Глава 1 - 4 Kapitel 1 - 4 Chapter 1 - 4 Hoofdstuk 1 - 4 Capítulo 1 - 4 第 1-4 章

Стал я потихоньку раздеваться. I began to undress slowly. Снял часы,  смотрю,  а  в  Зоне-то  мы пробыли  пять  часов  с  минутами,  господа  мои! I took off my watch, I see, and we spent five hours and minutes in the Zone, my gentlemen! Пять  часов. Five hours. Меня   аж передернуло. I shuddered. Да, господа мои, в Зоне времени нет. Yes, my gentlemen, there is no time in the Zone. Пять  часов...  А  если разобраться, что такое для сталкера пять часов? Five hours ... And if you figure out what is five hours for a stalker? Плюнуть  и  растереть. Spit and grind. А двенадцать часов не хочешь? Would you like twelve hours? А двое суток  не  хочешь? Do you want two days? Когда  за  ночь  не успел, целый день в Зоне лежишь рылом в землю и уже не  молишься  даже,  а вроде бы бредишь, и сам не знаешь, живой ты или  мертвый...  А  во  вторую ночь   дело   сделал,   подобрался   с   хабаром   к   кордону,   а    там патрули-пулеметчики, жабы, они же тебя ненавидят, им же тебя  арестовывать никакого удовольствия нет, они тебя боятся до смерти, что ты заразный, они тебя шлепнуть  стремятся,  и  все  козыри  у  них  на  руках,  иди  потом, доказывай, что шлепнули тебя незаконно... И значит, снова  рылом  в  землю молиться до рассвета и опять до темноты, а хабар рядом лежит, и ты даже не знаешь, то ли он просто лежит, то ли он тебя  тихонько  убивает. When I didn't have time for the night, all day long in the Zone you lie with your snout in the ground and no longer even pray, but seem to be delirious, and you yourself don't know whether you are alive or dead ... and there are patrols-machine-gunners, toads, they hate you, they have no pleasure in arresting you, they are afraid to death of you, that you are contagious, they strive to spank you, and all the trump cards are in their hands, go later, prove that slapped you illegally ... And that means, again with a snout in the ground to pray until dawn and again until dark, and the swag lies nearby, and you don't even know whether he just lies, or he quietly kills you. Или  как Мослатый Исхак застрял на рассвете на открытом месте, застрял между  двумя канавами, ни вправо, ни влево. Or how Moslaty Iskhak got stuck at dawn in an open place, stuck between two ditches, neither to the right nor to the left. Два  часа  по  нему  стреляли,  попасть  не могли. For two hours they shot at him, they could not hit. Два  часа  он  мертвым  притворялся. For two hours he pretended to be dead. Слава  богу,  поверили,  ушли наконец. Thank God, they believed, they left at last. Я его  потом  увидел  - не  узнал,  сломали  его,  как  не  было человека... I saw him later - I did not recognize him, they broke him, as there was no man ...

Отер я слезы и включил воду. I wiped away my tears and turned on the water. Долго  мылся. I washed for a long time. Горячей  мылся,  холодной мылся, снова горячей. He washed hot, washed cold, hot again. Мыла целый кусок извел. I used up a whole bar of soap. Потом надоело. Then I got tired. Выключил  душ и слышу: барабанят в дверь, и Кирилл весело орет: I turned off the shower and I heard: banging on the door, and Kirill yells merrily:

- Эй, сталкер, вылезай! - Hey, stalker, get out! Зелененькими пахнет! Smells green!

Зелененькие это хорошо. Greens are good. Открыл я дверь, стоит Кирилл в одних  трусах, веселый, без никакой меланхолии и конверт мне протягивает. I opened the door, Cyril is standing in his shorts, cheerful, without any melancholy, and he hands me an envelope.

- Держи, - говорит, - от благодарного человечества. - Keep, - he says, - from grateful humanity.

- Кашлял я на твое человечество! - I coughed at your humanity! Сколько здесь? How many here?

-  В  виде  исключения   и   за   геройское   поведение   в   опасных обстоятельствах - два оклада! - As an exception and for heroic behavior in dangerous circumstances - two salaries!

Да. Так жить можно. You can live like that. Если бы мне здесь за  каждую  "пустышку"  по  два оклада платили, я бы Эрнеста давным-давно подальше послал. If they paid me two salaries for each "dummy" here, I would have sent Ernest away a long time ago. - Ну как, доволен? - Well, are you satisfied? - спрашивает Кирилл, а сам сияет - рот до ушей. - Cyril asks, and he is shining - mouth to ear.

- Ничего, - говорю. “Nothing,” I say. - А ты?

Он ничего не сказал. He didn't say anything. Обхватил меня за  шею,  прижал  к  потной  своей груди, притиснул, оттолкнул и скрылся в соседней кабине. He grabbed me by the neck, pressed me to his sweaty chest, squeezed me, pushed me away and disappeared into the next cabin.

- Эй! - Hey! - кричу я  ему  вслед. I shout after him. -  А  Тендер  что? - And what about Tender? Подштанники  небось стирает? Does it wash your underpants?

