Глава 27. ВОЗВРАЩЕНИЕ БРОДЯГИ
После второго испытания всем стало любопытно узнать подробности подводного приключения, а, стало быть, и на долю Рона перепала часть славы Гарри. Оба просто купались в лучах известности. Рон по десять раз на день пересказывал свои злоключения, и с каждым разом рассказ у него выходил чуточку по-иному. Сперва Рон рассказывал правду, по крайней мере, он говорил то же, что и Гермиона: пленников привели в кабинет МакГонагалл, там Дамблдор их заколдовал, пообещав, что с ними все будет в порядке, и что они проснутся, как только снова окажутся на поверхности озера. Через неделю Ронов рассказ превратился в жуткую историю, из которой следовало, что на него напали и украли, ему пришлось в одиночку отбиваться от полусотни до зубов вооруженных тритонов и русалок, и они его, в конце концов, одолели, связали и уволокли на самое дно озера.
Рон теперь привлекал всеобщее внимание, и Падма Патил стала к нему благосклоннее и каждый раз, встречаясь с ним в коридоре, старалась заговорить.
— Но перед этим я сунул в рукав волшебную палочку, — уверял ее Рон. — Мне ничего не стоило расправиться с этими водными болванами.
— Вот бы на это поглядеть. Ты бы, наверное, храпеть на них стал, — вставила ироничное замечание Гермиона. Ее все дразнили дамой сердца Виктора Крама, и так ей досадили, что теперь ничего не стоило вывести ее из себя.
Рон покраснел до ушей и больше уже о сражении с тритонами не рассказывал.
Март выдался сухой и ветреный. Сов сносило порывами, они сбивались с курса, и почта приходила с опозданием. Бурая сова, которую Гарри отослал к Сириусу с запиской о дне посещения Хогсмида, вернулась только в пятницу во время завтрака, вся растрепанная и взъерошенная. Только Гарри отвязал от ее ноги записку с ответом Сириуса, как она тут же улетела в страхе, что ее снова куда-нибудь отошлют.
Сириус, как и в прошлый раз, писал кратко.
В два часа дня в воскресенье будь у перелаза при повороте на Хогсмид (со стороны «Дервиш и Бэнгз»). Захвати с собой побольше съестного.
—Он что, в Хогсмид вернулся? — удивился Рон.
—Похоже, что так, — ответила Гермиона.
—Не может быть! — испугался Гарри. — Его поймают, и тогда...
—Да ладно тебе! До сих пор же не поймали, — сказал Рон. — Да и дементоров в Хогсмиде больше нет.
Гарри сложил записку, спрятал в карман и призадумался. Если честно, очень хочется повидаться с Сириусом. Последние два урока в пятницу — уроки зельеваре-ния, и обычно Гарри угрюмо плелся вниз по каменным ступеням в подземелье профессора Снегга, но с запиской Сириуса в кармане, идти было куда легче.
У дверей класса сбились в кучку Малфой, Крэбб с Шилом и Пэнси Паркинсон со своими подружками из Сли-зерина. Они вместе что-то разглядывали и громко смеялись. Похожая на мопса Пэнси высунулась из-за толстого плеча Гойла и задорно глянула на Гарри, Рона и Гермиону.
—Глядите-ка, наши голубки идут! — хихикнула она, и кучка слизеринцев распалась. У Пэнси в руках оказался журнал «Ведьмин досуг», его-то они и читали. На обложке красовалась какая-то кудрявая ведунья, улыбалась во все тридцать три зуба и держала волшебную палочку над пирогом.
—На-ка, Грэйнджер, почитай, тебе понравится, — крикнула Пэнси и швырнула журнал Гермионе, та вздрогнула от неожиданности, но поймала. Дверь подвала распахнулась, показался Снегг и махнул им, чтобы заходили.
Гермиона, Гарри и Рон устроились, как обычно, за последней партой. Снегг повернулся к доске, взял мел и принялся писать ингредиенты для нового зелья, а Гермиона украдкой раскрыла под партой журнал и стала листать. Статья, что она искала, оказалась в середине журнала. Гарри и Рон наклонились поближе. Сверху страницы была цветная фотография Гарри, а под ней шла коротенькая заметка, озаглавленная «Разбитое сердце Гарри Поттера».
Гарри Поттер мальчик необыкновенный, но как все мальчики его возраста испытывает муки юности. Рано потерявший родителей и лишенный родителъской любви, он думал, что обрелутешение в своей школьной подруге Гермионе Грэйнджер. Но догадывался ли он, что очень скоро ему придется перенести новый удар судьбы и новую утрату?
Мисс Грэйнджер родилась в семье маглов, это простая, но амбициозная девочка. Ее тянет к знаменитостям, и одного Гарри Поттера ей мало. На Турнир Трех Волшебников в Хогвартс приехал Виктор Крам, ловец сборной Болгарии, триумфатор недавнего Чемпионата мира, и мисс Грэйнджер тут же и его поймала в свои сети. Она его просто покорила, и он уже пригласил ее на летние каникулы в Болгарию.
— Я еще никогда ничего подобного к девушкам не чувствовал, — признается Виктор Крам.
А непостоянная мисс Грэйнджер продолжает играть чувствами обоих мальчиков.
Трудно сказать, чем так привлекательна мисс Грэйнджер. Нельзя сказать, чтобы она была красива, скорее всего, причина симпатий к ней двух несчастных мальчиков кроется в чем-то ином.
