Глава 2 - 5 Kapitel 2 - 5 Chapter 2 - 5 Capítulo 2 - 5 第2-5章

На лужайке был расстелен огромный красный мат, а на мате восседала со стаканом в руке Дина Барбридж в почти невидимом купальном  костюме;  рядом валялась книжка в пестрой обложке, и тут же, в  тени  под  кустом,  стояло блестящее ведерко со льдом, из которого  торчало  узкое  длинное  горлышко бутылки. A huge red mat was spread on the lawn, and Dean Barbridge in an almost invisible bathing suit was sitting on the mat with a glass in her hand; a book in a motley cover was lying nearby, and right there, in the shade under the bush, stood a brilliant bucket of ice, from which a narrow long neck of a bottle protruded.

- Здорово, Рыжий!

-  сказала  Дина  Барбридж,  делая  приветственное движение стаканом. - said Dina Burbridge, making a welcome motion with a glass. - А где же папахен? - Where's the daddy? Неужели опять засыпался? Was it really falling asleep again? Рэдрик подошел и, заведя руки  с  портфелем  за  спину,  остановился, глядя на нее сверху вниз. Redrick walked over and, holding his hands with a briefcase behind his back, stopped, looking down at her.

Да, детей  себе  Стервятник  у  кого-то  в  Зоне выпросил на славу. Yes, the Vulture asked for children from someone in the Zone for fame. Вся она была атласная, пышно-плотная, без единого изъяна, без единой лишней складки - полтораста фунтов двадцатилетней лакомой плоти, и еще изумрудные глаза, светящиеся изнутри, и еще большой влажный рот и ровные белые зубы, и еще вороные волосы, блестящие под солнцем, небрежно брошенные на одно плечо, и солнце так и ходило по ней, переливаясь с плеч на живот и на бедра, оставляя тени между почти голыми грудями. She was satiny and lush and thick, without a single flaw or crease-a hundred and fifty pounds of dainty flesh, and her emerald eyes glowed from within, and her big moist mouth and smooth white teeth, and her raven hair glistened in the sun, tossed carelessly over one shoulder, and the sun walked over her, flipping from her shoulders to her stomach and hips, leaving shadows between her nearly naked breasts. Он стоял над нею и откровенно разглядывал ее, а она  смотрела  на него снизу вверх, понимающе усмехаясь, а потом поднесла стакан к  губам  и сделала несколько глотков. He stood over her and stared at her frankly, and she looked up at him, grinning understandingly, and then brought the glass to her lips and took a few sips. - Хочешь?

- сказала она, облизывая губы, и  подождав  ровно  столько, чтобы двусмысленность дошла до него, протянула ему стакан. she said, licking her lips, and having waited just enough for the ambiguity to reach him, she handed him a glass. Он отвернулся, поискал глазами и, обнаружив в тени шезлонг, уселся  и вытянул ноги. He turned away, looked around, and, finding a lounge chair in the shade, sat down and stretched out his legs.

- Барбридж в больнице, - сказал он.

- Ноги ему отрежут. - His legs will be cut off. По-прежнему улыбаясь, она  смотрела  на  него  одним  глазом,  другой скрывала плотная волна волос, упавшая на плечо, только улыбка ее сделалась неподвижной, сахарный оскал на смуглом лице. Still smiling, she looked at him with one eye, the other concealed by a dense wave of hair that fell on her shoulder, only her smile became motionless, a sugar grin on her swarthy face.

Потом она машинально покачала стакан, словно бы прислушиваясь к звяканью льдинок о стенки, и спросила: Then she mechanically shook the glass, as if listening to the clinking of ice flakes against the walls, and asked: - Обе ноги?

- Обе.

Может быть, до колен, а может быть, и выше. Она поставила стакан и отвела с лица волосы. She set the glass down and pulled her hair away from her face.

Она больше не улыбалась. - Жаль, - проговорила она.

- А ты, значит... Именно ей, Дине Барбридж, он мог бы подробно рассказать, как все  это случилось и как все это было. It was to her, Dina Burbridge, that he could tell in detail how it all happened and how it all was.

Наверное, он мог бы ей рассказать даже,  как возвращался к машине, держа наготове кастет, и как Барбридж просил, не  за себя просил даже, за детей, за нее и за Арчи, и сулил Золотой шар. Perhaps he could even tell her how he had returned to the car with his brass knuckles at the ready, and how Burbridge had asked, not even for himself, but for the children, for her and Archie, and had promised the Golden Globe. Но  он не стал рассказывать. But he wouldn't tell. Он молча полез за пазуху, вытащил пачку ассигнаций и бросил ее на красный мат, прямо  к  длинным  голым  ногам  Дины. He silently reached into his sinus, pulled out a wad of bills, and tossed it onto the red mat, right at Dina's long bare feet. Банкноты разлетелись радужным веером. The banknotes were scattered like a rainbow fan. Дина рассеянно взяла несколько штук  и  стала их рассматривать, словно видела впервые, но не очень интересовалась. Dina absent-mindedly picked up a few pieces and began to examine them, as if she had seen them for the first time, but was not very interested. - Последняя получка, значит, - проговорила она. “Last pay, then,” she said.