- Что  ты! - What you! Тендера  там  корреспонденты  окружили,  ты  бы  на  него посмотрел, какой он важный... Он им так компетентно излагает... Correspondents surrounded the tender there, you should have looked at him, how important he is ... He expounds to them so competently ...

- Как, - говорю, - излагает? - How, - I say, - expounds?

- Компетентно. - Competently.

- Ладно, - говорю, - сэр. “Okay,” I say, “sir. В следующий раз захвачу словарь, сэр. I'll grab the dictionary next time, sir. -  И тут меня словно током ударило. - And then it seemed like an electric shock. - Подожди, Кирилл, - говорю. - Wait, Kirill, - I say. - Ну-ка  выйди сюда. - Come on out here.

- Да я уже голый, - говорит. “I'm already naked,” he says.

- Выйди, я не баба! - Come out, I'm not a woman!

Ну, он вышел. Well, he went out. Взял я его за плечи, повернул спиной. I took him by the shoulders, turned his back. Нет. Показалось. It seemed. Чистая спина. Clean back. Струйки пота засохли. The beads of sweat dried up.

- Чего тебе моя спина далась? - What did you give me my back? - спрашивает он. he asks.

Отвесил я ему пинка по  голому  телу,  нырнул  к  себе  в  душевую  и заперся. I gave him a kick on his naked body, dived into my shower room and locked myself. Нервы, черт бы их подрал. Nerves, damn them. Там мерещилось,  здесь  мерещится...  К дьяволу все это! There it seemed, here it seemed ... To the devil all this! Напьюсь сегодня как лошадь. I'll get drunk today like a horse. Ричарда бы ободрать, вот что! Richard would be ripped off, that's what! Надо же, стервец, как играет... Ни с какой картой его не возьмешь. Wow, bitch, how he plays ... You can't take him with any card. Я уж  и передергивать пробовал, и карты под столом крестил, и по-всякому... I already tried to juggle, and baptized the cards under the table, and in every way ...

- Кирилл! - Kirill! - кричу. - I shout. - В "Боржч" сегодня придешь? - Will you come to Borzhch today? - Не в "Боржч", а в "Борщ", сколько раз тебе говорить... - Not in "Borzhch", but in "Borshch", how many times can I tell you ... - Брось! - Give it up! Написано "Боржч". It is written "Borzhch". Ты к нам со своими порядками не суйся. Don't poke your nose at us with your orders. Так придешь или нет? So will you come or not? Ричарда бы ободрать... Richard would be ripped off ...

- Ох, не знаю, Рэд. “Oh, I don’t know, Red. Ты ведь, простая твоя душа, и не понимаешь, какую мы штуку притащили... You are, your simple soul, and you don’t understand what kind of thing we dragged ...

- А ты-то понимаешь? - Do you understand?

- Я, впрочем, тоже не  понимаю. “I don’t understand either. Это  верно. It's right. Но  теперь,  во-первых, понятно, для чего эти "пустышки"  служили,  а  во-вторых,  если  одна  моя идейка пройдет... Напишу статью, и тебе ее  персонально  посвящу:  Рэдрику Шухарту, почетному сталкеру, с благоговением и благодарностью посвящаю. But now, firstly, it is clear why these "dummies" served, and secondly, if one of my ideas passes ... I will write an article and personally dedicate it to you: I dedicate it to Redrick Schuhart, an honorary stalker, with reverence and gratitude ... - Тут-то меня и упекут на два года, - говорю я. “That’s where they’ll put me in for two years,” I say.

- Зато в науку  войдешь. - But you will enter science. Так  эту  штуку  и  будут  называть  "банка Шухарта". So this thing will be called "Shewhart's bank". Звучит? Sounds like?

Пока мы так  трепались,  я  оделся. While we were chatting like that, I got dressed. Сунул  пустую  флягу  в  карман, пересчитал зелененькие и пошел себе. He put the empty flask in his pocket, counted the green ones and went to himself.

- Счастливо тебе оставаться, сложная твоя душа... - You are happy to stay, your complex soul ...

Он не ответил - вода сильно шумела. He did not answer - the water was making a lot of noise.

Смотрю: в коридоре господин Тендер собственной персоной, красный весь и надутый, что  твой  индюк. I look: in the corridor Mr. Tender himself, all red and pouted, that is your turkey. Вокруг него толпа, тут и сотрудники, и корреспонденты, и пара сержантов затесалась (только что с обеда, в зубах ковыряют), а он знай себе болбочет: "Та техника, которой мы располагаем, - болбочет, - дает почти стопроцентную гарантию успеха и безопасности..." Тут он меня увидал и сразу несколько усох, улыбается, ручкой делает. There is a crowd around him, here both employees, and correspondents, and a couple of sergeants have wandered around (just from lunch, they are picking their teeth), and he knows to himself: “The equipment that we have, - babbling, - gives an almost one hundred percent guarantee of success and safety ... "Then he saw me and immediately withered a little, smiles, makes a pen. Ну, думаю, надо удирать. Well, I think we should get away. Рванул я, однако не успел. I rushed, but did not have time. Слышу: топочут позади. I hear: trample behind.