— Она просто страшилище, — говорит о ней Пэнси Паркинсон, миловидная, привлекательная студентка четвертого курса. — Но она умна, и ей вполне по силам сварить приворотное зелье. В этом-то, я думаю, все и дело.
Приворотные зелья запрещены в школе «Хогвартс», и Альбус Дамблдор, без сомнения, заинтересуется причиной успеха своей студентки. А доброжелателям Гарри Поттера остается только надеяться, что в следующий раз он отдаст свое сердце более достойной.
— Ну, что я говорил? — прошептал Рон Гермионе, глядя в журнал. — Я ведь предупреждал: не зли Риту Скитер. Вот полюбуйся: она из тебя какую-то... мирскую табакерку сделала!
Удивленное выражение исчезло с лица Гермионы, и она прыснула.
—Мирскую табакерку? — трясясь от смеха, переспросила она и взглянула на Рона.
—Так моя мама говорит, — пролепетал смущенно Рон и снова покраснел до ушей.
— Что-то мало она намарала. Похоже, совсем разучилась сочинять, — сквозь смех сказала Гермиона и бросила журнал на незанятый стул. — Ну и чушь!
Гермиона поглядела в сторону слизеринцев, те таращились на них с Гарри в надежде, что «голубки» смутятся и расстроятся. Вместо того Гермиона ухмыльнулась, помахала им рукой и вместе с Гарри и Роном принялась доставать ингредиенты для зелья прибавления ума.
— Странно все-таки, — задумчиво проговорила Гермиона немного спустя, держа в одной руке ступку с сушеными скарабеями, а в другой — пестик, — и откуда Рита Скитер узнала?..
— Что узнала? — Рон резко повернулся к ней. — Ты что, правда, варишь приворотное зелье?
— Не говори глупостей! — Гермиона снова принялась толочь скарабеев. — Конечно, нет. А вот откуда она узнала, что Виктор Крам пригласил меня на летние каникулы?
Гермиона зарделась и отвернулась.
— Как? — опешил Рон и со стуком уронил пестик.
— Он меня пригласил сразу, как вытащил из озера. Вернул себе свою нормальную голову вместо акульей, мадам Помфри укутала нас одеялами, он отвел меня подальше от судей, чтобы они не слышали, и предложил, если у меня нет планов на лето, приехать...
— И что ты ответила? — Рон взял с парты пестик и, пристально глядя на Гермиону, совсем забыв про жуков в ступке, принялся толочь парту.
— Он тогда, и вправду, сказал, что ничего подобного никогда не чувствовал, — продолжала Гермиона и покраснела, Гарри даже показалось, будто от нее идет жар. — Но как она услышала? Ее, кажется, там не было... или была? Может, у нее мантия-невидимка, и она пробралась в Хогвартс поглядеть второе испытание?
— Что ты ему ответила? — повторил вопрос Рон и с такой силой застучал по столу пестиком, что стол покрылся вмятинами.
—Ну, мне тогда было не до него, я ждала вас с Гарри...
—Ваша жизнь, мисс Грэйнджер, без сомнения, полна любопытных событий, — раздался ледяной голос, — но не следует обсуждать ее на уроках. Минус десять очков Гриффиндору.
Пока они разговаривали, Снегг незаметно подошел к ним и встал за их спинами. Весь класс глядел на них; Малфой воспользовался удобным случаем и написал в воздухе «Поттер смердяк».
— А, так вы еще и журналы на уроках читаете! — прибавил Снегг и взял со стула «Ведьмин досуг». — Еще минус десять очков Гриффиндору. Ах, ну, конечно... — Снегг увидал статью Скитер, и у него заблестели глаза. — Поттеру и дня не прожить без газетных вырезок о собственной персоне...
Слизеринцы загоготали, Снегг угрожающе улыбнулся, и, к ярости Гарри, стал читать заметку вслух.
— «Разбитое сердце Гарри Поттера»... что же, Поттер, с вашим сердцем на этот раз? «Гарри Поттер мальчик необыкновенный...»
Настала очередь Гарри залиться краской. А Снегг еще и после каждого предложения останавливался, чтобы слизеринцы могли вдоволь насмеяться. В исполнении Снегга заметка звучала во сто крат хуже.
— «...А доброжелателям Гарри Поттера остается только надеяться, что в следующий раз он отдаст свое сердце более достойной», — ухмыльнулся Снегг и под гоготанье слизеринцев свернул журнал в трубочку. — Пожалуй, лучше будет вас троих рассадить, а то вы больше заняты своими любовными похождениями, а не зельями. Вы, Уизли, останетесь здесь. Мисс Грэйнджер сядет вон там, с мисс Паркинсон. А Поттер передо мной, за первой партой. Ну живее!
Гарри, дрожа от ярости, швырнул рюкзак и ингредиенты для зелья в котел и потащил его к незанятой парте перед самым столом учителя. Снегг пошел следом, уселся за свой стол и стал глядеть, как Гарри достает вещи из котла. Гарри, стараясь не глядеть на Снегга, снова принялся толочь скарабеев, представляя себя, что каждый жук — это профессор зельеварения.
— О вас, Поттер, слишком много пишут. Слава, похоже, совсем вскружила вам голову, — негромко сказал Снегг, когда класс успокоился.
