011 - 14 МАРТА 2014 - Чем отличаются граждане от подданных 011 - 14. MÄRZ 2014 - Was ist der Unterschied zwischen Bürgern und Untertanen? 011 - MARCH 14, 2014 - What is the difference between citizens and subjects 011 - 14 MARZO 2014 - ¿Cuál es la diferencia entre ciudadanos y súbditos? 011 - 14 MARS 2014 - Quelle est la différence entre les citoyens et les sujets ? 011 - 14 MARZO 2014 - Qual è la differenza tra cittadini e sudditi 011 - 2014年3月14日 - 市民と臣民の違いとは？ 011 - 14 MAART 2014 - Wat is het verschil tussen burgers en onderdanen? 011 - 14 MARS 2014 - Vad är skillnaden mellan medborgare och undersåtar?

К.ЛАРИНА –20 часов 6 минут. Добрый вечер, еще раз! У микрофона Ксения Ларина. Сегодня я одна программу провожу. I'm running the program alone today. Oggi sto eseguendo un programma. Программа «2014», а в гостях у нас сегодня Андрей Макаревич. Андрей, приветствую, добрый вечер!

А.МАКАРЕВИЧ – Привет!

К.ЛАРИНА – Напомню, что тема нашей передачи: Чем отличаются граждане от подданных. K. LARINA - Let me remind you that the topic of our program is: How do citizens differ from their subjects? Это такая точка отчета. This is such a reporting point. Questo è un tale punto di riferimento. Есть, что сказать по этому поводу, и вам тоже, дорогие друзья, поэтому напомню номер, телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45. There is something to say about this, and you too, dear friends, so I will remind you of the number, phone number for sms on the air: +7 (985) 970 45 45. И по традиции у нас два голосования. And traditionally we have two votes. Одно голосование уже идет на нашем сайте, на телевизоре. One vote is already underway on our website, on TV. Вопрос такой: Есть ли, на ваш взгляд, в России моральные авторитеты, способные влиять на власть? The question is: Do you think there are moral authorities in Russia who can influence the government? La domanda è: pensi che ci siano autorità morali in Russia che possono influenzare le autorità? Да или нет? Ну, вот пока я вижу удручающие цифры, поскольку голосование идет, и оно будет идти еще какое-то время, а потом подведем итоги. Well, for now, I see depressing numbers, since the voting is underway, and it will continue for some time, and then we will sum up the results. Ebbene, per ora vedo numeri deprimenti, visto che le votazioni sono in corso, e andranno avanti ancora per un po', e poi faremo il bilancio.

Начну я с новости, которая нас как-то вместе удивила с Андреем Макаревичем. I'll start with the news that somehow surprised us together with Andrei Makarevich. Я, когда готовилась к программе, вылезла из информационных потоков новость про группу «Машина времени». When I was preparing for the program, I got out of the information flows the news about the Time Machine group. Quando mi stavo preparando per il programma, ho tirato fuori dai flussi informativi le notizie sul gruppo Time Machine. Новость называлась так: «В «Машине времени» произошел раскол». The news was called like this: "There was a split in the Time Machine." La notizia si chiamava così: "C'è stata una scissione nella macchina del tempo". Два музыканта: Андрей Державин и Владимир Сапунов подписали обращение советской интеллигенции в поддержку Владимира Путина, то самое, большое – маленькое заявление с большим количеством подписей. Two musicians, Andrei Derzhavin and Vladimir Sapunov, signed an appeal of the Soviet intelligentsia in support of Vladimir Putin, the very big - a small statement with a lot of signatures. Due musicisti: Andrey Derzhavin e Vladimir Sapunov hanno firmato l'appello dell'intellighenzia sovietica a sostegno di Vladimir Putin, quello molto grande - una piccola dichiarazione con un gran numero di firme. Учитывая, что Андрей Макаревич и Александр Кутиков подписали другое воззвание – антивоенное от имени российской интеллигенции, конечно, возникает вопрос: Как такое может быть? Considering that Andrei Makarevich and Alexander Kutikov signed another appeal - anti-war on behalf of the Russian intelligentsia, of course, the question arises: How can this be? Dato che Andrei Makarevich e Alexander Kutikov hanno firmato un altro appello - uno contro la guerra a nome dell'intellighenzia russa, ovviamente, sorge la domanda: come può essere?

А.МАКАРЕВИЧ – Я сам несколько обалдел, но, на самом деле это личное дело каждого. A. MAKAREVICH - I myself was somewhat stunned, but, in fact, this is a personal matter for everyone. Мальчики взрослые, у них, видимо, такой взгляд на вещи. Boys are adults, they seem to have such a view of things. Я их видел последний раз 10 дней назад. The last time I saw them was 10 days ago. Мы эту тему не обсуждали. We did not discuss this topic. Не знаю, что их так приперло. I don't know what pissed them off so much. Я думаю, что лучше всего это им этот вопрос задать. I think the best thing to do is ask them this question.

К.ЛАРИНА – Это понятно, но интересно мнение руководителя. K. LARINA - This is understandable, but the opinion of the leader is interesting. Будут ли санкции какие-нибудь? Will there be any sanctions?

А.МАКАРЕВИЧ – Вы что, с ума сошли? A. MAKAREVICH - Are you out of your mind?

К.ЛАРИНА – Исключать из группы… K. LARINA - To exclude from the group ...

А.МАКАРЕВИЧ – У нас абсолютно свободное объединение людей и, вообще, мы занимаемся музыкой. A. MAKAREVICH - We have an absolutely free association of people and, in general, we are engaged in music. Я не думаю, что это, вообще, как-то повлияет на наши отношения. I do not think that this, in general, will somehow affect our relationship. Ну, вот они так видят эту ситуацию. Well, that's how they see the situation. Я ее вижу иначе. I see her differently.

К.ЛАРИНА – А все-таки, какие чувство кроме недоумения? K.LARINA – But what is the feeling besides bewilderment?

А.МАКАРЕВИЧ – Никаких. A.MAKAREVICH - None.

К.ЛАРИНА – Разочарование? K. LARINA - Disappointment?

А.МАКАРЕВИЧ – Вот с недоумения началось и недоумением кончилось. A.MAKAREVICH - It started with bewilderment and ended with bewilderment. Может быть, когда мы побеседуем – мы увидимся через несколько дней – может, для меня несколько прояснится. Maybe when we talk - we'll see each other in a few days - maybe it will clear up a little for me.

К.ЛАРИНА – А, вообще, за все это время, пока у нас идет такая патриотическая вакханалия в стране, разочарования часто случались в людях? K. LARINA - And, in general, during all this time, while we have such a patriotic bacchanalia in the country, have people often been disappointed? Или ничего – никаких событий, открытий человеческих не произошло. Or nothing - no events, no human discoveries happened.

А.МАКАРЕВИЧ – Скорее, какие-то удивления. A.MAKAREVICH - Rather, some surprises. Потому что у власти нашей, конечно, гениально получается людей ссорить, разводить их в противоположные лагеря вместо того, чтобы искать какие-то точки соприкосновения, которые бы нас, как граждан одной страны, объединяли – все получается ровно наоборот. Because our government, of course, brilliantly manages to quarrel people, to separate them into opposite camps instead of looking for some common ground that would unite us, as citizens of one country - everything turns out exactly the opposite. Может быть, им так удобнее, но последнее время это дошло до какой-то точки абсурда, на самом деле в связи с украинскими событиями. Perhaps it is more convenient for them, but recently it has reached some point of absurdity, in fact, in connection with the Ukrainian events. Поэтому мне тут нечего даже добавить. So I have nothing to add here.

К.ЛАРИНА – Понятно, не будете спорить, что сегодня мы видим: по всем опросам подавляющее большинство наших граждан разделяют политику партии и правительства. K. LARINA - Of course, you won't argue that today we see that according to all polls, the vast majority of our citizens share the policy of the party and the government. Единодушие - оно должно вызывать, какие чувства у человека, который наблюдает - восторга? Unanimity - it should evoke, what feelings does a person who observes - delight?

А.МАКАРЕВИЧ – У меня это вызывает чувство глубокой печали, потому что мне казалось, что прошедшие три десятка лет, которые хотя бы шанс давали гражданам нашей страны почувствовать себя свободными людьми, которые могут самостоятельно мыслить. A.MAKAREVICH - This causes me a feeling of deep sadness, because it seemed to me that the past three decades, which at least gave the citizens of our country a chance to feel like free people who can think independently. Ни к чему не привело. Didn't lead to anything. У очень большой части населения этот рабский совок где-то на генетическом уровне сидит. In a very large part of the population, this slave scoop sits somewhere at the genetic level. Я это подозревал, но не подозревал, что он сидит так крепко и в таких масштабах. I suspected this, but did not suspect that he was sitting so firmly and on such a scale.

К.ЛАРИНА – А чем вы это объясняете? K. LARINA - And how do you explain this?

А.МАКАРЕВИЧ – Ничем я не могу это объяснить. A.MAKAREVICH - I can't explain it in any way. Генетика. Genetics.

К.ЛАРИНА – Ну, подождите, вы же тоже часть этой истории, и у вас точно такая же генетика… K. LARINA - Well, wait, you are also a part of this story, and you have exactly the same genetics ...

А.МАКАРЕВИЧ – Я, видимо, урод. A.MAKAREVICH - Apparently, I'm a freak. Я еще знаю двух-трех.

К.ЛАРИНА – Неужели всего два-три? Ну, не надо!

А.МАКАРЕВИЧ – Я шучу.

К.ЛАРИНА – Посмотрите, сколько людей! K. LARINA - Look how many people! Я все-таки, когда общаешься даже в Фейсбуке, в интернете, когда видишь подписи под альтернативными воззваниям, все-таки какое-то чувство приятное возникает. I still, when you communicate even on Facebook, on the Internet, when you see signatures under alternative appeals, after all, some kind of pleasant feeling arises. Не все потеряно. Not everything is lost.

А.МАКАРЕВИЧ – Нет, не все. Конечно, не все. Of course, not all.

К.ЛАРИНА – Да, генетический страх. K. LARINA - Yes, genetic fear. Не знаю.

Может быть, это пропаганда так действует на людей. Maybe it's propaganda that has such an effect on people.

А.МАКАРЕВИЧ – И пропаганда так действует, и Олимпиада тут сработала очень вовремя. A.MAKAREVICH - This is how propaganda works, and the Olympics worked here just in time. У нас же спортсмен больше, чем спортсмен. We have an athlete more than an athlete. Мы победили весь мир! We have conquered the whole world! Ну, и все это просто крылья за спиной вырастают. Well, and all this is just wings growing behind your back. Так все удачно совпало. So everything matched well.

К.ЛАРИНА – А почему у нас все победы такие агрессивные? K. LARINA - Why are all our victories so aggressive?

А.МАКАРЕВИЧ – Я думаю, что от комплекса собственной неполноценности. A.MAKAREVICH - I think it comes from my own inferiority complex. От чего еще? From what else?

