×

We gebruiken cookies om LingQ beter te maken. Als u de website bezoekt, gaat u akkoord met onze cookiebeleid.


image

TrashSmash (Валентин Конон), ✊ БУДЬ МУЖИКОМ! (2)

✊ БУДЬ МУЖИКОМ! (2)

нормы этой самой мужественности.

При анализе 45 случаев массовых убийств, после которых

преступник сводил счеты и с собственной жизнью

– выяснилось, что на эти чудовищные зверства слишком

часто мужчин толкали те самые традиционные нормы

мужественности – от связи мужской идентичности и

предписанной ей любови к огнестрельному оружию

до игнорирования психического заболевания, ведь поход

к «мозгоправу – не мужское занятие».

Так что проблема не только в том, что традиционная

мужественность отравляет самих мужчин: заставляя

их рисковать собственным здоровьем, игнорировать

медицинскую помощь, сводить счеты с жизнью.

Традиционная мужественность отравляет все, до чего может

дотянуться.

*Помехи*

Слушай, может тебе помочь?

Я знаю пару заклятий школы восстановления.

Школа восстановления только для жриц!

Ух!

Я по-старинке прижгу лучиной.

ХАХА!

*Звук огня*

*Панические вздохи*

Вот ты серьезно?!

А ты у нас особенный?

[Как отравить свое окружение?]

*Помехи*

Помимо уже раскрытых проблем традиционной мужественности

давайте вместе поразмыслим – чем будут чреваты для

окружающих нормы поощряющие мужчин быть доминирующими

и агрессивными, а женщин – уступчивыми и даже «достойными

наказания» в определённых ситуациях?

Например, мы знаем, что между моделями поведения

«мачо-мужчин» и отношением к сексуальному насилию

есть четкая, повторяющаяся связь – чем больше человек

принимает идеалы такой мужественности, тем он

толерантное относится к сексуальному насилию.

Традиционные роли подчеркивают агрессивность мужчин во

имя «мужественности» и пассивность женщин во имя

«женственности».

Поэтому человек разделяющий идеалы настоящего мужика

с большей вероятностью просто не примет «нет»

от неуверенной, пассивной женщины.

Такие мужчины даже готовы поддерживать и оправдывать

сексуальное принуждение, по крайней мере, в некоторых

обстоятельствах.

Многие исследователи обратили свое внимание также и на

то, что сексуальное насилие – это неотъемлемый спутник

любых военных действий.

Некоторые модели показывают, что изнасилование и война

связаны именно традиционной мужественностью, ведь она

может быть фундаментом, на котором основывается

и то, и другое.

Разумеется, и в построении отношений – поведение,

основанное на традиционных мужских нормах вряд ли,

приведет к чему-либо здоровому.

В лучшем случае жесткие идеалы устаревшей мужественности

приведут к формированию нездоровых отношений, которые

закончатся разрывом, а в худшем – к систематическому

применению насилия по отношению к партнеру и даже… убийству.

По данным министерства юстиции США – женщины в

два раза чаще умирают от рук своего интимного партнера.

Как отмечают исследователи в информационных бюллетенях

Всемирной Организации Здравоохранения этим преступлениям

предшествуют определённые обстоятельства, которые

связаны с постоянным насилием в доме, угрозами, запугиванием,

сексуальным насилием или ситуациями, когда женщины

зависимы от своего партнера.

По более свежим данным убийства женщин их партнерами

составляют от 35 до 50 процентов всех убийств женщин.

Для сравнения – лишь 5 процентов от убийств мужчин произошли

по вине интимного партнера, и даже среди этих смертей

– один из основных мотивов женщин-убийц – самозащита.

Традиционная мужественность ставит женщин в подчиненное

положение, маргинализируя «женское» восприятие насилия,

когда оно рассматривается лишь как отчаянный шаг

защиты, и возвышая применение насилия как инструмента

установления превосходства.

Возможно поэтому один из самых частых мотивов убийства

женщин – ревность.

По сути, центральный мотив этих преступлений – власть,

тотальный контроль над женами и сожителями.

*Помехи*

А что эти бабы?