Рэдрик  перегнулся  с  шезлонга,  дотянулся  до  ведерка  и,  вытащив бутылку, взглянул на ярлык. Redrick bent over from the chaise lounge, reached into the bucket, pulled out the bottle, and glanced at the label.

По темному стеклу стекала вода, и Рэдрик отвел бутылку в сторону, чтобы не капало на брюки. Water was dripping down the dark glass, and Redrick took the bottle aside so it wouldn't drip on his pants. Он не любил  дорогого  виски, но сейчас можно было хлебнуть и этого. He did not like expensive whiskey, but now it was possible to sip even that. И он уже нацелился  хлебнуть  прямо из горлышка, но его остановили невнятные протестующие звуки за спиной. And he was about to drink straight from the neck, but he was stopped by the indistinct protesting sounds behind him. Он оглянулся и увидел, что через лужайку, мучительно переставляя кривые ноги, изо всех сил спешит Суслик, держа перед собой в обеих руках высокий стакан с прозрачной смесью. He looked back and saw that across the lawn, painfully shifting crooked legs, hurrying as hard as he could, holding in both hands a tall glass with a clear mixture. От усердия пот градом катился по его  черно-багровому лицу, налитые кровью глаза совсем вылезли из орбит, и увидев,  что  Рэдрик смотрит на него, он чуть ли не с отчаянием протянул перед собой  стакан  и снова не то замычал, не то заскулил, широко и бессильно раскрывая беззубый рот. Sweat was streaming down his black-brown face, his bloodshot eyes were out of his orbits, and when he saw Redrick looking at him, he held the glass out in front of him almost in despair, and again he mumbled or whimpered, his toothless mouth wide and helplessly open. - Жду, жду, - сказал ему Рэдрик и сунул бутылку обратно в лед. “Waiting, waiting,” Redrick told him and put the bottle back in the ice.

Суслик  подковылял  наконец,  подал  Рэдрику  стакан   и   с   робкой фамильярностью потрепал его по плечу клешнятой рукой. At last Gopher waddled over, handed Redrick a glass, and with timid familiarity patted him on the shoulder with his clawed hand.

- Спасибо, Диксон, - серьезно сказал Рэдрик. - Thank you, Dixon," Redrick said seriously.

- Это как раз то  самое, чего мне сейчас не хватало. “This is exactly what I was missing right now.” Ты, как всегда, на высоте, Диксон. И пока Суслик в смущении и восторге тряс головой и судорожно бил себя здоровой рукой по бедру, Рэдрик торжественно поднял стакан, кивнул  ему  и залпом отпил половину. And while Gopher was shaking his head in embarrassment and delight and frantically beating his healthy hand on his thigh, Redrick solemnly raised his glass, nodded at him, and drank half of it in a gulp.

Потом он посмотрел на Дину. Then he looked at Dina. - Хочешь? - Do you want some?

- сказал он, показывая ей стакан. Она не  ответила.

Она  складывала  ассигнацию  пополам,  и  еще  раз пополам, и еще раз пополам. She folded the bill in half, and in half again, and in half again. - Брось, - сказал он. - Come on," he said.

- Не пропадет. - It won't. У твоего папаши... Она перебила его: She interrupted him:

- А ты его, значит, тащил, - сказала она. - And you dragged him," she said.

Она его не спрашивала,  она утверждала. She was not asking a question, she was stating this as a claim. - Пер его, дурак, через всю Зону, кретин рыжий, пер на  хребте эту сволочь, слюнтяй. - You carried him, you fool, through the whole Zone, you redheaded idiot, You carried that bastard on your back, you punk. Такой случай упустил... Such an opportunity missed... Он смотрел на нее, забыв о стакане, а она поднялась, подошла,  ступая по разбросанным банкнотам, и остановилась перед ним, уперев сжатые  кулаки в гладкие бока, загородив от  него  весь  мир  своим  великолепным  телом, пахнущим духами и сладким потом. He stared at her, forgetting about the glass, and she got up, walked over the scattered bills, and stopped in front of him, her clenched fists at her smooth sides, blocking out the world from him with her gorgeous body, smelling of perfume and sweet sweat.

- Вот так он всех вас, идиотиков, вокруг пальца... По  костям  вашим, по вашим башкам безмозглым... Погоди, погоди, он еще на костылях по  вашим черепушкам походит, он вам еще покажет братскую любовь и милосердие! - That's how he got all you idiots around his finger... On your bones, on your brainless heads... Wait, wait, he'll walk on crutches over your skulls, he'll show you brotherly love and mercy!