- Господин Шухарт! - Mister Shewhart! Господин Шухарт! Mr. Shewhart! Два слова о гараже! Two words about the garage!

- Комментариев не имею, - отвечаю я и перехожу на бег. “I don’t have any comments,” I answer and switch to running. Но черта с два от них оторвешься: один, с микрофоном, - справа, другой, с  фотоаппаратом, - слева. But damn it, you will tear yourself away from them: one, with a microphone, on the right, the other, with a camera, on the left.

- Видели вы в гараже что-нибудь необычное? - Have you seen anything unusual in the garage? Буквально два слова! Literally two words!

- Нет у меня комментариев! - I have no comments! - говорю я, стараясь держаться к объективу затылком. I say, trying to hold my head to the lens. - Гараж как гараж... - The garage is like a garage ...

- Благодарю вас. - Thank you. Какого вы мнения о турбоплатформах? What is your opinion on turbo platforms?

- Прекрасного, - говорю я, а сам нацеливаюсь точнехонько в сортир. “Wonderful,” I say, and I aim myself precisely at the toilet.

- Что вы думаете о целях Посещения? - What do you think of the purpose of the Visit?

- Обратитесь к ученым, - говорю. “Contact the scientists,” I say. И раз за дверь. And once outside the door.

Слышу: скребутся. I hear: scratching. Тогда я им через дверь говорю: Then I say to them through the door:

- Настоятельно рекомендую, - говорю, - расспросите господина Тендера, почему у него нос как свекла. - I strongly recommend, - I say, - ask Mr. Tender why he has a nose like a beet. Он по скромности  замалчивает,  а  это  было наше самое увлекательное приключение. He is modestly silent, and this was our most exciting adventure.

Как они двинут по коридору! How they will move along the corridor! Как лошади,  ей-богу. Like horses, by golly. Я  выждал  минуту: тихо. I waited a minute: quietly. Высунулся: никого. He leaned out: nobody. И пошел себе, посвистывая. And he went to himself, whistling. Спустился в проходную, предъявил дылде пропуск, смотрю, он мне честь отдает. I went down to the checkpoint, presented a permit to the dylda, I look, he salutes me. Герою дня, значит. To the hero of the day, then.

- Вольно, сержант, - говорю. “At ease, sergeant,” I say. - Я вами доволен. “I am pleased with you.”

Он осклабился, как будто я ему бог весть как польстил. He grinned, as if I had flattered him, God knows.

- Ну, ты, Рыжий, молодец, - говорит. - Well, you, Red, well done, - he says. - Горжусь, -  говорит,  -  таким знакомством. - I am proud, - he says, - such an acquaintance.

-  Что,  -  говорю,  -  будет  тебе  в  твоей  Швеции  о  чем  девкам рассказывать? “What,” I say, “will your girls tell you about in your Sweden?”

- Спрашиваешь! - You ask! - говорит. - is talking.

- Они ж у меня будут таять, как свечки! - Well they will melt like candles!

Нет, ничего он парень. No, nothing, he’s a guy. Я, если честно,  таких  рослых  и  румяных  не люблю. To be honest, I don't like those tall and ruddy. Девки от них без памяти, а чего,  спрашивается? The girls are without memory from them, but what, one wonders? Не  в  росте  ведь дело... Иду это я по улице и  размышляю,  в  чем  же  тут  дело. It’s not a matter of height ... I’m walking down the street and wondering what the matter is. Солнышко светит, безлюдно вокруг. The sun is shining, deserted around. И захотелось  мне  вдруг  прямо  сейчас  же  Гуту увидеть. And I suddenly wanted to see Guta right now. Просто так. Just. Посмотреть на нее,  за  руку  подержать. Look at her, hold her hand. После  Зоны человеку только одно и остается -  за  руку  девочку  подержать. After the Zone, only one thing remains for a person - to hold the girl by the hand. Особенно когда  вспомнишь  все  эти  разговоры  про  детей  сталкеров,  какие   они получаются... Да уж какая сейчас  Гута,  мне  сейчас  для  начала  бутылку крепкого, не меньше. Especially when you remember all these conversations about the children of stalkers, how they turn out ... Yes, what Guta is now, I now have a bottle of strong to start, no less.

Миновал я автомобильную стоянку, а там и кордон. I passed the parking lot, and then the cordon. Стоят две патрульные машины во всей своей красе, широкие, желтые,  прожекторами  и  пулеметами, жабы, ощетинились, ну и, конечно, голубые каски всю улицу  загородили,  не протолкнешься. There are two patrol cars in all their glory, wide, yellow, with searchlights and machine guns, toads, bristling, and, of course, blue helmets have blocked the whole street, you can't push through. Я иду, глаза опустил, лучше мне сейчас на них не  смотреть, днем на них мне лучше не смотреть совсем: есть там два-три типчика, так  я боюсь их узнать, скандал большой получится, если я их узнаю. I walk, dropped my eyes, I better not look at them now, I better not look at them at all during the day: there are two or three types there, so I'm afraid to recognize them, it will be a big scandal if I recognize them. Повезло  им, ей-богу, что Кирилл меня в институт сманил,  я  их,  гадов,  искал  тогда, пришил бы и не дрогнул... It was lucky for them, by God, that Cyril lured me to the institute, I, you bastards, looked for them then, I would have sewn it on and did not flinch ...

