ФЕДОР МИХАЙЛОВИЧ ДОСТОЕВСКИЙ "СКВЕРНЫЙ АНЕКДОТ", глава 7 FEDOR MIKHAILOVICH Dostoevsky, "THE SCVERNY ANECDOTE," Chapter 7. FEDOR MIKHAILOVITCH Dostoïevski, "L'ANECDOTE SCVERNIQUE", chapitre 7. O ANECDOTE DA ESQUERDA, de FEDOR MIKHAILOVICH Dostoiévski, Capítulo 7

7.

Вдруг все расступились, и появилась невысокая и плотная женщина, уже пожилая, одетая просто, хотя и принарядившаяся, в большом платке на плечах, зашпиленном у горла, и в чепчике, к которому она, видимо, не привыкла. Plötzlich trennten sich alle voneinander, und eine kleine und stämmige Frau erschien, schon betagt, einfach gekleidet, wenn auch hochgesteckt, mit einem großen Schal um die Schultern, der am Hals festgesteckt war, und mit einer Mütze, an die sie anscheinend nicht gewöhnt war. Suddenly everyone parted, and a short and stout woman appeared, already elderly, dressed simply, albeit dressed up, in a large scarf on her shoulders, pinned at her throat, and in a cap, to which she was apparently not used to.

В руках ее был небольшой круглый поднос, на котором стояла непочатая, но уже раскупоренная бутылка шампанского и два бокала, ни больше, ни меньше. In her hands was a small round tray, on which stood an unopened, but already unopened bottle of champagne and two glasses, no more, no less. Бутылка, очевидно, назначалась только для двух гостей. The bottle was obviously only assigned to two guests.

Пожилая женщина прямо приблизилась к генералу. An elderly woman approached the general directly.

— Уж не взыщите, ваше превосходительство, — сказала она, кланяясь, — а уж коль не погнушались нами, оказали честь к сыночку на свадьбу пожаловать, так уж просим милости, поздравьте вином молодых. “Don’t excuse me, your excellency,” she said, bowing, “and since they didn’t disdain us, they were honored to welcome our son to the wedding, so we ask you for your mercy, congratulate the young with wine.”

Не погнушайтесь, окажите честь. Sei nicht schüchtern, sei geehrt. Do not disdain, do honor.

Иван Ильич схватился за нее, как за спасение. Ivan Ilyich seized upon it as a salvation.

Она была еще вовсе нестарая женщина, лет сорока пяти или шести, не больше. She was not at all an old woman, no more than forty-five or six years old. Но у ней было такое доброе, румяное, такое открытое, круглое русское лицо, она так добродушно улыбалась, так просто кланялась, что Иван Ильич почти утешился и начал было надеяться. Aber sie hatte so ein freundliches, rotes, so offenes, rundes russisches Gesicht, sie lächelte so gutmütig, verneigte sich so einfach, dass Iwan Iljitsch sich beinahe tröstete und zu hoffen begann. But she had such a kind, ruddy, such open, round Russian face, she smiled so good-naturedly, bowed so simply that Ivan Ilyich was almost comforted and began to hope.

— Так вы-ы-ы ро-ди-тель-ница вашего сы-на? - Also du-s-s ro-di-tel-nitsa von deinem Sohn? - So you-s-s ro-di-tel-nitsa of your son?

— сказал он, привстав с дивана. He said, standing up from the sofa.

— Родительница, ваше превосходительство, — промямлил Пселдонимов, вытягивая свою длинную шею и снова выставляя свой нос. “Parent, Your Excellency,” muttered Pseldonimov, stretching his long neck and exposing his nose again.

— А!

Очень рад, о-чень рад познакомиться. I am very glad, very glad to meet you.

— Так не побрезгайте, ваше превосходительство. - So do not disdain, your excellency.

— С превеликим даже удовольствием. - Even with great pleasure.