Гарри смолчал. Снегг и раньше пытался вызвать его на грубость. Дай ему только предлог, и он еще до конца урока отнимет у Гриффиндора очков пятьдесят.
— Вы, может быть, полагаете, будто весь волшебный мир от вас без ума? — продолжал Снегг тихо, так что никто, кроме Гарри, его не слышал (Гарри толок сушеных скарабеев, хоть они и превратились уже в ступке в мелкий порошок). — Лично мне нет никакого дела, сколько раз вашу фотографию печатали в газетах. Для меня вы, Поттер, всего лишь мальчишка, который считает, будто школьные правила не для него.
Гарри высыпал перетертых в пыль скарабеев в котел и принялся резать корень имбиря. От злости у него дрожали руки, но глаз он не поднимал, будто не слышал, что говорит ему учитель.
—Так вот, предупреждаю вас, Поттер, — угрожающим, вкрадчивым голосом продолжал Снегг, — я не погляжу, что вы знаменитость, попробуйте еще только раз забраться в мой кабинет...
—Я близко к вашему кабинету не подходил! — огрызнулся Гарри, позабыв о своей мнимой глухоте.
—Не врите! — прошипел Снегг, непроницаемым взглядом буравя Гарри. — Шкура бумсланга и жабросли — из моего личного запаса. И я знаю, кто их украл.
Гарри смело, не мигая, поглядел Снеггу прямо в глаза, как глядят честные люди. Он, и правда, ничего не крал у Снегга. Порошок из шкуры бумсланга на втором курсе стащила Гермиона, он им был нужен для Оборотного зелья. И сколько бы Снегг ни подозревал Гарри, доказать он этого так и не смог. Ну а жабросли украл, конечно, Добби.
—Не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Гарри.
—В ту ночь, когда залезли в мой кабинет, вас в спальне не было, я это точно знаю! — прошипел Снегг. — И я не намерен терпеть ваше поведение, даже если вашим поклонником сделался и Грозный Глаз Грюм. Только попробуйте снова забраться в мой кабинет, Поттер, и вам не поздоровится!
—Хорошо, — безразлично ответил Гарри и снова стал нарезать имбирный корень. — Буду иметь в виду на тот случай, если мне когда-нибудь захочется туда забраться.
Снегг сверкнул глазами и сунул руку под мантию. Гарри на секунду испугался, что Снегг выхватит волшебную палочку и заколдует его, но Снегг вынул крохотный пузырек с прозрачным как слеза зельем. Гарри пристально поглядел на пузырек.
—Знаете, что это, Поттер? — спросил Снегг, злобно сверкая глазами.
—Нет,— искренне ответил Гарри.
—Это Сыворотка Правды. Она очень сильная, достаточно и трех капель, чтобы вы сейчас же всему классу выдали свои тайны, — вкрадчиво произнес Снегг. — Использование этого зелья, конечно, строго ограничено правилами Министерства. Но я могу случайно, скажем, за ужином пронести руку над вашим тыквенным соком, — он слегка встряхнул пузырек, — и вот тогда, Поттер, мы и узнаем, были вы в моем кабинете или нет.
Гарри ничего не ответил, снова взял корень имбиря и нож и принялся резать. О сыворотке правды Снегг не для красного словца упомянул, уж кто-то, а Снегг свою угрозу выполнит, дай ему только повод, наверняка этим зельем напоит. Гарри страшно было подумать, что он может сказать, прими он этого зелья. Ему представилось, как он выдает своих друзей, Гермиону и Добби, а потом рассказывает о переписке с Сириусом... и — у Гарри все внутри похолодело — о своих чувствах к Чжоу... Гарри ссыпал кусочки корня имбиря в котел и подумал, не последовать ли примеру Грюма, не пить ли из собственной фляжки? В дверь подземелья постучали.
— Войдите, — спокойно сказал Снегг.
Ученики обернулись к входу. Дверь открылась, вошел Каркаров и направился между рядами парт к учительскому столу, вызвав своим появлением удивление и любопытство учеников. Каркаров был взволнован и крутил свою козлиную бородку.
—Нам надо поговорить, — сказал он, подойдя к Снеггу. Каркарову явно не хотелось, чтобы кроме Снегга его кто-нибудь услышал, поэтому он едва открывал рот и походил на плохого чревовещателя. Гарри продолжал тщательно резать корень имбиря, а сам навострил уши.
—После урока поговорим... — так же тихо, как и неожиданный посетитель, начал Снегг, но Каркаров перебил его.
—Нет, сейчас! Тебе некуда деваться, Северус. Почему ты меня избегаешь?
— После урока! — отрезал Снегг.
Гарри сделал вид, что хочет проверить, достаточно ли налил желчи броненосца, поднес стеклянный стаканчик к глазам, а сам искоса глянул на учителя и его гостя. Каркаров был чем-то обеспокоен, Снегг сердился.
Каркаров до самого конца второго урока зельеварения ходил за спиной Снегга. Гарри хотелось узнать, зачем пожаловал Каркаров, и за две минуты до звонка он нарочно опрокинул пузырек желчи броненосца, остальные ученики шумно собирались, потом толпились у выхода из класса, а он присел за котел, стал вытирать разлитую желчь и прислушался.
—Ну? Что за срочность? — прошипел Снегг.
