Capítulo 5 (4) Kapitel 5 (4) Chapter 5 (4) Chapitre 5 (4) Capitolo 5 (4) Rozdział 5 (4) Capítulo 5 (4) Глава 5 (4)

—Usted no es liberal ni es nada —le dijo Aureliano sin alterarse—. -Du bist weder liberal noch sonst etwas", sagte Aureliano, ohne sich aufzuregen. "You're not a liberal, nor are you anything," Aureliano told him without getting upset. — Ты не либерал, да и ничего, — сказал ему Аурелиано, не расстроившись. Usted no es más que un matarife. Sie sind nichts weiter als ein Schlachter. You are nothing but a butcher. Ты всего лишь мясник.

—En ese caso —replicó el doctor con igual calma— devuélveme el frasquito. "In that case," replied the doctor, just as calmly, "give me back the vial." — Dans ce cas, répondit le médecin tout aussi calmement, rendez-moi la fiole. — В таком случае, — так же спокойно ответил доктор, — верните мне флакон. Ya no te hace falta. Sie brauchen es nicht mehr. You don't need it anymore. Vous n'en avez plus besoin. Вам это больше не нужно.

Solo seis meses después supo Aureliano que el doctor lo había desahuciado como hombre de acción, por ser un sentimental sin porvenir, con un carácter pasivo y una definida vocación solitaria. Erst ein halbes Jahr später erfuhr Aureliano, dass der Arzt ihn als Mann der Tat entlassen hatte, weil er ein sentimentaler Mensch ohne Zukunft war, mit einem passiven Charakter und einer eindeutigen einsamen Berufung. Only six months later did Aureliano learn that the doctor had evicted him as a man of action, for being a sentimental man with no future, with a passive character and a definite solitary vocation. Ce n'est que six mois plus tard qu'Aureliano apprit que le médecin l'avait évincé en tant qu'homme d'action, parce qu'il était un homme sentimental sans avenir, au caractère passif et à la vocation résolument solitaire. Только через полгода Аурелиано узнал, что доктор выгнал его как человека действия, как человека сентиментального, без будущего, с пассивным характером и определенным уединенным призванием. Trataron de cercarlo temiendo que denunciara la conspiración. Sie versuchten, ihn zu umzingeln, weil sie befürchteten, dass er die Verschwörung anprangern würde. They tried to surround him fearing that he would denounce the conspiracy. Ils ont tenté de l'encercler craignant qu'il ne dénonce le complot. Его пытались окружить, опасаясь, что он разоблачит заговор. Aureliano los tranquilizó: no diría una palabra, pero la noche en que fueran a asesinar a la familia Moscote lo encontrarían a él defendiendo la puerta. Aureliano beruhigte sie: Er würde kein Wort sagen, aber in der Nacht, in der sie die Familie Moscote ermorden wollten, würden sie ihn an der Tür finden. Aureliano reassured them: he wouldn't say a word, but the night they went to assassinate the Moscote family they would find him defending the door. Aureliano les rassura : il ne dirait pas un mot, mais la nuit où ils iraient assassiner la famille Moscote, ils le trouveraient en train de défendre la porte. Аурелиано заверил их: он не скажет ни слова, но в ту ночь, когда они отправятся убивать семью Москоте, они найдут его защищающим дверь. Demostró una decisión tan convincente, que el plan se aplazó para una fecha indefinida. Diese Entscheidung war so überzeugend, dass der Plan auf unbestimmte Zeit verschoben wurde. He showed such a convincing decision that the plan was postponed for an indefinite date. Il a montré une décision si convaincante que le plan a été reporté pour une date indéterminée. Он показал такое убедительное решение, что план был отложен на неопределенный срок. Fue por esos días que Úrsula consultó su opinión sobre el matrimonio de Pietro Crespi y Amaranta, y él contestó que los tiempos no estaban para pensar en eso. It was around those days that Úrsula asked his opinion about the marriage of Pietro Crespi and