkzaamheden|

Монтер копается, прораб смотрит. |digging in|foreman|watches |werkt||

Это — как положено: один работает, один смотрит.

Сейчас бы исправили подъемник — можно б и шлакоблоки им подымать, и раствор. ||fixed|elevator||||||lift|| |||lift||||||tillen||

Уж повел Шухов третий ряд (и Кильдигс тоже третий начал), как по трапу прется еще один дозорщик, еще один начальник — строительный десятник Дэр. ||||||||||||gangway|marches up|||watchman||||construction|foreman| |||||||||||||komt|||wachter|||||| Москвич. Говорят, в министерстве работал.

Шухов от Кильдигса близко стоял, показал ему на Дэра. ||||||||Dera ||||||||Dera

— А-а! — отмахивается Кильдигс. waves off| — Я с начальством вообще дела не имею. Только если он с трапа свалится, тогда меня позовешь. ||||||||call me ||||||||roep je

Сейчас станет сзади каменщиков и будет смотреть. Вот этих наблюдателей пуще всего Шухов не терпит. |||especially|||| В инженеры лезет, свинячья морда! |||piggy| |||varkens-| А один раз показывал, как кирпичи класть, так Шухов обхохотался. |||||||||in lachen uitbarsten По-нашему, вот построй один дом своими руками, тогда инженер будешь. |||build||||||| |||bouw|||||||

В Темгенёве каменных домов не знали, избы из дерева. ||||||houses|| И школа тоже рубленая, из заказника лес привозили в шесть саженей. |||chopped wood||nature reserve||||| |||||reservaat|||||zaailingen А в лагере понадобилось на каменщика — и Шухов, пожалуйста, каменщик. |||was needed||||||mason Кто два дела руками знает, тот еще и десять подхватит. |||||||||oppakt

Нет, не свалился Дэр, только споткнулся раз. |||||tripped once| Взбежал наверх чуть не бегом.

— Тю-урин! |Tjoer — кричит, и глаза навыкате. |||exorbités |||wide open — Тю-рин!

А вслед ему по трапу Павло взбегает с лопатой, как был. ||||||runs up||shovel||

Бушлат у Дэра лагерный, но новенький, чистенький. Шапка отличная, кожаная. ||leather А номер и на ней, как у всех: Б-731.

— Ну? — Тюрин к нему с мастерком вышел. ||||trowel| Шапка бригадирова съехала накось, на один глаз. |foreman's hat||askew||| |||scheef|||

Что-то небывалое. И пропустить никак нельзя, и раствор стынет в корытце. ||||||cools down||trough ||||||||bakje Кладет Шухов, кладет и слушает. |Shukhov|||

— Да ты что?! — Дэр кричит, слюной брызгает. ||de salive| — Это не карцером пахнет! ||de strafcel| Это уголовное дело, Тюрин! Третий срок получишь!

Только тут прострельнуло Шухова, в чем дело. ||shot through|||| ||verstand|||| На Кильдигса глянул — и тот уж понял. Толь! Толь увидал на окнах.

За себя Шухов ничуть не боится, бригадир его не продаст. Боится за бригадира. Для нас бригадир — отец, а для них — пешка. |||||||pawn За такие дела второй срок на севере бригадиру вполне паяли. |||||||||gave |||||||||pasten

Ух, как лицо бригадирово перекосило! ||||twisted |||van de brigadier| Ка-ак швырнет мастерок под ноги! ||throws||| И к Дэру — шаг! ||Dero| Дэр оглянулся — Павло лопату наотмашь подымает. ||||à toute force| ||||downward swing| |||||opheft

Лопату-то! Лопату-то он не зря прихватил… |||||grabbed it

И Сенька, даром что глухой, — понял: тоже руки в боки и подошел. А он здоровый, леший. |||forest spirit

Дэр заморгал, забеспокоился, смотрит, где пятый угол. |blinked|||||

Бригадир наклонился к Дэру и тихо так совсем, а явственно здесь наверху:

— Прошло ваше время, заразы, срока давать! Ес-сли ты слово скажешь, кровосос, — день последний живешь, запомни! |||||bloedzuiger||||

Трясет бригадира всего. Трясет, не уймется никак. shakes||calm down|

И Павло остролицый прямо глазом Дэра режет, прямо режет. ||sharp-faced||||||cuts ||ostroličny||||||

— Ну что вы, что вы, ребята! — Дэр бледный стал — и от трапа подальше.