—Вот что, — ответил Каркаров, Гарри выглянул из-за котла: Каркаров закатал левый рукав мантии и показал Снеггу что-то у себя на запястье.
—Ну, видишь? — тихо спросил Каркаров, почти не шевеля губами. — Видишь? Неужели не ясно? С тех пор, как...
—Спрячь! — вскрикнул Снегг, и его глаза забегали по классу.
—Неужели ты не заметил?.. — взволнованно начал было Каркаров.
—Потом поговорим, — оборвал его Снегг. — Поттер, вы что здесь забыли?
—Вот собираю желчь броненосца, профессор, — невинными глазами глядя на Снегга, ответил Гарри и показал мокрую тряпку.
Каркаров, встревоженный и злой, развернулся на каблуках и вылетел вон из класса. Гарри совсем не хотелось оставаться наедине с профессором зельеварения, он торопливо побросал учебники и ингредиенты для зелий в рюкзак и поспешил убраться из подземелья. За дверью поджидали Рон и Гермиона, и ему не терпелось рассказать, что он услышал.
* * *
На следующий день после обеда Гарри, Рон и Гермиона отправились в Хогсмид. Небо прояснилось, и вовсю светило солнце. Друзьям стало жарко, и на полпути до деревни все трое сняли плащи и закинули их на плечи. Гарри нес в рюкзаке еду для Сириуса; за обедом они стащили со стола десяток куриных ножек, батон хлеба и наполнили фляжку тыквенным соком.
По дороге они заглянули в магазин одежды волшебников «Шапка-невидимка» и купили для Добби подарок. Они долго выбирали носки и всякий раз весело хохотали, найдя новую забавную пару. Среди многих пар одна сверкала вышитыми золотыми и серебряными звездами, а другая, когда долго не стирали, истошно вопила. В половине второго вышли из магазина, прошлись по Главной улице, миновали магазин «Дервиш и Бэнгз» и направились к краю деревни.
Так далеко они еще не заходили. Тропинка часто петляла, дома попадались все реже и реже, скоро они вышли из деревни и пошли к горе, у подножия которой деревня и стояла. Тропинка вильнула последний раз, и у ее конца обнаружился перелаз. Опершись на него передними лапами, с газетой в зубах, их поджидал тощий черный пес, очень знакомый на вид.
— Здравствуй, Сириус, — поприветствовал пса Гарри.
Черный пес потянул носом воздух — из рюкзака за спиной Гарри шел сильный запах курятины — удовлетворенно вильнул хвостом, развернулся и затрусил между кустов к каменистому подножию холма. Гарри, Рон и Гермиона перелезли через забор и пошли следом.
Сириус привел их к самому подножью холма, сплошь усеянному камнями. Ему, на его четырех лапах, подниматься было легко, а Гарри, Рон и Гермиона тяжело отдувались. Сириус поднимался все выше и выше. С полчаса они взбирались по крутому каменистому склону. Сириус бежал впереди, тропка виляла, и на поворотах он помахивал хвостом. Солнце жарило нещадно, Гарри, Рон и Гермиона обливались потом, лямки рюкзака резали Гарри плечи.
Потом Сириус вдруг куда-то исчез, они подошли и увидели в скале узкую расщелину. Они протиснулись внутрь и очутились в прохладном темном гроте. В дальнем конце грота, привязанный веревкой к большому камню, сидел гиппориф Клювокрыл. Клювокрыл был наполовину серой лошадью, наполовину огромным орлом, и чуть только они вошли, сердито и важно посмотрел на них огненным глазом. Трое друзей низко поклонились гиппогрифу тот еще с полминуты, словно раздумывая, взирал на них свысока и, в конце концов, преклонил перед ними чешуйчатые передние лапы, Гермиона побежала погладить его по шее. Гарри не отрывал глаз от черного пса, а тот успел уже обернуться его крестным.
На Сириусе была поношенная серая мантия, которую он носил с тех самых пор, как сбежал из Азкабана. После разговора с Гарри через камин волосы у него отросли еще больше, были немыты и спутаны. Он здорово исхудал.
— Курица! — воскликнул он хриплым голосом, вынув изо рта старые номера «Пророка» и бросив их на землю.
Гарри снял с плеч рюкзак, вынул завернутые в бумагу куриные ножки и хлеб и подал Сириусу.
— Вот спасибо! — сказал Сириус, развернул еду, схватил ножку, сел прямо на пол и запустил в курицу зубы. — А то все крысы да крысы. Из Хогсмида много не утащишь, чего доброго, заподозрят неладное.
Он улыбнулся, и Гарри заставил себя улыбнуться в ответ.
— Что ты здесь делаешь, Сириус?
— Исполняю обязанности крестного, — ответил тот, по-собачьи обгрызая куриную ножку. — Да ты не беспокойся, я очень даже дружелюбный бродячий пес.
Он снова улыбнулся, но заметил беспокойство во взгляде Гарри и серьезно прибавил:
— Хочу быть поближе. Ты в последнем письме... ну, в общем, тучи сгущаются. Я краду старые газеты, и, судя по тому, что пишут, не я один это чую.
Он кивнул на пожелтевшие номера «Пророка» на полу грота, Рон подобрал их и стал листать. Но Гарри на этом не успокоился.
—А вдруг тебя поймают? Вдруг узнают?