Прохожу я через эту толпу плечом вперед, совсем  прошел  уже,  и  тут слышу: "Эй, сталкер!" I walk through this crowd shoulder first, I have already passed completely, and then I hear: "Hey, stalker!" Ну, это меня не  касается,  иду  дальше,  волоку  из пачки сигаретку. Well, this does not concern me, I go on, dragging a cigarette from a pack. Догоняет сзади кто-то, берет за рукав. Someone catches up behind, takes by the sleeve. Я эту руку с  себя стряхнул и вполоборота вежливенько так спрашиваю: I shook this hand off myself and half-turned politely ask:

- Какого дьявола цепляешься, мистер? - What the devil are you clinging to, mister?

- Постой, сталкер, - говорит он. “Wait, stalker,” he says. - Два вопроса. - Two questions.

Поднял я на него глаза - капитан Квотерблад. I raised my eyes to him - Captain Quarterblad. Старый знакомый. Old friend. Совсем ссохся, желтый стал какой-то. Completely shriveled, yellow became some kind.

- А, - говорю, - здравия желаю, капитан. - Ah, - I say, - I wish you health, captain. Как ваша печень? How is your liver?

- Ты, сталкер, мне зубы не заговаривай, - говорит он сердито,  а  сам так и сверлит меня  глазами. - You, stalker, do not speak my teeth, - he says angrily, and he himself is drilling me with his eyes. -  Ты  мне  лучше  скажи,  почему  сразу  не останавливаешься, когда тебя зовут? - You'd better tell me why you don't immediately stop when your name is?

И уже тут как тут две  голубые  каски  у  него  за  спиной,  лапы  на кобурах, глаз не видно, только челюсти под касками шевелятся. And already right there two blue helmets behind him, paws on holsters, no eyes visible, only the jaws move under the helmets. И где у  них в Канаде таких набирают? And where do they get such people in Canada? На племя  их  нам  прислали,  что  ли?.. They sent them to the tribe, or what? .. Днем  я патрулей вообще-то не боюсь, но вот обыскать, жабы, могут,  а  это  мне  в данный момент ни к чему. In the daytime, I'm not actually afraid of patrols, but the toads can do a search, but I don't need it at the moment.

- Да разве вы меня звали,  капитан? - Did you call me, captain? -  говорю. - I say. -  Вы  же  какого-то сталкера... - You are some kind of stalker ...

- А ты, значит, уже и не сталкер? - So you are no longer a stalker?

- Как по вашей милости отсидел - бросил, - говорю. - As by your grace, I served time - I quit, - I say. - Завязал. - Tied it up. Спасибо вам, капитан, глаза у меня тогда открылись. Thank you, captain, my eyes opened then. Если бы не вы... If not for you ...

- Что в предзоннике делал? - What did you do in the pre-zone?

- Как что? Я там работаю. I work there. Два года уже. Two years already.

И  чтобы  закончить  этот  неприятный  разговор,   вынимаю   я   свое удостоверение и предъявляю его капитану Квотербладу. And to end this unpleasant conversation, I take out my ID and show it to Captain Quarterblood. Он взял мою книжечку, перелистал, каждую страничку, каждую печать просто-таки обнюхал,  чуть  ли не облизал. He took my little book, leafed through, every page, every print he simply sniffed, almost licked it. Возвращает мне книжечку, а сам доволен, глаза  разгорелись,  и даже зарумянился. He returns the book to me, but he is pleased, his eyes flare up, and even blush.

- Извини, - говорит, - Шухарт. “Sorry,” he says, “Shewhart. Не ожидал. Not expected. Значит,  -  говорит,  -  не прошли для тебя мои советы даром. So, - he says, - my advice was not in vain for you. Что  ж,  это  прекрасно. Well, that's fine. Хочешь  верь, хочешь не верь, а я  еще  тогда  предполагал,  что  из  тебя  толк  должен получиться. Believe it or not, but even then I assumed that a good thing should come out of you. Не допускал я, чтобы такой парень... I did not allow such a guy ...