Amaranta, and he replied that the times were not right for thinking about that. C'est à cette époque qu'Úrsula a demandé son avis sur le mariage de Pietro Crespi et Amaranta, et il a répondu que les temps n'étaient pas propices pour y penser. Примерно в те же дни Урсула спросила его мнение о свадьбе Пьетро Креспи и Амаранты, и он ответил, что сейчас не время думать об этом. Desde hacía una semana llevaba bajo la camisa una pistola arcaica. Seit einer Woche trug er eine archaische Pistole unter seinem Hemd. For a week he had been wearing an archaic pistol under his shirt. Уже неделю он носил под рубашкой архаичный пистолет. Vigilaba a sus amigos. Er hatte ein Auge auf seine Freunde. He watched his friends. Он наблюдал за своими друзьями. Iba por las tardes a tomar el café con José Arcadio y Rebeca, que empezaban a ordenar su casa, y desde las siete jugaba dominó con el suegro. In the afternoons he went to have coffee with José Arcadio and Rebeca, who were starting to tidy up their house, and from seven o'clock he played dominoes with his father-in-law. L'après-midi, il allait prendre un café avec José Arcadio et Rebeca, qui commençaient à ranger leur maison, et à partir de sept heures, il jouait aux dominos avec son beau-père. Днем он ходил пить кофе с Хосе Аркадио и Ребекой, которые начинали прибираться в доме, а с семи играл в домино со своим тестем. A la hora del almuerzo conversaba con Arcadio, que era ya un adolescente monumental, y lo encontraba cada vez más exaltado con la inminencia de la guerra. In der Mittagspause unterhielt ich mich mit Arcadio, der bereits ein gewaltiger Heranwachsender war, und stellte fest, dass er sich zunehmend über den bevorstehenden Krieg aufregte. At lunchtime he talked to Arcadio, who was already a monumental adolescent, and found him more and more excited by the imminence of war. За обедом он разговаривал с Аркадио, который уже был монументальным подростком, и находил его все более и более взволнованным близостью войны. En la escuela, donde Arcadio tenía alumnos mayores que él revueltos con niños que apenas empezaban a hablar, había prendido la fiebre liberal. At school, where Arcadio had older students mixed with children who were barely beginning to speak, the liberal fever had caught on. A l'école, où Arcadio avait des élèves plus âgés mêlés à des enfants qui commençaient à peine à parler, la fièvre libérale s'était installée. В школе, где Аркадио смешивал старших учеников с детьми, которые едва начинали говорить, распространилась либеральная лихорадка. Se hablaba de fusilar al padre Nicanor, de convertir el templo en escuela, de implantar el amor libre. Es war die Rede davon, Pater Nicanor zu erschießen, die Kirche in eine Schule umzuwandeln und die freie Liebe einzuführen. There was talk of shooting Father Nicanor, of turning the temple into a school, of implanting free love. Поговаривали о расстреле отца Никанора, о превращении храма в школу, о насаждении свободной любви. Aureliano procuró atemperar sus ímpetus. Aureliano tried to temper his impetus. Аурелиано попытался умерить свой порыв. Le recomendó discreción y prudencia. He recommended discretion and prudence. Он рекомендовал осмотрительность и осторожность. Sordo a su razonamiento sereno, a su sentido de la realidad, Arcadio le reprochó en público su debilidad de carácter. Deaf to his serene reasoning, to his sense of reality, Arcadio publicly reproached him for his weakness of character. Глухой к его ясным рассуждениям, к его чувству действительности, Аркадио публично упрекал его в слабости характера. Aureliano esperó. Aurelian waited. Por fin, a principios de diciembre, Úrsula irrumpió trastornada en el taller. Finally, at the beginning of December, Úrsula burst into the workshop upset. Наконец, в начале декабря расстроенная Урсула ворвалась в мастерскую.