Поднос поставили, вино налил подскочивший Пселдонимов. Das Tablett wurde abgestellt, und Pseldonymow, der aufsprang, schenkte den Wein ein. The tray was put down, and the wine was poured by Pseldonimov, who jumped up. Иван Ильич, всё еще стоя, взял бокал. Iwan Iljitsch, der immer noch stand, nahm das Glas. Ivan Ilyich, still standing, took the glass.

— Я особенно, особенно рад этому случаю, что могу... — начал он, — что могу... при сем засвидетельствовать... Одним словом, как начальник... желаю вам, сударыня (он обратился к новобрачной), и тебе, мой друг Порфирий, — желаю полного, благополучного и долгого счастья. - I am especially, especially glad of this occasion, that I can ... - he began, - that I can ... testify to this ... In a word, as a boss ... I wish you, madam (he turned to the newlywed), and To you, my friend Porfiry, - I wish you complete, prosperous and long-term happiness.

И он даже с чувством выпил бокал, счетом седьмой в этот вечер. Und er trank sogar ein Glas mit Gefühl, das siebte an diesem Abend. And he even drank a glass with feeling, the account of the seventh that evening.

Пселдонимов смотрел серьезно и даже угрюмо. Pseldonimov sah ernst und sogar mürrisch aus. Pseldonimov looked seriously and even sullenly. Генерал начинал мучительно его ненавидеть. Der General begann ihn schmerzlich zu hassen. The general began to hate him painfully.

«Да и этот верзила (он взглянул на офицера) тут же торчит. „Ja, und dieser große Kerl (er sah den Beamten an) fällt sofort auf. “And this brute (he glanced at the officer) is sticking out right there.

Ну что бы хоть ему прокричать: ура! Na, was würde ihm wenigstens zurufen: Hurra! Well, what would at least shout to him: hurray! И пошло бы, и пошло бы...» And it would go, and it would go ... "

— Да и вы, Аким Петрович, выпейте и поздравьте, — прибавила старуха, обращаясь к столоначальнику. - And you, Akim Petrovich, have a drink and congratulate me," added the old woman, turning to the desk clerk.

— Вы начальник, он вам подчиненный. Sie sind der Chef, er ist Ihr Untergebener. - You are the boss, he is your subordinate. Наблюдайте сыночка-то, как мать прошу. Passen Sie auf Ihren Sohn auf, wie eine Mutter Sie bittet. Watch your little son, as a mother ask. Да и впредь нас не забывайте, голубчик наш, Аким Петрович, добрый вы человек. Und vergessen Sie uns in Zukunft nicht, unser lieber Akim Petrowitsch, Sie sind ein guter Mann. And do not forget us in the future, our dear, Akim Petrovich, you are a kind man.

«А ведь какие славные эти русские старухи! “But what glorious these Russian old women are!

— подумал Иван Ильич. Thought Ivan Ilyich. — Всех оживила. - Revitalized everyone. Я всегда любил народность...» Ich habe die Nation immer geliebt ... " I have always loved the nationality ... "

В эту минуту к столу поднесли еще поднос. At that moment, another tray was brought to the table.

Несла девка, в шумящем, еще не мытом ситцевом платье и в кринолине. Getragen von einem Mädchen in einem lauten, noch nicht gewaschenen Baumwollkleid und einer Krinoline. The girl was carrying it, in a noisy, not yet washed chintz dress and in a crinoline. Она едва обхватывала поднос руками, так он был велик. Sie schlang kaum ihre Arme um das Tablett, so groß war es. She barely wrapped her arms around the tray, it was so big. На нем стояло бесчисленное множество тарелочек с яблоками, с конфетами, с пастилой, с мармеладом, с грецкими орехами и проч. Darauf standen unzählige Teller mit Äpfeln, Süßigkeiten, Marshmallows, Marmelade, Walnüssen und so weiter. On it stood countless plates with apples, candies, marshmallows, marmalade, walnuts, and so on. и проч. Поднос стоял до сих пор в гостиной, для угощения всех гостей, и преимущественно дам. Bisher stand das Tablett im Wohnzimmer, um alle Gäste und besonders die Damen zu verwöhnen. The tray was still in the living room, for treating all the guests, and mainly the ladies. Но теперь его перенесли к одному генералу. But now he was transferred to one general.