Ничего бригадир больше не сказал, поправил шапку, мастерок поднял изогнутый и пошел к своей стене. |||||||||curved|||||

И Павло с лопатой медленно пошел вниз.

Ме-едленно… |langzaam

Да-а. Вот она, кровь-то резаных этих… Троих зарезали, а лагеря не узнать. |||||||slaughtered|||| ||||gesneden|||||||

И оставаться Дэру страшно, и спускаться страшно. ||scared|||| Спрятался за Кильдигса, стоит. hid|||

А Кильдигс кладет — в аптеке так лекарства вешают: личностью доктор и не торопится ничуть. ||puts down||||||||||| К Дэру он все спиной, будто его и не видал. |Daru||||||||

Подкрадывается Дэр к бригадиру. Где и спесь его вся. ||spice||

— Что ж я прорабу скажу, Тюрин? |||foreman|| |||voorman||

Бригадир кладет, головы не поворачивая:

— А скажете — было так. Пришли — так было.

Постоял еще Дэр. Видит, убивать его сейчас не будут. |kill|||| Прошелся тихонько, руки в карманы заложил.

— Э, Ща — восемьсот пятьдесят четыре, — пробурчал. — Раствора почему тонкий слой кладешь? solution||||apply

На ком-то надо отыграться. У Шухова ни к перекосам, ни к швам не подкопаешься — так вот раствор тонок. |||||||||find fault||||thin ||||scheefheid|||||kom je er niet doorheen||||

— Дозвольте заметить, — прошепелявил он, а с насмешечкой: — что, если слой толстый сейчас ложить, весной эта ТЭЦ потечет вся. allow me|point out|whispered||||with a sneer||||||||||leak| laat toe||||||spotten||||||||||zal lekken|

— Ты — каменщик и слушай, что тебе десятник говорит, — нахмурился Дэр и щеки поднадул, привычка у него такая. ||||||||||||puffed up|||| ||||||||||||opgeblazen||||

Ну, кой-где, может, и тонко, можно бы и потолще, да ведь это если класть не зимой, а по-человечески. |||||||||thicker|||||||||| Надо ж и людей пожалеть. Выработка нужна. Production est nécessaire.| productie| Да чего объяснять, если человек не понимает!

И пошел Дэр по трапу тихо.

— Вы мне подъемник наладьте! ||elevator|fix |||maak het in orde — бригадир ему со стены вослед. ||||in response ||||achter — Что мы — ишаки? ||donkeys На второй этаж шлакоблоки вручную! ||||manually

— Тебе подъем оплачивают, — Дэр ему с трапа, но смирно. ||pay for||||gangway||at ease

— «На тачках»? |cars |auto's А ну, возьмите тачку, прокатите по трапу. ||||drive it|| ||||rijden|| «На носилках» оплачивайте! |stretcher|pay up ||betaal

— Да что мне, жалко? Не проведет бухгалтерия «на носилках». |carry out|||stretcher

— Бухгалтерия! У меня вся бригада работает, чтоб четырех каменщиков обслужить. |||||pour que|quatre|| Сколько я заработаю? ||earn

Кричит бригадир, а сам кладет без отрыву. ||||||break ||||||onderbreking

— Раство-ор! |oor — кричит вниз.

