Сергей Бодров - главный русский супергерой / вДудь (1)
Всем привет!
Мы в Пекине, и сегодня будет самый необычный выпуск «вДудя» в истории.
В нём, как и всегда, будут задавать вопросы,
но посвящены они будут одному-единственному человеку.
Этого человека зовут Сергей Бодров.
В современной России,
очень сложной, очень противоречивой и очень агрессивной,
невозможно представить себе супергероя,
которого любили бы абсолютно все.
А нам захотелось напомнить, что такое возможно,
потому что Сергей Бодров именно таким супергероем и был.
Про Сергея снято много фильмов,
но свой мы постарались сделать немного другим.
В нём не будет стишка про «и травинку, и лесок»,
песни «Вечно молодой, вечно пьяный»,
и вообще про «Брат» и «Брат 2» будет совсем немного.
У Сергея, и актёра, и режиссёра, есть другие фильмы,
которые очень круты, но про которые говорят гораздо меньше.
Мы поговорим —
несколько людей, которые отлично знали Сергея, нам в этом помогут.
В первую очередь — отец, Сергей Бодров-старший.
Он уже много лет не живёт в России,
поэтому мы встретились с ним на нейтральной территории, в Китае.
(выдыхает) В общем, погнали!
(Кадры из к/ф «Сёстры», 2001 г.) Слышь, малая. Никакая тварь тебя не обижает здесь?
Мы находимся в Китае. Что вы здесь делаете?
(Примечание: Сергей заикается.) (В субтитрах мы это отображать не будем.) Ну, я прилетел сюда по работе.
Хочу делать продолжение «Монгола».
Вот поэтому. Это единственная страна, которая может сделать это.
Где сейчас находится ваш дом?
Сейчас дом, я думаю, — это Лос-Анджелес.
Он уже, как бы, много лет.
— Я хочу поговорить с вами сначала про первый фильм Сергея, «Кавказский пленник». — Да.
Вы помните вечер, утро или какие-то другие обстоятельства,
когда вы почесали голову или не почесали голову
и решили, что всё-таки роль будет играть Сергей.
— (Жилин) Ну что, Дина, не берут замуж? — (Дина) Нет.
(Жилин) Держи.
Это тебе.
Подарок.
(Дина) Спасибо.
У меня не было такого момента.
Голову я не чесал — я был в безвыходном положении,
потому что я не мог найти действительно
напарника Меньшикову.
Очень много актёров прошло через руки —
не мог найти.
И это действительно правда,
мы про это никому не рассказывали
долгое время — что он подошёл ко мне и сказал: «Попробуй меня».
Я удивился.
Потому что я всегда думал:
«Как так режиссёры снимают своих детей?
Что, неужели нет других?»
С другой стороны, я ему сказал: «Ну давай попробуем».
Мы несколько... пару дней порепетировали дома,
и он пришёл потом на пробы
и очень хорошо попробовался.
Как Сергея встретил Меньшиков?
— Как я понимаю, главная русская кинозвезда тех лет. — Да. Тех лет.
(Саня) Я тебе
забыл одну ерунду сказать.
(вполголоса) С яйцами прощайся.
— (Жилин) В каком смысле? — (Саня) В прямом.
(Саня) У них обычай такой — чуть что яйца резать.
Хм! Слушай, ты потрахаться-то успел?
— Конечно. — (передразнивает) Конечно!
Ну и хорошо. Чё тебе тогда волноваться-то?
Ну...
Меньшиков его встретил как просто младшего.
Ему не надо было
ни с кем соревноваться, ничего —
он был звезда.
А это пришёл какой-то, значит,
славный, симпатичный, интеллигентный
парень.
И они очень быстро подружились,
потому что интеллигентных людей в группе обычно не много.
Так что они очень быстро подружились.
Как я понимаю, время они коротали за тем,
что играли в кости, — если я ничего не путаю.
В кости... Да, да, да.
В кости, и что мне не нравилось...
Потому что
Меньшиков, так как он профессионал,
он в кости сыграл,
ему нужно идти в кадр, он вошёл — и он уже в форме.
А Серёга когда входил после костей,
он ещё думал про кости.
И поэтому я, естественно,
делал ему какие-то замечания,
но потом, как мне кажется,
у нас,
на мой взгляд, но это я могу быть субъективен,
у нас сложилась потом работа, сложилась.
Вы помните тот момент, когда вы увидели Сергея впервые?
Очень хорошо помню!
Не знаю почему, но я действительно очень хорошо помню.
Потому что долго шла история с тем, кто будет играть этого парня.
Я уже забыл, честно говоря, фамилии всех этих героев.
— (Дудь) Иван Жилин. — Во!