- Она уже почти кричала. - She was about to scream. - Золотой шар небось тебе обещал, да? - He must have promised you a ball of gold, right? Карту,  ловушки, да? Map, traps, huh? Болван! Кретин! По роже твоей конопатой вижу, что обещал... Погоди, он тебе еще даст карту, упокой, господи, глупую душу  рыжего  дурака  Рэдрика Шухарта... I can see by the look on your face that you promised... Wait till he gives you a map, God rest the foolish soul of Redrick Schuchart... Тогда Рэдрик неторопливо поднялся и с размаху залепил ей пощечину,  и она смолкла на полуслове, опустилась, как подрубленная, на траву и уткнула лицо в ладони. Then Redrick leisurely got up and slapped her across the face, and she was silent in a half-smile, slumped as if she had been chopped off on the grass and buried her face in her palms.

- Дурак... рыжий...  -  невнятно  проговорила  она. - Fool... Ginger... - she mumbled.

-  Такой  случай упустил... такой случай... - Such an opportunity missed... Such an opportunity... Рэдрик, глядя на нее сверху вниз, допил стакан  и,  не  оборачиваясь, ткнул его Суслику. Redrick, looking down at her, finished his glass and, without turning around, poked it to Gopher.

Говорить здесь было больше  не  о  чем. There was nothing more to say. Хороших  деток вымолил себе Стервятник Барбридж в Зоне! Good kids pleaded for himself the Vulture Barbridge in the Zone! Любящих и почтительных! Loving and respectful! Он вышел на улицу, поймал такси и велел ехать к "Боржчу". He went outside, caught a cab, and told him to go to Borzch.

Надо  было кончать все эти дела, спать хотелось невыносимо, перед глазами все  плыло, и он таки заснул, навалившись на портфель всем телом, и проснулся,  только когда шофер потряс его за плечо. He had to get it over with, he was unbearably sleepy, his eyes were blurry, and he fell asleep on his briefcase with his whole body, waking up only when the chauffeur shook him by the shoulder. - Приехали, мистер...

- Где это мы? - Where are we?

- проговорил он, спросонья озираясь. - he muttered, looking around in his sleep. - Я же тебе  велел в банк... - I told you to the bank ... - Никак нет, мистер, - осклабился шофер. - Negative, mister," the chauffeur grinned.

- Велели к "Боржчу". Вот вам "Боржч". - Ладно, - проворчал Рэдрик. - Okay," Redrick grumbled.

- Приснилось что-то... - I was dreaming about something... Он расплатился и вылез, с трудом шевеля затекшими ногами. He paid and climbed out, shaking his stiff legs with difficulty.

Асфальт уже раскалился под солнцем, стало очень жарко. The asphalt was already hot under the sun, and it was getting very hot. Рэдрик  почувствовал,  что  он весь мокрый, во рту было гадко, глаза  слезились. Redrick felt that he was all wet, his mouth was disgusting, his eyes were watery. Прежде  чем  войти,  он огляделся. Before entering, he looked around. Улица перед "Боржчем", как всегда в этот час,  была  пустынной. The street in front of the Borgch, as always at this hour, was deserted. Заведения напротив еще не открывались, да и сам "Боржч"  был,  собственно, закрыт, но Эрнест был уже на  посту,  протирал  бокалы,  хмуро  поглядывая из-за стойки на трех каких-то типов, лакавших пиво за угловым столиком. The place across the street wasn't open yet, and the Borge was actually closed, but Ernest was already at his post, wiping glasses, glumly glancing from behind the counter at the three types plying their beers at the corner table. С остальных столиков еще не были сняты перевернутые стулья, незнакомый  негр в белой куртке надраивал пол шваброй, и еще один негр корячился с  ящиками пива за спиной у Эрнеста. The other tables still had overturned chairs, an unfamiliar Negro in a white jacket was mopping the floor, and another Negro was moping around with cases of beer behind Ernest. Рэдрик  подошел  к  стойке,  положил  на  стойку портфель и поздоровался. Redrick walked over to the counter, put his briefcase on the counter, and said hello. Эрнест пробурчал в ответ что-то неприветливое. Ernest muttered something unfriendly in response. - Пива налей, - сказал Рэдрик и судорожно зевнул. - Pour a beer," said Redrick and yawned frantically.

Эрнест грохнул на стойку  пустую  кружку,  выхватил  из  холодильника бутылку, откупорил ее  и  наклонил  над  кружкой. Ernest clattered an empty mug onto the counter, snatched a bottle from the refrigerator, uncorked it, and tilted it over the mug.