Совсем неразумные существа.

Одна вон моему знакомому - Рагнару – голову оттяпала.

Сраные феминистки.

Поехавшие заложницы своего гормонального фона!

Может и поехавшие, но странная деталь…

Большинство завсегдатаев в темницах – это мы, а не

поехавшие бабы… Да и про Рагнара твоего

я слыхал.

Тот еще дебошир был.

Постоянно куражился, весь пыжился из себя...

Дебошир то дебошир, но свой дебошир!

Рыженький!

Эх!

Помянем!

*Чёк*

*Помехи*

Увы, но как показывает практика,

действительно - поведение, подпитываемое идеалами

мужественности, очень часто будет приводить к тому,

что человек будет совершать преступление.

Криминалисты уже давно заявляют, что один из наиболее

значимых фактов о преступности – это то, что почти всегда

за нее ответственны мужчины.

До 80-х годов прошлого века из-за такого большого разрыва

в преступности многие криминалисты вообще пренебрегали исследованиями

женской преступности.

Нет, серьезно – это представление настолько глубоко укоренилось

в умах уже чуть ли не первых криминологов, что женщин-преступниц,

например, Чезаре Ломброзо описывал как «маскулинизированных»,

«более волосатых».

Ситуация поменялась только с приходом женщин в саму

криминологию.

Первые же работы с попытками объяснить эту непропорциональность

в преступности так или иначе упирались в ту самую

«естественную роль» - мол «так распорядилась природа,

что мужчины тянутся к преступлениям».

Проблема состояла только в том, что по сути такой

ответ ничего не объяснял, а ставил лишь больше вопросов,

остающихся без убедительного ответа.

Время шло, появлялись все новые данные о преступниках,

были выдвинуты новые подходы, у криминалистов начали

появляться иные объяснения с гораздо более убедительной

доказательной базой.

За последние два десятилетия криминалисты далеко продвинулись

в объяснении связи между преступностью и мужественностью.

Среди прочего объяснение можно поискать в так называемом

«протесте мужественности» - явлении, характеризующем

особую «мужскую» идентичность, когда мужчина в маргинальном

социальном положении хочет того, что диктуют ему традиционные

идеалы «настоящего мужчины».

Как и другие парни, воспитанные в таком ключе, они желают

власти и контроля над своей жизнью.

Тем не менее, их мужские притязания на власть противоречат

реальности их экономического и социального положения.

Чтобы открыто показать или доказать свою мужественность,

такие мужчины могут использовать намеренно раздутые традиционно-мужские

нормы поведения, что в конечном счете приводит к явной

агрессии, участию в антиобщественном, насильственном, преступном

поведении.

Часто «мужской протест» проявляется в явном женоненавистничестве,

различных формах шовинизма и гомофобии.

Отсюда растут ноги, например у убийств гомосексуалов

– ведь они самим своим существованием шатают

эти традиционные идеалы мужчины, укрепить которые

можно лишь применив к ним агрессию.

*Помехи*

Ваш мед.

Я не заказывал!

Вас решили угостить.

Кто?

Вон тот молодой человек в розовых доспехах.

*Боевая музыка из Скайрима* *Агрессивное дыхание, мельтешение*

*Помехи*

Таким образом, современные криминологи отмечают,

что, во-первых, проявления мужественности могут быть

различны, они социально построены и воспроизводятся

в процессе социализации.

Во-вторых, проявления традиционной мужественности тесно связаны

с борьбой за социальную власть.

Но, пожалуй, самое антигуманное последствие, вытекающее

из следования идеалам традиционной мужественности – влияние

на детей.

Ограничивая определение мужественности и поощряя

лишь те качества, которые подпитывают этот иллюзорный

идеал мы создаем так называемый гендерный ролевой конфликт

– намеренное ограничение благополучия и развития

определённых качеств людей.

В будущем это вытекает в ограниченную эмоциональность,

негативную оценку доброжелательного и ласкового взаимодействия

между мужчинами, ценностные конфликты, вроде работа

– семья и неприятие всего, что стереотипно будет восприниматься

как «женское».

*Помехи*

Эх...

Именем ярла!