И пошел, и пошел. And he went, and he went. Ну, думаю, вылечил я еще одного меланхолика себе на голову, а сам, конечно, слушаю, глаза смущенно опускаю, поддакиваю, руками развожу и даже, помнится,  ножкой  застенчиво  этак  панель  ковыряю. Well, I think I have cured another melancholic on my own head, but of course I listen, I lower my eyes embarrassedly, assent, spread my arms and even, I remember, shyly picking the panel with my leg. Эти громилы у капитана за  спиной  послушали-послушали,  замутило  их,  видно, гляжу потопали прочь, где веселее. These thugs behind the captain listened, listened, muddied them, apparently, I looked, they stomped away, where it was more fun. А  капитан  знай  мне  о  перспективах излагает: ученье,  мол,  свет,  неученье  тьма  кромешная,  господь,  мол, честный труд  любит  и  ценит,  -  в  общем,  несет  он  эту  разнузданную тягомотину, которой нас священник в тюрьме каждое  воскресенье  травил. And the captain tell me about the prospects: learning, they say, light, ignorance is pitch darkness, God, they say, loves and appreciates honest work - in general, he carries this unbridled burden, with which the priest in prison hounded us every Sunday. А мне выпить хочется, никакого терпежу нет. And I want to drink, I have no patience. Ничего,  думаю,  Рэд,  это  ты, браток, тоже выдержишь. That's okay, I think you can handle it, Red, too, brother. Надо, Рэд, терпи! Be patient, Red! Не сможет он долго  в  таком  же темпе, вот уже  и  задыхаться  начал...  Тут,  на  мое  счастье,  одна  из патрульных  машин  принялась  сигналить. He won't be able to stay at the same pace for long, he's already started to choke... Then, fortunately for me, one of the patrol cars began to honk. Капитан  Квотерблад   оглянулся, крякнул с досадой и протягивает мне руку. Captain Quarterblood looks around, grunts in annoyance, and holds out his hand to me.

- Ну что ж, - говорит. “Well then,” he says. -  Рад  был  с  тобой  познакомиться,  честный человек Шухарт. - It was a pleasure to meet you, honest man Schuchart. С удовольствием бы опрокинул с  тобой  стаканчик  в  честь такого знакомства. I would gladly knock over a glass with you in honor of such an acquaintance. Крепкого, правда, мне  нельзя,  доктора  не  велят,  но пивка бы я с тобой выпил. True, I can’t have a strong one, the doctors don’t order, but I would drink a beer with you. Да вот видишь - служба! Yes, you see - the service! Ну,  еще  встретимся,  - говорит.

Не приведи господь, думаю. God forbid, I think. Но ручку ему пожимаю и продолжаю  краснеть и делать ножкой, - все, как ему хочется. But I shake his hand and continue to blush and do with my leg - everything he wants. Потом он ушел наконец, а  я  чуть ли не стрелой в "Боржч". Then he finally left, and I was almost like an arrow in the Borzhch. В "Боржче" в  это  время  пусто. In "Borzhche" at this time it is empty. Эрнест  стоит  за  стойкой,  бокалы протирает и смотрит их на свет. Ernest stands behind the bar, polishing the glasses and looking into the light. Удивительная, между прочим, вещь:  как  ни придешь, вечно эти бармены бокалы протирают, словно у них от этого зависит спасение души. An amazing thing, by the way: no matter how you come, these bartenders always wipe the glasses, as if the salvation of the soul depends on them. Вот так и будет стоять  хоть  целый  день,  возьмет  бокал, прищурится,  посмотрит  на  свет,  подышит  на  него   и   давай   тереть: потрет-потрет,  опять  посмотрит,   теперь  уже  через  донышко,  и  опять тереть... So it will stand for at least a whole day, take a glass, squint, look at the light, breathe on it and let's rub: rub it, rub it, look again, now through the bottom, and rub again ...

- Здорово, Эрни! - Hello, Ernie! - говорю. - Хватит тебе его мучить, дыру протрешь! - Stop torturing him, you'll wipe the hole!

Поглядел он на меня через бокал, пробурчал что-то, будто животом,  и, не говоря лишнего  слова,  наливает  мне  на  четыре  пальца  крепкого. He looked at me through the glass, muttered something, as if with his stomach, and, without saying a word, pours me four fingers of strong. Я взгромоздился на табурет, глотнул, зажмурился,  головой  помотал  и  опять глотнул. I perched on a stool, took a sip, closed my eyes, shook my head and took another sip. Холодильник  пощелкивает,  из  музыкального  автомата  доносится какое-то  тихое  пиликанье. The refrigerator clicks, and a soft chirp comes from the jukebox. Эрнест  сопит  в  очередной  бокал,   хорошо, спокойно... Я допил, поставил бокал  на  стойку,  и  Эрнест  без  задержки наливает мне еще на четыре пальца прозрачного. Ernest sniffs into another glass, okay, calmly... I finished my drink, put the glass on the bar, and without delay Ernest pours me another four fingers of transparent.

- Ну что, полегче стало? - Well, has it become easier? - бурчит. - grumbles. - Оттаял, сталкер? - Thawed, stalker?

- Ты знай себе три, - говорю. “You know three for yourself,” I say. - Знаешь, один  тер-тер  и  злого  духа вызвал. - You know, one ter-ter and called an evil spirit. Жил потом в свое удовольствие. Then he lived for his pleasure.

- Это кто же такой? - Who is this? - спрашивает Эрни с недоверием. - Ernie asks incredulously.

- Да был такой бармен здесь, - отвечаю. - Yes, there was such a bartender here, - I answer. - Еще до тебя. - Even before you.

- Ну и что? - So what?