Рэдрик,  прикрывая  рот ладонью, уставился на его руку. Redrick, covering his mouth with his palm, stared at his hand. Рука дрожала. Горлышко  бутылки  несколько раз звякнуло о край кружки. The neck of the bottle tinkled several times on the edge of the mug. Рэдрик взглянул Эрнесту в лицо. Тяжелые  веки Эрнеста были опущены, маленький рот искривлен, толстые щеки обвисли. Ernest's heavy eyelids were drooping, his small mouth distorted, and his thick cheeks sagged. Негр шаркал шваброй под самыми ногами у Рэдрика, типы в углу азартно  и  злобно спорили о бегах, негр, ворочавший ящики, толкнул Эрнеста  задом  так,  что тот покачнулся. A Negro shuffled a mop under Redrick's feet, the types in the corner argued passionately and angrily about running, and a Negro who was moving crates pushed Ernest's backside so that he swayed. Негр  принялся  бормотать  извинения. The negro began to mutter an apology. Эрнест  сдавленным голосом спросил: Ernest asked in a suppressed voice: - Принес?

- Что принес?

- Рэдрик оглянулся через плечо. Один из типов  лениво  поднялся  из-за  столика,  пошел  к  выходу  и остановился в дверях, раскуривая сигарету. One of the types got up lazily from the table, went to the exit, and stopped in the doorway, smoking a cigarette.

- Пойдем потолкуем, - сказал Эрнест. - Let's go talk," said Ernest.

Негр  со  шваброй  теперь  тоже  стоял  между  Рэдриком   и   дверью. The negro with the mop was now also standing between Redrick and the door.

Здоровенный такой негр, вроде Гуталина, только в два раза шире. A big nigger, like Gutalin, only twice as big. - Пойдем, - сказал Рэдрик и взял портфель.

Сна у него уже не было  ни в одном глазу. He no longer had a dream in one eye. Он зашел за стойку и протиснулся мимо негра с пивными  ящиками. He went behind the counter and squeezed past a Negro with beer crates.

Негр прищемил, видно, себе  палец,  облизывал  ноготь,  исподлобья  разглядывая Рэдрика. The nigger had probably pinched his own finger and was licking his fingernail, peering at Redrick sideways. Тоже очень крепкий негр, с  проломленным  носом  и  расплющенными ушами. Also a very tough negro, with a broken nose and flattened ears. Эрнест прошел в заднюю комнату, и Рэдрик последовал за ним,  потому что теперь уже все трое типов стояли у выхода, а негр со шваброй  оказался перед кулисами, ведущими на склад. Ernest made his way to the back room, and Radric followed him, for now all three types were standing at the exit, and the negro with the mop was in front of the backstage area leading to the warehouse. В задней комнате Эрнест отступил в сторону  и,  сгорбившись,  сел  на стул у  стены,  а  из-за  стола  поднялся  капитан  Квотерблад,  желтый  и скорбный, а откуда-то слева выдвинулся громадный ооновец  в  нахлобученной на глаза каске, быстро взял Рэдрика за бока и провел огромными ладонями по карманам. In the back room, Ernest stepped aside and, hunched over, sat in a chair against the wall, while Captain Quarterblood, yellow and sorrowful, rose from the table, and from somewhere to his left a huge Oonovian in a helmet slung over his eyes advanced, quickly took Redrick by the sides and ran his huge palms through his pockets.

У правого  бокового  кармана  он  задержался,  извлек  кастет  и легонько подтолкнул Рэдрика к капитану. He lingered at the right side pocket, retrieved his knuckles, and gently nudged Redrick toward the captain. Рэдрик подошел к столу и  поставил перед капитаном Квотербладом портфель. Redrick walked over to the table and placed the briefcase in front of Captain Quarterblade. - Что же ты, зараза! - What are you, infection!

- сказал он Эрнесту. Эрнест уныло двинул бровями и пожал одним плечом. Ernest moved his eyebrows dejectedly and shook one shoulder.

Все  было  ясно. В дверях уже стояли, ухмыляясь, оба негра, и больше дверей не было,  а  окно было закрыто и забрано снаружи основательной решеткой. The two Negroes were already standing in the doorway, grinning, and there were no more doors, and the window was closed and barred from the outside with a solid grille. Капитан Квотерблад, с отвращением кривя лицо, обеими руками копался в портфеле, выкладывая на стол: "пустышки" малые - две штуки; "батарейки"  - девять  штук;  "черные  брызги"  разных  размеров  -  шестнадцать  штук  в полиэтиленовом  пакете;  "губки"  прекрасной  сохранности  -  две   штуки; "газированной глины" - одна банка... Captain Quarterblood, twisting his face in disgust, used both hands to rummage through his briefcase, laying out on the table: small "pacifiers" - two pieces; "batteries" - nine pieces; "black splatter" - sixteen pieces in a plastic bag; "sponges" in excellent condition - two pieces; "carbonated clay" - one can...

- В карманах есть что-нибудь? - Do you have anything in your pockets?

- тихо произнес капитан  Квотерблад. - Выкладывайте... - Гады, - сказал Рэдрик. - The bastards," said Redrick.

