Chapter 1 Kapitel 1 Capítulo 1 Chapitre 1 第1章 Capítulo 1 Глава 1 Bölüm 1 第1章

The family of Dashwood had long been settled in Sussex. Die Familie Dashwood war schon lange in Sussex ansässig. ダッシュウッドの家族は長い間サセックスに定住していた。 A família de Dashwood estava estabelecida há muito tempo em Sussex. Семья Дэшвудов уже давно обосновалась в Сассексе. Dashwood'un ailesi uzun zamandır Sussex'e yerleşmişti. 达什伍德（Dashwood）一家早就定居在苏塞克斯（Sussex）。

Their estate was large, and their residence was at Norland Park, in the centre of their property, where, for many generations, they had lived in so respectable a manner as to engage the general good opinion of their surrounding acquaintance. Ihr Anwesen war groß, und ihr Wohnsitz war in Norland Park, im Zentrum ihres Besitzes, wo sie viele Generationen lang auf so respektable Weise gelebt hatten, dass sie die allgemeine gute Meinung ihrer umliegenden Bekannten in Anspruch nahmen. 彼らの財産は大きく、彼らの住居は彼らの財産の中心であるノーランドパークにありました。そこでは、何世代にもわたって、彼らは周囲の知人の一般的な良い意見を交わすほど尊敬すべき方法で住んでいました。 Ich majątek był duży, a ich rezydencja znajdowała się w Norland Park, w centrum ich posiadłości, gdzie przez wiele pokoleń żyli w tak przyzwoity sposób, że cieszyli się ogólną dobrą opinią okolicznych znajomych. Suas propriedades eram grandes e sua residência era em Norland Park, no centro de suas propriedades, onde, por muitas gerações, eles viveram de maneira tão respeitável que envolveram a boa opinião geral de seus conhecidos vizinhos. Их поместье было большим, а резиденция находилась в Норланд-Парке, в центре их владений, где на протяжении многих поколений они жили настолько респектабельно, что заслужили общее доброе мнение окружающих их людей. Mülkleri büyüktü ve ikametleri, nesiller boyunca çevredeki tanıdıklarının genel iyi görüşünü alacak kadar saygın bir şekilde yaşadıkları mülklerinin merkezindeki Norland Park'taydı. Їх маєток був великим, а їх резиденція знаходилась у Норленд-парку, в центрі їх власності, де протягом багатьох поколінь вони жили так поважно, щоб дотримуватися загальної доброї думки оточуючих знайомих. The late owner of this estate was a single man, who lived to a very advanced age, and who for many years of his life, had a constant companion and housekeeper in his sister. The late owner of this estate was a single man, who lived to a very advanced age, and who for many years of his life, had a constant companion and housekeeper in his sister. この地所の晩年の所有者は一人の男で、非常に高齢になり、彼の人生の何年にもわたって、姉妹の家政婦と常に付き添っていました。 Zmarły właściciel tej posiadłości był samotnym mężczyzną, który dożył bardzo zaawansowanego wieku i który przez wiele lat swojego życia miał stałą towarzyszkę i gosposię w swojej siostrze. O falecido proprietário desta propriedade era um homem solteiro, que viveu até uma idade muito avançada e que, durante muitos anos de sua vida, teve um companheiro e governanta constante em sua irmã. Покойный владелец этого поместья был одиноким человеком, дожившим до преклонного возраста, и в течение многих лет жизни имел постоянную компаньонку и экономку в лице своей сестры. Bu mülkün geç sahibi, çok ileri bir yaşa kadar yaşayan ve hayatının uzun yıllar boyunca kız kardeşinde sürekli bir yol arkadaşı ve hizmetçisi olan bekar bir adamdı. But her death, which happened ten years before his own, produced a great alteration in his home; for to supply her loss, he invited and received into his house the family of his nephew Mr. Henry Dashwood, the legal inheritor of the Norland estate, and the person to whom he intended to bequeath it. Aber ihr Tod, der zehn Jahre vor seinem eigenen geschah, brachte eine große Veränderung in seinem Haus hervor; denn um ihren Verlust auszugleichen, lud er die Familie seines Neffen Mr. Henry Dashwood, des gesetzlichen Erben des Norland-Anwesens, und der Person, der er es vermachen wollte, in sein Haus ein und empfing es. Ale jej