Ты что задумал?

*Замешательство*

Борьба!

Сила!

Мужики!

Оба: «ВОЙНАА!»

*Помехи*

Как итог - конфликты и разногласия

между мальчиками разрешаются путем обзывания и насмешек,

физической агрессии и исключения из группы.

Это вносит путаницу в естественный порядок построения их индивидуализма

и душит их творческий потенциал и свободную игру, что имеет

решающее значение для развития навыков, необходимых для

решения проблем и принятия решений на протяжении всей

жизни.

Продвижение идеализированных мужских ролей, подчеркивающих

жесткость, доминирование, уверенность в себе и ограничение

эмоций, может начаться уже в младенчестве.

Такие нормы передаются родителями, другими родственниками-мужчинами

и просто окружающими.

Обширные исследования, систематизированные Джеймсом

О ‘Нилом – профессором педагогической психологии

и семейных исследований – связывают гендерные

ролевые конфликты у мужчин со множеством поведенческих

проблем, включая сексизм, насилие, гомофобию, депрессию,

токсикоманию и проблемы взаимоотношений.

*Помехи*

*Звук горящих поленьев*

Посмотри на эту трактирщицу – каждому глазки строит.

Другое дело – орочьи порядки!

Не то что эти «прогрессивные» … бретонцы.

Кто сильный – того и бабы.

А что-то не нравится – пошла вон из орочей крепости!

Кхм… У меня оба папы бретонцы…

Ой… Извини.

Секунду...

- ЧТО?!

- Что?

[Кризис мужественности]

*Помехи*

Сексизм, гомофобия, активная агрессия - все эти вещи

влияют непосредственно на окружающих мужчину людей.

Почему большинство культур приучают нас с самого детства

отравлять все вокруг и не щадить самих себя?

Вопрос «почему» тут очень сложен, ведь это развитие

мужской гендерной идентичности по-факту начинается аж

до рождения – фактически закладывается ожиданиями

родителей и других значимых взрослых.

Ожиданиями того, как должен себя вести мальчик и как

к нему надо относится.

Ребенок проходит через эту социализацию, на него

влияет множество вещей, формирующих то самое представление

о мужественности.

Поэтому нет ничего удивительного, в том, что по достижении

зрелости мужчина будет стремиться демонстрировать

предписанное ему поведение.

По мере того, как различные области клинической психологии,

антропологии, педагогики и криминалистики развиваются

– у нас появляется все более полное описание причин

того, почему традиционная мужественность захватывает

умы многих мужчин и что нам с этим делать.

На сегодняшний момент для многих развитых стран ситуация

несколько осложняется тем, что мы находимся как-бы

в переходной стадии.

Общество меняется, развивается культура, а вместе с ней

и уходят в историю модели традиционной мужественности.

Словами Стивена Плэтта – исследователя политики

здравоохранения в университете Эдинбурга:

«Мужчины средних лет, сегодня, являются «буферным» поколением

– пойманным между традиционной молчаливой, строгой, стойкой

мужественностью их отцов и более прогрессивным,

открытым и личностно-ориентированным поколением их сыновей».

Поэтому не удивительно, что многие мужчины очень

боятся потерять эту точку опоры, собственной идентичности.

Многим из нас очень сложно приспособиться к этому

переходу, сложно осознать кризис собственной традиционной

мужественности.

Очень ярко это иллюстрирует пример США.

Так описал это Уильям Лю, профессор психологии консультирования

в Университете Айовы: «Люди из рабочего класса смотрят

в будущее и видят, что их возможности ограничены.

Они не уверены, какова их роль в обществе» … «Культура

меняется, и она больше не отвечает предпочтениям

стереотипной мужской точки зрения».

Мужчины, что стремятся соответствовать традиционным

мужским «идеалам», могут чувствовать угрозу общественного

сдвига, в том числе из-за возрастающей роли женщин

на работе или растущего признания однополых отношений,

что напрямую конфликтует с традиционным идеалами

«настоящего мужчины».

Все это негативным образом отражается на социально-экономическом

положении таких мужчин, ведь они могут как отказаться

от работы, традиционно считающейся «женской»,

так и банально совершить правонарушение, что только

ухудшит их статус.