К.ЛАРИНА – Это очень приятно, наверное, себя тешить такими иллюзиями, что мы великие? K. LARINA - It is very pleasant, perhaps, to indulge yourself with such illusions that we are great?

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, конечно – «а мы зато, им морду набили!» A.MAKAREVICH - Well, of course - "but we, on the other hand, stuffed their faces!"

К.ЛАРИНА – Но учитывая все-таки ваш путь, гражданина Макаревича здесь, конечно, огромное количество вопросов пришло, скажу я сразу. K. LARINA - But considering your path, Citizen Makarevich, here, of course, a huge number of questions have come, I will say right away. Я даже не успела их все просмотреть. I didn't even have time to see them all. Но, конечно, многие вспоминают, что у вас было другое отношение и к нынешней власти и лично к Владимиру Путину. But, of course, many people remember that you had a different attitude towards the current government and personally towards Vladimir Putin. Это ваш путь, которые вы проходите и, конечно, было бы интересно узнать у вас, когда ваше отношение ко всему, что происходит, изменилось, когда вы почувствовали надлом в этих отношениях с властью? This is your path that you are going through and, of course, it would be interesting to know from you when your attitude to everything that is happening changed, when did you feel a breakdown in these relations with the authorities?

А.МАКАРЕВИЧ – Послушайте, отношения у меня с моими друзьями. A.MAKAREVICH - Listen, I have relations with my friends. С властью у меня отношений нет, и, если власть делает, с моей точки зрения, правильные или удачные ходы, что у Путина на международной арене получалось последнее время, я ей аплодирую и радуюсь вместе с властью. I have no relationship with the authorities, and if the authorities, from my point of view, make the right or successful moves, which Putin has been able to do in the international arena lately, I applaud them and rejoice along with the authorities. Если власть делает, с моей точки зрения, вещи неприемлемые, я не могу молчать в тряпочку, потому что завтра это коснется каждого и меня лично. If the authorities do, from my point of view, things that are unacceptable, I cannot keep silent, because tomorrow it will affect everyone and me personally. Дело не в отношениях, дело в людях, которых общество наняло, выбрало – не имеет значения – для того, чтобы они служили стране. It's not about the relationship, it's about the people that society has hired, chosen - doesn't matter - to serve the country. Это страшная ответственность, и любое решение, которое принимается властью, это колоссальная ответственность. This is a terrible responsibility, and any decision that is made by the authorities is a colossal responsibility. Если мы будем, как это принято было в советские времена, бездумно одобрять единогласно все, что власть за нас решает, мы однажды утром проснемся в такой заднице, что просто страшно себе представить. If we, as was customary in Soviet times, mindlessly unanimously approve everything that the authorities decide for us, one morning we will wake up in such an ass that it is simply terrible to imagine. Мы обязаны критически относиться к власти, которую мы сами себе выбрали. We must be critical of the power we have chosen for ourselves. Это нормально. Это не значит, что ты предатель Родины или пятая колонна. This does not mean that you are a traitor to the Motherland or a fifth column.

К.ЛАРИНА – Совсем недавно это стало популярно, этот термин «пятая колонна». K. LARINA - Quite recently it has become popular, this term “fifth column”. Впервые, по-моему, он прозвучал во время первых акций протеста в декабре 11-го года. For the first time, in my opinion, it sounded during the first protests in December 11th. Сейчас, собственно, никто по-другому из Кремля этих людей не называет - только «пятая колонна» и «враги». Now, in fact, no one in the Kremlin calls these people differently - only the “fifth column” and “enemies”. Обратите внимание - опять же обращаюсь к обществу – насколько это поддерживается в обществе. Pay attention - again I appeal to society - how much this is supported in society. Почему?

А.МАКАРЕВИЧ – Общество очень хорошо и очень мощно настучали телевизором по голове. A.MAKAREVICH - The society very well and very powerfully hit the TV on the head. Поскольку у нашего общества к телевизору очень большая привычка… Since our society has a very big habit of television ...

К.ЛАРИНА – Зависимость такая… K. LARINA - Dependence is such ...

А.МАКАРЕВИЧ – Да, зависимость абсолютно, как у всего человечества современного, в общем. A.MAKAREVICH - Yes, absolutely dependent, like all modern humanity, in general. Это невероятным образом сработало. It worked incredibly. Вот размер и степень агрессивности подачи этого вранья сработало для большой части населения. That's the size and degree of aggressiveness of the delivery of this lie worked for a large part of the population. Я видел людей, которые совершенно искренне считают, что надо просто хватать автомат и бежать спасать бедных русских в Крыму, потому что их там бандеровцы задолбали. I have seen people who sincerely believe that you just need to grab a machine gun and run to save the poor Russians in the Crimea, because the Bandera people got sick of them there. И все – белый огонь в глазах и разговаривать бессмысленно уже. And that's all - white fire in the eyes and it's pointless to talk already.

К.ЛАРИНА – Но вы же можете отличить правду от вранья. K. LARINA - But you can tell the truth from lies.

А.МАКАРЕВИЧ – Я могу. A.MAKAREVICH - I can.

К.ЛАРИНА – Даже не зная, может быть, каких-то вещей, но все равно естественно какие-то приметы вранья. K. LARINA - Even without knowing, maybe, some things, but still, naturally, some signs of a lie.

А.МАКАРЕВИЧ – Есть, потому что, на мой взгляд, все это было сделано очень грубо, очень наспех и с массой несостыковок. A.MAKAREVICH - Yes, because, in my opinion, all this was done very rudely, very hastily and with a lot of inconsistencies. Нет у меня ответа на этот вопрос.

К.ЛАРИНА – Вы очень горькие и резкие тексты пишете на «Снобе» и, кстати, хочу вам сообщить, если вы не знаете, что буквально со вчерашнего дня или сегодняшнего дня «Сноб» закрыт для всеобщего обозрения – только для членов клуба. K. LARINA - You write very bitter and harsh texts on Snob and, by the way, I want to tell you if you don’t know that literally from yesterday or today Snob is closed for public viewing - only for members of the club.

А.МАКАРЕВИЧ – Да, ладно! A.MAKAREVICH - Yes, okay!

К.ЛАРИНА – Да. K. LARINA - Yes. Там висит объявление, что эти все тексты доступны только членам клуба. There hangs an announcement that all these texts are available only to members of the club.

А.МАКАРЕВИЧ – Какая прелесть. A.MAKAREVICH - What a delight.

К.ЛАРИНА – Подзамочно все теперь. K.LARINA - Everything is under lock and key now.

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, в общем, странно было, если было бы иначе. A.MAKAREVICH - Well, in general, it would be strange if it were otherwise.

К.ЛАРИНА – Сколько я вам новостей сообщила. K.LARINA - How much news have I told you.

А.МАКАРЕВИЧ – Да. A.MAKAREVICH - Yes. Приехал с гастролей и столько новостей сразу! Came from the tour and so much news at once!

К.ЛАРИНА – Я думаю, что наверняка Николай Усков принял это решение под влиянием вчерашних событий, когда грохнули у нас несколько практически сайтов… K. LARINA - I think that Nikolai Uskov probably made this decision under the influence of yesterday's events, when several practically websites were crashed ...

А.МАКАРЕВИЧ – Да, я в курсе уже. A.MAKAREVICH - Yes, I already know. Но вас уже открыли, как я понимаю. But you have already been opened, as I understand it.

К.ЛАРИНА – Нас открыли. K. LARINA - We were opened. Но «Каспаров», «Грани» и «ЕЖ» - они все по-прежнему блокированы и закрыты для большинства людей. But Kasparov, Grani and EZH are all still blocked and closed to most people. Так что, вот такая зачистка происходит. So, here's the purge going on. Поэтому не все могут читать ваши тексты, вы тоже имейте это в виду, когда будете писать следующие послания. Therefore, not everyone can read your texts, you also keep this in mind when you write the following messages.

А.МАКАРЕВИЧ – Да я не вижу в них большого смысла, ей богу! A. MAKAREVICH - Yes, I do not see much sense in them, by golly! Такие вещи пишешь просто, чтобы свою душу облегчить как-то. You write such things simply to lighten your soul somehow.

К.ЛАРИНА – Но там страшные вещи вы пишете, конечно. K. LARINA - But you write terrible things there, of course. Последняя фраза, которую вы написали, что «ощущение, что жизнь прожита зря». The last phrase you wrote was that "the feeling that life has been lived in vain." Почему так горько? Why so bitter?

А.МАКАРЕВИЧ – Вот именно поэтому. A.MAKAREVICH - That's exactly why. Потому что люди наши, оказывается, не изменились. Because our people, it turns out, have not changed. А я очень верил в то, что все-таки что-то с людьми происходит, чему-то их история учит, через которую они прошли. And I really believed that something was still happening to people, something their history teaches, through which they went through. Не учит. Doesn't teach.

К.ЛАРИНА – А, когда было ощущение другое из всего, что вы прожили, когда было ощущение надежды, что все меняется? K. LARINA - And when was there a feeling different from everything that you have lived, when there was a feeling of hope that everything is changing?

А.МАКАРЕВИЧ – В 87 году, в 91-м году. A.MAKAREVICH - In 87, in 91.

К.ЛАРИНА – А там, вообще, у нас в то время – в 87-м, в 91-м году интернета не было.Один телевизор только и был. K. LARINA - And there, in general, we didn’t have the Internet at that time - in 87, in 91. There was only one TV.

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, да. A.MAKAREVICH - Well, yes.

Только мобильные телефоны появились, по-моему. Only mobile phones appeared, in my opinion.

К.ЛАРИНА – И то их не было. K. LARINA - And then they were not.

А.МАКАРЕВИЧ – И то еще не было. A.MAKAREVICH - And that hasn't happened yet.

К.ЛАРИНА – Каким образом тогда идеи просвещенные распространялись и либеральные? K. LARINA – How did enlightened and liberal ideas spread then?

А.МАКАРЕВИЧ – Только "Эхо Москвы" возникло, я помню. A.MAKAREVICH - Only Ekho Moskvy appeared, I remember. К.ЛАРИНА – В 90-м году, да. K. LARINA - In 1990, yes.

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, вот, благодаря вам народ собрался тогда у Белого дома. A.MAKAREVICH - Well, thanks to you, the people gathered at the White House then.

К.ЛАРИНА – Я думаю, что нет. K. LARINA - I think not.

А.МАКАРЕВИЧ – А, как расходилась информация еще? A.MAKAREVICH - And how else did the information spread?

К.ЛАРИНА – Мне кажется, что все-таки атмосфера была в стране другая. K. LARINA - It seems to me that the atmosphere in the country was different.

А.МАКАРЕВИЧ – Но надо было элементарно знать, что ты нам нужен. A.MAKAREVICH - But it was necessary to simply know that we need you.

К.ЛАРИНА – Слушали голоса. K. LARINA - Listened to the voices.