— Раство-ор! — перенимает Шухов. adopts| neemt over| Всё подровняли на третьем ряду, а на четвертом и развернуться. |ont aligné|||||||| |hebben bijgewerkt|||||||| Надо б шнур на рядок вверх перетянуть, да живет и так, рядок без шнура прогоним. ||||row||||||||||run through ||||rijtje||||||||||

Пошел себе Дэр по полю, съежился. ||Dare||field|shrunk back В контору, греться. |office| Неприютно ему небось. unwelcoming|| onvriendelijk|| А и думать надо, прежде чем на такого волка идти, как Тюрин. С такими бригадирами он бы ладил, ему б и хлопот ни о чем: горбить не требуют, пайка высокая, живет в кабине отдельной — чего еще? |||||got along||||troubles|||||||ration|high ration|||||| ||brigadiers||||||||||||||rantsoen||||||| Так ум выставляет. Ainsi||expose ||presents

Пришли снизу, говорят — и прораб по электромонтажным ушел, и монтер ушел — нельзя подъемника наладить. ||||||elektromontage|||||||

Значит, ишачь! |work hard |werk

Сколько Шухов производств повидал, техника эта или сама ломается, или зэки ее ломают. ||productions|witnessed|||||breaks down|||| Бревнотаску ломали: в цепь дрын вставят и поднажмут. Casse-bûches||||||| log hauling||||stick|||push harder Brevnotaske||||druppel|invoegen||aantrekken Чтоб отдохнуть. Балан-то велят к балану класть, не разогнешься. ||||balance|put in||get angry Balans||||balan|||je boos maken

— Шлакоблоков! Шлакоблоков! — кричит бригадир, разошелся. И в мать их, и в мать, подбросчиков и подносчиков. |||||||throwers||carriers |||||||verklikkers||dragers

— Павло спрашивает, с раствором как? |||solution| — снизу шумят.

— Разводить как!

— Так разведенного пол-ящика! |divorcé|| |divided (1)||box (1) |verdunden||

— Значит, еще ящик!

Ну, заваруха! |commotion Пятый ряд погнали. То, скрючимшись, первый гнали, а сейчас уж под грудь, гляди! |hunched over|||||||| |gekromd|||||||| Да еще б их не гнать, как ни окон, ни дверей, глухих две стены на смычку и шлакоблоков вдоволь. |||||||||||||||à la jonction||| ||||||||||doors|||||junction||| И надо б шнур перетянуть, да поздно. ||||tighten||too late

— Восемьдесят вторая инструменты сдавать понесла, — Гопчик докладает. ||||||doet verslag

Бригадир на него только глазами сверкнул.

— Свое дело знай, сморчок! |||little mushroom Таскай кирпичи! carry bricks|

Оглянулся Шухов. Да, солнышко на заходе. |sunshine||sunset С краснинкой заходит и в туман вроде бы седенький. ||||||||gray-haired |roodheid||||||| А разогнались — лучше не надо. |got carried away||| |aangeschoten||| Теперь уж пятый начали — пятый и кончить. Подровнять. trim

Подносчики — как лошади запышенные. Porteurs — comme des chevaux.|||essoufflées bearers||horses|puffed up |||vermoeid Кавторанг даже посерел. ||a pâli ||turned gray Ему ведь лет, кавторангу, сорок не сорок, а около. ||||||forty-something||

Холод градусы набирает. Руки в работе, а пальцы все ж поламывает сквозь рукавички худые. |||||||breaks down||| |||||||breekt||| И в левый валенок мороза натягивает. |||||pulls on Топ-топ им Шухов, топ-топ.

К стене теперь нагибаться не надо стало, а вот за шлакоблоками — поломай спину за каждым, да еще за каждой ложкой раствора. |||bend down|||it became|||||break your back|||||||||mortar |||||||||||breken|||||||||

— Ребята! Ребята! — Шухов теребит. — Вы бы мне шлакоблоки на стенку! на стенку подымали! ||raised ||opstonden

Уж кавторанг и рад бы, да нет сил. Непривычный он. А Алешка:

— Хорошо, Иван Денисыч. Куда класть — покажите.

Безотказный этот Алешка, о чем его ни попроси. Onvermoeibaar||||||| Каб все на свете такие были, и Шухов бы был такой. Если человек просит — отчего не пособить? |||||aider |||||help out Это верно у них.