- Да ничего. - Never mind. Ты думаешь, почему Посещение было? Why do you think the visit was? Тер  он,  тер...  Ты думаешь, кто нас посетил, а? He grated, he grated... Who do you think visited us, huh?

- Трепло ты, - говорит Эрни с одобрением. "You're a yap," Ernie says with approval.

Вышел он на кухню и вернулся  с  тарелкой,  жареных  сосисок  принес. He went out into the kitchen and returned with a plate of fried sausages. Тарелку поставил передо мной, пододвинул кетчуп, а сам  снова  за  бокалы. He put the plate in front of me, pushed the ketchup, and he again took the glasses. Эрнест свое дело знает. Ernest knows his stuff. Глаз у него наметанный, сразу видит,  что  сталкер из Зоны, что хабар будет, и знает Эрни, чего  сталкеру  после  Зоны  надо. He has a trained eye, he immediately sees that the stalker is from the Zone, that there will be swag, and Ernie knows what the stalker needs after the Zone. Свой человек Эрни! Your man Ernie! Благодетель. Benefactor.

Доевши сосиски, я закурил и стал прикидывать, сколько  же  Эрнест  на нашем брате зарабатывает. Having finished eating sausages, I lit a cigarette and began to figure out how much Ernest earns from our brother. Какие цены на хабар в  Европе,  я  не  знаю,  но краем уха слышал, что "пустышка", например, идет там чуть ли не за  две  с половиной тысячи, а Эрни дает нам всего четыреста. I don’t know what prices for swag in Europe, but I heard out of the corner of my ear that a “dummy”, for example, goes there for almost two and a half thousand, and Ernie gives us only four hundred. "Батарейки"  там  стоят не меньше ста, а мы получаем от силы по двадцать. "Batteries" there cost at least a hundred, and we get twenty at the most. Наверное, и все прочее в том же духе. Probably, and everything else in the same vein. Правда, переправить  хабар  в  Европу  тоже,  конечно,  денег стоит. True, to transport the swag to Europe, of course, also costs money. Тому на лапу, этому на лапу, начальник станции наверняка у  них  на содержании...  В  общем,  если  подумать,  не  так  уж  много   Эрнест   и заколачивает, процентов пятнадцать-двадцать, не больше, а если  попадется, десять лет каторги ему обеспечено... To that paw, to this paw, the head of the station is probably on their payroll ... In general, if you think about it, Ernest doesn’t nail that much, fifteen or twenty percent, no more, and if he gets caught, ten years of hard labor are guaranteed to him. ..

Тут мои благочестивые размышления прерывает какой-то вежливый тип. Here my pious reflections are interrupted by some polite type. Я даже не слыхал, как он вошел. I didn't even hear him come in. Объявляется он возле моего правого  локтя  и спрашивает: He appears near my right elbow and asks:

- Разрешите? - Allow me?

- О чем речь! - What are we talking about! - говорю. I say. - Прошу. - Ask.

Маленький такой, худенький, с  востреньким  носиком  и  при  галстуке бабочкой. Small, skinny, with a pointed nose and a bow tie. Фотокарточка его вроде мне знакома, где-то я его уже  видел,  но где - не помню. The picture of him looks familiar to me, somewhere I have seen him before, but where - I do not remember. Залез он на табурет рядом и говорит Эрнесту: He climbed onto a stool nearby and said to Ernest:

- Бурбон, пожалуйста! - Bourbon, please! - и сразу же ко мне: - Простите, кажется, я вас знаю. - and immediately to me: - Excuse me, I think I know you. Вы в Международном институте работаете, так?

- Да, - говорю. - А вы?

Он ловко выхватывает из кармашка визитку и кладет передо мной. He deftly snatches a business card from his pocket and puts it in front of me. Читаю: "Алоиз Макно, полномочный агент Бюро эмиграции". Reading: "Alois McNaught, Plenipotentiary Agent of the Bureau of Emigration." Ну, конечно, знаю я  его. Well, of course I know him. Пристает к людям, чтобы они из города уехали. He sticks to people to leave the city. Кому-то очень надо, чтобы мы все из города уехали. Someone really needs us all to leave the city. Нас, понимаешь,  в  Хармонте  и  так  едва  половина осталась от прежнего, так им нужно совсем место от нас очистить. You see, there are barely half of us left in Harmont, so they need to completely clear the place of us. Отодвинул я карточку ногтем и говорю ему: I pushed the card with my fingernail and said to him:

- Нет, - говорю,  -  спасибо. “No,” I say, “thank you. Не  интересуюсь. Мечтаю,  знаете  ли, умереть на родине. I dream, you know, to die at home.

- А почему? - живо спрашивает он. he asks vividly. - Простите за нескромность, но  что вас здесь удерживает? - Excuse my indiscretion, but what keeps you here?

Так ему прямо и скажи, что меня здесь держит. So tell him directly and tell me what keeps me here.