Мало того – этот кризис в идентификации мужчины

всячески пытаются использовать самые разные группы.

Например, за последние 2 десятилетия было продемонстрировано,

что военная подготовка намеренно направлена на

развитие гипермаскулинных качеств – вроде тех самых

нежелания обращаться за помощью, безэмоциональности

и явной агрессии.

Идеология милитаризма эксплуатирует традиционные

мужские нормы, поощряя заблуждения и предрассудки

в этой сфере.

На фоне этих гипермаскулинизированных военных взглядов солдаты

слишком часто испытывают проблемы с психическим

здоровьем, трудности с переходом на гражданскую

жизнь.

Ветераны вообще несут свои тяжести отхода от традиционных

мужских норм вроде «падения от героя до нуля», когда

по возвращении с войны их настигает падение собственного

статуса в рамках образа традиционной мужской идентичности,

который машина военной пропаганды использует

для создания привлекательного фасада перед солдатами.

*Помехи*

Не служил у братьев бури

– не мужик!

Каждый норд обязан за Скайрим жизнь отдать!

Война – благо для мужчины.

Но ты же в курсе, что темные эльфы массово мигрировали

в Скайрим в том числе из-за военной агрессии аргониан?

Хе-хе, понаехало!

А скайрим между прочим – для нордов!

Т.е. ты серьезно выступаешь за войну?

Да.

Хех… Очень последовательная позиция…

*Помехи*

В конце концов в своих крайних

формах кризис мужественности эксплуатируют радикальные

объединения – в риторике неонацистов типичен дискурс

о традиционной белой маскулинности, которая рассматривается

как намеренно «уничтожающаяся, вырождающаяся» с катастрофическими

последствиями для нации.

Именно поэтому многие онлайн сообщества таких движений

это что-то вроде «клубов для мальчиков».

Группировки вроде Аль-Каиды и ИГИЛ прямо обращаются

к гипертрофированным маскулинным чертам – бородатые мужчины,

размахивающие огнестрелом и мачете, засевшие в суровых

«мужских» условиях.

*Помехи*

Я за эльфов в битву не пойду

– мои фавориты – братья бури.

У них хотя бы в отличии от этих слащавых остроухих

предводитель – нормальный мужик.

Мужик что надо.

С ростом, жестом, мимикой, окладистый!

С бородой!

Одно загляденье!

Хотел бы я в задних рядах, услышать, как он

Кричит.

Нам нужно всем держаться гульфика... *кхм* Ульфрика!

Аааа, знаешь… Даже мне жарковато стало, наверное,

дратья… братья бури держатся за кого надо!

Дааа… Мы все нормальные мужики.

*no homo*

*Помехи*

Похожая история происходит

и с так называемыми «бандами» - группировками как правило

молодых людей, которые участвуют в преступной

деятельности.

Исследователи считают, что образ мужественности

играет большое значение в распространении насилия,

ведь в социально-экономическом контексте банда становится

привлекательным средством для приобретения «мужественности»

у мальчиков и юношей.

Для того, чтобы вступить в подобное сообщество – его

юным участникам предлагают пройти инициацию, в ходе

которой, они докажут, что достаточно мужественны

для того, чтобы совершить «настоящий, мужской поступок»

- как правило преступного характера.

Если в такое сообщество попадает женщина – то высока

вероятность требований пройти через сексуальное

насилие для того, чтобы стать членом группы.

Невольно вспоминается связь традиционных мужских

норм и нормализации изнасилований.

Традиционная мужская социализация отдаляет и изолирует многих

мальчиков от их подлинного внутреннего мира и по-настоящему

важных социальных связей, что вполне вероятно повышает

риск их участия в актах насилия.

Но есть и хорошие новости – мальчики, которые не

вступали в банды, чаще имели поддержку со стороны семьи,

которая помогла им принять «моральный отказ» от опасных

норм традиционной мужественности и развить восприятие альтернативных,

ненасильственных ценностей мужчин.