- Зар-разы. - In-fections. Он сунул руку за пазуху и швырнул на  стол  пачку  банкнот. He slipped his hand behind his sinus and tossed a bundle of bills onto the table.

Банкноты полетели во все стороны. Banknotes flew in all directions. - Ого! - Whoa!

- произнес капитан Квотерблад. - Captain Quarterblood said. - Еще? - More? - Жабы вонючие! - Stinking toads!

- заорал Рэдрик, выхватил из кармана вторую пачку и с размаху швырнул ее себе под ноги. - Redrick yelled, grabbed the second packet from his pocket, and threw it at his feet. - Жрите! - Eat up! Подавитесь! Choke on it! - Очень интересно, - произнес капитан Квотерблад спокойно.

- А теперь подбери все это. - Now pick it all up. - Бог подаст! - God will provide!

- сказал ему Рэдрик, закладывая руки за спину. - Radric told him, putting his hands behind his back. -  Холуи твои подберут. - Your lackeys will pick it up. Сам подберешь! You pick it up yourself! - Подбери деньги,  сталкер,  -  не  повышая  голоса,  сказал  капитан Квотерблад, упираясь кулаками в стол и весь подавшись вперед. - Pick up the money, stalker," Captain Quarterblood said without raising his voice, as he balled his fists on the table and leaned forward.

Несколько секунд они молча глядели друг другу в глаза, потом  Рэдрик, бормоча ругательства, опустился на корточки и неохотно  принялся  собирать деньги. They stared into each other's eyes for a few seconds, then Redrick, muttering profanities, squatted down and reluctantly began to collect the money.

Негры за спиной захихикали, а ооновец злорадно фыркнул. The negroes behind me chuckled, and the Oonovian snorted gloatingly. - Не фыркай, ты!

- сказал ему Рэдрик. - Сопля вылетит! - The snot will fly out! Он ползал уже  на  коленях,  собирая  бумажки  по  одной,  все  ближе подбираясь к темному медному кольцу,  мирно  лежащему  в  заросшей  грязью выемке в паркете, поворачиваясь так, чтобы было удобно; он все  выкрикивал и выкрикивал грязные ругательства, все, какие мог  вспомнить,  и  еще  те, которые придумывал на ходу, а когда настал момент, он замолчал,  напрягся, ухватился за кольцо, изо всех  сил  рванул  его  вверх,  и  распахнувшаяся крышка люка еще не успела грохнуться об пол, а он уже нырнул вниз головой, вытянув напряженные руки, в сырую холодную тьму винного погреба. He was already crawling on his knees, picking up papers one by one, getting closer and closer to the dark copper ring lying peacefully in a dirt-covered recess in the parquet, turning to make himself comfortable; he shouted and shouted foul curses, all the ones he could remember, and the ones he made up as he went along, and when the moment came, he stopped talking, tensed, grasped the ring, jerked it upward with all his might, and before the lid of the hatch had time to crash to the floor, he was diving headlong, arms outstretched, into the damp, cold darkness of the wine cellar.

Он упал на руки, перекатился через  голову,  вскочил  и,  согнувшись, бросился, ничего не видя, полагаясь только на память и на удачу,  в  узкий проход между штабелями ящиков, на ходу дергая, раскачивая  эти  штабеля  и слыша, как они  со  звоном  и  грохотом  валятся  в  проход  позади  него; оскальзываясь, взбежал по невидимым ступенькам, всем  телом  вышиб  обитую ржавой жестью дверь и оказался в гараже Эрнеста. He fell on his hands, rolled over his head, jumped up, and, bending, rushed, seeing nothing, relying only on memory and luck, into the narrow passage between the stacks of crates, jerking and swaying the stacks as he went, hearing them clatter and clatter into the passage behind him; slipping, he ran up the invisible steps, kicked down the rusty tin door with his whole body, and found himself in Ernest's garage.

