Логика 01. Что такое логика?
-Здравствуйте.
-Всем привет!
-Здравствуйте и вам.
-Здравствуйте, Дмитрий.
-Насколько я понимаю, мы с вами сегодня
решили обсудить тему: "что такое логика?".
И это, я думаю, не случайно, потому что
мы с вами представляем два, в общем то,
достаточно известных и крупных вуза.
Несмотря на то, что эти вузы тесно связаны
между собой, есть разные традиции
в том числе, и в преподавании логики,
в понимании логики.
Вот вы, Иван,
что студентам говорите на первой лекции?
Что такое логика?
-Я начинаю издалека.
-Мы тоже.
-Это всегда полезно.
Сначала, конечно, вспоминается слово "логос"
древнегреческое, которое означает слово,
речь, мысль, а также, закономерность.
А потом, конечно, учитывая современное
состояние науки, приходится
заговорить и о мышлении.
Но мы уже понимаем мышление
в рамках современной современной нейрофизиологии
и прочих нейронаук,
потому что логике нашей 2.5 тысячи лет,
она за эти годы, в общем, почти не изменилась.
Традиционная логика,
которую мы читаем
и который посвящен данный курс, ее
наполовину придумал лично Аристотель
и казалось бы, что это страшная древнятина какая-то
и что пора уже её
реформировать, вообще выбросить, но
как геометрия Евклида, эта наука продолжает
функционировать
все это время и ничего ей не делается.
Значит, там есть какое-то такое инвариантное содержание, не пропадающие,
но современная нейронаука, поскольку
в старину думали, что
ум в сердце,
считалось, что голова для охлаждения крови
служит.
А современная нейронаука убедила нас том, что
думаем мы все-таки головой
и все наши ментальные состояния
соответствуют каким-то состояниям головного мозга
В головном мозге
электризм, химичество какое-то происходит,
какие-то другие, механические взаимодействия.
-И возникают мысли?
-И каждое такое состояние
соответствует каким то мыслям, образам.
комбинациям мыслей, образов.
Чему-то такому. Без этого говорить нельзя.
Если мы традиционно говорим: логика - наука
о правильных формах
суждений, о формах мысли,
наука о законах
функционирования разума,
то как это теперь понимать?
-Вот я поэтому и заинтересовался.
У нас подход больше, знаете, от языка.
Мы говорим как, что вот логика, ядро логики
это вообще то рассуждения, теория рассуждений.
А какой мы доступ имеем к рассуждениям? Вот мы как
раз здесь немного отстаём от вас,
но мы
на первых лекциях студентам про нейронауку
не рассказываем,
а мы пытаемся сказать, что доступ к
рассуждениям у нас единственный -
через язык.
Потому что рассуждения, они, в языке
фиксируются,
а то, что в языке не фиксируются, даже если
это похоже на рассуждения.
Например
инсайд какой-нибудь, интуиция, озарение,
то мы это психологам сразу оставляем.
Психологи пусть этим
занимаются, это очень интересно и хорошо, но это не к логике.
А вот к логике, это рассуждения
которые в языке,
а раз единственный модус бытия рассуждений,
для логика, это язык,
то тогда давайте будем говорить, что мы
изучаем те формы и приемы
интеллектуальной и познавательной
деятельности,
которые фиксируются именно в языке.
И начинаем
с анализа языка, подробно изучаем
язык.
Потом, на основании этого, строим
логическую теорию, задаем искусственный
язык, потом уже в этом языке изучаем формы рассуждения. Вот у нас вот как-то так оно получается.
-Здесь, Дим, нет противоречия.
Про нейронауку мы ведь только
указываем.
Мы, как философы,
приходим на лекцию без осциллографа,
и без вот этих железяк, которые вставляют в голову.
-А жалко вот, если бы студентам вставлять железяки...
-Было бы, конечно, интересно, да.
Но мы не умеем, мы только знаем, что
так бывает.