По всей зоне и до ТЭЦ ясно донеслось: об рельс звонят. Съём! opname Прихватил с раствором. ||solution Эх, расстарались!… |worked hard |zich hebben ingespannen

— Давай раствор! |solution Давай раствор! |solution — кричит бригадир.

А там ящик новый только заделан! |||||sealed up |||||gemaakt Теперь — класть, выхода нет: если ящика не выбрать, завтра весь тот ящик к свиньям разбивай, раствор окаменеет, его киркой не выколупнешь. |put in|||||||||||||break up||harden up||pickaxe||dig out |||||||||||||varkens|verbreken||versteent||||uitkrijgen

— Ну, не удай, братцы! ||give up| ||verraden| — Шухов кличет. |calls

Кильдигс злой стал. Не любит авралов. ||crunch time ||overuren У них в Латвии, говорит, работали все потихоньку, и богатые все были. А жмет и он, куда денешься! |squeezes||||

Снизу Павло прибежал, в носилки впрягшись, и мастерок в руке. |||||harnessed himself|||| |||||ingespannen|||| И тоже класть. ||put in В пять мастерков. ||workshops ||uur

Теперь только стыки успевай заделывать! ||joints||boucher ||joints||seal up ||naden|succes| Заране глазом умерит Шухов, какой ему кирпич на стык, и Алешке молоток подталкивает: in advance||measure out||||||joint|||hammer|nudges Zaraane||meet||||||||Alyoshka||

— На, теши мне, теши! |entertain||

Быстро — хорошо не бывает. Сейчас, как все за быстротой погнались, Шухов уж не гонит, а стену доглядает. Сеньку налево перетолкнул, сам — направо, к главному углу. Senyka||pushed||||| ||duwde||||| Сейчас, если стену напустить или угол завалить — это пропасть, завтра на полдня работы. ||||||collapse||disaster||||

— Стой! — Павло от кирпича отбил, сам его поправляет. А оттуда, с угла, глядь — у Сеньки вроде прогибик получается. ||||look||||bend| ||||||Sjenka||verzakking| К Сеньке кинулся, двумя кирпичами направил. ||||bakstenen|

Кавторанг припер носилки, как мерин добрый. ||||good fellow| ||||merrie|

— Еще, — кричит, — носилок двое! ||stretcher (1)|

С ног уж валится кавторанг, а тянет. ||||car rank||pulls Такой мерин и у Шухова был до колхоза, Шухов-то его приберегал, а в чужих руках подрезался он живо. |stallion||||||||||saved it|||||got cut|| ||||||||||||||||verliezen|| И шкуру с его сняли. ||||skinned him

Солнце и закрайком верхним за землю ушло. ||skyline|upper||| ||zakraykom|||| Теперь уж и без Гопчика видать: не только все бригады инструмент отнесли, а валом повалил народ к вахте. |||||apparently||||||||in droves|poured in||| (Сразу после звонка никто не выходит, дурных нет мерзнуть там. ||call|||goes out|||| Сидят все в обогревалках. |||heaters Но настает такой момент, что сговариваются бригадиры, и все бригады вместе сыпят. |||||collude||||||dump together Если не договориться, так это ж такой злоупорный народ, арестанты, — друг друга пересиживая, будут до полуночи в обогревалках сидеть.) |||||||stubborn|||||outlast each other|||||heated rooms| |||||||hardnekkig|||||verdrijven|||||| Опамятовался и бригадир, сам видит, что перепозднился. came to his senses||||||was late herinnerde zich||||||te laat is gekomen Уж инструментальщик, наверно, его в десять матов обкладывает. |instrument maker||||||curses him |instrumentalist||||||slaat

— Эх, — кричит, — дерьма не жалко! Подносчики! Катите вниз, большой ящик выскребайте, и что наберете — отнесите в яму вон ту и сверху снегом присыпьте, чтоб не видно! roll||||scrape out||||take it||||||||cover with snow||| rol het||||schraap|||u verzamelt|||||||||bestrooi||| А ты, Павло, бери двоих, инструмент собирай, тащи сдавать. ||||||assemble|| Я тебе с Гопчиком три мастерка дошлю, вот эту пару носилок последнюю выложим. ||||||||||||put out ||||||stuur||||||