— И... — Смешно, что вы в фильме так же переспрашиваете постоянно.
(Меньшиков хохочет)
Я чё-т позабыл, как тебя зовут.
Опять забыл. Тебя как зовут-то?
Слушай, чё-то я опять забыл.
Как тебя зовут-то?
И Серёжа как-то виновато мне сказал: «Давай попробуем моего сына».
Поскольку я понятия не имел и никогда его не видел, говорю:
«Давай попробуем». Какая разница с кем пробоваться?
И я пришёл.
Вот почему-то я этот кадр запомнил:
он сидел в какой-то комнате,
это было на «Мосфильме»,
напротив окна,
то есть он сидел спиной к окну,
свет шёл через его голову,
и я не очень хорошо разглядел его лицо.
— Ну понимаете, да? Потому что дневной свет, солнце и так далее. — Ага. Ну да.
Но меня потрясло... Во-первых, я подумал, что это вообще какой-то мальчик сидит.
Ну, собственно, он и был мальчиком. Молодым, совсем молодым молодым человеком.
И абсолютно какой-то...
Он даже вообще не артист.
Это было как-то видно и понятно сразу.
Я потом долго хотел понять,
что хочет Серёжа-старший,
что он хотел от этой роли.
Но потом много позже понял.
Но первое впечатление, оно очень
— как сказать? — благорасполагающее.
Он очень располагал к себе, как, собственно, и всю свою жизнь потом, всех людей.
Но абсолютно удивлённые, непонимающие глаза.
Он не понимал, что он здесь делает и что вообще вокруг происходит:
почему он сидит здесь, почему заходит Меньшиков и что он с ним должен производить?
Вот это удивление, такое настороженное, ну потому что папа сказал, —
оно присутствовало, но...
И тогда же я почувствовал,
как и всегда потом чувствовал, знаете, какое-то исходящее от него спокойствие.
Вот оно было... Сколько мы с ним потом ни общались...
И мы как бы не были друзьями.
Ну, мы могли ходить на дни рождения друг к другу, виделись,
потом снимались в «Восток-Запад» вместе.
Но от него всегда исходило какое-то внутреннее, такое...
[*англ. сленг «chill» — «невозмутимость»] — ...Такой штиль. — (Дудь) Чилл*.
Вот такой, да, абсолютно...
Причём это же не значит, что у него не было проблем в жизни,
ссор, расставаний, предательств.
Всё было, наверно, как у любого нормального человека.
Капитан Медведев был конечно мужик.
Это сразу все поняли.
Такого не сломаешь, не собьёшь.
Были бы у нас все командиры такие —
во бы армия была!
Мы все почувствовали его силу.
Уверенность что ли.
Вот он лежит, встать не может — а у тебя спокойствие внутри.
Командир!
Не то что «я специально не допускаю людей в свою жизнь»
или «оберегаю от того, чтобы выливать на них свои проблемы» —
нет, это было какое-то внутреннее...
Он родился с этим состоянием спокойствия, которое безумно притягивает.
Помню, когда мы снимались в Киеве, «Восток-Запад»,
мы ходили по какой-то улице, где мы там снимались, мы могли...
Ну, кино — что там делать? Или в вагончике своём сидеть?
— (Дудь) Или книжку читать. — Когда большие перерывы, да.
Мы ходили и могли молчать по полчаса. Вот какая-то...
Не со всеми людьми себе позволишь такую роскошь — просто ходить и молчать.
И вот это впечатление...
И поверьте, это я не придумываю, потому что рассказываю о пропавшем человеке
и нужно какие-то интересные слова подобрать.
Нет. Это так оно и было.
Вот это моё первое впечатление.
Как вы выбирали ущелье? Почему именно это?
Оно идеально подходит. По его сценарию было просто описано это место.
Просто описано было.
- (Дудь) То есть не видев его, он его описал? — Фактически, да.
Мы же во всех ущельях были.
И остановились именно на этом.
Прямо вот идеально, прямо по сценарию.
И вид с села
на извилистую горную дорогу — мы сейчас до неё доедем.
Значит... Всё необходимое для этого — всё было.
Смотрите. А вы можете примерно показать на примере этих скал,
сколько здесь было завалено?
Ну если вот камень видишь?
Во-от зелёный камень на зелёной травке.
— Там берёзки какие-то, а чуть правее камень торчит, видишь? — Да, вижу, вижу.
Вот этот камень принесённый был селью.
Вон тот?
— И всё это..? — Это всё было заполнено льдом.
Сверху прошла селевая масса.
Это...
Здесь были масляные пятна от автомобилей на стене.
Автомобили, которые просто размазывало и било по..?