Однозначно также и то, что уже сформированные «традиционные

мужские идеалы» можно и нужно корректировать, если


✊ БУДЬ МУЖИКОМ! ✊ BE A MAN! (2) SÊ UM HOMEM! (2) (2)

нормы этой самой мужественности. norms of this same masculinity.

При анализе 45 случаев массовых убийств, после которых In the analysis of 45 cases of mass killings, after which

преступник сводил счеты и с собственной жизнью the offender also settled accounts with his own life

– выяснилось, что на эти чудовищные зверства слишком

часто мужчин толкали те самые традиционные нормы

мужественности – от связи мужской идентичности и

предписанной ей любови к огнестрельному оружию

до игнорирования психического заболевания, ведь поход

к «мозгоправу – не мужское занятие».

Так что проблема не только в том, что традиционная

мужественность отравляет самих мужчин: заставляя

их рисковать собственным здоровьем, игнорировать

медицинскую помощь, сводить счеты с жизнью.

Традиционная мужественность отравляет все, до чего может

дотянуться.

*Помехи*

Слушай, может тебе помочь?

Я знаю пару заклятий школы восстановления.

Школа восстановления только для жриц!

Ух!

Я по-старинке прижгу лучиной.

ХАХА!

*Звук огня*

*Панические вздохи*

Вот ты серьезно?!

А ты у нас особенный?

[Как отравить свое окружение?]

*Помехи*

Помимо уже раскрытых проблем традиционной мужественности

давайте вместе поразмыслим – чем будут чреваты для

окружающих нормы поощряющие мужчин быть доминирующими

и агрессивными, а женщин – уступчивыми и даже «достойными

наказания» в определённых ситуациях?

Например, мы знаем, что между моделями поведения

«мачо-мужчин» и отношением к сексуальному насилию

есть четкая, повторяющаяся связь – чем больше человек

принимает идеалы такой мужественности, тем он

толерантное относится к сексуальному насилию.

Традиционные роли подчеркивают агрессивность мужчин во

имя «мужественности» и пассивность женщин во имя

«женственности».

Поэтому человек разделяющий идеалы настоящего мужика

с большей вероятностью просто не примет «нет»

от неуверенной, пассивной женщины.

Такие мужчины даже готовы поддерживать и оправдывать

сексуальное принуждение, по крайней мере, в некоторых

обстоятельствах.

Многие исследователи обратили свое внимание также и на

то, что сексуальное насилие – это неотъемлемый спутник

любых военных действий.

Некоторые модели показывают, что изнасилование и война

связаны именно традиционной мужественностью, ведь она

может быть фундаментом, на котором основывается

и то, и другое.

Разумеется, и в построении отношений – поведение,

основанное на традиционных мужских нормах вряд ли,

приведет к чему-либо здоровому.

В лучшем случае жесткие идеалы устаревшей мужественности

приведут к формированию нездоровых отношений, которые

закончатся разрывом, а в худшем – к систематическому

применению насилия по отношению к партнеру и даже… убийству.

По данным министерства юстиции США – женщины в

два раза чаще умирают от рук своего интимного партнера.

Как отмечают исследователи в информационных бюллетенях

Всемирной Организации Здравоохранения этим преступлениям

предшествуют определённые обстоятельства, которые

связаны с постоянным насилием в доме, угрозами, запугиванием,

сексуальным насилием или ситуациями, когда женщины

зависимы от своего партнера.

По более свежим данным убийства женщин их партнерами

составляют от 35 до 50 процентов всех убийств женщин.

Для сравнения – лишь 5 процентов от убийств мужчин произошли

по вине интимного партнера, и даже среди этих смертей

– один из основных мотивов женщин-убийц – самозащита.

Традиционная мужественность ставит женщин в подчиненное

положение, маргинализируя «женское» восприятие насилия,

когда оно рассматривается лишь как отчаянный шаг

защиты, и возвышая применение насилия как инструмента

установления превосходства.

Возможно поэтому один из самых частых мотивов убийства

женщин – ревность.

По сути, центральный мотив этих преступлений – власть,

тотальный контроль над женами и сожителями.

*Помехи*

А что эти бабы?

Совсем неразумные существа.