Накинулись. Молоток у Шухова забрали, шнур отвязали. |||||untied the cord |||||ontknoopten Подносчики, подбросчики — все убегли вниз в растворную, делать им больше тут нечего. |throwers|||||solution room||||| |onderwerpers||zijn weggelopen|||||||| Остались сверху каменщиков трое — Кильдигс, Клевшин да Шухов. Бригадир ходит, обсматривает, сколько выложили. ||||laid out ||kijkt om|| Доволен.

— Хорошо положили, а? За полдня. Без подъемника, без фуёмника. |lift||hoist |||fuymnik

Шухов видит — у Кильдигса в корытце мало осталось. |||||trough|| Тужит Шухов — в инструменталке бригадира бы не ругали за мастерки. |||instrumental class||||||tools Treurt|||de instrumentale||||||meesterwerkjes

— Слышь, ребята, — Шухов доник, — мастерки-то несите Гопчику, мой — несчитанный, сдавать не надо, я им доложу. |||||||||uncounted|submit|||||report to |||доник = zegt||||Gopchik||onbekend||||||

Смеется бригадир:

— Ну как тебя на свободу отпускать? Без тебя ж тюрьма плакать будет!

Смеется и Шухов. Кладет.

Унес Кильдигс мастерки. Сенька Шухову шлакоблоки подсавывает, раствор Кильдигсов сюда в корытце перевалили. ||||mortar|||||poured in |||brengt||Kildigsoff||||

Побежал Гопчик через все поле к инструменталке, Павла догонять. ||||||||catch up with И 104-я сама пошла через поле, без бригадира. Бригадир — сила, но конвой — сила посильней. Перепишут опоздавших — и в кондей. schrijven|de laatkomers|||

Грозно сгустело у вахты. |het werd donker|| Все собрались. Кажись, что и конвой вышел — пересчитывают. |||||counting again

(Считают два раза при выходе: один раз при закрытых воротах, чтоб знать, что можно ворота открыть; второй раз — сквозь открытые ворота пропуская. А если померещится еще не так — и за воротами считают.) ||imagine it||||||| ||het lijkt|||||||

— Драть его в лоб с раствором! |||||solution — машет бригадир. — Выкидывай его через стенку!

— Иди, бригадир! Иди, ты там нужней! |||more needed |||nodigst — (Зовет Шухов его Андрей Прокофьевичем, но сейчас работой своей он с бригадиром сравнялся. ||||||||||||matched him ||||Prokofjevich|||||||| Не то чтоб думал так: «Вот я сравнялся», а просто чует, что так.) И шутит вслед бригадиру, широким шагом сходящему по трапу: — Что, гадство, день рабочий такой короткий? ||||||descending||||bastard|||| ||||||afdalend||||slechtigheid|||| Только до работы припадешь — уж и съём! |||collapse|||eat it |||kom je|||

Остались вдвоем с глухим. С этим много не поговоришь, да с ним и говорить незачем: он всех умней, без слов понимает. ||||||||||||||||understands without words

Шлеп раствор! Шлеп шлакоблок! Притиснули. pressed down geperst Проверили. Раствор. solution Шлакоблок. Раствор. Шлакоблок… cinder block

Кажется, и бригадир велел — раствору не жалеть, за стенку его — и побегли. ||||solution||||||| |||||||||||rennen Но так устроен Шухов по-дурацкому, и никак его отучить не могут: всякую вещь и труд всякий жалеет он, чтоб зря не гинули. |||||foolishly||||untrain|||||||||||||waste away |||||domme|||||||||||||||||verliezen

Раствор! Шлакоблок! Раствор! Шлакоблок!

— Кончили, мать твою за ногу! — Сенька кричит. — Айда!

Носилки схватил — и по трапу.