—¡Estalló la guerra! "War broke out!" "Война началась!"

En efecto, había estallado desde hacía tres meses. Indeed, it had broken out for three months. Действительно, он прорвался в течение трех месяцев. La ley marcial imperaba en todo el país. Martial law prevailed throughout the country. По всей стране действовало военное положение. El único que lo supo a tiempo fue don Apolinar Moscote, pero no le dio la noticia ni a su mujer, mientras llegaba el pelotón del ejército que había de ocupar el pueblo por sorpresa. The only one who knew about it in time was Don Apolinar Moscote, but he did not tell his wife the news, while the army platoon that was to occupy the town by surprise arrived. Единственным, кто вовремя узнал об этом, был дон Аполинар Москоте, но он не сообщил об этом жене, пока не прибыл армейский взвод, который должен был занять город. Entraron sin ruido antes del amanecer, con dos piezas de artillería ligera tiradas por mulas, y establecieron el cuartel en la escuela. They entered noiselessly before dawn, with two mule-drawn light artillery pieces, and set up headquarters in the school. Они бесшумно вошли перед рассветом с двумя легкими артиллерийскими орудиями, запряженными мулами, и разместились в школе. Se impuso el toque de queda a las seis de la tarde. A curfew was imposed at six in the evening. В шесть часов вечера был введен комендантский час. Se hizo una requisa más drástica que la anterior, casa por casa, y esta vez se llevaron hasta las herramientas de labranza. Die Hausdurchsuchung war noch drastischer als die vorherige, und dieses Mal wurden sogar die landwirtschaftlichen Geräte mitgenommen. A more drastic search than the previous one was carried out, house by house, and this time even the farming tools were taken. Sacaron a rastras al doctor Noguera, lo amarraron a un árbol de la plaza y lo fusilaron sin fórmula de juicio. They dragged Dr. Noguera out, tied him to a tree in the plaza, and shot him without a trial. Ils ont traîné le Dr Noguera dehors, l'ont attaché à un arbre sur la place et l'ont abattu sans procès. Они вытащили доктора Ногеру, привязали его к дереву на площади и расстреляли без суда. El padre Nicanor trató de impresionar a las autoridades militares con el milagro de la levitación, y un soldado lo descalabró de un culatazo. Father Nicanor tried to impress the military authorities with the miracle of levitation, and a soldier dismembered him with a rifle butt. Le père Nicanor a essayé d'impressionner les autorités militaires avec le miracle de la lévitation, et un soldat l'a démembré avec une crosse de fusil. Отец Никанор пытался произвести впечатление на военные власти чудом левитации, и солдат прикладом винтовки расчленил его. La exaltación liberal se apagó en un terror silencioso. Liberal exultation faded into silent terror. Либеральное ликование сменилось тихим ужасом. Aureliano, pálido, hermético, siguió jugando dominó con su suegro. Aureliano, pale, hermetic, continued playing dominoes with his father-in-law. Аурелиано, бледный, замкнутый, продолжал играть в домино со своим тестем. Comprendió que a pesar de su título actual de jefe civil y militar de la plaza, don Apolinar Moscote era otra vez una autoridad decorativa. He understood that despite his current title of civil and military chief of the plaza, Don Apolinar Moscote was once again a decorative authority. Он понимал, что, несмотря на свой нынешний титул гражданского и военного начальника площади, дон Аполинар Москоте снова стал декоративным авторитетом. Las decisiones las tomaba un capitán del ejército que todas las mañanas recaudaba una manlieva extraordinaria para la defensa del orden público. The decisions were made by an army captain who collected an extraordinary manlieva every morning for the defense of public order. Les décisions étaient prises par un capitaine de l'armée qui recueillait chaque matin une manlieva extraordinaire pour la défense de l'ordre public. Решения принимал армейский капитан, каждое утро собиравший чрезвычайную манлиеву для охраны общественного порядка. Cuatro soldados al mando suyo arrebataron a su familia una mujer que había sido mordida por un perro rabioso y la mataron a culatazos en plena calle. Four soldiers under his command snatched a woman who had been bitten by a rabid dog from her family and beat her to death in the middle of the street. Quatre soldats sous ses ordres ont arraché à sa famille une femme qui avait été mordue par un chien enragé et l'ont battue à mort au milieu de la rue. Четверо солдат под его командованием выхватили из семьи женщину, укушенную бешеной собакой, и забили ее до смерти посреди улицы. Un domingo, dos semanas después de la ocupación, Aureliano entró en la casa de Gerineldo Márquez y con su parsimonia habitual pidió un tazón de café sin azúcar. One Sunday, two weeks after the occupation, Aureliano entered Gerineldo Márquez's house and with his usual parsimony asked for a cup of coffee without sugar. Однажды в воскресенье, через две недели после оккупации, Аурелиано вошел в дом Геринельдо Маркеса и со своей обычной скупостью попросил чашку кофе без сахара. Cuando los dos quedaron solos en la cocina, Aureliano imprimió a su voz una autoridad que nunca se le había conocido. When the two of them were alone in the kitchen, Aureliano gave his voice an authority that had never been known before. Когда они вдвоем остались на кухне, Аурелиано придал своему голосу невиданную прежде авторитетность. «Prepara los muchachos», dijo. "Get the boys ready," he said. «Подготовьте ребят», — сказал он. «Nos vamos a la guerra». "We're going to war." Gerineldo Márquez no lo creyó. Gerineldo Márquez did not believe it. Геринельдо Маркес не поверил этому.

—¿Con qué armas? "With what weapons?" — С каким оружием? —preguntó. -I ask. -Я спрашиваю.

—Con las de ellos —contestó Aureliano. "With theirs," Aureliano replied. — С их, — ответил Аурелиано.