Ну, это очень... Вот представьте себе на секундочку
наждачку крупной фракции,
а автомобиль — это муравей, его просто протёрло, и всё.
— (Дудь) Мы задавали... — (Макиев) Это лояльное сравнение.
Это, да, очень лояльное сравнение.
Смотрите: в моём представлении чайника,
актёрская работа слабо отличима от медицинской
в том смысле, что если ты не умеешь этого делать,
то ты никак не сможешь этого делать.
Ну то есть, реально актёрству нужно учиться,
иначе это сразу становится заметно на съёмочной площадке.
Я с вами согласен абсолютно.
Какие технические сложности у непрофессионального актёра Бодрова были на площадке?
Вы понимаете, дело в том, что надо отдать Серёже должное:
он как тогда, так и всю жизнь говорил, что он не артист.
Он всё время долбил это, как дятел: «Я не артист».
Все настаивали на этом, а он...
И в этом была роскошь, потому что он позволял себе то...
Поэтому он и состоялся, грубо говоря,
— поймите меня сейчас правильно — поэтому он и состоялся как артист —
потому что он не настаивал никогда, он прекрасно понимал, что он не артист.
И у него была свобода существования в этой профессии.
Потому что когда человек артист, он очень много думает...
Но надо отдать должное, что Сергей каждый вечер приходил ко мне в номер,
и мы с ним разговаривали по поводу той сцены, которая будет сниматься завтра.
То есть если он куда-то погружался, он погружался в это дело с концами.
То есть ему нужно было — для себя ли, для окружающих — я не знаю, —
но ему нужно было делать это дело хорошо.
Сказать, что он что-то играл, я не могу.
Ну правда!
Я, как и немногие, считаю,
что он не артист, он совсем другой...
Это некое явление...
У меня был учитель по сцендвижению, Немировский,
и он сказал: «Каждый человек может гениально сыграть одну роль — самого себя».
Что Серёжа, собственно, и сделал.
Но он, будучи человеком природно, интуитивно, сенсорно одарённым,
он чувствовал то, что происходит вокруг него,
он не изменял себе в кадре.
То есть любой человек перед камерой начинает что-то с собой делать.
Он невольно начинает...
Он понимает: свет, софит, звук, камера —
его это ставит в какое-то неудобство.
У Серёжи этого не было. У него не было проблем с...
Он не осваивал актёрскую технику. Ему не надо было.
Он сохранил себя: абсолютно такой, какой он был в жизни,
он точно такой же вот так — бэм! — из одного пространства в другое его перемещали,
и он там благополучно существовал. Я не знаю, как ему это удавалось!
В «Братьях» обоих, по-вашему, то же самое происходило?
Просто Бодров-старший говорил:
понятно, что в «Кавказском пленнике» он играл самого себя,
а вот в «Брате» я увидел его и подумал, что это не мой сын.
Ну, вы знаете, как? Ну... нет.
Это просто другой текст, другая история.
—(Дудь) Но суть та же? — Мне кажется, что да.
Потом, он там повзрослел.
Ну, естественно, Серёжа не мог сказать наверняка «гнида черножопая».
(кавказец) Брат! Не убивай, брат! Деньги возьми! Всё возьми!
Слушай, не убивай, брат!
— Вот! — Не брат ты мне, гнида черножопая.
Серёжа Бодров, которого я знал.
Ну а Данила Багров в фильме это говорит.
Ну, это, собственно... Это был такой у него текст.
(Дудь) Как на Кавказе реагировали на фразу про гниду черножопую,
которую Данила Багров произнёс в фильме «Брат»?
(Макиев) Ну, каждый относил на свой счёт конечно.
(Дудь) Вы на свой счёт относили?
(Макиев) Ну, мне как бы проще это...
Нет, я лично на свой счёт это не относил,
но я понимал, как люди реагируют на это.
Я понимал, как люди отреагируют на эту фразу.
И так оно и было.
(Дудь) Насколько я понимаю, вы друг друга так же называете, когда речь о негодяях идёт?
Нет, ну это-то... Я же говорю:
— Лично для каждого из здесь живущих... — (Дудь) Да?
Он может себе позволить сказать:
«Ты черномазый! Ты чёрт!» Там вот...
Такое что-то говорить может себе позволить.
— Потому что это как бы внутри... — (Дудь) Круга.
(Дудь) Как вы решали этот вопрос?
То есть люди же подходили, говорили: «Чё он к нам приехал?»
Никто не говорил так.
— А как вели себя? — У нас никто так не говорил.
У нас, мы...
У нас так не говорили.
Ну так, просто. Ну вот...
Я же говорю: бывало, что я прошу об одолжении.
— Мне нужна твоя машина в кадре. — Да.