А поэтому сразу нужно такую оппозицию показать:
что вот если мы хотим изучать законны ума,
то у нас есть две концепции.
Есть классическая, идущая от Аристотеля, концепция
разума,
как уникальной способности человеческого существа,
как составляющей сущность человека.
Поэтому эту способность очень трудно определить,
потому что это не случайный признак,
а у сущностный.
Человек есть разумное животное, стремящееся
к счастью, по определению Аристотеля.
Другая сторона, другой подход это как раз нейро,
то есть, это не какой-то там разум
который человек сам себе усмотрел,
а это вот
специфическая, уникальная
способность именно
головного мозга.
Тут надо сразу сказать, что поскольку
мы философы,
то с этим головным мозгом мы ничего не
знаем, что в нём делается
и ничего не можем по нему сказать.
Дальше, действительно имеем доступ к разуму
через язык
и через совокупность всей социальной практики
нашей
и поэтому важными коррелятами
деятельности разума
является коммуникация.
Коммуникация -
это выстроенное человеческое стремление к общему благу,
к взаимодействию.
Вот это такие универсальные вещи,
которые
дают нам понимание логического
из разума, изнутри.
О мозге знают недавно, а логику
знают давно.
О чем это говорит?
Что разумное существо, человек, вот он свой собственный разум наблюдает изнутри
самого себя.
Вот он участвует в опыте, он коррелирует
все свои действия, они у него связаны опытом. Скептики скажут, что никакого опыта нет,
это неважно, мы скажем
есть явления,
может быть, мира нет, а опыт есть
это мир каких-то явлений,
с которыми мы находимся во взаимодействии.
И вот наши логические операции,
они, в этом смысле,
никуда не деваются,
они необходимый характер имеют.
-А вот откуда берется
эта необходимость тогда?
Вот в чем, с вашей точки зрения,
источник такой необходимости?
То есть, к чему это? Вы делаете акцент
на логике, как нормативной дисциплине.
-Безусловно.
-Вот мы, например, очень часто любим такую расхожую формулу, восходящую тоже к античности,
что логика - это
наука не о сущем,
а наука о должном.
Хотя в принципе, если мы возьмем
там, не знаю, Лукасевича,
или даже что-то более близкое нашей современности,
то далеко не все понимают логику
как науку нормативную, как науку о должном.
Очень многие сейчас склоняются к тому,
да я и сам иногда,
что логика - это, вообще то, наука дескриптивная,
то есть, это наука, которая описывает
некоторые отношения между сущностями,
эти сущности идеальны,
отношения тоже идеальны,
типа смыслов, в таком вот духе,
какие-то информационные потоки,
как у этого, у кого?
у Барвайса?
или у кого-то из голландцев? ну неважно,
и вот в этом источник
необходимости знания,
не в том, что она предписывает нам,
как мы должны рассуждать.
А в том, что она просто
особый способ такого
умозрения, особого познания,
которое приобщает нас к усмотрению истины.
Вот как вы к этой дихотомии относитесь?
-Тут не просто, потому что,
ну, надо, наверное, вспомнить Лейбница.
Значит, Лейбниц говорит так, что вот
законы логики - это законы ума, или законы разума, но
но как их открывает ум сам в себе?
Естественно, имея дело с опытом.
Вот тут придется нам вернуться
не к психологии, но к такому вот
самоописанию сознания.
Мы понимаем, что сознание - это то поле,
в котором мы сталкиваемся
с разными явлениями: образы, мысли,
ассоциации, что угодно.
Но если мы убираем из сознания,
гипотетически уберем из него все эти явления,
что останется?
Мы не видим, оно прозрачно, сознание,
мы не видим сознания как такового,
в котором бы не было,
не было бы какого-то содержания.
Там ничего другого в нем нет.
И, значит, без этого опыта работы сознания
с какими-то предметами
ничего не может быть.