— Не побрезгайте, ваше превосходительство, нашим яством. - Do not disdain, your excellency, our food.

Чем богаты, тем и рады, — повторяла, кланяясь, старуха. Je reicher sie sind, desto glücklicher sind sie “, wiederholte die alte Frau und verbeugte sich. The more rich they are, the more glad they are, ”the old woman repeated, bowing.

— Помилуйте... — сказал Иван Ильич и даже с удовольствием взял и раздавил между пальцами один грецкий орех. "Have mercy ..." said Ivan Ilyich, and he even took and crushed one walnut between his fingers with pleasure.

Он уже решился быть до конца популярным. Er hat sich bereits entschieden, bis zum Ende beliebt zu sein. He has already decided to be popular to the end.

Между тем молодая вдруг захихикала. Währenddessen kicherte die junge Frau plötzlich. Meanwhile, the young woman suddenly giggled.

— Что-с?

— спросил Иван Ильич с улыбкой, обрадовавшись признакам жизни. fragte Iwan Iljitsch lächelnd und freute sich über die Lebenszeichen. Ivan Ilyich asked with a smile, delighted with the signs of life.

— Да вот-с, Иван Костенькиныч смешит, — отвечала она потупившись. „Ja, Sir, Ivan Kostenkinych bringt mich zum Lachen“, antwortete sie und sah nach unten. - Yes, sir, Ivan Kostenkinitch is laughing, - she answered, looking down.

Генерал действительно рассмотрел одного белокурого юношу, очень недурного собой, спрятавшегося на стуле с другой стороны дивана и что-то нашептывавшего madame Пселдонимовой. The general really examined one blond young man, who was not bad at all, hiding in a chair on the other side of the sofa and whispering something to Madame Pseldonimova.

Юноша привстал. The young man stood up. Он, по-видимому, был очень застенчив и очень молод. He was apparently very shy and very young.

— Я про «сонник» им говорил, ваше превосходительство, — пробормотал он, как будто извиняясь. “I told them about the dream book, Your Excellency,” he muttered, as if apologizing.

— Про какой же это сонник? - What is this dream book about?

— спросил Иван Ильич снисходительно. fragte Iwan Iljitsch herablassend. Ivan Ilyich asked condescendingly.

— Новый сонник-с есть-с, литературный-с. - Ein neues Traumbuch, Sir, Sir, literarisch, Sir. - There is a new dream book, sir, a literary one.

Я им говорил-с, если господина Панаева во сне увидеть-с, то это значит кофеем манишку залить-с. Ich habe ihnen gesagt, Sir, wenn Sie Mr. Panaev in einem Traum sehen, Sir, bedeutet das, dass Sie Kaffee auf Ihre Hemdfront gießen. I told them, sir, if you see Mr Panaev in a dream, sir, it means pouring coffee on your shirt-front, sir.

«Экая невинность», — подумал даже со злобою Иван Ильич. "Was für eine Unschuld", dachte Iwan Iljitsch sogar wütend. “What an innocence,” Ivan Ilyich thought even angrily.

Молодой человек хоть и очень разрумянился, говоря это, но до невероятности был рад, что рассказал про господина Панаева. Obwohl der junge Mann sehr rot wurde, als er das sagte, war er unglaublich froh, dass er von Mr. Panaev erzählt hatte. The young man, though very ruddy when he said this, was unbelievably glad that he had told him about Mr. Panaev.

— Ну да, да, я слышал... — отозвался его превосходительство. - Well, yes, yes, I heard ... - His Excellency responded.

— Нет, вот еще лучше есть, — проговорил другой голос подле самого Ивана Ильича, — новый лексикон издается, так, говорят, господин Краевский будет писать статьи, Алфераки... и а бличительная литература... "Nein, es ist noch besser zu essen", sagte eine andere Stimme in der Nähe von Ivan Iljitsch selbst, "das neue Lexikon wird veröffentlicht, also wird Mr. Kraevsky Artikel schreiben, Alferaki ... und ätzende Literatur ... `` No, it's even better to eat, '' said another voice beside Ivan Ilyich himself, `` a new lexicon is being published, so they say that Mr.