А.МАКАРЕВИЧ – А, может быть, да. A.MAKAREVICH - And, maybe, yes. Это уже забытая, кстати, история. This is already a forgotten story.

К.ЛАРИНА – Сейчас и голосов-то нет. K. LARINA - Now there are no voices.

А.МАКАРЕВИЧ – Появятся скоро. A.MAKAREVICH - They will appear soon. А, что? And what? – свято место пусто не бывает. - A holy place is never empty.

К.ЛАРИНА – Итак, мы констатируем, что у нас произошло такое вот тотальное возвращение в советский союз, я имею не в географическом смысле, а в смысле нравственно-интеллектуальном, и виноват в этом – неужели Путин? K. LARINA - So, we state that we have had such a total return to the Soviet Union, I mean not in a geographical sense, but in a moral and intellectual sense, and is Putin really to blame for this?

А.МАКАРЕВИЧ – Я думаю, что, если бы эти семена упали на не благодатную почву, ничего бы не выросло. A.MAKAREVICH - I think that if these seeds fell on unfertile soil, nothing would grow. Тут как-то очень хорошо одно к другому подошло. Here somehow very well one approached the other. В этом смысле Путин замечательный политик. In this sense, Putin is a remarkable politician. Он очень хорошо чувствует, что можно со своим народом сделать. He feels very well what he can do with his people.

К.ЛАРИНА – То есть, этот запрос он почувствовал? K. LARINA - So, did he feel this request?

А.МАКАРЕВИЧ – Конечно. A.MAKAREVICH - Of course.

К.ЛАРИНА – Я все-таки хочу понять причины. K. LARINA - I still want to understand the reasons. Неужели только генетика? Is it just genetics? Ну, а какая генетика – сколько молодежи, я смотрю, людей, которые абсолютно тоже зомбированы. Well, what kind of genetics - how many young people, I see, people who are absolutely zombified too. У них, вообще, никакой памяти нет, они, вообще, истории даже не знаю. They, in general, have no memory, they, in general, do not even know history. Но, тем не менее, вот этот вот «Крым наш!» - он застит все. But, nevertheless, this “Crimea is ours!” - he will cover everything.

А.МАКАРЕВИЧ – Я ничего не могу сказать по этому поводу. A.MAKAREVICH - I can't say anything about this. У меня нет ответа на этот вопрос. I don't have an answer to this question. Причем, если сделать следующий шаг, то это страшно опасный прецедент. Moreover, if you take the next step, then this is a terribly dangerous precedent. А у нас в Прибалтике русскоязычное население угнетают. And here in the Baltic States, the Russian-speaking population is oppressed. Давайте туда войска введем. Let's send troops there. А в Израиле, между прочим, тоже страдают русскоязычные – давайте туда войска введем. And in Israel, by the way, Russian-speakers are also suffering - let's send troops there. На Аляску, потому что она была продана другим государством. To Alaska, because it was sold to another state. Чего это мы, собственно, за царской Россией соблюдаем какие-то условности. Why are we, in fact, observing some conventions for tsarist Russia. Стоит только начать. It's worth just getting started.

К.ЛАРИНА – Но здесь же ссылаются на русский народ, который просит помощи, хочет в Россию. K. LARINA - But here they refer to the Russian people, who ask for help, want to go to Russia.

А.МАКАРЕВИЧ – Вот, очень интересно: как только пошла речь о Крыме, первые два дня по телевизору показывали крымчан, которые говорили: «Да, мы хотим автономию, но в Россию – нет, мы не хотим». A.MAKAREVICH - That's very interesting: as soon as we started talking about Crimea, for the first two days on TV they showed Crimeans who said: "Yes, we want autonomy, but no, we don't want to go to Russia." Потом как-то они все исчезли, как один. Then somehow they all disappeared as one. Куда они все подевались? Where did they all go?

К.ЛАРИНА – Появились другие. K. LARINA - Others have appeared.

А.МАКАРЕВИЧ – Да, Путин на пресс-конференции трижды сказал, что мы ни в коем случае не будем нарушать территориальную целостность суверенного государства Украина. A.MAKAREVICH - Yes, Putin said three times at a press conference that we would in no way violate the territorial integrity of the sovereign state of Ukraine. Что по этому поводу сейчас происходит? What is happening now about this? Это было не месяца назад, это было совсем недавно. It wasn't months ago, it was quite recently.

К.ЛАРИНА – Очень быстро все меняется. K. LARINA – Everything is changing very quickly. Вот Путин говорит, что и войск там никаких нет российских. Here Putin says that there are no Russian troops there either.

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, да. A.MAKAREVICH - Well, yes.

К.ЛАРИНА – Наверное, этот переломный момент произошел, когда Совет Федерации принял это постановление о разрешении.. K. LARINA - Probably, this turning point occurred when the Federation Council adopted this resolution on permission..

А.МАКАРЕВИЧ – Пресс-конференция была позже. A.MAKAREVICH - The press conference was later.

К.ЛАРИНА – Позже была… K. LARINA - Later there was ...

А.МАКАРЕВИЧ – Конечно. A.MAKAREVICH - Of course.

Была насколько дней назад. Was how many days ago.

К.ЛАРИНА – Вы внимательно сейчас за этим за всем следите, что вы там ищите. K. LARINA - You are now carefully following everything, what you are looking for there.

А.МАКАРЕВИЧ – Приходится. A.MAKAREVICH - I have to. Надо понимать, на каком свете ты завтра проснешься. You need to understand in what light you wake up tomorrow. Я бы с удовольствием за этим не следил. I would love to follow this.

К.ЛАРИНА – Из пресс-конференции, что вы еще услышали для себя важного, какой сигнал? K. LARINA - From the press conference, what else did you hear important for yourself, what signal?

А.МАКАРЕВИЧ – Она меня как-то успокоила, потому что я понял, что Путин не хочет военного конфликта, во всяком случае, так выглядело. A.MAKAREVICH - She somehow reassured me, because I realized that Putin does not want a military conflict, at least that's how it looked. Сейчас я опять ничего не понимаю. Now I don't understand anything again.

К.ЛАРИНА – Послезавтра референдум… K. LARINA – The day after tomorrow the referendum…

А.МАКАРЕВИЧ – В понедельник. A.MAKAREVICH - On Monday.

К.ЛАРИНА – В воскресенье же будет.

А.МАКАРЕВИЧ – Да. А с понедельника нам объявят санкции. And from Monday, sanctions will be announced to us. Я не пойму - зачем? I don't understand why? Если серьезно, не обсуждать эти байки насчет безумно угнетенных и забитых бандеровцами русскоязычных людях в Крыму, то зачем это нам нужно? Seriously, do not discuss these tales about the insanely oppressed and downtrodden by Bandera Russian-speaking people in the Crimea, then why do we need this? Ну, хорошо, я понимаю, сладкий кусок: Крым, база военная, море – все это хорошо. Well, okay, I understand, sweetie: the Crimea, the military base, the sea - all this is good. Но та цена, за которую все это приходится платить, и придется еще, она адекватна или нет, или мы просто любим находиться в ссоре со всем миром; чтобы это кольцо врагов было не мифическое, выдуманное нашими пропагандистами, а уже настоящее – вот зачем это нам нужно? But the price for which all this has to be paid, and more will have to be paid, is it adequate or not, or do we just like to be at odds with the whole world; so that this ring of enemies is not mythical, invented by our propagandists, but already real - that's why we need it? Может быть, я чего-то не знаю. Мне это непонятно. Меня родители воспитали в каких-то очень простых понятиях: хамить нехорошо, воровать нельзя, врать нельзя. My parents brought me up in some very simple concepts: it’s not good to be rude, you can’t steal, you can’t lie. Точно из этой же категории у меня в голове представления о том, что существуют какие-то международные нормы, договоренности и правила. Precisely from the same category, I have ideas in my head that there are some international norms, agreements and rules. Влезать на чужую территорию со своим оружием – нельзя. It is impossible to enter someone else's territory with your weapon. В принципе, это равносильно объявлению войны. In principle, this is tantamount to a declaration of war. Вот нежели нельзя было без этого обойтись. That's what could not be done without it. Если крымчане так хотят в Россию, пускай они проводят референдум, пускай они приезжают, в конце концов. If the Crimeans so want to go to Russia, let them hold a referendum, let them come, after all. Но почему надо переделывать границы? But why is it necessary to redo the borders? Можно сколько угодно обсуждать, как Крым достался Украине, но сегодня дела обстоят так, сегодня границы такие. You can discuss as much as you want how Ukraine got Crimea, but today things are like this, today the borders are like that. И с какого перепуга их надо переделывать? And with what fright should they be redone? Просто потому, что нам так хочется? Just because we want to? Ну, это хорошее объяснение. Well, that's a good explanation.

К.ЛАРИНА – Я сейчас читаю все эти дни путанные и очень многословные объяснения деятелей культуры, которые подписали этот мандат Владимиру Путину. K. LARINA - All these days I have been reading confused and very wordy explanations of cultural figures who signed this mandate to Vladimir Putin. Просто карт-бланш они такой предоставили. They just provided carte blanche. Смысл такой – не знаю, согласны вы или нет, - «что бы ты ни сделал – мы тебя поддержим». The meaning is - I don’t know if you agree or not - “whatever you do, we will support you.” Любую позицию Путина мы поддержим. We will support any position of Putin. Так вот, там люди, конечно, чувствуют, что что-то не то, как я понимаю. So, people there, of course, feel that something is not right, as I understand it. Конечно, их раздражает и отношение и обсуждение, и оскорбления – народ же у нас не стесняется выражаться. Of course, they are annoyed by the attitude and discussion, and insults - our people are not shy about expressing themselves. Вот они пишут: «А вы что хотите? Here they write: “What do you want? Чтобы, - Эдик Бояков пишет, - ракеты НАТО стояли около Воронежской области?» Получается, что так: если Крым не наш, то НАТО подойдет к нашим границам и войдет в Воронеж. So that, - Edik Boyakov writes, - NATO missiles were near the Voronezh region? It turns out that this is how: if Crimea is not ours, then NATO will approach our borders and enter Voronezh.

А.МАКАРЕВИЧ – Я считал и продолжаю считать – и пусть кто-нибудь попробует опровергнуть, - что, если трезво посмотреть на карту мира, то враги у нас немножко другие, и она у нас с Америкой общие. A.MAKAREVICH - I thought and continue to think - and let someone try to refute - that if you soberly look at the map of the world, then our enemies are a little different, and we have it in common with America. И они находятся не через океан, а это агрессивные исламские страны. And they are not across the ocean, but these are aggressive Islamic countries. И, как только у них появится атомная бомба, это станет ясно уже и любому. And, as soon as they have an atomic bomb, it will become clear to anyone. А вот это раздувание все время вражды с Америкой – ну, до какой-то степени, наверное, это нужно, для каких-то политических соображений. But this inflating of hostility with America all the time - well, to some extent, probably, this is necessary, for some political considerations. Я не политик и никогда бы им не стал. I am not a politician and never would be. НАТО не будет бомбить Россию – ну, неужели это непонятно? NATO will not bomb Russia - well, is it really incomprehensible?