А Шухов, хоть там его сейчас конвой псами трави, отбежал по площадке назад, глянул. |||||||dogs|chase away|ran back|||| ||||||||verdrijven||||| Ничего. Теперь подбежал — и через стенку, слева, справа. |||through||| Эх, глаз — ватерпас! ||spirit level ||waterpas Ровно! Еще рука не старится. |||ages |||veroudert

Побежал по трапу.

Сенька — из растворной и по пригорку бегом.

— Ну! Ну! — оборачивается.

— Беги, я сейчас! — Шухов машет.

А сам — в растворную. |||solution Мастерка так просто бросить нельзя. Может, завтра Шухов не выйдет, может, бригаду на Соцгородок затурнут, может, сюда еще полгода не попадешь — а мастерок пропадай? |||||||||assigned||||||||| |||||||||sturen||||||||| Заначить так заначить! ||stash it sparen||

В растворной все печи погашены. ||||extinguished ||||uitgeschakeld Темно. Страшно. Не то страшно, что темно, а что ушли все, недосчитаются его одного на вахте, и бить будет конвой. |||||||||will miss|||||||| |||||||||missen||||||||

А все ж зырь-зырь, довидел камень здоровый в углу, отвалил его, под него мастерок подсунул и накрыл. ||||look|saw|||||moved away|||||slipped in||covered it |||ziet||zag|||||||||||| Порядок! order

Теперь скорей Сеньку догонять. |quickly|| А он отбежал шагов на сто, дальше не идет. Никогда Клевшин в беде не бросит. |||trouble||abandon (1) Отвечать — так вместе. respond together||together

Побежали вровень — маленький и большой. |side by side||| Сенька на полторы головы выше Шухова, да и голова-то сама у него экая здоровая уродилась. |||||||||||||||turned out

Есть же бездельники — на стадионе доброй волей наперегонки бегают. ||idlers|||||| Вот так бы их погонять, чертей, после целого дня рабочего, со спиной, еще не разогнутой, в рукавицах мокрых, в валенках стоптанных — да по холоду. ||||chase them|devils|||||||||straightened out||||||worn-out||| |||||duivels|||||||||rechtgetrokken|||||||||

Запалились, как собаки бешеные, только слышно: хы-хы! got fired up||||||| zijn aangestoken||||||| хы-хы!

Ну, да бригадир на вахте, объяснит же.

Вот прямо на толпу бегут, страшно.

Сотни глоток сразу как заулюлюкали: и в мать их, и в отца, и в рот, и в нос, и в ребро. ||||screamed|||||||||||||||| ||||zullen roepen|||||||||||||||| Как пятьсот человек на тебя разъярятся — еще б не страшно! |||||s'énervent|||| |||||get furious|||| |||||zouden zich verontwaardigen||||

Но главное — конвой как?

Нет, конвой ничего. И бригадир тут же в последнем ряду. ||||||row Объяснил, значит, на себя вину взял. |||||took on

А ребята орут, а ребята матюгаются! |||||jurent |||||swear |||||vloeken Так орут — даже Сенька многое услышал, дух перевел да как завернет со своей высоты! |||||||caught breath|||||| Всю жизнь молчит — ну, и как гахнет! ||||||gromt Кулаки поднял, сейчас драться кинется. ||||fight back Замолчали. Смеются кой-кто.

— Эй, сто четвертая! ||fourth Так он у вас не глухой? |||||deaf — кричат. — Мы проверяли. |checked

Смеются все. И конвой тоже. |convoy|

— Разобраться по пять! figure it out||

А ворот не открывают. Сами себе не верят. Подали толпу от ворот назад. (К воротам все прилипли, как глупые, будто от того быстрей будет.)

— Р-разобраться по пять! Первая! Вторая! Третья!…

И как пятерку назовут, та вперед проходит метров на несколько. |||call||||||

Отпыхался Шухов пока, оглянулся — а месяц-то, батюшка, нахмурился багрово, уж на небо весь вылез. caught his breath|||||||||||||| heeft zich uitgehijgd|||||||||||||| И ущербляться, кесь, чуть начал. |suffer damage|you know|just a bit|started |schaden|||