Проговорил это молодой человек, но уже не конфузливый, а довольно развязный. Das sagte ein junger Mann, aber nicht mehr verlegen, sondern eher frech. This was said by a young man, but no longer embarrassed, but rather cheeky.

Он был в перчатках, белом жилете и держал шляпу в руках. Er trug Handschuhe, eine weiße Weste und hielt einen Hut in den Händen. He was wearing gloves, a white vest, and was holding a hat. Он не танцевал, смотрел высокомерно, потому что был один из сотрудников сатирического журнала «Головешка», задавал тону и попал на свадьбу случайно, приглашенный как почетный гость Пселдонимовым, с которым был на ты и с которым, еще прошлого года, вместе бедствовал у одной немки «в углах». Er tanzte nicht, er sah arrogant aus, weil er einer der Mitarbeiter des Satiremagazins Goloveshka war, er gab den Ton an und kam zufällig zur Hochzeit, eingeladen als Ehrengast von Pseldonimov, mit dem Sie verabredet waren und mit denen er noch letztes Jahr in Armut bei einem Deutschen "in den Ecken" lebte. He did not dance, he looked arrogantly, because he was one of the employees of the satirical magazine "Golveshka", set the tone and got to the wedding by accident, invited as an honored guest by Pseldonimov, with whom he was on you and with whom, even last year, he lived in poverty together with one German women "in the corners". Водку он, однако ж, пил и уже неоднократно для этого отлучался в одну укромную заднюю комнатку, куда все знали дорогу. Er trank jedoch Wodka, und dafür war er immer wieder in ein abgelegenes Hinterzimmer gegangen, wo jeder den Weg kannte. He drank vodka, however, and had repeatedly retired to a secluded back room where everyone knew the way. Генералу он ужасно не понравился. The general did not like him terribly.

— И это потому смешно-с, — с радостью перебил вдруг белокурый юноша, рассказавший про манишку и на которого сотрудник в белом жилете посмотрел за это с ненавистью, — потому смешно, ваше превосходительство, что сочинителем полагается, будто бы господин Краевский правописания не знает и думает, что «обличительную литературу» надобно писать а бличительная литература... „Und deshalb ist es komisch, mein Herr“, unterbrach der blonde Jüngling plötzlich vor Freude, nachdem er von der Hemdfront erzählt hatte und den der Angestellte in der weißen Weste dafür hasserfüllt ansah, „weil es lustig ist, Euer Exzellenz, dass die Schriftsteller soll denken, dass Herr Kraevsky keine Rechtschreibung kann und meint, dass "anklagende Literatur" geschrieben werden sollte, aber anklagende Literatur... `` And that's why it's funny, sir, '' a blond young man suddenly interrupted with joy, who told about the shirt-front and at whom the employee in a white vest looked with hatred for it, `` because it's funny, Your Excellency, that the writer relies, as if Mr.Krayevsky does not know the spelling and thinks that "accusatory literature" should be written and accusatory literature ...

Но бедный юноша едва докончил. Aber der arme junge Mann war kaum fertig. But the poor youth had barely finished.

Он по глазам увидал, что генерал давно уже это знает, потому что сам генерал тоже как будто сконфузился и, очевидно, оттого, что знал это. Er sah an seinen Augen, dass der General dies schon seit langem wusste, weil der General selbst auch verlegen schien, und offensichtlich, weil er es wusste. He could see by his eyes that the general had known this for a long time, because the general himself also seemed to be confused and obviously because he knew it. Молодому человеку стало до невероятности совестно. The young man felt incredibly ashamed. Он успел куда-то поскорее стушеваться и потом всё остальное время был очень грустен. He managed to fade away somewhere and then was very sad the rest of the time.

Взамен того развязный сотрудник «Головешки» подошел еще ближе и, казалось, намеревался где-нибудь поблизости сесть. In return, the swaggering employee of The Head came even closer and seemed intent on sitting down somewhere nearby.