śmierć, która nastąpiła dziesięć lat przed jego śmiercią, spowodowała wielką zmianę w jego domu; aby uzupełnić jej stratę, zaprosił i przyjął do swojego domu rodzinę swojego siostrzeńca, pana Henry'ego Dashwooda, prawnego spadkobiercy majątku Norland i osoby, której zamierzał go zapisać. Ama kendi ölümünden on yıl önce olan ölümü, evinde büyük bir değişikliğe neden oldu; onun kaybını karşılamak için, Norland malikanesinin yasal varisi olan yeğeni Bay Henry Dashwood'un ailesini ve onu miras bırakmayı planladığı kişiyi davet etti ve evine kabul etti. In the society of his nephew and niece, and their children, the old Gentleman’s days were comfortably spent. W towarzystwie swojego siostrzeńca i siostrzenicy oraz ich dzieci, stary dżentelmen spędzał wygodnie swoje dni. В обществе племянника и племянницы, а также их детей старый джентльмен проводил дни с комфортом. His attachment to them all increased. Seine Anhaftung an sie alle nahm zu. Zijn gehechtheid aan hen allen nam toe. Jego przywiązanie do nich wszystkich wzrosło. Его привязанность ко всем им усилилась. Hepsine olan bağlılığı arttı. The constant attention of Mr. and Mrs. Henry Dashwood to his wishes, which proceeded not merely from interest, but from goodness of heart, gave him every degree of solid comfort which his age could receive; and the cheerfulness of the children added a relish to his existence. Ciągła uwaga pana i pani Henry Dashwood na jego życzenia, która wynikała nie tylko z zainteresowania, ale z dobroci serca, dała mu każdy stopień solidnego komfortu, jaki jego wiek mógł otrzymać; a wesołość dzieci dodała smaku jego egzystencji. Постоянное внимание мистера и миссис Генри Дэшвуд к его желаниям, проистекавшее не только из интереса, но и по доброте душевной, давало ему все степени надежного комфорта, которые только мог получить его возраст; а жизнерадостность детей добавляла смак в его существование. Bay ve Bayan Henry Dashwood'un isteklerine, yalnızca ilgiden değil, aynı zamanda iyi kalplilikten kaynaklanan sürekli dikkati, ona yaşının alabileceği her derecede sağlam bir rahatlık verdi; ve çocukların neşesi onun varlığına bir zevk kattı. By a former marriage, Mr. Henry Dashwood had one son: by his present lady, three daughters. Aus einer früheren Ehe hatte Mr. Henry Dashwood einen Sohn, von seiner jetzigen Dame drei Töchter. Door een eerder huwelijk had de heer Henry Dashwood één zoon: bij zijn huidige vrouw drie dochters. Z poprzedniego małżeństwa pan Henry Dashwood miał jednego syna, a z obecnego - trzy córki. От предыдущего брака у мистера Генри Дэшвуда был один сын, от нынешнего - три дочери. Eski evliliğinden Bay Henry Dashwood'un bir oğlu vardı: şimdiki hanımından üç kızı.

The son, a steady respectable young man, was amply provided for by the fortune of his mother, which had been large, and half of which devolved on him on his coming of age. Der Sohn, ein beständiger, anständiger junger Mann, war durch das große Vermögen seiner Mutter, das ihm bei seiner Volljährigkeit zur Hälfte zufiel, reichlich versorgt. El hijo, un joven estable y respetable, estaba ampliamente provisto por la fortuna de su madre, que había sido grande y la mitad de la cual recayó en él cuando cumplió la mayoría de edad. Syn, stateczny i szanowany młody człowiek, był dostatecznie zabezpieczony przez majątek swojej matki, który był duży i którego połowa przypadła mu po osiągnięciu pełnoletności. O filho, um jovem firme e respeitável, era amplamente fornecido pela fortuna de sua mãe, que havia sido grande, e metade da qual recaiu sobre ele ao atingir a maioridade. Сын, крепкий респектабельный молодой человек, был обеспечен большим состоянием своей матери, половина которого перешла к нему по достижении совершеннолетия. Oğul, istikrarlı ve saygın bir genç adam, annesinin büyük serveti tarafından fazlasıyla sağlandı ve