—Кроме вас троих да Дамблдора, никто и не знает, что я анимаг, — пожал плечами Сириус и продолжил обсасывать куриную косточку.
Рон толкнул Гарри локтем в бок и передал ему номера «Пророка», указав на две статьи. Одна шла под заголовком «Таинственная болезнь Бартемия Крауча», вторая — «Поиски работницы Министерства. Министр магии берет расследование под свой личный контроль».
Гарри пробежал глазами статью о Крауче. Каждая фраза так и кричала: «...никто не видел с самого ноября... дом, кажется, пуст... в Больнице св. Мунго нам отказались разъяснить... Министерство не подтверждает слухи об опасной болезни...»
—Почитать, так он умирает, — сказал Гарри. — А сумел же добраться сюда... Значит, не так уж он и болен...
—Мой брат — личный помощник Крауча, — заметил Сириусу Рон. — Он говорит, Крауч переутомился на работе.
—Хотя, он, и вправду, плохо выглядел, когда я его видел в последний раз, — продолжал Гарри, читая статью. — А было это в тот вечер, когда мое имя появилось из Кубка...
—И ничего удивительного, — раздался голос Гермионы, гладившей Клювокрыла. Гиппогриф доклевывал за Сириусом куриные кости. — Выгнал Винки, вот теперь и мучается, жалеет небось, за домом-то некому приглядеть.
—Наша Гермиона просто помешалась на эльфах-домовиках, — заметил Рон Сириусу и мрачно поглядел на подругу.
Сириус, однако, не спешил с выводами и переспросил:
—Говоришь, Крауч выгнал своего эльфа?
—Да, во время Чемпионата мира по квиддичу — ответил Гарри и рассказал о том, как появилась Черная Метка, и как Винки поймали на месте преступления с волшебной палочкой Гарри в руках, и как мистер Крауч при этом рассердился.
К концу рассказа Сириус встал и принялся мерить грот шагами.
—Стало быть, дело было так, — спустя минуту сказал он, размахивая очередной куриной ножкой, — сперва вы увидели эту эльфиху на трибуне для особо важных гостей. Она заняла Краучу место. Так?
—Так, — дружно подтвердили Гарри, Рон и Гермиона.
—Но Крауч на матч не пришел. Так?
—Да, — ответил Гарри, — кажется, он сказал, что был слишком занят.
Несколько минут Сириус молча кружил по гроту.
—Гарри, а ты проверял свои карманы после того, как вышел со стадиона? Волшебная палочка была при тебе?
—М-м, — задумался Гарри. — Нет, не проверял. Да она мне и не нужна была до того, как мы пошли в лес. А в лесу я сунул руку в карман, а там только омнинокль, — Гарри широко раскрыл глаза и поглядел на Сириуса. — Ты думаешь, тот, кто послал Черную Метку, украл мою волшебную палочку еще там, на трибуне для особо важных гостей?
—Очень может быть, — кивнул Сириус.
—Винки не крала твоей волшебной палочки, — отрезала Гермиона.
—Ну, положим, эльфиха не одна была на трибуне, — заметил Сириус, нахмурившись. — Кто, кстати, еще сидел позади тебя?
—Да много кто, — ответил Гарри. — Болгары... Корнелиус Фадж... Малфой...
—Вот именно — Малфой! — воскликнул вдруг Рон, да так громко, что эхо покатилось по гроту, а Клювокрыл удивленно вскинул голову. — Малфой — вот это кто!
—А кто еще там сидел? — спросил Сириус.
—Больше никого, — ответит Гарри.
—Как же никого? А Людо Бэгмен? — напомнила Гермиона.
—Ах, да...
—Бэгмена я не знаю, — сказал Сириус, не переставая расхаживать по гроту. — Знаю только, что он играл в команде «Уимбурнские осы». Что он за человек?
— Да он ничего... Все предлагает мне помочь выиграть Турнир.
—Неужели? — Сириус нахмурился еще больше. — Это ему еще зачем?
—Говорит, я ему приглянулся.
—Гм, — Сириус призадумался.
—Он был в лесу перед тем, как появилась Черная Метка, — сказала Сириусу Гермиона. — Помните? — обернулась она к мальчикам.
—Верно, да ведь в лесу же он не остался, — заметил Рон. — Мы ему еще рассказали о суматохе, и он тут же отправился в лагерь.
—Ты-то откуда знаешь, куда он отправился? — возразила Гермиона. — Он мог куда угодно трансгрессировать.
—Да, ладно тебе! — с недоверием сказал Рон. — Ты еще скажи, что это Людо Бэгмен наколдовал Черную Метку.
—Уж скорее он, чем Винки, — не уступала Гермиона.
—Говорил же я, — Рон многозначительно поглядел на Сириуса, — что она помешалась на этих эль...
Сириус поднял руку, тем самым веля Рону помолчать.
—Кто-то наколдовал Черную Метку, потом нашли этого эльфа с волшебной палочкой Гарри, и что сделал Крауч?
—Побежал в кусты поглядеть, — ответил Гарри, — и вернулся ни с чем.
—Нуда, нуда, — пробормотал Сириус. — Кто угодно, только не собственный эльф... и потом, значит, он ее выгнал?
— Да, выгнал! — возмущенно воскликнула Гермиона. —
И только за то, что она не осталась в своей палатке и попалась с чужой волшебной палочкой.
— Оставишь ты когда-нибудь своих эльфов в покое? — не выдержал Рон.