- А как же! - But what about! - говорю. - Сладкие воспоминания детства. - Sweet childhood memories. Первый  поцелуй в городском саду. First kiss in the city garden. Маменька, папенька. Mommy, daddy. Как в первый  раз  пьян  надрался  в этом вот баре. As for the first time drunk drunk in this bar. Милый сердцу полицейский  участок...  -  Тут  я  достаю  из кармана свой засморканный носовой платок и прикладываю к глазам. Dear police station... - Here I take out my blown-out handkerchief from my pocket and apply it to my eyes. - Нет,  - говорю. - Ни за что! - No way!

Он посмеялся, лизнул свой бурбон и задумчиво так говорит: He laughed, licked his bourbon, and thoughtfully says this:

- Никак я вас, хармонтцев, не могу понять. - I can't understand you Harmontians. Жизнь  в  городе  тяжелая. Life in the city is hard. Власть принадлежит военным организациям. Power belongs to the military organizations. Снабжение  неважное. The supply is unimportant. Под  боком Зона,  живете  как  на  вулкане. Near the Zone, live like on a volcano. В  любой  момент  может  либо   эпидемия какая-нибудь разразиться, либо что-нибудь похуже... Я понимаю, старики. At any moment, either an epidemic may break out, or something worse ... I understand, old people. Им трудно сняться с насиженного места. It is difficult for them to withdraw from their homes. Но вот вы...  Сколько  вам  лет? But here you are... How old are you? Года двадцать два -  двадцать  три,  не  больше...  Вы  поймите,  наше  Бюро  - организация благотворительная, никакой корысти  мы  не  извлекаем. Twenty-two - twenty-three years, no more ... You understand, our Bureau is a charitable organization, we do not extract any self-interest. Просто хочется, чтобы люди ушли с этого дьявольского  места  и  включились  бы  в настоящую жизнь. I just want people to leave this devilish place and get involved in real life. Ведь мы обеспечиваем подъемные, трудоустройство на  новом месте... молодым, таким, как вы,  -  обеспечиваем  возможность  учиться... Нет, не понимаю! After all, we provide lifting, employment in a new place ... for young people like you - we provide an opportunity to study ... No, I don’t understand!

- А что, - говорю я, - никто не хочет уезжать? - And what, - I say, - no one wants to leave?

- Да нет, не то чтобы никто... Некоторые соглашаются, особенно люди с семьями. - No, not that no one ... Some agree, especially people with families. Но вот молодежь, старики... Ну что вам  в  этом  городе? But young people, old people... Well, what do you think about this city? Это  же дыра, провинция... It's a hole, a province...

И тут я ему выдал. And then I gave him.

- Господин Алоиз Макно! - Mr. Aloysius Makno! - говорю. -  Все  правильно. Городишко  наш дыра. Our town is a hole. Всегда дырой был и сейчас дыра. Always a hole was and now a hole. Только сейчас, - говорю, - это  дыра в будущее. Only now," I say, "it's a hole in the future. Через эту дыру мы такое в ваш паршивый мир  накачаем,  что  все переменится. Through this hole, we pump into your lousy world that everything will change. Жизнь будет другая, правильная,  у  каждого  будет  все,  что надо. Life will be different, correct, everyone will have everything they need. Вот вам и дыра. Here is the hole for you. Через эту дыру знания идут. Knowledge flows through this hole. А когда знание будет, мы и богатыми всех сделаем, и к звездам полетим, и куда хочешь доберемся. And when there is knowledge, we will make everyone rich, and we will fly to the stars, and we will reach wherever you want. Вот такая у нас здесь дыра... Here we have a hole...

На этом месте я оборвал, потому что заметил, что  Эрнест  смотрит  на меня с огромным удивлением, и стало мне неловко. I broke off at this point because I noticed that Ernest was looking at me with great surprise, and I felt embarrassed. Я вообще не  люблю  чужие слова повторять, даже если эти слова мне, скажем, нравятся. I generally do not like to repeat other people's words, even if, say, I like these words. Тем более  что у меня это как-то коряво выходит. Moreover, it somehow clumsily comes out to me. Когда Кирилл говорит, заслушаться можно, рот забываешь закрывать. When Cyril speaks, you can listen, you forget to close your mouth. А я вроде бы то же самое излагаю,  но  получается как-то не так. And I seem to be stating the same thing, but somehow it turns out wrong. Может быть, потому, что Кирилл никогда Эрнесту под прилавок хабар не складывал. Maybe because Kirill never folded swag under the counter to Ernest. Ну ладно...