К.ЛАРИНА – Я думаю, что даже наоборот – я тоже не политик, - но, мне кажется, что ровно наоборот, все будет, что гарантия того, что НАТО подойдет ближе к нашим границам – это после того, что происходит сейчас с Украиной. K. LARINA - I think that it’s even the other way around - I’m not a politician either - but it seems to me that exactly the opposite will happen, that the guarantee that NATO will come closer to our borders is after what is happening now with Ukraine . Потому что понятно, вы же видите, там не только Крым, там юго-восток уже пылает – не знаю, кто эту войну устроил гражданскую, но смотрю с ужасом на то, что там происходит. Because it is clear, you see, there is not only Crimea, there the southeast is already on fire - I don’t know who organized this civil war, but I look with horror at what is happening there.

А.МАКАРЕВИЧ – Во всяком случае, крымская история ее очень подстегнула. A.MAKAREVICH - In any case, the Crimean history really spurred her on. Ее можно было бы избежать. It could have been avoided. А по поводу ракет НАТО – ну, что, скажем, в Прибалтике поставили они их уже, нет? As for NATO missiles - well, what, let's say, they have already installed them in the Baltics, no? Поставят – что изменится? Put - what will change? Вообще, сейчас техника не на том уровне, чтобы обсуждать плюс-минус 500 километров. In general, now the technology is not at the level to discuss plus or minus 500 kilometers. Это все больше страшилки. It's more and more scary.

К.ЛАРИНА – Тогда для чего, действительно, если подумать. K. LARINA - Then why, really, if you think about it.

А.МАКАРЕВИЧ – Не понимаю. A.MAKAREVICH - I don't understand. Хочется империю. I want an empire.

К.ЛАРИНА – Хочется империю. K. LARINA - I want an empire. И народу хочется империю. And the people want an empire. А власти, наверное, хочется что-то прикрыть, что неизбежно случиться в ближайшее время, я имею в виду какие-нибудь проблемы, связанные с экономикой. And the authorities, probably, want to cover up something, which will inevitably happen in the near future, I mean some problems related to the economy.

А.МАКАРЕВИЧ – Я другому поражаюсь: рубль грохнулся на глазах – никто не обращает внимание. A.MAKAREVICH - I am amazed at something else: the ruble crashed before our eyes - no one pays attention. Это удивительно совершенно. It's absolutely amazing.

К.ЛАРИНА – Как, ваши концерты еще не запрещают? K. LARINA - How, your concerts are not banned yet?

А.МАКАРЕВИЧ – Пока нет. A.MAKAREVICH - Not yet.

К.ЛАРИНА – Но вы не исключаете такую возможность, что какой-нибудь губернатор вам скажет: «Я не хочу неприятностей, Андрей Вадимович, давайте подождем. K. LARINA - But you do not rule out the possibility that some governor will tell you: “I don't want any trouble, Andrey Vadimovich, let's wait. Нежелательно». Undesirable."

А.МАКАРЕВИЧ – Ничего я не хочу загадывать, во-первых. A.MAKAREVICH - I don't want to guess anything, first of all. Во-вторых, я все-таки, несмотря ни на что в будущее стараюсь смотреть с оптимизмом. Secondly, despite everything, I try to look to the future with optimism. Это касается и Украины и наших концертов, всего, что завтра произойдет. This also applies to Ukraine and our concerts, everything that will happen tomorrow.

К.ЛАРИНА – А вы с кем-то общаетесь из Украины сегодня? K. LARINA - Do you communicate with someone from Ukraine today?

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, конечно. A.MAKAREVICH - Well, of course. У меня масса друзей, звонят периодически. I have a lot of friends who call periodically. И я могу сказать, что это абсолютно русскоязычные украинцы, которых я знаю десятилетиями. And I can say that these are absolutely Russian-speaking Ukrainians whom I have known for decades. Некоторые из них достаточно известные люди – не хочу называть их фамилий – и у всех страшная обида: «Отчего вы нас всех записал-то в фашисты?» Потому что, если смотреть наш телевизор – кроме фашистов, бандеровцев и бедных русскоязычных, там больше никого нет, никого не осталось. Some of them are quite famous people - I don’t want to name their names - and they all have a terrible resentment: “Why did you write us all down as fascists?” Because if you watch our TV - except for the Nazis, Bandera and poor Russian speakers, there is no one else there, no one is left. А они не фашисты и не националисты – их просто настолько достал Янукович со своей шайкой, что они его скинули. And they are not fascists and not nationalists - they just got so tired of Yanukovych and his gang that they threw him off.

К.ЛАРИНА – Там очень разные люди, кстати, были на Майдане. K. LARINA - There were very different people there, by the way, they were on the Maidan.

А.МАКАРЕВИЧ – Там все были - в том-то и дело. A.MAKAREVICH - Everyone was there - that's the point. Там были очень разные люди. There were very different people there. Но фашистов там было не большинство. But the Nazis were not in the majority there. У нас фашистов больше, чем на Украине, никого они у нас не беспокоят – убивают себе потихоньку узбеков и все. We have more fascists than in Ukraine, they don’t bother anyone here - they kill Uzbeks slowly and that’s all.

К.ЛАРИНА – Ну, послушайте, у нас фашисты есть и люди, которые занимают высокие посты, в той же Думе послушаешь некоторых депутатов – ничем от речей фашистских не отличается, и никто не беспокоится. K. LARINA - Well, listen, we have fascists and people who hold high positions, in the same Duma you will listen to some deputies - it is no different from the fascist speeches, and no one is worried. Это, конечно, мне кажется, какое-то помешательство коллективное, помешательство. This, of course, it seems to me, some kind of collective insanity, insanity. Не похоже даже на брежневское время - у нас такого не было. It doesn't even look like the Brezhnev era - we didn't have that.

А.МАКАРЕВИЧ – Не было. A.MAKAREVICH - It wasn't.

К.ЛАРИНА – Даже помните… я не помню 68-й год, но, естественно, по рассказам родителей понимаю, что там не было такого восторга. K. LARINA - Even remember ... I don’t remember the year 1968, but, of course, from the stories of my parents I understand that there was no such enthusiasm there. Там тоже были собрания в коллективах, всякие письма от трудовых коллективов, что «мы поддерживаем». There were also meetings in collectives, all sorts of letters from labor collectives that “we support”.

А.МАКАРЕВИЧ – Если говорить о 30-х годах, там не было писем противоположных – вот в этом есть отличие одно, но, по-моему, сейчас работают над этим очень активно. A.MAKAREVICH - If we talk about the 1930s, there were no opposing letters - this is the only difference, but, in my opinion, they are now working on it very actively.

К.ЛАРИНА – Да, уже есть целые сайты, где перечислены имена предателей Родины. K. LARINA - Yes, there are already entire websites listing the names of traitors to the motherland.

К.ЛАРИНА – Мы сейчас прервемся на новости, потом вернемся в программу. K. LARINA - We will now break for the news, then we will return to the program. Напомню, что Андрей Макаревич у нас, и можете тоже свои вопросы присылать нашему гостю. Let me remind you that Andrei Makarevich is with us, and you can also send your questions to our guest.

НОВОСТИ. NEWS.

К.ЛАРИНА – Да, закончился прием подписей в Министерстве культуры. K. LARINA - Yes, the acceptance of signatures at the Ministry of Culture has ended. Достаточно количество набрали, успели наши друзья вскочить в последний вагон. We scored enough, our friends managed to jump into the last carriage. Смешно. Funny. Можно было удержаться, конечно, потом сказать: «Извините, но не успели. It was possible to resist, of course, then say: “Sorry, but we didn’t have time. Я хотел, но не успел…» I wanted to, but I didn’t have time ... "

А.МАКАРЕВИЧ – Бежал с авторучкой. A.MAKAREVICH - I ran with a fountain pen.

К.ЛАРИНА – Я хочу подвести итоги нашего голосования. K. LARINA - I want to sum up the results of our vote. Я спрашивала у наших слушателей и сетезрителей, пользователей интернета: Есть ли моральные авторитеты в России, способные повлиять на власть. I asked our listeners and net viewers, Internet users: Are there any moral authorities in Russia who can influence the authorities. Почти 2 тысячи человек проголосовало. Nearly 2,000 people voted. 89% сказали – нет, нет таких людей. 89% said no, there are no such people.

А.МАКАРЕВИЧ – Я с ними согласен. A.MAKAREVICH - I agree with them. Не потому, что авторитетов нет, а потому что власть нашу, по-моему, авторитеты не интересуют. Not because there are no authorities, but because our authorities, in my opinion, are not interested in authorities. У власти приоритеты иные. The authorities have different priorities.

К.ЛАРИНА – Тогда зачем им эта массовая поддержка, если они и без нее делают, что хотят? K. LARINA - Then why do they need this massive support, if they do what they want without it?

А.МАКАРЕВИЧ – Показать, что вот и деятели культуры с нами. A.MAKAREVICH - To show that cultural figures are with us. На самом деле это важно и для международного разговора для какого-то. In fact, it is important also for an international conversation for some.

К.ЛАРИНА – Схема та же, советская… K. LARINA - The scheme is the same, Soviet ...

А.МАКАРЕВИЧ – Конечно. A.MAKAREVICH - Of course.

К.ЛАРИНА – Сначала завод, а потом деятели культуры подключаются. K. LARINA - First, the plant, and then cultural figures are connected.

А.МАКАРЕВИЧ – Я хочу еще раз сказать: я не буду их шельмовать никого. A.MAKAREVICH - I want to say again: I will not defame anyone. Это их личное дело, они так считают. It's their own business, they think so. Я считаю, что они заблуждаются, а они считают, что заблуждаюсь я, например. I believe that they are mistaken, and they believe that I am mistaken, for example.

К.ЛАРИНА – А у вас, вообще, споры на эту тему бывали в окружении, с друзьями, с товарищами? K. LARINA - Have you had any disputes on this topic in the environment, with friends, with comrades?

А.МАКАРЕВИЧ - Вот в том-то и дело, что нет. A.MAKAREVICH - That's just the point, no. Видимо, наверное, они потому и мои друзья, что у нас на какие-то базовые вещи взгляды совпадают. Apparently, they are probably my friends because we have the same views on some basic things.

К.ЛАРИНА – Я сейчас лихорадочно вспоминаю всех известных людей, которые входят в ваш ближний круг. K. LARINA - I now feverishly remember all the famous people who are part of your inner circle.

А.МАКАРЕВИЧ – Их не так много, между прочим. A.MAKAREVICH - There are not so many of them, by the way.