El martes a medianoche, en una operación descabellada, veintiún hombres menores de treinta años al mando de Aureliano Buendía, armados con cuchillos de mesa y hierros afilados, tomaron por sorpresa la guarnición, se apoderaron de las armas y fusilaron en el patio al capitán y los cuatro soldados que habían asesinado a la mujer. On Tuesday at midnight, in a crazy operation, twenty-one men under the age of thirty under the command of Aureliano Buendía, armed with table knives and sharp irons, took the garrison by surprise, seized their weapons and shot the captain and the four soldiers who had murdered the woman. Во вторник, в полночь, в результате безумной операции двадцать один человек в возрасте до тридцати лет под командованием Аурелиано Буэндиа, вооруженные столовыми ножами и острыми железами, застали гарнизон врасплох, захватили их оружие и расстреляли капитана и четверых. солдат, убивших женщину.

Esa misma noche, mientras se escuchaban las descargas del pelotón de fusilamiento, Arcadio fue nombrado jefe civil y militar de la plaza. That same night, while the discharges of the firing squad were heard, Arcadio was named civil and military chief of the plaza. В ту же ночь, когда раздались выстрелы расстрельной команды, Аркадио был назначен гражданским и военным начальником площади. Los rebeldes casados apenas tuvieron tiempo de despedirse de sus esposas, a quienes abandonaron a sus propios recursos. Die verheirateten Rebellen hatten kaum Zeit, sich von ihren Ehefrauen zu verabschieden, die sie sich selbst überließen. The married rebels barely had time to say goodbye to their wives, whom they left to their own devices. Женатые повстанцы едва успели проститься с женами, которых оставили на произвол судьбы. Se fueron al amanecer, aclamados por la población liberada del terror, para unirse a las fuerzas del general revolucionario Victorio Medina, que según las últimas noticias andaba por el rumbo de Manaure. They left at dawn, acclaimed by the population liberated from terror, to join the forces of the revolutionary general Victorio Medina, who according to the latest news was on his way to Manaure. Они вышли на рассвете, приветствуемые освобожденным от террора населением, чтобы присоединиться к силам революционного генерала Викторио Медины, который, по последним известиям, направлялся в Манауре. Antes de irse, Aureliano sacó a don Apolinar Moscote de un armario. Bevor er ging, holte Aureliano Don Apolinar Moscote aus einem Schrank. Before leaving, Aureliano took Don Apolinar Moscote out of a closet. Перед уходом Аурелиано достал из чулана дона Аполинара Москоте. «Usted se queda tranquilo, suegro», le dijo. "Bleiben Sie ruhig, Schwiegervater", sagte er ihm. "You stay calm, father-in-law," he told him. «Сохраняй спокойствие, тесть, — сказал он ему. «El nuevo gobierno garantiza, bajo palabra de honor, su seguridad personal y la de su familia». "Die neue Regierung garantiert mit ihrem Ehrenwort Ihre persönliche Sicherheit und die Ihrer Familie". "The new government guarantees, under word of honor, your personal safety and that of your family." «Новое правительство честно гарантирует вашу личную безопасность и безопасность вашей семьи». Don Apolinar Moscote tuvo dificultades para identificar aquel conspirador de botas altas y fusil terciado a la espalda con quien había jugado dominó hasta las nueve de la noche. Don Apolinar Moscote hatte Schwierigkeiten, den Verschwörer mit den hohen Stiefeln und dem Gewehr auf dem Rücken zu identifizieren, mit dem er bis neun Uhr abends Domino gespielt hatte. Don Apolinar Moscote had difficulty identifying that conspirator with high boots and a rifle slung across his back with whom he had played dominoes until nine at night. Don Apolinar Moscote avait du mal à identifier ce conspirateur aux bottes hautes et au fusil en bandoulière avec qui il avait joué aux dominos jusqu'à neuf heures du soir. Дон Аполинар Москоте с трудом опознал заговорщика в высоких сапогах и с ружьем за спиной, с которым он играл в домино до девяти вечера.

—Esto es un disparate, Aurelito —exclamó. "This is nonsense, Aurelito," he exclaimed.

—Ningún disparate —dijo Aureliano—. "No nonsense," Aureliano said. Es la guerra. It is war. Y no me vuelva a decir Aurelito, que ya soy el coronel Aureliano Buendía. And don't tell me Aurelito again, I'm already Colonel Aureliano Buendía. И не говорите мне снова об Аурелито, я уже полковник Аурелиано Буэндиа.