Поперечный - о цензуре, геях и чувствах верующих / вДудь (4)

Ему приносят отсчеты, и там написана циферка: «Все довольны!»

И он такой: «Да, окей». Как он, блядь, будет это проверять?

Идти в интернет?

Ему там, знаешь, капают на голову говно, что:

«Да это все Америка заказывает!»

А он может вот так верить в это, потому что политика, она грязная игра.

— Ты сейчас оправдываешь его в итоге?

— Послушай, я реально очень много всего вертел в голове.

Вплоть до того, что он привел своих друзей к кормушке, и они стали сильнее, чем он,

и он уже просто в заложниках ситуации.

Но все равно в каждой… Каждая вот эта теория,

она разбивается о то, что

он не дает никому

даже близко, хотя бы подобраться к смене его.

Он не дает возможности появиться альтернативе.

И видно, что он вцепился в свою власть.

И я не знаю,

делает он это из-за того, что

ему насрать уже на все, и он просто живет в шоколаде,

и ему в принципе уже не так сильно важно,

чтобы мы были счастливы все и страна двигалась куда-то.

Или он это делает из-за страха за собственную жизнь, потому что

представь, если ты

сделал самых влияетельных людей на планете…

Они будут, наверное, заинтересованы в том, чтобы ты, сука, никуда не уходил.

Я не понимаю.

Я убежден в том, что

он много сделал нехороших вещей,

он часто лицемерит,

он что-то и хорошее делал, естественно.

И я твердо считаю, что

надо менять власть.

Пускай даже на кого-то другого, кто бы хуже справился,

но цикл должен быть, иначе все в болото превращается.

Но у меня нет однозначного ответа, в какой ситуации Путин…

Скорее всего, знаешь, в какой бы ситуации он ни был, даже если он реально в заложниках —

он сам виноват, что он туда залез.

— Что из происходящего в России тебе не нравится больше всего?

— Ой, чувак…

Я каждый день

начинаю с того, что открываю телефон и читаю новости,

и у меня, блядь, сердце кровью обливается.

Причем я не, ну, как сказать…

Не то, чтоб я: «Ой, все плохо, все пропало!

Россия с колен не встанет никогда!» Я просто…

…постоянно являюсь свидетелем того, что… как у нас ни хрена не работает, вообще,

судебная система — этого ничего нет, оно какое-то все… У нас…

…реально куча законов, которые противоречат Конституции, и…

…они резиновые, они прям реально, ну как, репрессивные.

И…

Или они просто…

…случайно такие получаются, я не могу утверждать, вот.

Но типа много несправедливостей. Мне не нравится история с тем, что

Путин говорит в своих интервью:

«Да у нас в стране геи могут спокойно жить, главное на парады не выходите».

А потом два чувака ставят штампы в паспортном столе,

и к ним полиция, блядь, ломится,

и участковый им говорит: «Да мы вас не можем защитить, бегите отсюда».

Мне не нравится это. Давай скажем так:

как ты думаешь,

по каким причинам я все еще, блядь, свободно катаюсь и свою хуйню со сцены несу?

— Мне хотелось задать это следующим вопросом.

По каким? Потому что условного Соколовского уже сажали в тюрьму,

условный Мэддисон уже извинялся перед мусульманскими ребятами,

а ты как Навальный —

ты дерзкий,

но на свободе.

— Ты мог заметить, что на

моем канале был момент, когда

градус дерзости крайне спал.

— Когда это было?

— Это было…

ровно вот в момент, когда…

…история с Милоновым почти закончилась.

Вышло видео, где я объявил, что больше я не буду выпускать подкаст

о политических каких-то законопроектах и так далее, вот.

Высказал свое «фи», что

канал уходит в более развлекательный формат.

— Так?

— Почему так произошло?

— Ну, подумай.

— Ну… Тебе намекнули, что так лучше сделать?

*цокает языком* — Давай следующий вопрос.

(музыкальная заставка)

— Как бы ты охарактеризовал свои отношения с Хованским сейчас?

— Никаких абсолютно. — Ну это ненависть?

— Я принципиально с этим человеком не работаю, потому что…

Не потому что он меня, знаешь, подъебывает или еще что-то, я…

— …понимаю… — На пенис похоже немного, извини, да.

— В смысле, блядь, немного? — Да-да.

— Даже вот эта штучка вообще один в один. — Так.

— Ну типа, я принципиально никогда с ним в одном кадре не появлюсь.

Я понимаю, что это за продажная сволота.

— Продажная?

*саркастично* — Нет, он честнейший… — Ну а что ты имеешь в виду под продажностью?

— Чувак, ему просто… Любое говно произойдет у него на канале — вопрос цены.