К.ЛАРИНА – Ну, ладно, ни хочу никого обсуждать, это уже отдельно, действительно, будем разговаривать с теми, кто подписался K. LARINA - Well, okay, I don’t want to discuss anyone, this is already separate, indeed, we will talk with those who signed up

А.МАКАРЕВИЧ – Потом, есть люди, которые, вообще, не хотят в этом участвовать просто. A.MAKAREVICH - Then, there are people who, in general, simply do not want to participate in this. Они считают, что сейчас эта волна дури пройдет, конфронтация страшная, потому что все проходит, и, чем она выше и пенистей, тем она быстрее должна схлынуть – и тогда, спустя какое-то время на холодную голову мы все это обсудим – есть люди, которые так думают. They believe that now this wave of dope will pass, the confrontation is terrible, because everything passes, and the higher and foamier it is, the faster it should subside - and then, after some time, we will discuss all this with a cold head - there are people who think so.

К.ЛАРИНА – Оставаясь над схваткой. K. LARINA - Staying above the fight. Лучше промолчать. It is better to remain silent.

А.МАКАРЕВИЧ – Да, или в стороне. A.MAKAREVICH - Yes, or aside.

К.ЛАРИНА – А вы все-таки два письма, насколько я знаю, подписали, которые у нас буквально вчера появились в печати. K. LARINA - And you still signed two letters, as far as I know, which we just yesterday appeared in print. В «Новой газете» одно письмо – оно такое антивоенное воззвание. There is one letter in Novaya Gazeta - it is such an anti-war appeal. А второе достаточно конкретное с предложением провести такой конгресс интеллигенции. And the second one is quite specific with a proposal to hold such a congress of the intelligentsia.

А.МАКАРЕВИЧ – Да, одно – это Change, а второе – «пенклубовское». A.MAKAREVICH - Yes, one is Change, and the second is “Penclub”.

К.ЛАРИНА – Тут вы, какими мотивами руководствовались? K. LARINA - What motives guided you here?

А.МАКАРЕВИЧ – Тем, что все, что там изложено, абсолютно совпадает с моими ощущениями происходящего, ничем больше. A.MAKAREVICH - The fact that everything that is stated there absolutely coincides with my feelings of what is happening, nothing more.

К.ЛАРИНА – Но, если на них повлиять невозможно, если, как вы сказали авторитетов нет – там, кого не собирай, хоть всю академию академиков… K. LARINA - But if it is impossible to influence them, if, as you said, there are no authorities, there are no one to collect, even the entire academy of academicians ...

А.МАКАРЕВИЧ –Ну, что - сидеть и ничего не делать? A.MAKAREVICH - Well, what - to sit and do nothing? Ну, как так? How did it happen?

К.ЛАРИНА – Ну, то есть, важно, чтобы заявить об этом, да? K. LARINA - Well, that is, it is important to declare this, right?

А.МАКАРЕВИЧ – Мне кажется, что да. A.MAKAREVICH - I think so.

К.ЛАРИНА – Возвращаясь к нашей теме: Чем отличаются граждане от подданных, на ваш взгляд, большинство людей считают себя гражданами или все-таки подданными? K. LARINA - Returning to our topic: What is the difference between citizens and subjects, in your opinion, do most people consider themselves citizens or still subjects?

А.МАКАРЕВИЧ – Я не проводил такую статистику, и, честно говоря… A.MAKAREVICH - I did not conduct such statistics, and, frankly speaking...

К.ЛАРИНА – Это, как удобнее? K. LARINA - Is it more convenient?

А.МАКАРЕВИЧ – Кому как, наверное. A.MAKAREVICH - To whom, perhaps. Потому есть и те и другие. That's why there are both. Каждый выбирает по себе: женщину, судьбу или дорогу, дьяволу молиться или богу… ну, и так далее. Everyone chooses for themselves: a woman, fate or a road, pray to the devil or God ... well, and so on.

К.ЛАРИНА – Мне кажется, гражданином быть сложнее, ответственность другая. K. LARINA - It seems to me that it is more difficult to be a citizen, the responsibility is different.

А.МАКАРЕВИЧ – Не знаю. A.MAKAREVICH - I don't know.

К.ЛАРИНА – А тут-то – сиди спокойно, не о чем не думай. K. LARINA - And then - sit still, don't think about anything. Ну, хорошо, не будем судить общество. Well, okay, let's not judge society. А как вам кажется правильней для страны, для государства все-таки, чтобы народ был гражданским обществом или народ, как биомасса, которая любое решение власти будет безропотно принимать? And what do you think is more correct for the country, for the state, after all, for the people to be a civil society or the people, like a biomass, which will meekly accept any decision of the authorities?

А.МАКАРЕВИЧ – Я считаю, что, если человеку богом дан ум, то не для того, чтобы руку к фуражке прикладывать, а для того, чтобы самостоятельно смотреть на происходящее, анализировать и иметь собственное мнение. A.MAKAREVICH - I believe that if a person is given a mind by God, then not in order to put his hand to his cap, but in order to independently look at what is happening, analyze and have his own opinion. Оно может совпадать с властью, оно может не совпадать с властью. It may coincide with power, it may not coincide with power. Но, когда Совет Федерации или Госдума голосует единогласно, я не понимаю, что это за Дума. But when the Federation Council or the State Duma votes unanimously, I don't understand what kind of Duma it is. Ведь Дума – от слова «думать», правильно? After all, Duma comes from the word “think”, right? Что за единодумие такое? What kind of unanimity is this? Я разговаривал с одним сенатором на открытии Олимпиады. I spoke with one senator at the opening of the Olympics. Я говорю, слушай, как вы могли этот закон принять «Димы Яковлева», вы что?» Он говорит: «Да мы были против. I say, listen, how could you adopt this law "Dima Yakovlev", what are you? He says: “Yes, we were against it. Нас собрали и сказали - надо проголосовать». We were gathered and told - we must vote. Ну, вот все – дальше, о чем можно разговаривать? Well, that's all - further, what can we talk about?

К.ЛАРИНА – Я, кстати, тоже знаю таких людей, которые внутри против. K. LARINA - By the way, I also know people who are against it inside.

А.МАКАРЕВИЧ – Они же туда пошли не для того, чтобы жизнь нашу сделать солнечной – они пошли сообразно своим собственными интересам. A.MAKAREVICH - They did not go there to make our life sunny - they went in accordance with their own interests. Ну, вот на одной чашке весов - их интересы… Well, on one side of the scales - their interests ...

К.ЛАРИНА – Чистый бизнес. K. LARINA - Clean business.

А.МАКАРЕВИЧ – А на другой – надо проголосовать. A.MAKAREVICH - And on the other one - you have to vote.

К.ЛАРИНА – То есть, репутация сегодня, вообще, ничего не значит для людей. K. LARINA - That is, reputation today, in general, means nothing to people.

А.МАКАРЕВИЧ – Наверное, для кого-то значит, именно поэтому каждый поступает так, как считает нужным. A. MAKAREVICH - Probably, for someone it means, that is why everyone does what he sees fit.

К.ЛАРИНА – Не знаю, мне кажется, что так это важно для людей, особенно которые руководят страной, хотя, конечно, это наивные рассуждения. K.LARINA - I don't know, it seems to me that this is so important for people, especially those who lead the country, although, of course, this is naive reasoning. Для них, по-моему, репутация никогда не была для жизни дальнейшей. For them, in my opinion, reputation has never been for life further. У нас какой-то совсем грустный разговор, хотя вы говорите, что вы оптимист. We have some very sad conversation, although you say that you are an optimist. Вы сейчас ездите на гастроли, вы на открытии Олимпиады были – вас не возбудило все это вот на Олимпиаде? You are now on tour, you were at the opening of the Olympics - didn’t you get excited by all this at the Olympics? Совсем же, наверное, другой взгляд изнутри? Quite the same, perhaps, a different view from the inside?

А.МАКАРЕВИЧ – Мне безумно понравилось открытие. A.MAKAREVICH - I really liked the opening. Это сделано на высочайшем мировом уровне, и замечательно выступали наши спортсмены, и то, что они в последние два дня сделали, это, вообще, невероятно. This was done at the highest world level, and our athletes performed wonderfully, and what they have done in the last two days is, in general, incredible. Все это здорово. All this is great.

К.ЛАРИНА – А там внутри атмосфера, какая была? K. LARINA - And what was the atmosphere inside there? Вы же там… Are you there...

А.МАКАРЕВИЧ – Я там был два дня – чудесная была атмосфера абсолютно. A.MAKAREVICH - I was there for two days - the atmosphere was absolutely wonderful.

К.ЛАРИНА – А Украина уже началась в это время? K.LARINA – And Ukraine has already started at that time?

А.МАКАРЕВИЧ – Еще как-то нет, не очень. A.MAKAREVICH - Still somehow no, not really. Майдан-то стоял уже, да. Maidan was already standing, yes. Майдан стоял уже больше месяца к этому времени. Maidan had been standing for more than a month by this time. Он стоял и стоял. He stood and stood.

К.ЛАРИНА – Где-то в середине Олимпиады это случилось – кровавое побоище ночное, когда кровь пролилась там. K. LARINA - Somewhere in the middle of the Olympics it happened - a bloody battle at night, when blood was shed there. Когда мы про олимпиаду говорим, мы тоже, понятно, что… как ее только не называли: и «Распилиада» и прочее. When we talk about the Olympics, we, too, understand that ... no matter how they called it: and “Raspiliada” and so on. Но, когда попадаешь внутрь этой атмосферы, кажется, что это все прекрасно, да?

А.МАКАРЕВИЧ – Олимпиада была проведен очень достойно. A.MAKAREVICH - The Olympics were held very worthily. Это вот «мухи отдельно – котлеты отдельно». This is "flies separately - cutlets separately."

К.ЛАРИНА – Это можно? K. LARINA - Is it possible?

А.МАКАРЕВИЧ – Выяснять, почему на нее угрохали столько денег, и куда они пошли – это отдельная история. A.MAKAREVICH - Finding out why so much money was spent on it, and where they went, is another story. А то, как спортсмены работали – это отдельная история. And how the athletes worked is a different story. Какое было открытие – это отдельная история. What was the discovery is another story.

К.ЛАРИНА – А, когда вы встречаете в концертах, этот вопрос вам задавали? K. LARINA - And when you meet in concerts, did you get asked this question? Я читала интервью ваше недавнее «Собеседнику». I read your recent interview with Interlocutor. Люди там сидят в зале – вы не разговариваете, вообще, с ними? People are sitting there in the hall - you don't talk to them at all? Только поете? Do you only sing?

А.МАКАРЕВИЧ – Я не делаю из концерта политинформацию. A.MAKAREVICH - I do not make political information out of the concert.

К.ЛАРИНА – Ну, это как творческая встреча. K. LARINA - Well, it's like a creative meeting. То есть, никаких заявлений там не делаете. That is, you do not make any statements there.