yarısı, yaşına geldiğinde ona devredildi. By his own marriage, likewise, which happened soon afterwards, he added to his wealth. Asimismo, por su propio matrimonio, que sucedió poco después, aumentó su riqueza. Dzięki własnemu małżeństwu, które miało miejsce wkrótce potem, powiększył swój majątek. Por seu próprio casamento, da mesma forma, que aconteceu logo depois, ele aumentou sua riqueza. Вскоре после этого он также женился, и его богатство увеличилось. Aynı şekilde, kısa süre sonra gerçekleşen kendi evliliğiyle de servetine katkıda bulundu. To him therefore the succession to the Norland estate was not so really important as to his sisters; for their fortune, independent of what might arise to them from their father’s inheriting that property, could be but small. Por lo tanto, para él, la sucesión de la propiedad de Norland no era tan importante como para sus hermanas; porque su fortuna, independientemente de lo que pudiera surgirles de la herencia de su padre de esa propiedad, podría ser pequeña. À lui donc la succession au domaine de Norland n'était pas si vraiment importante quant à ses soeurs ; car leur fortune, indépendamment de ce qui pourrait leur revenir de l'héritage de cette propriété par leur père, ne pouvait être que petite. Dlatego też dziedziczenie majątku Norland nie było dla niego tak ważne, jak dla jego sióstr, ponieważ ich majątek, niezależnie od tego, co mogłoby im przynieść odziedziczenie tego majątku przez ich ojca, mógł być niewielki. Para ele, portanto, a sucessão da propriedade de Norland não era tão importante como para as suas irmãs, pois a sua fortuna, independentemente do que lhes pudesse advir do facto de o seu pai herdar essa propriedade, poderia ser apenas pequena. Поэтому для него наследование Норландского поместья было не столь важно, как для его сестер; ведь их состояние, независимо от того, что могло бы произойти с ними в результате наследования этого имущества их отцом, могло быть совсем небольшим. Their mother had nothing, and their father only seven thousand pounds in his own disposal; for the remaining moiety of his first wife’s fortune was also secured to her child, and he had only a life-interest in it. Ihre Mutter hatte nichts und ihr Vater nur siebentausend Pfund zur eigenen Verfügung; denn der restliche Teil des Vermögens seiner ersten Frau war auch ihrem Kind gesichert, und er hatte nur ein lebenslanges Interesse daran. Su madre no tenía nada, y su padre sólo siete mil libras a su disposición; porque la mitad restante de la fortuna de su primera esposa también estaba asegurada para su hijo, y él solo tenía un interés vitalicio en él. Ich matka nie miała nic, a ich ojciec tylko siedem tysięcy funtów do własnej dyspozycji; ponieważ pozostała część fortuny jego pierwszej żony została również zabezpieczona dla jej dziecka, a on miał w niej tylko dożywotni udział. A mãe não tinha nada, e o pai apenas sete mil libras à sua disposição, pois a parte restante da fortuna da sua primeira mulher estava também garantida ao filho, e ele apenas tinha um interesse vitalício na mesma. У их матери не было ничего, а у отца - только семь тысяч фунтов стерлингов в его собственном распоряжении, поскольку оставшаяся часть состояния его первой жены также была закреплена за ее ребенком, а он имел в ней только пожизненную долю. The old gentleman died: his will was read, and like almost every other will, gave as much disappointment as pleasure. Stary dżentelmen zmarł: jego testament został odczytany i jak prawie każdy inny testament, przyniósł tyle samo rozczarowania, co przyjemności. O velho senhor morreu: seu testamento foi lido e, como quase todos os outros, deu tanto decepção quanto prazer. Старый джентльмен умер: его завещание было прочитано, и, как почти каждое другое завещание, принесло столько же разочарования, сколько и удовольствия.