Но Сириус покачал головой и сказал:
— Нет, Рон, Гермиона лучше твоего поняла, кто такой Крауч. Если хочешь узнать человека получше, смотри не на то, как он обращается с равными, а на то, как ведет себя с подчиненными.
Он провел рукой сверху вниз по небритому лицу и крепко задумался.
— Во время матча он все время куда-то пропадает... заставил эльфа занять ему место на трибуне, а сам даже не зашел поглядеть на матч. Потом изо всех сил старается снова устроить Турнир Трех Волшебников и, в конце концов, перестает приезжать и на Турнир... Не похоже это на Крауча. Клювокрыла съем, если Крауч раньше из-за болезни пропускал на работе хоть день.
— Так ты знаешь Крауча? — спросил Гарри, Сириус помрачнел, и на лице у него появилось такое же страшное выражение, как и в ту ночь, когда Гарри увидел его впервые и подумал, что он убийца.
— Уж я-то его знаю, — тихо сказал он. — Это он приказал засадить меня в Азкабан — без суда и следствия.
—Как? — в один голос воскликнули Рон и Гермиона.
—Шутишь?! — опешил Гарри.
— Нет, какие там шутки, — покачал головой Сириус и оторвал зубами кусок цыпленка. — Крауч тогда еще работал начальником Департамента по магическому законодательству, вы разве не знали?
Гарри, Рон и Гермиона покачали головами.
— Его прочили на место Министра волшебства. Барти Крауч сильный волшебник, ему почти нет равных в волшебстве — и в жажде власти. Нет, Волан-де-Морта он не поддерживал, — поспешил сказать Сириус, заметив выражение лица Гарри. — Барти Крауч всегда был против черной магии. Но тогда многие были против, а на самом деле... да нет, вам не понять... вы еще слишком молоды...
— То же и отец говорил на Кубке мира, — заметил Рон, и в его голосе слышалась нотка раздражения. — Вы рассказывайте, мы поймем.
Сириус улыбнулся.
— Ну, ладно, слушайте.
Он прошелся в глубь грота и обратно и продолжил:
— Представьте себе, что Волан-де-Морт силен, как раньше. Никто не знает его сторонников, кто на него работает, а кто нет. Известно только, что он полностью владеет своими слугами, они убивают и пытают и ничего с собой поделать не могут. Вам страшно за себя, за семью, за друзей. Каждую неделю приходят сообщения о новых убийствах, новых исчезновениях, новых замученных пытками... Министерство магии растерялось, там не знают, что делать, пытаются скрыть все от маглов, а маглов и самих убивают. Никто ничего не может поделать, ужас, паника... Вот как оно было.
В такое вот время и становится ясно, кто на что способен, кто хороший, а кто плохой. Не знаю, может, методы Крауча и были хороши в самом начале. Его быстро повышали по службе, и он начал настоящую охоту на сторонников Волан-де-Морта. Мракоборцам дали новые полномочия, они чаще стали убивать, чем арестовывать. И не одного меня без суда передали дементорам. Крауч отвечал жестокостью на жестокость, разрешил применять против подозреваемых Непростительные заклинания. Можно сказать, он сделался таким же беспощадным и жестоким, как и те, кто были на стороне Волан-де-Морта. У него были свои сторонники, многие считали, что он поступает верно, много кто из волшебников хотел, чтобы он занял пост министра магии. Потом Волан-де-Морт вдруг исчез, и все думали, что скоро Крауч станет министром. Но тут-то все и рухнуло, — Сириус мрачно улыбнулся. — Сына самого Крауча поймали с кучкой Пожирателей смерти, которые сумели открутиться от Азкабана. Они, как оказалось, пытались разыскать Волан-де-Морта и вернуть ему его власть.
—Поймали сына Крауча? — не поверила своим ушам Гермиона.
—Вот-вот, — Сириус бросил кость гиппогрифу сел на пол грота, взял хлеб и разломил пополам. — Вот уж не ожидал Барти, так не ожидал. Надо было ему побольше времени уделять семье. Нет, чтобы хоть изредка приходить домой пораньше, а то не знал, что за сын у него растет.
Сириус стал крупными кусками откусывать хлеб и глотать, почти не жуя.
—А его сын тоже был Пожирателем смерти? — спросил Гарри.
—Кто его знает? — не переставая есть, ответил Сириус. — Когда его поймали, я уже был в Азкабане. Я уже потом все это узнал, когда сбежал из тюрьмы. Парня схватили в компании людей, которые точно были Пожирателями смерти. Может быть, он просто оказался в плохом месте в плохое время, как эта ваша эльфиха.
—А Крауч пытался вызволить сына? — прошептала Гермиона.
Сириус расхохотался, и хохот его был похож на собачий лай.
— Вызволить сына? Крауч? А я-то думал, ты, Гермиона, поняла, что это за человек. Да он на все был готов ради собственной репутации, он всю жизнь посвятил тому, чтобы стать министром. Ты же видела, как он поступил со своим домашним эльфом из-за того, что этот эльф навел на него тень Черной Метки. Разве не понятно после этого, что за человек Крауч? Всех его отцовских чувств хватило только на то, чтобы устроить над сыном суд, да и суд-то этот Крауч устроил только для того, чтобы показать всем, как он ненавидит сына... а потом он его отправил прямиком в Азкабан.