Он весь трясся  и  тяжело дышал, перед глазами плыли кровавые пятна,  сердце  тяжелыми  болезненными толчками било в самое горло, но он не остановился ни на секунду. He was shaking and breathing heavily, his eyes were bloodshot and his heart was pounding painfully in his throat, but he didn't stop for a second. Он  сразу бросился в дальний угол и, обдирая руки, принялся разваливать гору  хлама, под которой в стене гаража было выломано несколько досок. He immediately rushed to the far corner and, skinning his hands, began to tear apart the mountain of junk, under which several boards had been broken out in the wall of the garage. Затем он лег  на живот и прополз через эту дыру, слыша, как с треском рвется что-то  в  его пиджаке, и уже  во  дворе,  узком  как  колодец,  присел  между  мусорными контейнерами, стянул пиджак, сорвал и бросил галстук, быстро оглядел себя, отряхнул брюки, выпрямился и, пробежав через двор, нырнул в низкий вонючий тоннель, ведущий в соседний такой же двор. Then he lay down on his stomach and crawled through the hole, hearing something in his jacket cracking, and in the yard, narrow as a well, crouched between dumpsters, pulled off his jacket, tore off and threw his tie, quickly looked around himself, shook off his pants, straightened up, and ran across the yard and ducked into a low, smelly tunnel leading to the next yard, just like it. На бегу он прислушался, но  воя патрульных сирен слышно пока не было, и он побежал еще быстрее, распугивая шарахающихся ребятишек, ныряя под развешанное белье,  пролезая  в  дыры  в сгнивших заборах, стараясь поскорее  выбраться  из  этого  квартала,  пока капитан Квотерблад не успел  вызвать  оцепление. He listened as he ran, but no patrol sirens could be heard yet, so he ran faster, scaring the frightened kids away, ducking under hanging laundry, crawling through holes in rotted fences, trying to get out of the neighborhood before Captain Quarterblood could call a roadblock. Он  прекрасно  знал  эти места. Во всех этих дворах, подвалах, в заброшенных прачечных, в  угольных складах он играл еще мальчишкой, везде у него здесь были знакомые  и  даже друзья, и при других обстоятельствах ему ничего не  стоило  бы  спрятаться здесь и отсиживаться хоть целую неделю, но не для того он совершил дерзкий побег из-под ареста - из-под носа у капитана Квотерблада, разом  заработав себе лишних двенадцать месяцев. He had played in all these yards, cellars, abandoned laundries, coal warehouses as a boy, had acquaintances and even friends everywhere, and in other circumstances it would have been all right for him to hide out here for a week, but that was not why he had made the daring escape from custody - from under Captain Quarterblade's nose, making himself an extra twelve months at once. Ему здорово  повезло. He's a very lucky man.

По  Седьмой  улице  валило,  горланя  и  пыля, очередное шествие какой-то лиги, человек двести, таких же  растерзанных  и неопрятных, как и он сам, и даже хуже,  будто  все  они  тоже  только  что продирались через лазы в заборах, опрокидывали на себя мусорные баки,  да, вдобавок, еще предварительно провели бурную ночку на угольном  складе. Down Seventh Street was another parade of some league, two hundred men, as disheveled and unkempt as he was, and worse, as if they, too, had just been scrambling through fence holes, knocking over garbage cans, and, to top it off, had spent a stormy night in a coal warehouse. Он вынырнул из подворотни, с ходу врезался в эту толпу и наискосок, толкаясь, наступая на ноги, получая по  уху  и  давая  сдачи,  продрался  на  другую сторону улицы и снова нырнул в подворотню как  раз  в  тот  момент,  когда впереди раздался знакомый отвратительный вой патрульных машин,  и  шествие остановилось, сжимаясь гармошкой. He ducked out of the back alley, slammed into the crowd, and aslanted, pushing, stepping, ear-banging and kicking, made his way to the other side of the street and ducked back into the back alley just as the familiar hideous howl of patrol cars sounded ahead, and the procession came to a halt, shrinking into an accordion. Но теперь он был уже в другом  квартале, и капитан Квотерблад не мог знать, в каком именно. But now he was on another block, and Captain Quarterblood had no way of knowing which one. Он вышел на свой гараж со стороны склада радиотоваров, и ему пришлось прождать  некоторое  время,  пока  рабочие  загружали  автокар   огромными картонными коробками с телевизорами. He came out to his garage from the side of the radio warehouse, and he had to wait for some time while workers loaded the car with huge cardboard boxes of televisions.

Он устроился в чахлых  кустах  сирени перед глухой стеной соседнего дома, отдышался немного и выкурил  сигарету. He settled down in the stunted lilac bushes in front of the blind wall of the neighboring house, took a little breath, and smoked a cigarette. Он жадно  курил,  присев  на  корточки,  прислонившись  спиной  к  жесткой штукатурке брандмауэра, время от времени прикладывая руку  к  щеке,  чтобы унять нервный тик, и думал, думал, думал,  а  когда  автокар  с  рабочими, гудя, укатил в подворотню, он  засмеялся  и  негромко  сказал  ему  вслед: "Спасибо вам, ребята, задержали дурака... дали подумать". He smoked greedily, squatting with his back against the hard plaster of the firewall, putting a hand to his cheek from time to time to quiet a nervous tic, and thought, thought, thought, and when the car with the workers rolled away, honking, into the back alley, he laughed and said softly after him: "Thank you, you guys, you kept the fool away... let me think." С этого  момента он начал действовать  быстро,  но  без  торопливости,  ловко,  продуманно, словно работал в Зоне. From that moment he began to act quickly, but without haste, deftly, thoughtfully, as if he worked in the Zone. Он проник в свой  гараж  через  тайный  лаз,  бесшумно  убрал  старое сиденье, засунул руку в корзину, осторожно достал из мешка сверток и сунул его за пазуху. He entered his garage through a secret hole, silently removed the old seat, stuck his hand in the basket, carefully took a bundle out of the bag, and shoved it behind his sinus.