А.МАКАРЕВИЧ – У меня концерт - не творческая встреча. A.MAKAREVICH - I have a concert - not a creative meeting. Если говорить о программе "Love", то это почти цельное музыкальное произведение, где одно вытекает из другого. If we talk about the "Love" program, then this is almost an integral piece of music, where one follows from the other. К.ЛАРИНА – То есть, программа такая целая. K. LARINA - That is, the program is such a whole.

А.МАКАРЕВИЧ – Да, это такая программа и люди заплатили деньги, чтобы ее посмотреть. A.MAKAREVICH - Yes, this is such a program and people paid money to watch it. И нефига им портит настроение за эти два часа. And nefig spoils their mood for these two hours.

К.ЛАРИНА – Они, вообще, в курсе, на ваш взгляд, по вашим ощущениям, в курсе ваших политических взглядов? K. LARINA - Are they generally aware, in your opinion, according to your feelings, aware of your political views?

А.МАКАРЕВИЧ – Я думаю, что те, кто интересуется моей музыкой, безусловно, в курсе. A.MAKAREVICH - I think that those who are interested in my music are certainly aware of it. А кто-то, может быть, и нет. And some may not. Для меня это неважно на самом деле совершенно. For me, it doesn't really matter at all.

К.ЛАРИНА – А, как вы относитесь к тем людям, которые не соглашаются с вами, допустим, или которые пишут в комментариях какие-нибудь гадости в ваш адрес? K. LARINA - And how do you feel about those people who do not agree with you, for example, or who write some nasty things about you in the comments? Или вы не это не обращаете внимания. Or you don't pay attention to it.

А.МАКАРЕВИЧ – Кстати, что хорошо со мной интернет сделал, так это… A.MAKAREVICH - By the way, what the Internet has done well for me is…

К.ЛАРИНА – Бороня! K. LARINA - Harrow!

А.МАКАРЕВИЧ – Закалил. A.MAKAREVICH - Tempered. Потому что я никогда не забуду, как пару лет назад меня попросили что-то написать для вашего кстати, сайта. Because I will never forget how a couple of years ago I was asked to write something for your site, by the way. А у вас там – ух, ребята, какие! And you have there - wow, guys, what!

К.ЛАРИНА – Работают. K. LARINA - They are working.

А.МАКАРЕВИЧ – И, когда я увидел этот шквал помойки, которую на меня…, я совершенно очумел. A.MAKAREVICH - And when I saw this flurry of rubbish that was on me ..., I completely went crazy. А потом мне объяснили, что это такие специальные люди – у них работа такая, они от этого получают извращенное наслаждение сами. And then they explained to me that these are such special people - they have such a job, they get perverted pleasure from it themselves. И я как-то успокоился. And somehow I calmed down. Поэтому сейчас мне важнее, когда человек, которого я знаю, как-то отвечает мне. Therefore, now it is more important for me when the person I know somehow answers me. И, вообще, для меня интернет – это не поле постоянных каких-то обсуждений происходящего. And, in general, for me the Internet is not a field of constant discussions of what is happening. У меня просто для этого нет времени, честно. I just don't have time for that, honestly. Я прихожу ночью – отвечать на почту, а там висят из Фейсбука всякие ссылки – ну, и приходится заглядывать. I come at night to answer emails, and there are all sorts of links from Facebook hanging there - well, I have to look.

К.ЛАРИНА – Ну, потому что сейчас практически единственный источник информации, получается, если говорить, действительно, о новостях – где ты их узнаешь? K. LARINA - Well, because now it is practically the only source of information, it turns out, if we really talk about news - where do you find them? По телевизору их точно не узнаешь. You don't really recognize them on TV.

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, в общем, да. A.MAKAREVICH - Well, in general, yes.

К.ЛАРИНА – Так что, если и его отключат – все к этому идет – не знаю, что будет дальше. K. LARINA - So, if it is turned off, everything goes towards this - I don’t know what will happen next. Ну, что дорогие друзья, я открываю ваши вопросы. Well, dear friends, I open your questions. Ну, хорошие прочту: «Андрей, жизнь вы прожили не зря…» Well, I’ll read the good ones: “Andrey, you didn’t live your life in vain ...”

А.МАКАРЕВИЧ – Спасибо! A.MAKAREVICH - Thank you!

К.ЛАРИНА – «Ваше творчество в советские времена были глотком свежего воздуха. K. LARINA - “Your work in Soviet times was a breath of fresh air. Ваша гражданская позиция – это честное отношение гражданина к событиям, происходящим в нашей стране. Your civic position is an honest attitude of a citizen to the events taking place in our country. Я вас полностью поддерживаю», - Анатолий, город Пермь. I fully support you,” Anatoly, Perm city.

- «Андрей Вадимович, в связи с вашей, достаточно четко обозначенной позиции честного человека, у вас уже возникли какие-то проблемы с концертами, со съемками?» - “Andrey Vadimovich, in connection with your rather clearly defined position of an honest person, have you already had any problems with concerts, with filming?”

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, мы это уже обсудили. A.MAKAREVICH - Well, we have already discussed this.

К.ЛАРИНА – «Уважаемый Андрей Вадимович, как вы думаете, как власть будет поступать с теми, кто думает иначе? K. LARINA - “Dear Andrei Vadimovich, what do you think, how will the authorities deal with those who think differently? Оставит в резервации с «Эхом Москвы» или начнутся массовые посадки?» Месяц назад я бы не стал задавать подобный вопрос, но динамика событий такова: мы сейчас наблюдаем массовую зачистку публичного пространства. Will he leave him on the reservation with Ekho Moskvy, or will mass landings begin? A month ago, I would not have asked such a question, but the dynamics of events is as follows: we are now witnessing a massive cleansing of public space. По моему мнению, это делается затем, чтобы у людей не было возможности сказать правду. In my opinion, this is done so that people do not have the opportunity to tell the truth. Рубикон властью пройден, народ в массовом экстазе, надышавшись миазмами телевидения, кричит «одобрямс!» и никто и ничто не мешает перейти к массовым репрессиям. The Rubicon has been crossed by power, the people in mass ecstasy, breathing in the miasma of television, are shouting “I approve!” and no one and nothing prevents the transition to mass repression. Может быть, вы думаете иначе?» Maybe you think differently?

А.МАКАРЕВИЧ – Я, вообще, стараюсь не думать на эту тему, потому что независимо от того, что ты на эту тему думаешь, будет, так или иначе. A.MAKAREVICH - In general, I try not to think about this topic, because no matter what you think about this topic, it will be one way or another. Поживем – увидим. Wait and see.

К.ЛАРИНА – Я сейчас читаю вслух вопрос тоже в первые, просто отметила, что нужно его задать, по поводу очень важной мысли: что народ готов к массовым репрессиям… Это правда. K. LARINA - I am now reading the question aloud for the first time too, I just noted that it should be asked about a very important thought: that the people are ready for mass repressions ... This is true.

А.МАКАРЕВИЧ – Конечно. A.MAKAREVICH - Of course.

Вообще, бесов из людей выпускать гораздо проще, чем, скажем, в души ангелов селить. In general, it is much easier to release demons from people than, say, to settle in the souls of angels. Ну, так человек устроен. Well, that's the way a person is. А, если он в толпу собирается, то, вообще, ничего не стоит. And, if he is going to the crowd, then, in general, it is worth nothing.

К.ЛАРИНА – А вы завтра пойдете на марш антивоенный. K. LARINA - Tomorrow you will go to the anti-war march.

А.МАКАРЕВИЧ – Пойду. A.MAKAREVICH - I'll go.

К.ЛАРИНА – Тоже толпа. K. LARINA - Also a crowd.

А.МАКАРЕВИЧ – Нет, это марш мира. A.MAKAREVICH - No, this is a peace march. Это не толпа. И я знаю, что туда пойдут достойные люди. And I know that worthy people will go there. Мы туда с Ириной Дмитриевной Прохоровой пойдем, и, я думаю, что все пройдет мирно, как и должен проходить марш мира. Irina Dmitrievna Prokhorova and I will go there, and I think that everything will go peacefully, as a peace march should go.

К.ЛАРИНА – «Уважаемый Андрей Вадимович, в кругу моих знакомых – назовем их «московский средний класс» - после Крымского демарша настроение «пора валить» превращаются в намерения. K. LARINA – “Dear Andrey Vadimovich, in my circle of acquaintances – let's call them “the Moscow middle class” – after the Crimean demarche, the mood “it's time to bring down” turns into intentions. Что вы нам посоветуете?» What would you advise us?"

А.МАКАРЕВИЧ – Ничего никому не могу посоветовать. A.MAKAREVICH - I can't advise anyone. Это глубоко личное дело каждого. This is a deeply personal matter.

К.ЛАРИНА – А вам, как кажется – народ будет уезжать опять? K. LARINA – And do you think that people will leave again?

А.МАКАРЕВИЧ – Поживем – увидим. A.MAKAREVICH - Let's wait and see.

К.ЛАРИНА – Как вот боится сказать правду. K. LARINA - How afraid to tell the truth.

А.МАКАРЕВИЧ – Я клянусь – я не знаю! A.MAKAREVICH - I swear - I don't know!

К.ЛАРИНА – А вот: «Андрей Вадимович, я очень огорчен вашей позицией по вопросу о воссоединении Крыма с Россией. K. LARINA - And here is: “Andrei Vadimovich, I am very upset by your position on the issue of the reunification of Crimea with Russia. Неужели вы, действительно, считаете, что развитие Крыма под русофобской властью в Киеве будет более успешным, чем его развитие в составе России? Do you really think that the development of Crimea under Russophobic rule in Kyiv will be more successful than its development within Russia? И почему поля крымчан для вас значит меньше, чем воля русофобских властей Киева». And why the fields of the Crimeans mean less to you than the will of the Russophobic authorities in Kyiv.”

А.МАКАРЕВИЧ – Потому что существуют международные законы и соглашения. A.MAKAREVICH - Because there are international laws and agreements. На сегодняшний день те крымчане, которые хотят жить в составе России, находятся за границей. Today, those Crimeans who want to live as part of Russia are abroad. Это сопредельное нам, суверенное государство. This is a neighboring country, a sovereign state. Если они очень хотят жить в России, пускай приезжают в Россию. If they really want to live in Russia, let them come to Russia. Если у них возникнут проблемы с русофобской властью, они должны с ней бороться с этой властью и продвигать своих граждан во власть – это их внутреннее дело. If they have problems with the Russophobic government, they must fight it against this government and promote their citizens to power - this is their internal affair. Мы готовы им помогать в рамках того, что может делать сопредельное государство. We are ready to help them within the framework of what the neighboring state can do. Я поражаюсь, как буквально меньше, чем за месяц из украинского народа можно было сделать врага. I am amazed how literally in less than a month it was possible to make an enemy out of the Ukrainian people. Все – люди уже готовы воевать. All people are ready to fight. Украинцы – уже фашисты, оказывается! Ukrainians are already fascists, it turns out! Ну, что с головами-то у вас происходит, ребята? Well, what's going on with your heads, guys?