Такая развязность показалась Ивану Ильичу несколько щекотливой. Iwan Iljitsch kam diese Prahlerei etwas kitzlig vor. Such swagger seemed to Ivan Ilyich a little ticklish. — Да! скажи, пожалуйста, Порфирий, — начал он, чтобы что-нибудь говорить, — почему — я всё тебя хотел спросить об этом лично — почему тебя зовут Пселдонимов, а не Псевдонимов? sag mir bitte, Porfiry“, begann er, um etwas zu sagen, „warum – ich wollte dich immer wieder persönlich danach fragen – warum heißt du Pseldonimov und nicht Pseudonimov? tell me, please, Porfiry," he began to say something, "why - I kept wanting to ask you this personally - why is your name Pseldonimov and not Pseudonymov? Ведь ты, наверное, Псевдонимов? After all, you must be Alias, right?

— Не могу в точности доложить, ваше превосходительство, — отвечал Пселдонимов. „Das kann ich nicht genau sagen, Exzellenz“, antwortete Pseldonimow. - I cannot report exactly, Your Excellency," Pseldonimov answered.

— Это, верно, еще его отцу-с при поступлении на службу в бумагах перемешали-с, так что он и остался теперь Пселдонимов, — отозвался Аким Петрович. „Es ist wahr, dass sein Vater, mein Herr, in Papiere verwickelt war, als er in den Dienst trat, Herr, so dass er jetzt Pseldonimow bleibt“, antwortete Akim Petrowitsch. - That's right, even his father-when he entered the service stirred in the papers, so that he is now Pseldonimov, - said Akim Petrovich.

— Это бывает-с. - Es passiert, mein Herr.

— Неп-ре-менно, — с жаром подхватил генерал, — неп-ре-мен-но, потому, сами посудите: Псевдонимов — ведь это происходит от литературного слова «псевдоним». „In-re-menno“, hob der General warmherzig an, „in-re-men-aber deshalb urteilen Sie selbst: Pseudonyme – das kommt schließlich vom literarischen Wort „Pseudonym“. - Pseudonyms," said the general, "are not a pseudonym," because, you see, it comes from the literary word "pseudonym.

Ну, а Пселдонимов ничего не означает.

— По глупости-с, — прибавил Аким Петрович. „Dumm, Sir“, fügte Akim Petrovich hinzu. - By stupidity," added Akim Petrovich.

— То есть собственно что по глупости? „Also, was ist das eigentlich, Dummheit?“ - I mean, what's stupid about it?

— Русский народ-с; по глупости изменяет иногда литеры-с и выговаривает иногда по-своему-с. - Russen, mein Herr; ändert dummerweise manchmal die Buchstaben s und spricht es manchmal auf seine eigene Art aus s. - The Russian people; foolishly they sometimes change their letters, and sometimes they pronounce them in their own way.

Например, говорят невалид, а надо бы сказать инвалид-с. Sie sagen zum Beispiel ungültig, aber man sollte behindert sagen, mein Herr. For example, they say invalid, but they should say disabled.

— Ну, да... невалид, хе-хе-хе... - Well, yes... Invalid, hehehehehe...

— Мумер тоже говорят, ваше превосходительство, — брякнул высокий офицер, у которого давно уже зудело, чтоб как-нибудь отличиться. „Sie sagen auch Moomer, Euer Exzellenz“, platzte der hochgewachsene Offizier heraus, der schon lange darauf brennt, sich irgendwie zu profilieren. - Mumer also speaks, Your Excellency," said the tall officer, who had long been itching to distinguish himself in some way.

— То есть как это мумер? – Das heißt, wie geht es Moomer? - What do you mean, like a mumer?

— Мумер вместо нумер, ваше превосходительство. „Moomer statt Zahlen, Exzellenz. - Mummer instead of nummer, Your Excellency.

— Ах да, мумер... вместо нумер... Ну да, да... хе-хе, хе!... - Ah yes, the mummer... instead of a number... Yeah, yeah... Heh, heh, heh...