И ты, типа, если ты,

для тебя это новость,

ты не смотришь, видимо, что он делает.

— Не, ну а что значит говно… Ну, казино рекламирует, бинарные опционы… — Не, типа…

История с государственными приколами, и так далее.

— Ну они с Маликовым даже клип записали. Там, чувак типа… — А-а-а, точно.

— Юра, он… — Подожди, стоп-стоп-стоп. Ну а вдруг он реально за Володьку?

— Вдруг он за Путина искренне? К этим людям не должно быть претензий. — Давай так.

— Если они действительно так думают, а не за бабки.

— У меня есть ощущение, что нет.

— А, что он не думает так. — Я на камеру не буду говорить.

— Почему ты с ним не баттлил?

— Да нахуя?

— Чувак, это не с ним баттлить.

У меня есть ощущение,

что ему пишут тексты.

— Так, по-моему, это известная история. — Ну да, но я просто, смотри.

— Ну подожди: ты заказываешь текст Rickey F-у, и он заказывает текст Rickey F-у.

Кто лучше исполнил, тот чемпион, нет?

— Я не знаю, кто пишет Хованскому.

И пишут ли ему вообще.

Чувак, ну типа, ну зачем это?

Я, во-первых, не рэпер.

Во-вторых, у меня какие претензии к нему могут быть?

Что он алчный пидор, который на желчь исходит и меня все время подъебывает,

ну, пытается типа, одной и той же шуткой миллион лет?

Да похуй. Типа мне…

Я очень заебался вариться в этих скандалах, в этом говне, когда кто-то кому-то дизреспектует,

и творчество превращается в срач — я не могу уже этим заниматься.

(музыкальная заставка)

— Ты…

…работал на проекте, который назывался «Спасибо, Ева!»

— Вот оно, запахло! *принюхивается* Нашисты, нашисты, кажется, да.

— Знал ли ты, что это история, сделанная Кремлем? — Ты че, конечно нет.

— Ты… Я тебе больше скажу,

с абсолютно чистой совестью — никто, блядь, из нас не знал.

Знаешь, когда мы узнали?

— Вашим лидером был Юра?.. — Дегтярев.

— И он не знал? — О-о-о, нет, он знал.

А мы нет.

Я тебе скажу даже… проще.

Знаешь, когда мы узнали об этом?

Когда вы все об этом узнали.

Когда вскрыли почту Потупчик,

это начало расходиться,

и там написано, что «ребята со «Спасибо, Ева!» получают столько-то, и это пропаганда, вот такие цифры», бла-бла-бла.

И это начало типа подниматься, бурление.

Люди начали друг другу в Фейсбуке, там, во Вконтакте перекидывать, в Твиттере.

А мы как дурачки типа: «О-о, че, сегодня снимаем, да?»

И нам начинают присылать наши близкие: «Ребят, вы че, охуели?»

И мы в этот момент, мы просто, ну, на жопу сели.

Мы не знали этого.

Типа, история была следующая.

Никто до этого никогда из нас

не получал деньги в интернете, типа за… Никто вообще подобное никогда не делал.

Схема появляется.

Молодой блогер делает видео-контент

на площадку, и ему за это платят.

Для нас это было настолько ново, что

мы не понимали тонкостей, типа, откуда бабки, и так далее.

И это тебе говорит человек, который делал, блядь, мультики про Путина.

На «Спасибо, Еву!»

— Комплиментарные? — Нет, кстати.

У меня не было никакого вообще… Слушай, если бы мне говорили: «Хвали Путина»,

я бы, наверное, заподозрил что-то.

Вот в чем проблема.

— Ну они редактировали твои мультики? — Нет.

Там вот в чем проблема. Они типа им отсылали, я так понимаю, статистику просто.

«Вот, мультик про Путина собрал два миллиона просмотров».

И они такие: «А, ну хорошо». Они не смотрели это говно.

— Угу. — Им похуй было.

— Тут была, видимо, история о том, что наша площадка…

— Произносила слово «Путин» для молодежи. — …формировала культ личности.

— А, понятно тогда, почему нас считают проектом Кремля.

— Путин.

— Путин спас вам жизнь.

— М-м, да.

— И, знаешь, короче, как мне Юра Дегтярев оправдывал?

Я в какой-то момент все-таки… Я еще пиздюком был охуевшим.

Типа я ничего не понимал.

— Типа вот у меня есть возможность зарабатывать… — Давай годы обрисуем для людей, это две тысячи…

— Бля, бро, я правда не помню, ну вот когда «Ева» была.

— Ты аж разбил телефон?

— Ради такого дела не жалко. Да?

— У меня в какой-то момент закралось легкое подозрение.