—Он собственного сына дементорам отдал? — в ужасе спросил Гарри.
—Отдал, — ответил Сириус уже безо всякого веселья. — Я сам видел, как дементоры его вели, стоял у оконца в двери и смотрел. Ему и двадцати тогда не было. Посадили его в камеру рядом с моей. К вечеру он уже кричал и звал свою мать. Потом, правда, успокоился, через несколько дней... все успокаиваются... во сне только кричат...
С минуту Сириус безразлично глядел в одну точку, словно ему изнутри чем-то заслонили глаза, и все стало ясно без слов.
—И он все еще в Азкабане? — спросил Гарри.
—Нет, — со вздохом ответил Сириус. — Нет, его там уже нет. Года не прошло, как он умер.
—Умер? !
—Там многие умирают, — печально сказал Сириус. — Большинство сходят с ума и перестают есть. Просто не хотят больше жить. Можно было даже сказать, когда узник умрет, потому что дементоры чувствуют смерть и радуются. А сын Крауча и так уже болел, когда его привезли. Краучу с женой, как важному министерскому работнику, позволили перед смертью его навестить. Вот тогда я и видел Крауча в последний раз, он шел мимо моей камеры и чуть не нес жену на руках. Она тоже потом недолго прожила. Умерла от горя. Сгорела, как свечка, как и сын. А Крауч даже не приехал забрать тело сына. Я видел, как дементоры похоронили его за стенами крепости.
Сириус поднес ко рту кусок хлеба, но тут же отбросил, схватил фляжку с тыквенным соком и в один прием осушил до дна.
— Вот так. Крауч думал, что все у него в руках, а вон оно как вышло. — Сириус утер губы тыльной стороной ладони. — Только что герой, министром магии чуть не стал, и вдруг... сын умер, жена, имя опозорено, и — я слышал, как сбежал из тюрьмы — его уже не так любят, как раньше. После смерти его сына стали жалеть, и многие себя спрашивали: как это, мальчик из хорошей семьи и вдруг попал в такую компанию? Только один ответ и напрашивался: отцу было не до него. Пост министра занял Корнелиус Фадж, а Крауча сместили на должность начальника Отдела международного магического сотрудничества.
Воцарилось долгое молчание. Гарри думал о том, как на Чемпионате мира по квиддичу в лесу Крауч выпучил от гнева глаза на своего провинившегося эльфа-домовика. Так вот, оказывается, почему Крауч взбесился, когда нашел своего эльфа под Черной Меткой. Он вспомнил сына, позор и то, как он потерял доверие коллег по Министерству.
—Грюм мне сказал, что Крауч просто помешался на ловле черных магов, — сказал Гарри Сириусу.
—Да, я тоже слышал, что он как одержимый гоняется за черными магами, — кивнул Сириус. — По-моему, он все еще думает, что если поймает хоть одного Пожирателя смерти, то к нему станут относиться по-прежнему.
—Поэтому он и забрался в кабинет Снегга! — торжествующе воскликнул Рон, глядя на Гермиону.
— Да что в этом толку-то? — спросил Сириус.
— Как что? — воскликнул Рон. Сириус покачал головой:
—Нет, если Крауч подозревает Снегга, почему не приезжает судить ваш Турнир? Лучше повода, чтобы следить за ним, и придумать нельзя. Нет, что-то здесь другое.
—А что, у Снегга правда что-то недоброе на уме? — спросил Гарри.
—Доброе или недоброе, а Дамблдор Снеггу доверяет и... — начала было Гермиона.
—Да ладно тебе, Гермиона, — отмахнулся Рон. — Дамблдор, конечно, умный и вообще, так что ж, его теперь ни одному черному магу не провести?
—А зачем он тогда в прошлом году спас Гарри? Оставил бы его умирать, да и все!
—Откуда мне знать? Может, он испугался, что Дамблдор его вышвырнет из школы?
—А ты что скажешь, Сириус? — громко спросил Гарри, и Рон с Гермионой замолчали.
—Скажу, что они оба правы, — ответил тот, задумчиво глядя на Рона и Гермиону. — - Я и сам все время думаю, зачем Дамблдор взял его в школу? Снегг, еще когда учился, интересовался черной магией и здорово в ней поднаторел. Тогда уже ходил весь такой худой, немытый, с длинными сальными волосами. — При этих словах Сириуса Рон и Гарри с улыбкой переглянулись. — На первом курсе он знал больше заклинаний, чем добрая половина семикурсников, и был в шайке слизеринцев, которые почти все потом стали пожирателями смерти. Розье и Уилкис — этих двоих убили мракоборцы за год до падения Волан-де-Морта, — Сириус стал перечислять Пожирателей смерти и загибать пальцы. — Лестрейндж, муж и жена, — в Азкабане. Эйвери, я слышал, отвертелся, заявил, будто служил Темному Лорду под заклятием Империус, и все еще на свободе. А вот Снегга, насколько я знаю, даже ни в чем и не обвиняли, и Пожирателем смерти не называли, да только это еще ничего не значит. Поймали-то не всех. Снегг умный и хитрый и открутиться сумеет.
—Снегг знаком с Каркаровым и не хочет, чтобы об этом узнали, — сказал Рон.