— Иван Ильич принужден был похихикать и для офицера. Auch Iwan Iljitsch musste für den Offizier schmunzeln. - Ivan Ilyich was forced to giggle and for the officer.

Офицер поправил галстук.

— А вот еще говорят: нимо, — ввязался было сотрудник «Головешки». „Aber sie sagen auch: nimo“, schaltete sich der Goloveshka-Mitarbeiter ein. - And they also say "nemo," said the employee of "The Head".

Но его превосходительство постарался этого уж не расслышать. Aber Seine Exzellenz tat sein Bestes, es nicht zu hören. But his Excellency tried not to hear it. Не для всех же было хихикать. Es war nicht jedermanns Sache zu kichern. It wasn't a giggle for everyone.

— Нимо вместо мимо , — приставал «сотрудник» с видимым раздражением. „Nimo statt Vergangenheit“, quälte der „Mitarbeiter“ mit sichtlicher Irritation. - Nemo instead of by," the "employee" pestered with visible irritation.

Иван Ильич строго посмотрел на него.

— Ну, что пристал? - Also, was gibt's? - What's the big deal?

— шепнул Пселдонимов сотруднику. - Pseldonimov whispered to an employee.

— Да что ж это, я разговариваю. - Ja, ich rede darüber. - Oh, come on, I'm talking.

Нельзя, что ль, и говорить, — заспорил было тот шепотом, но, однако ж, замолчал и с тайною яростью вышел из комнаты. Es ist unmöglich, etwas zu sagen“, begann er flüsternd zu argumentieren, verstummte jedoch und verließ mit heimlicher Wut den Raum. I can't talk about it," he whispered, but then he shut up and left the room with a secret rage.

Он прямо пробрался в привлекательную заднюю комнатку, где для танцующих кавалеров, еще с начала вечера, поставлена была на маленьком столике, накрытом ярославскою скатертью, водка двух сортов, селедка, икра ломтиками и бутылка крепчайшего хереса из национального погребка. Er begab sich direkt in ein hübsches Hinterzimmer, wo seit Beginn des Abends für die tanzenden Kavaliere zwei Sorten Wodka, Hering, geschnittener Kaviar und eine Flasche des stärksten Sherrys aus dem Nationalkeller lagen auf einem kleinen Tisch platziert, der mit einer Jaroslawl-Tischdecke bedeckt ist. He sneaked right into the attractive back room, where, since the beginning of the evening, on a small table covered with a Yaroslavl tablecloth, two kinds of vodka, herring, caviar slices, and a bottle of the strongest sherry from the national cellar were placed for the dancing cavaliers.

Со злостью в сердце он налил было себе водки, как вдруг вбежал медицинский студент, с растрепанными волосами, первый танцор и канканер на бале Пселдонимова. Mit Wut im Herzen wollte er sich gerade Wodka einschenken, als plötzlich ein Medizinstudent mit zerzausten Haaren hereinstürmte, der erste Tänzer und Cancaner auf dem Pseldonimov-Ball. With anger in his heart he poured himself some vodka, when suddenly a medical student, with disheveled hair, the first dancer and cancanner at the Pseldonimov ball, ran in.

Он с торопливою жадностью бросился к графину. Mit eiliger Gier eilte er zum Dekanter. He rushed to the decanter with hasty greed.

— Сейчас начнут! - They're about to start!

— проговорил он, наскоро распоряжаясь. - he muttered, hastily disposing of it. — Приходи смотреть: соло сделаю вверх ногами, а после ужина рискну рыбку . - Kommen Sie und sehen Sie zu: Ich mache das Solo verkehrt herum und nach dem Abendessen riskiere ich einen Fisch. - Come watch: I'll do a solo upside down, and after dinner I'll risk a fish . Это будет даже идти к свадьбе-то. It will even go to the wedding. Так сказать, дружеский намек Пселдонимову... Славная эта Клеопатра Семеновна, с ней всё что угодно можно рискнуть. Sozusagen ein freundlicher Hinweis an Pseldonimov... Diese glorreiche Cleopatra Semyonovna, mit ihr kannst du alles riskieren. A friendly hint to Pseldonimov, so to speak... This Cleopatra Semyonovna is nice, you can risk anything with her.