Затем он снял с гвоздя старую  потертую  кожанку,  нашел  в углу замасленное кепи и обеими руками натянул его  низко  на  лоб. Then he took an old worn leather jacket off a nail, found an oily cape in the corner, and with both hands pulled it low over his forehead. Сквозь щели ворот в полутьму гаража падали узкие полосы солнечного света,  полные сверкающих пылинок, во дворе весело и азартно  визжали  ребятишки,  и  уже собираясь уходить, он вдруг узнал голос дочки. Narrow streaks of sunlight, full of glittering dust particles, were falling through the gates into the semi-darkness of the garage, the kids were squealing merrily and excitedly in the yard, and as he was about to leave, he suddenly recognized his daughter's voice. Тогда он  приник  глазом  к самой широкой щели и некоторое время  смотрел,  как  Мартышка,  размахивая двумя воздушными шариками, бегает вокруг  новых  качелей,  а  три  старухи соседки с вязанием на коленях сидят тут же на скамеечке и смотрят на  нее, неприязненно поджав губы. Then he pressed his eyes to the widest gap and for some time watched the Monkey, waving two balloons, running around the new swing, and the three old women of the neighbor with knitting on their knees are sitting on the bench right there and looking at her, unkemptly pursed lips. Обмениваются своими паршивыми  мнениями,  старые кочерыжки. Trading their lousy opinions, you old coots. А ребятишки ничего, играют с ней как ни в чем не бывало, не зря же он к ним подлизывался, как умел, - и горку деревянную сделал для них, и кукольный домик, и качели... И скамейку эту, на которой  расселись  старые кочерыжки, тоже он сделал. And the kids were all right, they played with it as if nothing had happened, for a reason, he was sucking up to them as best he could - he made a wooden slide for them, and a doll house, and swings... And this bench, on which the old stubs sit, he also made. "Ладно", - сказал он одними  губами,  оторвался от щели, последний раз оглядел гараж и нырнул в лаз. "Okay," he said with one lip, stepped away from the crack, took one last look around the garage, and ducked into the manhole. На юго-западной окраине города, возле заброшенной бензоколонки, что в конце Горняцкой улицы, была будка телефона-автомата. On the southwestern edge of town, near the abandoned gas station at the end of Gornyatskaya Street, there was a pay phone booth.

Бог знает кто  теперь здесь ею пользовался, вокруг были одни заколоченные дома, а дальше  к  югу расстилался необозримый пустырь бывшей городской свалки. God knows who was using it now, all around were boarded-up houses, and further to the south stretched the vast wasteland of the former city dump. Рэдрик сел в тени будки прямо на землю и засунул руку в щель под будкой. Redrick sat down in the shade of the booth right on the ground and stuck his hand through a crack under the booth. Он нащупал  пыльную промасленную  бумагу  и  рукоять  пистолета,  завернутого  в  эту  бумагу; оцинкованная  коробка  с  патронами  тоже  была  на  месте,  и  мешочек  с браслетами, и старый бумажник с  поддельными  документами:  тайник  был  в порядке. He fumbled with the dusty, oiled paper and the handle of the gun wrapped in that paper; the galvanized box of ammunition was there, too, and the pouch of bracelets and the old wallet with the fake papers: the stash was in order. Тогда он снял с себя кожанку и кепи и полез в пазуху. Then he stripped off his leather jacket and cap and reached into his sinus cavity. С минуту он сидел,  взвешивая  на  ладони  фарфоровый   баллончик   с   неодолимой   и неотвратимой смертью внутри. For a minute he sat there, weighing in the palm of his hand the porcelain canister with an irresistible and unstoppable death inside. И тут  он  почувствовал,  как  у  него  снова задергало щеку. And then he felt his cheek twitch again. - Шухарт, - пробормотал он, не слыша своего  голоса. - Schuchart," he muttered, not hearing his own voice.

-  Что  же  ты, зараза, делаешь? - What the hell are you doing? Падаль ты, они же этой штукой всех нас передушат... -  Он прижал пальцами дергающуюся щеку, но это не помогло. You scum, they'll choke us all to death with that thing... - He pressed his fingers against his twitching cheek, but it didn't help. - Гады, -  сказал  он про рабочих, грузивших телевизоры на автокар. - Bastards," he said of the workers who loaded the TVs onto the truck. -  Попались  же  вы  мне  на дороге... Кинул бы ее, стерву, обратно в Зону, и концы в воду... - I'd have caught you on the road... I would have thrown her, the bitch, back into the Zone, and the ends in water... Он с тоской огляделся. He looked around longingly.

Над потрескавшимся  асфальтом  дрожал  горячий воздух, угрюмо глядели  заколоченные  окна,  по  пустырю  бродили  пылевые чертики. The hot air above the cracked asphalt trembled, the boarded-up windows stared sullenly, and the dust devils wandered about the wasteland. Он был один. - Ладно, - сказал он решительно.