—Ага, видел бы ты выражение лица Снегга, когда Каркаров заявился вчера на урок зельеварения! — прибавил Гарри. — Каркаров хотел с ним переговорить и сказал, что Снегг его избегает. Каркаров был сам не свой. Он что-то показал Снеггу у себя на запястье, только я не видел что.
— Что-то показал на запястье? — удивленно переспросил Сириус, рассеянно провел пятерней по немытым волосам и пожал плечами. — Ну, я уж совсем ничего тут не понимаю... Но раз Каркаров сам не свой, значит, он пришел к Снеггу с вопросами...
Сириус несколько времени глядел на стену грота, и на его лице наконец появилось выражение горечи.
—Все равно, — сказал он, — Дамблдор Снеггу доверяет, и хотя Дамблдор доверяет таким людям, которым другие ни за что бы доверять не стали, думаю, он никогда бы не взял в Хогвартс слугу Волан-де-Морта.
—А что тогда Грюму с Краучем понадобилось в его кабинете? — не сдавался Рон.
—Ну, Грюм-то, скорее всего, каждый угол в Хогвартсе обшарил и кабинеты всех учителей, — медленно проговорил Сириус. — Уж кто-кто, а он-то свою работу знает и как уберечься от черной магии — тоже. Он никому не доверяет — и ничего удивительного — после всего, что он видел. Думаю, так оно и есть, хотя, он, когда была возможность, не убивал, а брал в плен. Он, конечно, никому не спускал, но никогда не опускался до того, чтобы поступать, как Пожиратели смерти. А вот Крауч... это совсем другое дело... а болен ли он, в самом деле? Если болен, так чего притащился в такую даль, в кабинет Снегга? А если здоров... то чего добивается? Из-за какого такого неотложного дела не пришел на трибуну для особо важных гостей? И чем он таким занят, что не может приехать на Турнир?
Сириус замолчал и стал глядеть на стену грота. Клювокрыл принялся шарить по каменному полу в поисках потерянных косточек
Сириус взглянул на Рона.
—Ты говоришь, твой брат личный помощник Крауча? А ты не мог бы спросить его, давно ли он видел Крауча?
—Попробую, конечно... — неуверенно ответил Рон. — Только бы Перси не почуял, что я в чем-то Крауча подозреваю. Мой братец без ума от своего шефа.
—А вы пока могли бы разузнать, как там дела с Бертой Джоркинс. — Сириус указал на один из номеров «Пророка».
—Бэгмен мне говорил, что они ее еще не нашли, — сказал Гарри.
—Да, про него в статье пишут, — кивнул на газету Сириус. — Он там жалуется, что у Берты дырявая память. Может, она, конечно, и изменилась с тех пор, как мы были знакомы, только раньше она ничего не забывала, совсем даже наоборот. Особым умом она не отличалась, но память у нее была хоть куда, особенно на всякие слухи. От этого она и во всякие неприятности попадала, забывала, что иногда полезно держать рот на замке. В Министерстве она, скорее всего, мешалась, потому-то, может, Бэгмен ее так долго и не искал...
Сириус тяжело вздохнул и потер глаза.
— Который час?
Гарри поглядел на часы, но они, с тех пор как он поплавал в озере, перестали ходить.
— Половина четвертого, — сказала Гермиона.
—Пора вам в замок. — Сириус встал на ноги. — Вот что... — Он нахмурился и поглядел на Гарри: — Нечего вам бегать из школы ко мне, понятно? В случае чего — шлите письмо. Пишите, если случится что-нибудь необычное. А сами без разрешения из школы не выходите, лучше случая и не придумаешь, чтобы напасть на вас.
—Да на меня до сих пор никто и не думал нападать, — сказал Гарри, — кроме дракона и пары гриндилоу..
Сириус сердито на него взглянул.
— Какое мне дело, нападали на тебя или нет! Я вздохну свободно, только когда Турнир кончится, а кончится он только в июне. И вот что еще: когда говорите обо мне, называйте меня Нюхалз, ладно?
Сириус передал Гарри фляжку из-под тыквенного сока и салфетку из-под куриных ножек и пошел попрощаться с Клювокрылом.
— Я вас провожу до деревни. Может, удастся стащить свежую газету..
Сириус снова превратился в большого черного пса, они вместе вышли из грота, спустились по склону горы, пересекли усеянное камнями подножие и остановились у перелаза через забор. Сириус позволил всем троим погладить себя по голове, повернулся и помчался вокруг деревни.
Гарри, Рон и Гермиона вернулись в замок.
—Интересно, знает Перси то, что рассказал Сириус о Крауче? — сказал Рон по дороге к замку. — А хотя, может, ему все равно... А может, он только еще больше станет Краучем восхищаться... Уж Перси-то любит всякие правила. Если узнает, то скажет, что Крауч молодец, потому что отказался нарушить правила ради собственного сына.
—Перси ни за что не отдаст никого из своей семьи дементорам, — рассердилась Гермиона.
—Ты-то откуда знаешь? — усмехнулся Рон. — Возьмет, да и решит, что из-за нас пострадает его карьера... Перси, он ведь на малом не успокоится...
Трое друзей поднялись по парадной каменной лестнице в вестибюль замка. Из Большого зала летели запахи вкусного ужина.
— Бедняга Нюхалз, — сказал Рон, втягивая носом аромат жаркого. — Должно быть, он и вправду любит тебя, Гарри... представь себе: есть одних только крыс...