Одна вон моему знакомому - Рагнару – голову оттяпала.

Сраные феминистки.

Поехавшие заложницы своего гормонального фона!

Может и поехавшие, но странная деталь…

Большинство завсегдатаев в темницах – это мы, а не

поехавшие бабы… Да и про Рагнара твоего

я слыхал.

Тот еще дебошир был.

Постоянно куражился, весь пыжился из себя...

Дебошир то дебошир, но свой дебошир!

Рыженький!

Эх!

Помянем!

*Чёк*

*Помехи*

Увы, но как показывает практика,

действительно - поведение, подпитываемое идеалами

мужественности, очень часто будет приводить к тому,

что человек будет совершать преступление.

Криминалисты уже давно заявляют, что один из наиболее

значимых фактов о преступности – это то, что почти всегда

за нее ответственны мужчины.

До 80-х годов прошлого века из-за такого большого разрыва

в преступности многие криминалисты вообще пренебрегали исследованиями

женской преступности.

Нет, серьезно – это представление настолько глубоко укоренилось

в умах уже чуть ли не первых криминологов, что женщин-преступниц,

например, Чезаре Ломброзо описывал как «маскулинизированных»,

«более волосатых».

Ситуация поменялась только с приходом женщин в саму

криминологию.

Первые же работы с попытками объяснить эту непропорциональность

в преступности так или иначе упирались в ту самую

«естественную роль» - мол «так распорядилась природа,

что мужчины тянутся к преступлениям».

Проблема состояла только в том, что по сути такой

ответ ничего не объяснял, а ставил лишь больше вопросов,

остающихся без убедительного ответа.

Время шло, появлялись все новые данные о преступниках,

были выдвинуты новые подходы, у криминалистов начали

появляться иные объяснения с гораздо более убедительной

доказательной базой.

За последние два десятилетия криминалисты далеко продвинулись

в объяснении связи между преступностью и мужественностью.

Среди прочего объяснение можно поискать в так называемом

«протесте мужественности» - явлении, характеризующем

особую «мужскую» идентичность, когда мужчина в маргинальном

социальном положении хочет того, что диктуют ему традиционные

идеалы «настоящего мужчины».

Как и другие парни, воспитанные в таком ключе, они желают

власти и контроля над своей жизнью.

Тем не менее, их мужские притязания на власть противоречат

реальности их экономического и социального положения.

Чтобы открыто показать или доказать свою мужественность,

такие мужчины могут использовать намеренно раздутые традиционно-мужские

нормы поведения, что в конечном счете приводит к явной

агрессии, участию в антиобщественном, насильственном, преступном

поведении.

Часто «мужской протест» проявляется в явном женоненавистничестве,

различных формах шовинизма и гомофобии.

Отсюда растут ноги, например у убийств гомосексуалов

– ведь они самим своим существованием шатают

эти традиционные идеалы мужчины, укрепить которые

можно лишь применив к ним агрессию.

*Помехи*

Ваш мед.

Я не заказывал!

Вас решили угостить.

Кто?

Вон тот молодой человек в розовых доспехах.

*Боевая музыка из Скайрима* *Агрессивное дыхание, мельтешение*

*Помехи*

Таким образом, современные криминологи отмечают,

что, во-первых, проявления мужественности могут быть

различны, они социально построены и воспроизводятся

в процессе социализации.

Во-вторых, проявления традиционной мужественности тесно связаны

с борьбой за социальную власть.

Но, пожалуй, самое антигуманное последствие, вытекающее

из следования идеалам традиционной мужественности – влияние

на детей.

Ограничивая определение мужественности и поощряя

лишь те качества, которые подпитывают этот иллюзорный

идеал мы создаем так называемый гендерный ролевой конфликт

– намеренное ограничение благополучия и развития

определённых качеств людей.

В будущем это вытекает в ограниченную эмоциональность,

негативную оценку доброжелательного и ласкового взаимодействия

между мужчинами, ценностные конфликты, вроде работа

– семья и неприятие всего, что стереотипно будет восприниматься

как «женское».

*Помехи*

Эх...

Именем ярла!

Ты что задумал?