— Это ретроград, — мрачно отвечал сотрудник, выпивая рюмку. - It's a retrograde," replied the employee grimly, taking a shot.

— Кто ретроград?

— Да вот, особа-то, перед которой пастилу поставили. - Warum, eine Person, vor die sie einen Marshmallow legen. - Yes, the person in front of whom the marshmallow was placed.

Ретроград! я тебе говорю.

— Ну уж ты! - Nun, Sie sind! - Oh, you!

— пробормотал студент и бросился вон из комнаты, услышав ритурнель кадрили. murmelte der Student und stürzte beim Klang des Quadrillen-Ritornells aus dem Zimmer. - The student muttered and rushed out of the room when he heard the square dance ritual.

Сотрудник, оставшись один, налил себе еще для большего куража и независимости, выпил, закусил, и никогда еще действительный статский советник Иван Ильич не приобретал себе более яростного врага и более неумолимого мстителя, как пренебреженный им сотрудник «Головешки», особенно после двух рюмок водки. Der Angestellte, allein gelassen, goss sich für mehr Mut und Unabhängigkeit noch ein Glas ein, trank, aß, und nie zuvor hatte sich Iwan Iljitsch, ein echter Staatsrat, einen erbitterteren Feind und einen unversöhnlicheren Rächer zugelegt als den von ihm vernachlässigten Goloveshka-Angestellten , besonders nach zwei Gläsern Wodka . The collaborator, left alone, poured himself a drink for more courage and independence, had a drink and a snack, and never before had an active State Councilor, Ivan Ilyich, acquired a more fierce enemy and a more relentless avenger than the neglected employee of Goloveshka, especially after two shots of vodka.

Увы! Ach! Alas! Иван Ильич ничего не подозревал в этом роде. Ivan Ilyich suspected nothing of the sort.

Не подозревал он и еще одного капитальнейшего обстоятельства, имевшего влияние на все дальнейшие взаимные отношения гостей к его превосходительству. Er ahnte auch keinen anderen wesentlichen Umstand, der auf alle weiteren gegenseitigen Beziehungen zwischen den Gästen und Seiner Exzellenz Einfluß hatte. Nor did he suspect one more crucial circumstance, which had an influence on all the further mutual relations of the guests with his Excellency.

Дело в том, что он хоть и дал с своей стороны приличное и даже подробное объяснение своего присутствия на свадьбе у своего подчиненного, но это объяснение в сущности никого не удовлетворило, и гости продолжали конфузиться. The fact is that even though he gave a decent and even detailed explanation of his presence at his subordinate's wedding, but this explanation essentially satisfied no one, and the guests continued to be embarrassed.

Но вдруг всё переменилось, как волшебством; все успокоились и готовы были веселиться, хохотать, визжать и плясать, точно так же, как если бы неожиданного гостя совсем не было в комнате. Aber plötzlich änderte sich alles wie durch Zauberei; alle beruhigten sich und waren bereit, Spaß zu haben, zu lachen, zu kreischen und zu tanzen, als ob der unerwartete Gast überhaupt nicht im Raum wäre. But suddenly everything changed, as if by magic; everyone calmed down and was ready to have fun, to laugh, to squeal, and to dance, just as if the unexpected guest had not been in the room at all.

Причиной тому был неизвестно каким образом вдруг разошедшийся слух, шепот, известие, что гость-то, кажется, того... под шефе. Der Grund dafür war, niemand weiß wie, ein Gerücht verbreitete sich plötzlich, ein Flüstern, die Nachricht, dass der Gast, wie es scheint, derjenige war ... unter dem Chef. The reason for this was a rumor, a whisper, the news that the guest seemed to be... under the chief.