Разум, как говорит Лейбниц,
видя как он сам функционирует
в своем опыте, который есть,
он (разум) приходит к выводам,
что есть некие универсальные общие правила
необходимого характера,
которые всегда воспроизводятся,
абсолютно вечные, говорит он, истины,
первая из которых: декартовское "cogito ergo sum",
"мыслю, значит существую".
Лейбниц считает, что это необходимая истина,
каждый разум открывает ее сам, как очевидную для себя,
и здесь вот нет дескриптивности
в том смысле, что
ему не нужно
коллекционировать какие-то наборы опыта,
ему нужно понять, что значит эта фраза
и тут же он приходит к сознанию того, что
она выражает необходимую истину.
Ну можно, конечно, усмотреть в этой позиции Лейбница, конечно,
некоторую противоречивость,
но вот он так считал.
А дальше все прочие законы логики,
о которых дальше пойдет речь,
математические законы,
они тоже оказываются такими истинами, которые
вроде как недескриптивной природы,
а аналитической,
но обнаружить их без предварительной,
без предварительного какого-то такого вот
опыта работы с образами мира,
с какими-то феноменами невозможно.
И получается тогда так: с одной стороны,
мы как сознание,
значит сознание, присутствующее в нас - это неустранимая реальность,
с которой мы имеем дело,
она задает
пространственность, она задает временность
нам, как существам,
и попутно дает нашему разуму вот тот какой-то
материал, из которого
одиночный разум извлекает
некие необходимые законы.
Все необходимые законы других наук мы должны извлекать
коллективно
во взаимодействии друг с другом,
а вот тут почему-то берем на себя смелость
говорить, что вот разум сам усматривает.
Впрочем, конечно мы предполагаем, что мы все
похожи друг на друга.
В этом смысле, разум,
одного человека
есть подобие разума другого.
Вот сознание, чувства, эмоции разные,
а вот это, она штука одинаковая.
Не так это,в общем, по-моему,
и неверно.
В каком аспекте можно усмотреть
единство разума у разных людей?
-В логическим?
-Да, да.
В чем это будет, может, проявляться?
То, что разум един?
-Ну, если мы говорим о логике...
понимаете,
в очень сомнительную какую-то
мы сторону заруливаем, потому что
мне не очень хочется возвращаться к
избитой формуле,
что вот законы логики,
фигуры силлогизма -
многократно повторенная в практике
и так далее...
что вот мы рассуждаем логично, потому что
мы просто похожи
друг на друга...
Как вы к этому?
-А деваться некуда,
судя по данным современной
когнитологии и когнитивистики,
все-таки какое-то широкое поле практики
видимо нас к этому и сгоняет.
-Но, с другой стороны,
есть же очень много экспериментов, вот с картами,
помните, вот эти задачи
на условную связь, когда нужно определить,
имея некоторую исходную информацию,
какого цвета карта,
стандартные задачи на умозаключение.
И очень многие люди,
с точки зрения логической, решают неправильно.
Потому что, если вставать на такую позицию,
"что верно для большинства",
то тогда у нас возникает очень , я бы сказал,
сложный выбор.
Либо сказать, что какие-то законы логики,
которые являются законами дедуктивных теорий,
они на самом деле не соответствует
практике наших реальных рассуждений,
и значит, наши дедуктивные теории
неадекватны той задаче,
для которой они создавались.
Для того, чтобы анализировать рассуждения.
Либо тогда нужно признавать, что наши
дедуктивные теории хороши,
они описывают процесс рассуждения корректно,
а вот то, что люди рассуждают неправильно,
это просто потому что
они недостаточно образованы.
И тогда нам не удастся использовать
аргумент сходства.
Потому что, очевидно, большинство из них
рассуждает не совсем верно.
-А может просто нужно контекст уточнять?
Вот, допустим, так:
если мы берем шестиклассников,
загоняют в класс
и объясняют им теорему Пифагора.
С третьего раза поняли уже почти все,
даже те, которые свалились под стол
во время первого объяснения.
Если мы выпускаем их обратно,
то они вдруг все ее знают,
причем, поскольку теорема Пифагора - это утверждение абстрактно-математическое,
они все знают ее одинаково.