*Замешательство*

Борьба!

Сила!

Мужики!

Оба: «ВОЙНАА!»

*Помехи*

Как итог - конфликты и разногласия

между мальчиками разрешаются путем обзывания и насмешек,

физической агрессии и исключения из группы.

Это вносит путаницу в естественный порядок построения их индивидуализма

и душит их творческий потенциал и свободную игру, что имеет

решающее значение для развития навыков, необходимых для

решения проблем и принятия решений на протяжении всей

жизни.

Продвижение идеализированных мужских ролей, подчеркивающих

жесткость, доминирование, уверенность в себе и ограничение

эмоций, может начаться уже в младенчестве.

Такие нормы передаются родителями, другими родственниками-мужчинами

и просто окружающими.

Обширные исследования, систематизированные Джеймсом

О ‘Нилом – профессором педагогической психологии

и семейных исследований – связывают гендерные

ролевые конфликты у мужчин со множеством поведенческих

проблем, включая сексизм, насилие, гомофобию, депрессию,

токсикоманию и проблемы взаимоотношений.

*Помехи*

*Звук горящих поленьев*

Посмотри на эту трактирщицу – каждому глазки строит.

Другое дело – орочьи порядки!

Не то что эти «прогрессивные» … бретонцы.

Кто сильный – того и бабы.

А что-то не нравится – пошла вон из орочей крепости!

Кхм… У меня оба папы бретонцы…

Ой… Извини.

Секунду...

- ЧТО?!

- Что?

[Кризис мужественности]

*Помехи*

Сексизм, гомофобия, активная агрессия - все эти вещи

влияют непосредственно на окружающих мужчину людей.

Почему большинство культур приучают нас с самого детства

отравлять все вокруг и не щадить самих себя?

Вопрос «почему» тут очень сложен, ведь это развитие

мужской гендерной идентичности по-факту начинается аж

до рождения – фактически закладывается ожиданиями

родителей и других значимых взрослых.

Ожиданиями того, как должен себя вести мальчик и как

к нему надо относится.

Ребенок проходит через эту социализацию, на него

влияет множество вещей, формирующих то самое представление

о мужественности.

Поэтому нет ничего удивительного, в том, что по достижении

зрелости мужчина будет стремиться демонстрировать

предписанное ему поведение.

По мере того, как различные области клинической психологии,

антропологии, педагогики и криминалистики развиваются

– у нас появляется все более полное описание причин

того, почему традиционная мужественность захватывает

умы многих мужчин и что нам с этим делать.

На сегодняшний момент для многих развитых стран ситуация

несколько осложняется тем, что мы находимся как-бы

в переходной стадии.

Общество меняется, развивается культура, а вместе с ней

и уходят в историю модели традиционной мужественности.

Словами Стивена Плэтта – исследователя политики

здравоохранения в университете Эдинбурга:

«Мужчины средних лет, сегодня, являются «буферным» поколением

– пойманным между традиционной молчаливой, строгой, стойкой

мужественностью их отцов и более прогрессивным,

открытым и личностно-ориентированным поколением их сыновей».

Поэтому не удивительно, что многие мужчины очень

боятся потерять эту точку опоры, собственной идентичности.

Многим из нас очень сложно приспособиться к этому

переходу, сложно осознать кризис собственной традиционной

мужественности.

Очень ярко это иллюстрирует пример США.

Так описал это Уильям Лю, профессор психологии консультирования

в Университете Айовы: «Люди из рабочего класса смотрят

в будущее и видят, что их возможности ограничены.

Они не уверены, какова их роль в обществе» … «Культура

меняется, и она больше не отвечает предпочтениям

стереотипной мужской точки зрения».

Мужчины, что стремятся соответствовать традиционным

мужским «идеалам», могут чувствовать угрозу общественного

сдвига, в том числе из-за возрастающей роли женщин

на работе или растущего признания однополых отношений,

что напрямую конфликтует с традиционным идеалами

«настоящего мужчины».

Все это негативным образом отражается на социально-экономическом

положении таких мужчин, ведь они могут как отказаться

от работы, традиционно считающейся «женской»,

так и банально совершить правонарушение, что только

ухудшит их статус.