Что я снимаю… Я типа рисую мультики про Путина, там был, блядь, проект…

Два проекта. Один «На встрече у Путина», сделанный под «Гриффинов».

— Угу. — И второй,

пародия на «Бивиса и Баттхеда» — «Медведис и Путхед» назывался.

И они… Ну, они там тупые прямо. Они себя там ведут как персонажи… как дегенераты.

— Путхед, а как ты думаешь, теперь нам дадут?

— Нам уже дали… тысячи телок!

И для меня это было прям сатирой, знаешь?

И…

Почему такие форматы вообще?

Я спрашивал… Когда мы подходили к Юре и спрашивали: «Юр, а почему Путин? Зачем?»

Он говорил: «Ну, слушайте, мы хотим просмотров много.

А кто у нас самый главный человек в стране?»

И для нас это было вообще нормальным объяснением, знаешь? «Ну да!»

Хотим хайпить — да, придется так.

В какой-то момент я почувствовал неладное.

Я рисую мультики и получаю охуенно много бабла.

Ну, то есть, не столько, сколько было прописано в сметах у Потупчик,

но для меня, человека, который никогда этим не занимался — ну, много.

— Это сколько? 30 тысяч рублей?

— Не, больше. За каждый мультик, я там типа 60 кусков вытаскивал.

И их типа выходило… Они простые были, и их несколько в месяц выходило.

Вот, и я жил в Польше еще в тот момент.

У меня очень дешевое было жилье, в плане — очень просто было снимать, я вообще в шоколаде жил.

И я, вот, усыпленный этим комфортом,

я в какой-то момент: «Так, стоп. Юр, а откуда деньги-то? Мы как монетизируемся?»

Он говорит: «Все нормально, мы будем…» Он придумал мне пиздеж.

Он такой: «Мы, короче, в этот проект продадим интеграцию водки «Путинка». Да, вот,

они сказали, что надо сделать серий пять раскаточных, а потом постепенно начать вводить». Я такой: «А, ну ладно».

И я, как долбоеб…

…сидел…

…рисовал презентации для водки «Путинка».

Говорил: «Юр, смотри, вот так можно сделать, вот так».

— По своей инициативе? — Да, по своей, просто.

Я такой: «Вот, смотри, чтобы это было клево, можно вот так сделать, вот так — это будет прикольно, классно обыграно».

Ссылал ему, и Юра мне только улыбался. И я теперь думаю: «Вот, блядь, гондон, а. Сидел и…»

— Чем он сейчас занимается?

— Понятия не имею. Надеюсь, тем же самым, чем он раньше занимался:

пытается, блядь, у кормушки усесться.

— А когда это произошло, вы сразу же свалили? — Не, не.

— Чувак, знаешь, в чем проблема?

Сваливать было некуда.

Все охуели и не понимали, что с этим делать.

И мы, некоторые из нас — кто-то сразу отвалился, но некоторые из нас очень долго буксовали.

Типа не понимали, как… «Мы меняем вектор?

Мы переуговариваем Юру?

Что вообще происходит?»

Мы реально не понимали. Я даже после этого

еще пару роликов по инерции ему сделал.

И я ездил и договаривался: «Чувак, зачем? Давай, пожалуйста, мы будем делать

другую рекламу, не политическую, как на телеке».

А он смотрел на меня, улыбался, и все такое. Ну, короче, типа

не сразу свалили, и плюс еще знаешь че наслаивалось? Юра ж такой зайчик, он всем друг был.

И мы такие: «Ой, блядь. Ну, Юра, что ж ты с нами сделал? Эх-эх. Ну давай думать, как с тобой будем это решать».

А не надо было ничего решать.

Ну мы все симпатией к нему прониклись, да и до сих пор я за многое ему благодарен, конечно,

но вот то, что он задним числом нас всех в пропагандосы вписал — это вообще пиздец.

Одно дело — если бы, знаешь,

он бы с нами договорился, и мы бы сами через себя перешагнули — это было бы, блядь, наше решение.

Другое дело — когда ты узнаешь об этом, ну,

случайно.

(музыкальная заставка)

— В январе ты попал во все новости, которые только возможно, потому что ты написал,

записал сатирический ролик на Рамзана Кадырова.

С чего вдруг?

— Мне очень понравилась новость о том,

что Дед Мороз назначил Рамзана Кадырова главным помощником по добрым делам.

Она какая-то, блядь, абсурдная настолько, что я…

Ну я хохотал как уебок, наверное, минут 20 с этого,

всем разослал, говорю: «Посмотрите, в каком мы сюрреализме смешном живем».

И мне очень захотелось это обыграть.

И, мало того, что захотелось новость обыграть,

меня очень достало вот это сакральное… Короче, я очень на самом деле хитрожопо сделал.