К.ЛАРИНА – Я не знаю, видели ли вы видео-обращение деятелей театра украинского, которое в интернете есть? K. LARINA - I don't know if you have seen the video address of the Ukrainian theater figures, which is available on the Internet?

А.МАКАРЕВИЧ – Нет, не видел. A.MAKAREVICH - No, I didn't see it.

К.ЛАРИНА – Я потом вам дам ссылку. K. LARINA - I will give you a link later. Это очень сильно впечатляет, потому что там как раз очень известные люди, в том числе, замечательные актеры, которые снимаются в сериалах вместе с нашими российскими актерами. This is very impressive, because there are just very famous people there, including wonderful actors who star in TV shows along with our Russian actors. И естественно, есть Ада Роговцева – замечательная артистка украинская, Раиса Недашковская. And of course, there is Ada Rogovtseva - a wonderful Ukrainian artist, Raisa Nedashkovskaya. И вот они стоят такие прекрасные люди на сцене театра имени Ивана Франко и обращаются к нам, что из нас сделали фашистов. And now they are such wonderful people on the stage of the Ivan Franko Theater and turn to us that we have been made fascists. Красавица Раиса Недашковская говорит: «Я коричневая чума? Beauty Raisa Nedashkovskaya says: “Am I a brown plague? Я фашистка? Am I a fascist? Я бандеровка?» Вот они как раз обращаются к деятелям культуры – черт бы их подрал – рассказывают о том, как их дурят». Am I a bander? Here they just turn to cultural figures - damn them - they talk about how they are being fooled. И что? So what?

А.МАКАРЕВИЧ – Ксения, мы же знаем, что деятели культуры тоже у нас разные. A.MAKAREVICH - Ksenia, we know that our cultural figures are also different.

К.ЛАРИНА – Такое противное словосочетание. K. LARINA - Such a nasty phrase.

А.МАКАРЕВИЧ – Часть деятелей культуры подписали одно письмо, а часть деятелей культуры, которых я и до этого безмерно уважал, поименно подписали другое письмо. A.MAKAREVICH - Some of the cultural figures signed one letter, and some of the cultural figures, whom I already had immense respect for, signed another letter by name. Так обстоят дела. That's the way things are.

К.ЛАРИНА – Вы сказали сегодня, что надо искать какие-то общие точки соприкосновения. K. LARINA - You said today that we need to look for some common ground. А в чем? And in what?

А.МАКАРЕВИЧ – А придется, придется. A.MAKAREVICH - But you have to, you have to. Потому что Земной шарик не переделаешь. Because the Earth ball cannot be remade. Все равно Украина с нами соседствует, и там живет огромное количество наших родных, близких, друзей, и с ними все равно придется жить. Anyway, Ukraine neighbors us, and a huge number of our relatives, friends, friends live there, and we still have to live with them. Я только знаю одно, что начать стрельбу очень просто, остановить ее - чудовищно сложно. I only know one thing, that it is very easy to start shooting, it is terribly difficult to stop it. А если в это еще вмешаются третьи страны, это перейдет, мне страшно подумать, во что. And if third countries intervene in this, it will go over, I'm scared to think into what. Мы сейчас от этого находимся на очень небольшом расстоянии. We are now at a very short distance from this. Здесь надо свои амбиции засунуть в одно место, и понимать, что мир важнее на планете сегодня. Here you need to put your ambitions in one place, and understand that peace is more important on the planet today.

К.ЛАРИНА – А как примирить две части общества сегодня, которые сформировались по разные стороны баррикад. K. LARINA – And how to reconcile the two parts of society today, which have formed on opposite sides of the barricades. У нас баррикад пока нет в физическом смысле… We do not yet have barricades in the physical sense ...

А.МАКАРЕВИЧ – Вот, слава богу, пока их нет… A.MAKAREVICH - Here, thank God, they are not there yet ...

К.ЛАРИНА – Но в идеологическом… раскол – он происходит постоянно. K. LARINA - But in the ideological ... split - it happens all the time. Мы не говорили, сколько последние 20 лет или последние 4 года – 2008 года вспомните – такого масштаба, конечно, не было, кампании массовой поддержки, тогда может и не нуждались в ней, когда войска вводили в Грузию. We didn't say how long the last 20 years or the last 4 years - remember 2008 - of course, there was no mass support campaign on such a scale, then maybe they didn't need it when the troops were brought into Georgia. Но, тем не менее, интеллигенцию тогда использовали, и письма были тоже, так же все переживали – как же так! But, nevertheless, the intelligentsia was used then, and there were letters, too, everyone was worried in the same way - how so! А вспомните, когда эти письма были по поводу Ходорковского бесконечные – то одни, то другие. And remember, when these letters about Khodorkovsky were endless - first one, then another. И людей практически лбами сталкивают. And people are practically pushed head-on.

А.МАКАРЕВИЧ – Я все помню. A.MAKAREVICH - I remember everything.

К.ЛАРИНА – И где здесь находить общие точки соприкосновения? K. LARINA - And where can we find common ground here?

А.МАКАРЕВИЧ – Придется искать. A.MAKAREVICH - We'll have to look.

К.ЛАРИНА – У вас в одном своем коллективе не можете их найти. K. LARINA - You cannot find them in one of your teams.

А.МАКАРЕВИЧ – У нас есть точка соприкосновения – мы делаем общую музыку, мы занимаемся одним делом, и в этом плане у нас никаких разногласий нет. A.MAKAREVICH - We have a point of contact - we make common music, we are engaged in one thing, and in this respect we have no disagreements. Наверное, таким образом, как-то и надо их искать. Probably, thus, somehow it is necessary to look for them. Видимо, наш пример показывает, что нет ничего невозможного. Apparently, our example shows that nothing is impossible.

К.ЛАРИНА – Вы часто, вообще, бывали в своей жизни в меньшинстве, когда вы понимали, что вы оказались в меньшинстве? K. LARINA - Have you often been in the minority in your life when you realized that you were in the minority?

А.МАКАРЕВИЧ – А, как я понимаю всю жизнь? A.MAKAREVICH - And, as I understand it all my life? Конечно. Of course.

Когда мы сидели в подполье, нам казалось, что только вот дай свободу и все население страны кинется слушать наш рок-н-ролл. When we were underground, it seemed to us that just give us freedom and the entire population of the country would rush to listen to our rock and roll. Нет – достаточно ограниченное количество людей кинулось слушать, хотя на стадионы и дворцы спорта их хватало, но на Софию Ротару приходило столько же, а то и больше. No - a fairly limited number of people rushed to listen, although there were enough of them at stadiums and sports palaces, but the same number, or even more, came to Sofia Rotaru. И на Кобзона и на Лещенко. And on Kobzon and Leshchenko. Разные люди, и не надо строить иллюзий. Different people, and no need to build illusions.

К.ЛАРИНА – В меньшинстве тогда привыкли, получается, в таком положении находится? K. LARINA - We got used to being in the minority then, so it turns out that you are in such a position?

А.МАКАРЕВИЧ – Я, вообще, себя ощущая самим по себе, поэтому даже мне не очень важно. A.MAKAREVICH - I, in general, feel myself on my own, so even for me it is not very important.

К.ЛАРИНА –Сейчас, слава богу, пока еще, действительно, не сажают за мысли. K. LARINA - Now, thank God, they really don't put people in jail for thinking. Но, судя по тому, о чем мы сегодня говорим, и настроения в стране, и о том, как подогреваются эти настроения властью, как готовится общество к массовым посадкам – не скажем, к массовым посадкам, а к этому единому осуждению людей, которые против… But, judging by what we are talking about today, and the mood in the country, and how these moods are fueled by the authorities, how society is preparing for mass plantings - not, let's say, for mass plantings, but for this common condemnation of people who are against …

А.МАКАРЕВИЧ – Ксения, знаете, почему на Руси не говорили «медведь», а говорили «топтыгин», «косолапый»? A.MAKAREVICH - Ksenia, do you know why in Russia they didn’t say “bear”, but they used to say “toptygin”, “clubfoot”? Потому что произнести слово – значит, его позвать. Because to pronounce the word means to call him. Вот сказал «медведь», а он пришел и переломал тебе всю хибару. So the bear said, and he came and broke the whole hut for you. Поэтому давай про посадки не будем. So let's not talk about landings. Давай решать проблемы по мере их поступления. Let's solve problems as they come. Я не считаю себя врагом отечества. I do not consider myself an enemy of the fatherland. Наоборот, я за него страшно переживаю, я пытаюсь объяснить людям, что человек, которые недоволен генеральной линией партии и правительства, это не изменник родины, это человек, который имеет свою точку зрения и готов ее отстаивать и объяснять, кому угодно – хоть партии и правительству. On the contrary, I am terribly worried about him, I am trying to explain to people that a person who is dissatisfied with the general line of the party and government is not a traitor to the motherland, this is a person who has his own point of view and is ready to defend it and explain it to anyone, even if the party government. И это нормально, так живет весь цивилизованный мир. And this is normal, this is how the whole civilized world lives. Что-то я сегодня замечательное у Димы Быкова читал в профиле насчет маленькой разницы. Today I read something wonderful in Dima Bykov's profile about a small difference. По поводу того, что, когда американцы поступали неправильно – начинали бомбить Косово или что-то – это вызывало колоссальную волну возмущения внутри Америки, катастрофически падал рейтинг президента, который это сделал, шли демонстрации, телевизионные каналы это говорили, газеты об этом писали, никто этих людей не называл изменниками Соединенных штатов. Regarding the fact that when the Americans did something wrong - they started bombing Kosovo or something - it caused a colossal wave of indignation inside America, the rating of the president who did it fell catastrophically, there were demonstrations, television channels talked about it, newspapers wrote about it, no one these people he did not call traitors to the United States. У нас происходит ровно наоборот все. We are doing exactly the opposite. Это потрясающе совершенно. It's absolutely amazing.

К.ЛАРИНА – Кстати, когда началась война в Ираке, я помню, одновременно была церемония присуждения Оскара и там очень многие выходили актеры со значками против войны. K. LARINA - By the way, when the war in Iraq started, I remember that at the same time there was an Oscar ceremony and there were many actors with anti-war badges. Но это максимум, что они могли себе позволить. But this is the maximum that they could afford.

А.МАКАРЕВИЧ – Это не так мало. A.MAKAREVICH - This is not so little.

К.ЛАРИНА – Это было условие, чтобы они в своих речах ни в коем случае эту тему не затрагивали. K. LARINA - It was a condition that they should not touch on this topic in their speeches.

А.МАКАРЕВИЧ – Понимаю. A.MAKAREVICH - I understand. Потому что идите на политические дебаты в телепрограммы, и были такие телепрограммы, и оттуда их никто не гнал. Because go to political debates in TV programs, and there were such TV programs, and no one drove them from there. А это «Оскар», это вручение кинопремий, нефиг из нее делать политическое собрание. And this is the Oscar, this is the presentation of film awards, it’s not good to make a political assembly out of it.