Ну вот, если ассоциации,
возникающие с прямоугольными треугольниками, мы убираем,
всякий чувственный опыт индивидуальный,
то они знают эту мысль одинаково.
-Ну допустим.
-Значит, или мы берем человека и предъявляем ему силлогизм:
"Все люди смертны, Сократ человек, Сократ смертен".
Нужно поискать человек, которого
было бы трудно убедить
в справедливости такого умозаключения.
Пожалуй, мы все-таки
понимаем, что вот это умозаключение
универсально.
Если мы предъявляем
именно эти данные и просим сделать из них вывод,
конечно, в реальной жизни,
очень часто мы не можем просто понять, чего от нас хотят.
В этом опыте с переворачиванием карт
многие просто не понимают, чего от них хотят
и имеют еще какие-то предварительные знания,
которые влияют на решение.
-Да, предпосылки.
Действительно, люди исходят из предпосылок
и они, самое главное, не видят
необходимости
в том, чтобы эти предпосылки как-то отделять
от практики рассуждения.
Вроде бы, в практике рассуждения,
мы эти предпосылки используем,
а, с другой стороны, мы им говорим: "нет, давайте очистим
наши рассуждения, пусть они будут полностью беспредпосылочными,
вот это тогда и получится логика".
-Так это и есть логическая культура.
Вот зачем мы ее преподаем?
Разве логика способна кого-то научить мыслить? Нет.
Но научить выделять логическое содержание
из общего массива информации и опыта мы можем.
И вот это повышает логическую культуру.
Ты начинаешь понимать, что вот здесь рассуждаешь
в соответствии с такими-то нормами и правилами,
а здесь ты выходишь из этого
и привлекаешь внешнюю дополнительную информацию,
которая уже, в общем,
не релевантна
самому логическому правилу.
Поэтому, может от этого проистекает польза
нашей педагогики. Нет?
-Вот в этом я соглашусь,
несмотря на те расхождения, которые
были у нас, есть и остаются
относительно, наверно, природы логического знания.
То есть, в остальном-то мы, наверное, соглашаемся,
а вот насчет природы логического знания какие-то
немножко отличающиеся точки зрения наверное
у нас с вами сформировались.
Но насчет логической культуры я абсолютно согласен.
-Давай еще проговорим отличия,
все-таки про природу,
сформулируйте еще раз, пожалуйста, про природу.
-Про природу отличие в чем?
даже не говорю, что это отличие,
я не совсем хорошо сказал,
не то что отличие между нами,
а есть, как минимум, две крайних точки зрения,
которые касаются природы.
Во я их как раз связываю с нормативностью и дескриптивностью.
Вот ваша позиция все-таки, в каком-то смысле,
ближе к позиции дескриптивной.
"Вот мы рассуждаем схожим образом все,
мы выделяем то схожее, что есть в наших рассуждениях
и вот это составляет
природу логического знания",
То есть, некоторый процесс описательный.
А нормативный подход он таков.
Это знаете, вот как аналогия, вот хорошая идея,
как моделирование движения.
Можно моделировать ноги человека
и создать такого ходячего робота-монстра,
как в кино делают.
А можно построить колесо,
колесо ни на чьи ноги не похоже,
но передвигаться из точки А в точку Б
оно позволяет очень классно.
Вот и мы говорим, что логика к мышлению,
как к процессу,
вообще никакого отношения не имеет,
но она задает некоторые
преобразования информации
получены на входе, в посылках,
которые на выходе выдают
ту информацию, которая
соответствует заключению.
Как к ним пришел человек - дело десятое.
А вот я, как логик, прихожу,
осуществляю некоторую последовательность действий,
которая абсолютно не соответствует тому, что происходит
в голове человека.
Вот в этом мне видится разница.
-Да, похоже на то.
Мы продолжим тогда обсуждение этого вопроса
в следующей теме.
-Да, потому что разговор получился интересно, действительно.