И хоть дело носило с первого взгляда вид ужаснейшей клеветы, но мало-помалу стало как будто оправдываться, так что вдруг всё стало ясно. Und obwohl der Fall auf den ersten Blick den Anschein der schrecklichsten Verleumdung trug, schien er nach und nach gerechtfertigt zu sein, sodass plötzlich alles klar wurde. And though the case at first glance looked like the most terrible slander, little by little it began to feel as if it was justified, so that everything suddenly became clear.

Мало того, стало вдруг необыкновенно свободно. Außerdem wurde es plötzlich ungewöhnlich frei. Not only that, it suddenly became unusually free. И вот в это-то самое мгновение и началась кадриль, последняя перед ужином, на которую так торопился медицинский студент. Und genau in diesem Augenblick begann die Quadrille, die letzte vor dem Abendessen, zu der der Medizinstudent es so eilig hatte. And at that very moment the square dance, the last one before dinner, for which the medical student was in such a hurry, began.

И только что было Иван Ильич хотел снова обратиться к новобрачной, пытаясь в этот раз донять ее каким-то каламбуром, как вдруг к ней подскочил высокий офицер и с размаху стал на одно колено. Und Iwan Iljitsch wollte sich gerade wieder der frisch Vermählten zuwenden und versuchte, sie diesmal mit einem Wortspiel zu belästigen, als plötzlich ein hochgewachsener Offizier auf sie zusprang und sich mit einer schwungvollen Bewegung auf ein Knie fallen ließ. And just as Ivan Ilyich was about to address the bride again, this time trying to get at her with some puns, a tall officer suddenly jumped up to her and kneeled down on one knee.

Она тотчас же вскочила с дивана и упорхнула с ним, чтоб встать в ряды кадрили. Sie sprang sofort vom Sofa auf und flog mit ihm davon, um sich in die Reihen der Quadrille zu stellen. She immediately jumped up from the couch and strode off with him to join the ranks of the quadrille. Офицер даже не извинился, а она даже не взглянула, уходя, на генерала, даже как будто рада была, что избавилась. Der Offizier entschuldigte sich nicht einmal, und sie sah den General nicht einmal an, als sie ging, auch wenn sie froh war, dass sie es losgeworden war. The officer didn't even apologize, and she didn't even look at the general when she left, as if she was glad to be rid of him.

«Впрочем, в сущности, она в своем праве, — подумал Иван Ильич, — да и приличий они не знают». „Aber im Grunde hat sie recht“, dachte Iwan Iljitsch, „und Anstand kennen sie auch nicht.“ "However, in fact, she is in her right," thought Ivan Ilyich, "and they do not know the decency.

— Гм... ты бы, брат Порфирий, не церемонился, — обратился он к Пселдонимову. „Hm... du solltest nicht auf Zeremonien stehen, Bruder Porfiry“, wandte er sich an Pseldonimov. - Um... you, brother Porfiry, would not be so rough," he turned to Pseldonimov.

— Может, у тебя там есть что-нибудь... насчет распоряжений... или там что-нибудь... пожалуйста, не стесняйся. „Vielleicht hast du da was drin … über Befehle … oder so … bitte sei nicht schüchtern.“ - Maybe you have something there... about orders... or anything... please don't be shy. «Что он сторожит, что ли, меня?»—прибавил он про себя. „Warum bewacht er mich vielleicht?“, fügte er bei sich hinzu. "What's he guarding me for?" he added to himself.

Ему становился невыносим Пселдонимов с своей длинной шеей и глазами, пристально на него устремленными. Er wurde zu einem unerträglichen Pseudonym mit seinem langen Hals und den Augen, die ihn intensiv anstarrten. He was becoming unbearable with his long neck and his eyes fixed on him.

Одним словом, всё это было не то, совсем не то, но Иван Ильич далеко еще не хотел в этом сознаться. Mit einem Wort, das war alles nicht richtig, überhaupt nicht richtig, aber Iwan Iljitsch war noch weit davon entfernt, es zugeben zu wollen. In a word, it was all wrong, all wrong, but Ivan Ilyich was far from wanting to admit it.