"Евгений Онегин" (Глава 7, Часть 1) "Eugen Onegin" (Kapitel 7, Teil 1) "Eugene Onegin" (Chapter 7, Part 1) "Eugenio Onegin" (Capitolo 7, Parte 1) 「ウジェーヌ・オネーギン」（第7章第1部） "Eugene Onegin" (Capítulo 7, Parte 1)

Глава седьмая

Москва, России дочь любима, Moscow, Russia's daughter is loved,

Где равную тебе сыскать? Where can you find your equal?

Дмитриев.

Как не любить родной Москвы? How not to love your native Moscow?

Баратынский.

Гоненье на Москву! что значит видеть свет! what does it mean to see the light!

Где ж лучше? Where is better?

Где нас нет. Where we are not.

Грибоедов. Griboyedov.

Гонимы вешними лучами, Driven by the spring rays

С окрестных гор уже снега

Сбежали мутными ручьями

На потопленные луга.

Улыбкой ясною природа A clear smile of nature

Сквозь сон встречает утро года; He meets the morning of the year through a dream;

Синея блещут небеса.

Еще прозрачные, леса

Как будто пухом зеленеют.

Пчела за данью полевой

Летит из кельи восковой. Flies out of the wax cell.

Долины сохнут и пестреют; The valleys dry and dazzle;

Стада шумят, и соловей The flocks are noisy, and the nightingale

Уж пел в безмолвии ночей. I was already singing in the silence of the nights.

II

Как грустно мне твое явленье, How sad is your appearance to me,

Весна, весна! Spring, spring! пора любви! it's time for love!

Какое томное волненье What a languid excitement

В моей душе, в моей крови! In my soul, in my blood!

С каким тяжелым умиленьем

Я наслаждаюсь дуновеньем

В лицо мне веющей весны

На лоне сельской тишины!

Или мне чуждо наслажденье,

И все, что радует, живит,

Все, что ликует и блестит

Наводит скуку и томленье

На душу мертвую давно

И все ей кажется темно?

III

Или, не радуясь возврату

Погибших осенью листов,

Мы помним горькую утрату,

Внимая новый шум лесов;

Или с природой оживленной

Сближаем думою смущенной

Мы увяданье наших лет,

Которым возрожденья нет?

Быть может, в мысли нам приходит

Средь поэтического сна

Иная, старая весна

И в трепет сердце нам приводит

Мечтой о дальней стороне,

О чудной ночи, о луне...

IV

Вот время: добрые ленивцы,

Эпикурейцы-мудрецы,

Вы, равнодушные счастливцы,

Вы, школы Левшина птенцы,

Вы, деревенские Приамы,

И вы, чувствительные дамы,

Весна в деревню вас зовет,

Пора тепла, цветов, работ,

Пора гуляний вдохновенных

И соблазнительных ночей.

В поля, друзья! скорей, скорей,

В каретах, тяжко нагруженных,

На долгих иль на почтовых

Тянитесь из застав градских.

И вы, читатель благосклонный,

В своей коляске выписной

Оставьте град неугомонный,

Где веселились вы зимой;

С моею музой своенравной

Пойдемте слушать шум дубравный

Над безыменною рекой

В деревне, где Евгений мой,

Отшельник праздный и унылый,

Еще недавно жил зимой

В соседстве Тани молодой,

Моей мечтательницы милой,

Но где его теперь уж нет...

Где грустный он оставил след.

VI

Меж гор, лежащих полукругом,

Пойдем туда, где ручеек,

Виясь, бежит зеленым лугом

К реке сквозь липовый лесок.

Там соловей, весны любовник,

Всю ночь поет; цветет шиповник,

И слышен говор ключевой, -

Там виден камень гробовой

В тени двух сосен устарелых.

Пришельцу надпись говорит:

"Владимир Ленский здесь лежит, Погибший рано смертью смелых,

В такой-то год, таких-то лет.

Покойся, юноша-поэт!" VII

На ветви сосны преклоненной,

Бывало, ранний ветерок

Над этой урною смиренной

Качал таинственный венок.

Бывало, в поздние досуги

Сюда ходили две подруги,

И на могиле при луне,

Обнявшись, плакали оне.

Но ныне... памятник унылый

Забыт. К нему привычный след

Заглох. Венка на ветви нет;

Один, под ним, седой и хилый

Пастух по-прежнему поет

И обувь бедную плетет.