- Каждый за себя, один бог за  всех. - Each for himself, one god for all. На наш век хватит... Enough for our age ... Торопливо, чтобы не передумать снова, он засунул  баллон  в  кепи,  а кепи завернул в кожанку. Hurriedly, so as not to change his mind again, he stuffed the cylinder into his cape and wrapped the cape in his leather jacket.

Потом он встал на колени и,  навалившись,  слегка накренил будку. Then he knelt down and leaned over, slightly tilted the box. Толстый сверток лег на дно  ямки,  и  еще  осталось  много свободного места. The thick roll was at the bottom of the hole, and there was still plenty of room to spare. Он осторожно опустил будку, покачал ее  двумя  руками  и поднялся, отряхивая ладони. He carefully lowered the booth, shook it with both hands, and rose, shaking off his palms. - И все, - сказал он.

- И никаких. - And no. Он забрался в раскаленную  духоту  будки,  опустил  монету  и  набрал номер. He climbed into the hot stuffiness of the booth, dropped the coin, and dialed the number.

- Гута, - сказал он.

- Ты, пожалуйста, не волнуйся. Я опять  попался. I got caught again. - Ему было слышно, как она судорожно вздохнула, и он торопливо проговорил: - Да ерундистика это  все,  месяцев  шесть-восемь...  и  со  свиданиями... Переживем. - He could hear her frantic sigh, and he spoke hurriedly: - It's all nonsense, six or eight months... and dates... We'll get over it. А без денег ты не будешь, деньги  тебе  пришлют...  -  Она  все молчала. And you won't be without money, the money will be sent to you... - She remained silent. - Завтра утром тебя вызовут в комендатуру, там увидимся. - Tomorrow morning you'll be called to the commandant's office, I'll see you there. Мартышку приведи. Bring a monkey. - Обыска не будет? “There won't be a search?”

- спросила она глухо. - she asked deafly. - А хоть бы и был. - And even if it was.

Дома все чисто. Ничего, держи хвост трубой...  Уши торчком, хвост пистолетом. It's okay, keep your tail up... Ears up, tail in a puff. Взяла в мужья сталкера, теперь не жалуйся. You took a stalker as a husband, now don't complain. Ну, до завтра... Имей в виду, я тебе не звонил. Well, see you tomorrow... Mind you, I didn't call you. Целую в носик. A kiss on the nose. Он резко повесил трубку  и  несколько  секунд  стоял,  изо  всех  сил зажмурившись, стиснув зубы так, что звенело в ушах. He hung up abruptly and stood there for a few seconds, clenching his teeth so tightly that his ears tingled.

Потом он опять  бросил монетку и набрал другой номер. - Слушаю вас, - сказал Хрипатый.

- Говорит Шухарт, -  сказал  Рэдрик.

-  Слушайте  внимательно  и  не перебивайте... - Listen carefully and don't interrupt... - Шухарт?

- очень натурально удивился Хрипатый. - Какой Шухарт? - Не перебивайте, я говорю!

Я попался, бежал и сейчас иду  сдаваться. I got caught, I ran, and now I'm going to turn myself in. Мне дадут года два с половиной или три. I'll get two and a half or three years. Жена остается  без  денег. Вы  ее обеспечите. Чтобы она ни в чем  не  нуждалась,  понятно? So she doesn't need anything, okay? Понятно,  я  вас спрашиваю? - Продолжайте, - сказал Хрипатый. - Go on," said Raspy.

- Недалеко от того места, где мы с вами  в  первый  раз  встретились, есть телефонная будка. - There is a phone booth not far from where we first met.

Там она одна, не ошибетесь. There she is alone, do not be mistaken. Фарфор лежит  под  ней. Porcelain lies beneath it. Хотите берите, хотите нет, но жена моя чтобы ни в чем не нуждалась. You can take it or not, but my wife doesn't need anything. Нам  с вами еще работать и работать. You and I have a lot of work to do. А если я вернусь и  узнаю,  что  вы  сыграли нечисто... Я вам не советую играть нечисто. And if I come back and find out that you didn't play clean... I don't advise you to play dirty. Понятно? - Я все понял, -  сказал  Хрипатый.

-  Спасибо. -  Потом,  помедлив немного, спросил: - Может быть, адвоката? - Then, after hesitating for a while, he asked: - A lawyer, perhaps? - Нет, - сказал Рэдрик.

- Все деньги до последнего медяка -  жене. - Every last dime goes to his wife. С приветом. With regards. Он повесил трубку, огляделся, глубоко засунул руки в карманы  брюк  и неторопливо пошел вверх по Горняцкой улице  между  пустыми,  заколоченными домами. He hung up, looked around, shoved his hands deep into his trouser pockets, and walked leisurely up Gornyatskaya Street between the empty, boarded-up houses.