К.ЛАРИНА – Понятно. K. LARINA - I understand. Но отметить свою позицию, свое отношение, что называется – это важно. But to note your position, your attitude, as they say, is important. А вот, кстати, о деятелях культуры опять же. And here, by the way, about cultural figures again. Вот, что такое изоляция я уже стала понимать, возможная изоляция, культурная изоляция. This is what isolation is, I have already begun to understand, possible isolation, cultural isolation. Если изоляция будет, она будет не только политическая, экономическая – она будет еще культурная. If there is isolation, it will be not only political, economic, it will also be cultural.

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, да.

К.ЛАРИНА – Уже многие отказываются приезжать сюда на гастроли, режиссеры отказываются ставить спектакли в Москве. K. LARINA - Already many refuse to come here on tour, directors refuse to stage performances in Moscow. Актриса одна, по-моему, латышская отказалась играть спектакль в Гоголь-Центре, таким образом, выражая свой протест. The only actress, in my opinion, Latvian, refused to play a performance in the Gogol Center, thus expressing her protest. Это общество не почувствует культурную изоляцию? This society will not feel cultural isolation?

А.МАКАРЕВИЧ – Какая-то часть общества почувствует, которая испытывает потребность в этой культурной жизни. A.MAKAREVICH - Some part of the society will feel the need for this cultural life. А какая-то - не почувствует, потому что им пофиг. And some - will not feel, because they do not care. Кто сюда…? Who is here...? Стас Михайлов никуда не уедет. Stas Mikhailov will not go anywhere.

К.ЛАРИНА – Вот Вакарчука мы знаем, уже просто запрещают его концерты практически очень многие уже. K. LARINA - We know Vakarchuk, almost many people simply ban his concerts already.

А.МАКАРЕВИЧ – Слава богу, не везде пока. A.MAKAREVICH - Thank God, not everywhere yet. Он, кстати, я надеюсь, будет завтра здесь By the way, I hope he will be here tomorrow

К.ЛАРИНА – В Москве. K. LARINA - In Moscow.

А.МАКАРЕВИЧ – Да. Это, конечно, поразительно. This is, of course, amazing. Я очень хочу посмотреть, как этот Милонов выглядит – я его никогда не видел. I really want to see how this Milonov looks like - I have never seen him. Вот, нашли еще фашиста, конечно. Here, they found another fascist, of course. Он что-нибудь, вообще, знает про «Океан Эльзы», про этого человека? Does he know anything at all about Okean Elzy, about this man?

К.ЛАРИНА – Ему достаточно того, что он выступал на Майдане, значит, он фашист, бандеровец и прочее. K. LARINA - It is enough for him that he spoke on the Maidan, which means that he is a fascist, a Banderist and so on. Потом у нас еще «Ляпис-Трубецкой» тоже. Then we also have Lyapis-Trubetskoy, too. Мало того, что его на родине запрещают, так и еще и мы туда же подключились. Not only is it banned in our homeland, but also we are connected there. Люди не знают многие – целое поколение уже выросло, которое не нюхало этой советской жизни – они живут в плену мифов о прекрасной стране… Many people do not know - a whole generation has already grown up, which did not sniff this Soviet life - they live in captivity of myths about a beautiful country ...

А.МАКАРЕВИЧ – Сейчас понюхают. A.MAKAREVICH - Now they will smell it. Будет прекрасный шанс. There will be a great opportunity. Я бы очень не хотел, чтобы это произошло, но это вполне вероятно. I would really hate for this to happen, but it is very likely.

К.ЛАРИНА – Иногда, может, действительно, стоит макнуть, чтобы люди поняли? K.LARINA - Sometimes, maybe it really is worth dipping so that people understand?

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, так противно по второму разу это проходить, это так противно, невозможно просто. A.MAKAREVICH - Well, it's so disgusting to go through it for the second time, it's so disgusting, it's simply impossible.

К.ЛАРИНА – Но оно должно быстрее пройти, это не 70 лет будет. K. LARINA - But it should pass faster, it won't be 70 years.

А.МАКАРЕВИЧ – Ой, не знаю, я уже не молод, знаете. A.MAKAREVICH - Oh, I don't know, I'm not young anymore, you know.

К.ЛАРИНА – Так. K. LARINA - Yes. Я должна еще один вопрос задать нашим слушателям. I have one more question to ask our listeners. Собственно говоря, это такой, что называется, опрос общественного мнения в классическом смысле. Strictly speaking, this is what is called a public opinion poll in the classical sense. Письмо деятелей культуры в поддержку власти вас разочаровал или обрадовало? Did the letter of cultural figures in support of the authorities disappoint or please you? Если вас письмо, скорее, разочаровало, то ваш телефон +7 495 660 06 64. If the letter rather disappointed you, then your phone number is +7 495 660 06 64. Если оно вас обрадовало, вы солидарны с позицией деятелей культуры, то +7 495 660 06 65. If it made you happy, you agree with the position of cultural figures, then +7 495 660 06 65.

Там еще одно интересное наблюдение. There is another interesting observation. Оказывается, там есть несколько таких подписей, которые случайно туда попали, и люди говорят, что «нет-нет, я ничего не подписывал, ничего не знаю». It turns out that there are several such signatures that accidentally got there, and people say that “no, no, I didn’t sign anything, I don’t know anything.” И, когда им предлагают заявить об этом публично, сказать на камеру: «Это не моя подпись, я своего согласия не давал, они говорят: «Ой, нет – не надо, не надо…» Пусть лучше стоит. And, when they are offered to declare this publicly, to say to the camera: “This is not my signature, I did not give my consent, they say: “Oh, no - no, no, no ...” Let it stand better.

А.МАКАРЕВИЧ – Я считаю, что если человека, действительно, туда вписали по недосмотру или преднамеренно, то он должен об этом сказать – это нормально. A.MAKAREVICH - I think that if a person was really entered there due to an oversight or intentionally, then he should say about it - this is normal. В конце концов, я отношусь хорошо к президенту Путину, а письма я не подписываю – может быть такая позиция? After all, I have a good relationship with President Putin, but I don't sign letters - maybe such a position?

К.ЛАРИНА – Говорят, там пугают. K. LARINA - They say they scare me there. Не пытают, правда, но говорят, пугают. They don't torture, it's true, but they say they frighten.

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, наверное. A.MAKAREVICH - Well, probably. У каждого есть, что отобрать: у одного театр, у другого кино новое - это же есть на что давить. Everyone has something to take away: one has a theater, another has a new cinema - this is something to put pressure on.

К.ЛАРИНА – А у вас когда-нибудь была такая ситуация, когда вам приходилось решать – соглашаться или не соглашаться на предложение власти подписать какое-нибудь письмо, участвовать в каком-нибудь мероприятии. K. LARINA – Have you ever had a situation where you had to decide whether to agree or not to agree to an offer from the authorities to sign a letter, to participate in some event.

А.МАКАРЕВИЧ – Нет. A.MAKAREVICH - No.

К.ЛАРИНА – Никогда в жизни или просто не обращались? K. LARINA - Never in your life or just never applied?

А.МАКАРЕВИЧ – Не обращались. A.MAKAREVICH - They didn't apply. А когда обращались с каким-то предложением, это не вызывало у меня какого-то отторжения. And when they approached me with some kind of proposal, it did not cause any rejection in me.

К.ЛАРИНА – Я к чему задаю этот вопрос – вы сказали, как человек, который публичный, известный, и вполне возможно, что и к вам когда-нибудь с такой просьбой обратятся, не исключено… K.LARINA - Why am I asking this question - you said that as a person who is public, well-known, and it is quite possible that someday they will turn to you with such a request, it is not excluded ...

А.МАКАРЕВИЧ – Бог миловал, повезло. A.MAKAREVICH - God bless, lucky.

К.ЛАРИНА – На ваш взгляд, сказать «нет» - это так сложно для кого-то? K.LARINA - In your opinion, is it so difficult for someone to say “no”?

А.МАКАРЕВИЧ – Кому-то, наверное, сложно, ком-то нет – все люди разные. A.MAKAREVICH - It's probably difficult for someone, not for someone - all people are different.

К.ЛАРИНА – Ну, а что? K. LARINA - Well, what? Чем человек руководствуется? What guides a person? Не расстреливают, слава богу… Don't get shot, thank God...

А.МАКАРЕВИЧ – Я не знаю, я не могу влезть в голову другого человека. A.MAKAREVICH - I don't know, I can't get into another person's head. Особенно, если он делает то, что я бы делать не стал. Especially if he does something that I wouldn't do. Я могу влезть в голову человеку, который делает то, что делаю я – тогда мне это понятно. I can get into the head of a person who does what I do - then I understand it.

К.ЛАРИНА – Ну, хорошо, мы должны уже заканчивать наш печальный разговор. K. LARINA - Well, all right, we should finish our sad conversation. Я все пыталась как-то куда-то выйти на какой-то свет в конце тоннеля, а здесь как-то не получается пока. I kept trying to somehow get out somewhere to some light at the end of the tunnel, but here somehow it doesn’t work out yet.

А.МАКАРЕВИЧ – Ну, извини. A.MAKAREVICH - Well, I'm sorry.

К.ЛАРИНА – Товарищи, но зато завтра у нас будет марш мира, на котором у вас есть шанс встретиться лицом к лицу с замечательным музыкантом Андреем Макаревичем. K. LARINA - Comrades, but tomorrow we will have a peace march, where you have a chance to meet face to face with the wonderful musician Andrei Makarevich. Не упустите эту возможность. Don't miss this opportunity. Начало в два часа. Start at two o'clock. Прямо на Страстном бульваре. Right on Strastnoy Boulevard. Прямо у рамок встречаемся. Meet right at the edge. Там есть один казус, я надеюсь, что ничего страшного не произойдет, но есть одна бяка, которую там власть устроила. There is one incident there, I hope that nothing terrible will happen, but there is one bad thing that the authorities arranged there. Сейчас я вам расскажу, когда мы закончим. I'll tell you now when we're done. Значит, у нас закончилось голосование: 88,5% разочарованы деятелями культуры в связи с их выступлением в поддержку Владимира Путина. This means that our voting has ended: 88.5% are disappointed by cultural figures in connection with their speech in support of Vladimir Putin.

А.МАКАРЕВИЧ – Видите, значит, не так все страшно. A.MAKAREVICH - You see, it means that everything is not so scary.

К.ЛАРИНА – Зато 13% все-таки с ними солидарны. K. LARINA - But 13% still agree with them.

А.МАКАРЕВИЧ – Молодцы! A.MAKAREVICH - Well done! Вы молодцы и вы молодцы. You are great and you are great.

К.ЛАРИНА – Спасибо, до встречи! K. LARINA - Thank you, see you soon!