VIII. IX. Мой бедный Ленский! изнывая,

Не долго плакала она.

Увы! невеста молодая

Своей печали неверна.

Другой увлек ее вниманье,

Другой успел ее страданье

Любовной лестью усыпить,

Улан умел ее пленить,

Улан любим ее душою...

И вот уж с ним пред алтарем

Она стыдливо под венцом

Стоит с поникшей головою,

С огнем в потупленных очах,

С улыбкой легкой на устах.

XI

Мой бедный Ленский! за могилой

В пределах вечности глухой

Смутился ли, певец унылый,

Измены вестью роковой,

Или над Летой усыпленный

Поэт, бесчувствием блаженный,

Уж не смущается ничем,

И мир ему закрыт и нем?..

Так! равнодушное забвенье

За гробом ожидает нас.

Врагов, друзей, любовниц глас

Вдруг молкнет. Про одно именье

Наследников сердитый хор

Заводит непристойный спор.

XII

И скоро звонкий голос Оли

В семействе Лариных умолк.

Улан, своей невольник доли,

Был должен ехать с нею в полк.

Слезами горько обливаясь,

Старушка, с дочерью прощаясь,

Казалось, чуть жива была,

Но Таня плакать не могла;

Лишь смертной бледностью покрылось

Ее печальное лицо.

Когда все вышли на крыльцо,

И все, прощаясь, суетилось

Вокруг кареты молодых,

Татьяна проводила их.

XIII

И долго, будто сквозь тумана,

Она глядела им вослед...

И вот одна, одна Татьяна!

Увы! подруга стольких лет,

Ее голубка молодая,

Ее наперсница родная,

Судьбою вдаль занесена,

С ней навсегда разлучена.

Как тень она без цели бродит,

То смотрит в опустелый сад...

Нигде, ни в чем ей нет отрад,

И облегченья не находит

Она подавленным слезам,

И сердце рвется пополам.

XIV

И в одиночестве жестоком

Сильнее страсть ее горит,

И об Онегине далеком

Ей сердце громче говорит.

Она его не будет видеть;

Она должна в нем ненавидеть

Убийцу брата своего;

Поэт погиб... но уж его

Никто не помнит, уж другому

Его невеста отдалась.

Поэта память пронеслась

Как дым по небу голубому,

О нем два сердца, может быть,

Еще грустят... На что грустить?..

XV

Был вечер. Небо меркло. Воды

Струились тихо. Жук жужжал.

Уж расходились хороводы;

Уж за рекой, дымясь, пылал

Огонь рыбачий. В поле чистом,

Луны при свете серебристом,

В свои мечты погружена,

Татьяна долго шла одна.

Шла, шла. И вдруг перед собою

С холма господский видит дом,

Селенье, рощу под холмом

И сад над светлою рекою.

Она глядит - и сердце в ней

Забилось чаще и сильней.

XVI

Ее сомнения смущают:

"Пойду ль вперед, пойду ль назад?.. Его здесь нет. Меня не знают...

Взгляну на дом, на этот сад". И вот с холма Татьяна сходит,

Едва дыша; кругом обводит

Недоуменья полный взор...

И входит на пустынный двор.

К ней, лая, кинулись собаки.

На крик испуганный ея

Ребят дворовая семья

Сбежалась шумно. Не без драки

Мальчишки разогнали псов,

Взяв барышню под свой покров.

XVII

"Увидеть барской дом нельзя ли?" Спросила Таня. Поскорей

К Анисье дети побежали

У ней ключи взять от сеней;

Анисья тотчас к ней явилась,

И дверь пред ними отворилась,

И Таня входит в дом пустой,

Где жил недавно наш герой.

Она глядит: забытый в зале

Кий на бильярде отдыхал,

На смятом канапе лежал

Манежный хлыстик. Таня дале;

Старушка ей: "А вот камин; Здесь барин сиживал один.

XVIII

Здесь с ним обедывал зимою

Покойный Ленский, наш сосед.

Сюда пожалуйте, за мною.

Вот это барский кабинет;

Здесь почивал он, кофей кушал,

Приказчика доклады слушал

И книжку поутру читал...

И старый барин здесь живал;

Со мной, бывало, в воскресенье,

Здесь под окном, надев очки,

Играть изволил в дурачки.