Мало того – этот кризис в идентификации мужчины

всячески пытаются использовать самые разные группы.

Например, за последние 2 десятилетия было продемонстрировано,

что военная подготовка намеренно направлена на

развитие гипермаскулинных качеств – вроде тех самых

нежелания обращаться за помощью, безэмоциональности

и явной агрессии.

Идеология милитаризма эксплуатирует традиционные

мужские нормы, поощряя заблуждения и предрассудки

в этой сфере.

На фоне этих гипермаскулинизированных военных взглядов солдаты

слишком часто испытывают проблемы с психическим

здоровьем, трудности с переходом на гражданскую

жизнь.

Ветераны вообще несут свои тяжести отхода от традиционных

мужских норм вроде «падения от героя до нуля», когда

по возвращении с войны их настигает падение собственного

статуса в рамках образа традиционной мужской идентичности,

который машина военной пропаганды использует

для создания привлекательного фасада перед солдатами.

*Помехи*

Не служил у братьев бури

– не мужик!

Каждый норд обязан за Скайрим жизнь отдать!

Война – благо для мужчины.

Но ты же в курсе, что темные эльфы массово мигрировали

в Скайрим в том числе из-за военной агрессии аргониан?

Хе-хе, понаехало!

А скайрим между прочим – для нордов!

Т.е. ты серьезно выступаешь за войну?

Да.

Хех… Очень последовательная позиция…

*Помехи*

В конце концов в своих крайних

формах кризис мужественности эксплуатируют радикальные

объединения – в риторике неонацистов типичен дискурс

о традиционной белой маскулинности, которая рассматривается

как намеренно «уничтожающаяся, вырождающаяся» с катастрофическими

последствиями для нации.

Именно поэтому многие онлайн сообщества таких движений

это что-то вроде «клубов для мальчиков».

Группировки вроде Аль-Каиды и ИГИЛ прямо обращаются

к гипертрофированным маскулинным чертам – бородатые мужчины,

размахивающие огнестрелом и мачете, засевшие в суровых

«мужских» условиях.

*Помехи*

Я за эльфов в битву не пойду

– мои фавориты – братья бури.

У них хотя бы в отличии от этих слащавых остроухих

предводитель – нормальный мужик.

Мужик что надо.

С ростом, жестом, мимикой, окладистый!

С бородой!

Одно загляденье!

Хотел бы я в задних рядах, услышать, как он

Кричит.

Нам нужно всем держаться гульфика... *кхм* Ульфрика!

Аааа, знаешь… Даже мне жарковато стало, наверное,

дратья… братья бури держатся за кого надо!

Дааа… Мы все нормальные мужики.

*no homo*

*Помехи*

Похожая история происходит

и с так называемыми «бандами» - группировками как правило

молодых людей, которые участвуют в преступной

деятельности.

Исследователи считают, что образ мужественности

играет большое значение в распространении насилия,

ведь в социально-экономическом контексте банда становится

привлекательным средством для приобретения «мужественности»

у мальчиков и юношей.

Для того, чтобы вступить в подобное сообщество – его

юным участникам предлагают пройти инициацию, в ходе

которой, они докажут, что достаточно мужественны

для того, чтобы совершить «настоящий, мужской поступок»

- как правило преступного характера.

Если в такое сообщество попадает женщина – то высока

вероятность требований пройти через сексуальное

насилие для того, чтобы стать членом группы.

Невольно вспоминается связь традиционных мужских

норм и нормализации изнасилований.

Традиционная мужская социализация отдаляет и изолирует многих

мальчиков от их подлинного внутреннего мира и по-настоящему

важных социальных связей, что вполне вероятно повышает

риск их участия в актах насилия.

Но есть и хорошие новости – мальчики, которые не

вступали в банды, чаще имели поддержку со стороны семьи,

которая помогла им принять «моральный отказ» от опасных

норм традиционной мужественности и развить восприятие альтернативных,

ненасильственных ценностей мужчин.

Однозначно также и то, что уже сформированные «традиционные

мужские идеалы» можно и нужно корректировать, если