Тут мой Эрни спохватился и  торопливо  налил  мне  сразу  пальцев  на шесть: очухайся, мол, парень, что  это  с  тобой  сегодня? Then my Ernie caught himself and hastily poured me six fingers at once: come to your senses, they say, boy, what is the matter with you today? А  востроносый господин Макно снова лизнул свой бурбон и говорит: And the pointed-nosed Mr. McNaught licked his bourbon again and said:

- Да, конечно... Вечные аккумуляторы, "синяя панацея"... Но  вы  и  в самом деле верите, что будет так, как вы сказали? - Yes, of course ... Eternal batteries, "blue panacea" ... But do you really believe that it will be as you said? - Это не ваша забота, во что я там на самом деле верю, - говорю я. "It's none of your business what I really believe in there," I say. - Это я про город говорил. - I was talking about the city. А про себя я так скажу:  чего  я  у  вас  там,  в Европе, не видел? And to myself I’ll say this: what have I not seen there in Europe? Скуки вашей не видел? Didn't you see your boredom? День вкалываешь,  вечер  телевизор смотришь, ночь пришла - к постылой  бабе  под  одеяло,  ублюдков  плодить. You work hard during the day, you watch TV in the evening, the night has come - to the hateful woman under the covers, to produce bastards. Стачки ваши, демонстрации, политика раздолбанная... В гробу я вашу  Европу видел, - говорю, - занюханную. Your strikes, demonstrations, broken-down politics ... In the coffin I saw your Europe, - I say, - snuffed out.

- Ну почему же обязательно Европа?.. - Well, why is it necessarily Europe? ..

- А, - говорю, - везде одно и то же,  а  в  Антарктиде  еще  вдобавок холодно. “Ah,” I say, “it’s the same everywhere, and it’s still cold in Antarctica.

И ведь что удивительно: говорил я ему и всеми печенками верил  в  то, что говорил. And after all, what is surprising: I told him and believed with all my liver in what I said. И Зона наша, гадина, стервозная, убийца, во сто раз милее мне в этот момент была, чем все ихние Европы и Африки. And our Zone, reptile, bitchy, murderer, was a hundred times nicer to me at that moment than all theirs in Europe and Africa. И ведь пьян еще не был, а просто представилось мне на  мгновение,  как  я,  весь  измочаленный,  с работы возвращаюсь в стаде таких же кретинов, как меня в ихнем метро давят со всех сторон и как все мне обрыдло, и ничего мне не хочется. And after all, I was not drunk yet, but it just seemed to me for a moment that I, exhausted, returned from work in a herd of the same cretins as they press me in their subway from all sides and how I got sick and I don’t want anything.

- А вы что скажете? - What do you say? - обращается востроносый к Эрнесту. - the sharp-nosed one turns to Ernest.

- У меня дело, - веско отвечает Эрни. “I have a business,” Ernie replies gravely. - Я вам не сопляк какой-нибудь! - I'm not some kind of jerk! Я все свои деньги в это  дело  вложил. I have invested all my money in this business. Ко  мне  иной  раз  сам  комендант заходит, генерал, понял? Sometimes the commandant himself comes to see me, general, understand? Чего же я отсюда поеду?.. Why am I going from here?

Господин Алоиз Макно принялся ему что-то втолковывать с цифрами, но я его уже не слушал. Mr. Alois Macno began to explain something to him with figures, but I no longer listened to him. Хлебнул я как следует из бокала, выгреб из кармана кучу мелочи, слез с табуретки и первым делом запустил  музыкальный  автомат  на полную катушку. I took a sip from my glass, scooped out a bunch of change from my pocket, climbed down from the stool and first of all launched the jukebox to its fullest. Есть там одна такая песенка -  "Не  возвращайся,  если  не уверен". There's a song that goes, "Don't come back if you're not sure." Очень она на меня хорошо действует  после  Зоны...  Ну,  автомат, значит, гремит и завывает, а  я  забрал  свой  бокал  и  пошел  в  угол  к "однорукому бандиту" старые счеты сводить. She acts very well on me after the Zone ... Well, the machine, it rattles and howls, and I took my glass and went into the corner to the "one-armed bandit" to settle old scores. И полетело время, как птичка... Просаживаю это я последний никель, и  тут  вваливаются  под  гостеприимные своды Ричард Нунан с Гуталином. And time flew by like a bird... I'm squandering the last nickel, and then Richard Noonan and Gutalin tumble under the hospitable vaults. Гуталин уже на бровях, вращает  белками  и ищет, кому бы дать в ухо, а Ричард Нунан  нежно  держит  его  под  руку  и отвлекает анекдотами. Gutalin is already on his eyebrows, twirling his squirrels and looking for someone to hit in the ear, and Richard Noonan gently holds his arm and distracts him with jokes. Хороша парочка! Good couple! Гуталин  здоровенный,  черный,  как офицерский  сапог,  курчавый,  ручищи  до  колен,  а  Дик   -   маленький, кругленький, розовенький весь, благостный, только что не светится. Gutalin is huge, black as an officer's boot, curly-haired, with hands up to his knees, and Dick is small, round, rosy all over, gracious, just not glowing.

- А! - кричит Дик, увидев меня. - shouts Dick, seeing me. - Вот и Рэд здесь! - Here's Red! Иди к нам, Рэд! Come join us, Red!

- Пр-равильно! - That's right! - ревет Гуталин. roars Gutalin. - Во  всем  городе  есть  только  два человека - Рэд и я! - There are only two people in the whole town - Red and me! Все остальные - свиньи,  дети  сатаны. All the rest are pigs, children of Satan. Рэд!

Ты  тоже служишь сатане, но ты все-таки человек... You also serve Satan, but you are still human...