Дай бог душе его спасенье,

А косточкам его покой

В могиле, в мать-земле сырой!" XIX

Татьяна взором умиленным

Вокруг себя на все глядит,

И все ей кажется бесценным,

Все душу томную живит

Полумучительной отрадой:

И стол с померкшею лампадой,

И груда книг, и под окном

Кровать, покрытая ковром,

И вид в окно сквозь сумрак лунный,

И этот бледный полусвет,

И лорда Байрона портрет,

И столбик с куклою чугунной

Под шляпой с пасмурным челом,

С руками, сжатыми крестом.

XX

Татьяна долго в келье модной

Как очарована стоит.

Но поздно. Ветер встал холодный.

Темно в долине. Роща спит

Над отуманенной рекою;

Луна сокрылась за горою,

И пилигримке молодой

Пора, давно пора домой.

И Таня, скрыв свое волненье,

Не без того, чтоб не вздохнуть,

Пускается в обратный путь.

Но прежде просит позволенья

Пустынный замок навещать,

Чтоб книжки здесь одной читать.

XXI

Татьяна с ключницей простилась

За воротами. Через день

Уж утром рано вновь явилась

Она в оставленную сень.

И в молчаливом кабинете,

Забыв на время все на свете,

Осталась наконец одна,

И долго плакала она.

Потом за книги принялася.

Сперва ей было не до них,

Но показался выбор их

Ей странен. Чтенью предалася

Татьяна жадною душой;

И ей открылся мир иной.

XXII

Хотя мы знаем, что Евгений

Издавна чтенье разлюбил, Long since I stopped loving reading,

Однако ж несколько творений

Он из опалы исключил: He excluded from disgrace:

Певца Гяура и Жуана

Да с ним еще два-три романа,

В которых отразился век In which the century was reflected

И современный человек

Изображен довольно верно

С его безнравственной душой,

Себялюбивой и сухой,

Мечтанью преданной безмерно,

С его озлобленным умом,

Кипящим в действии пустом.

XXIII

Хранили многие страницы

Отметку резкую ногтей;

Глаза внимательной девицы

Устремлены на них живей.

Татьяна видит с трепетаньем,

Какою мыслью, замечаньем

Бывал Онегин поражен,

В чем молча соглашался он.

На их полях она встречает

Черты его карандаша.

Везде Онегина душа

Себя невольно выражает

То кратким словом, то крестом,

То вопросительным крючком.

XXIV

И начинает понемногу

Моя Татьяна понимать

Теперь яснее - слава богу -

Того, по ком она вздыхать

Осуждена судьбою властной:

Чудак печальный и опасный,

Созданье ада иль небес,

Сей ангел, сей надменный бес,

Что ж он? Ужели подражанье,

Ничтожный призрак, иль еще

Москвич в Гарольдовом плаще,

Чужих причуд истолкованье,

Слов модных полный лексикон?..

Уж не пародия ли он?

XXV

Ужель загадку разрешила? (ужель=неужели)

Ужели слово найдено?

Часы бегут; она забыла,

Что дома ждут ее давно,

Где собралися два соседа

И где об ней идет беседа. And where is the conversation going on about her.

- Как быть? - How to be? Татьяна не дитя, - Tatiana is not a child, -

Старушка молвила кряхтя. The old woman said groaning. Ведь Оленька ее моложе. After all, Olenka is younger than her.

Пристроить девушку, ей-ей, Attach a girl, she-she,

Пора; а что мне делать с ней? It's time; what should I do with her?

Всем наотрез одно и то же: Everyone is absolutely the same:

Нейду. Neidu. И все грустит она,

Да бродит по лесам одна. Yes, she wanders through the forests alone.

XXVI

"Не влюблена ль она?" - В кого же? - In whom?

Буянов сватался: отказ. Buyanov wooed: refusal.

Ивану Петушкову - тоже. Ivan Petushkov, too.

Гусар Пыхтин гостил у нас; Husar Pykhtin was staying with us;

Уж как он Танею прельщался, How he was seduced by Tanya,

Как мелким бесом рассыпался!

Я думала: пойдет авось; I thought: it’s okay;

Куда! Where! и снова дело врозь. and again the matter is apart. "Что ж, матушка? за чем же стало? what has become of it?

В Москву, на ярманку невест! To Moscow, to the fair of brides! (ярмонка= ярмарка)

Там, слышно, много праздных мест". There are, you can hear, a lot of idle places. " - Ох, мой отец! - Oh, my father! доходу мало. income is not enough. "Довольно для одной зимы, "Enough for one winter, Не то уж дам хоть я взаймы".