He was neither so unjust, nor so ungrateful, as to leave his estate from his nephew;--but he left it to him on such terms as destroyed half the value of the bequest. Er war weder so ungerecht noch so undankbar, sein Vermögen von seinem Neffen zu hinterlassen – aber er hinterließ es ihm zu Bedingungen, die die Hälfte des Werts des Vermächtnisses zerstörten. No fue ni tan injusto ni tan desagradecido como para dejar su herencia a su sobrino; pero se la dejó en tales términos que destruyó la mitad del valor del legado. Nie był ani tak niesprawiedliwy, ani tak niewdzięczny, by zostawić swój majątek bratankowi - ale zostawił mu go na takich warunkach, które zniszczyły połowę wartości zapisu. Ele não foi tão injusto, nem tão ingrato, a ponto de deixar sua propriedade de seu sobrinho; - mas ele a deixou para ele em condições que destruíram metade do valor do legado. Он не был ни настолько несправедлив, ни настолько неблагодарен, чтобы оставить свое имущество племяннику; но он оставил его ему на таких условиях, которые уничтожили половину стоимости завещанного имущества. Mr. Dashwood had wished for it more for the sake of his wife and daughters than for himself or his son;--but to his son, and his son’s son, a child of four years old, it was secured, in such a way, as to leave to himself no power of providing for those who were most dear to him, and who most needed a provision by any charge on the estate, or by any sale of its valuable woods. Mr. Dashwood hatte es sich mehr für seine Frau und seine Töchter gewünscht als für sich selbst oder seinen Sohn – aber seinem Sohn und dem Sohn seines Sohnes, einem vierjährigen Kind, war es auf diese Weise gesichert , um sich selbst keine Macht zu überlassen, diejenigen zu versorgen, die ihm am liebsten waren und die am dringendsten eine Versorgung durch eine Belastung auf dem Anwesen oder durch einen Verkauf seiner wertvollen Wälder benötigten. Pan Dashwood życzył sobie tego bardziej ze względu na żonę i córki niż na siebie czy syna - ale dla syna i jego syna, czteroletniego dziecka, zostało to zabezpieczone w taki sposób, że nie pozostawił sobie żadnej możliwości zapewnienia zaopatrzenia tym, którzy byli mu najdrożsi i którzy najbardziej potrzebowali zaopatrzenia poprzez jakiekolwiek obciążenie majątku lub sprzedaż jego cennych lasów. O Sr. Dashwood tinha-o desejado mais por causa da sua mulher e das suas filhas do que por ele próprio ou pelo seu filho; mas para o seu filho, e para o filho do seu filho, uma criança de quatro anos, foi assegurado, de tal forma, que não lhe deixou qualquer poder de prover àqueles que lhe eram mais queridos e que mais necessitavam de uma provisão, através de qualquer encargo sobre a propriedade ou de qualquer venda dos seus valiosos bosques. Мистер Дэшвуд желал этого больше ради своей жены и дочерей, чем для себя или своего сына; но его сын и сын его сына, четырехлетний ребенок, были обеспечены таким образом, чтобы не оставить себе возможности обеспечить тех, кто был ему наиболее дорог и кто больше всего нуждался в обеспечении, путем каких-либо начислений на поместье или продажи ценных пород дерева. The whole was tied up for the benefit of this child, who, in occasional visits with his father and mother at Norland, had so far gained on the affections of his uncle, by such attractions as are by no means unusual in children of two or three years old; an imperfect articulation, an earnest desire of having his own way, many cunning tricks, and a great deal of noise, as to outweigh all the value of all the attention which, for years, he had received from his niece and her daughters. Das Ganze war zum Wohle dieses Kindes gebunden, das bei gelegentlichen Besuchen bei seinem Vater und seiner Mutter in Norland bisher die Zuneigung seines Onkels durch solche Reize gewonnen hatte, die bei Kindern von zwei oder mehr Jahren keineswegs ungewöhnlich sind drei Jahre alt; eine unvollkommene Artikulation, ein ernsthafter Wunsch, seinen eigenen Willen durchzusetzen, viele listige Tricks und viel Lärm, um den ganzen Wert aller Aufmerksamkeit zu überwiegen, die er jahrelang von seiner Nichte und ihren Töchtern erhalten hatte. Wszystko to było związane z korzyścią dla tego dziecka, które podczas sporadycznych wizyt u ojca i matki w Norland, tak dalece zdobyło uczucia wuja, dzięki takim atrakcjom, jakie nie są niczym niezwykłym u dzieci w wieku dwóch lub trzech lat; niedoskonała artykulacja, szczere pragnienie posiadania własnej drogi, wiele przebiegłych sztuczek i dużo hałasu, aby przeważyć całą wartość całej uwagi, jaką przez lata otrzymywał od swojej siostrzenicy i jej córek. Tudo isto foi feito em benefício desta criança que, nas visitas ocasionais que fazia ao pai e à mãe em Norland, tinha conquistado o afeto do tio, através de atractivos que não são de modo algum invulgares em crianças de dois ou três anos; uma articulação imperfeita, um desejo ardente de fazer as coisas à sua maneira, muitos truques astutos e muito barulho, de tal modo que superavam o valor de toda a atenção que, durante anos, recebera da sobrinha e das filhas desta. Все было связано в пользу этого ребенка, который, изредка навещая своих отца и мать в Норланде, настолько завоевал расположение своего дяди, благодаря таким привлекательным чертам, которые не редкость для детей двух-трех лет; несовершенная артикуляция, искреннее желание иметь свой собственный путь, множество хитрых трюков и много шума, что это перевешивало всю ценность всего внимания, которое в течение многих лет он получал от своей племянницы и ее дочерей. He meant not to be unkind, however, and, as a mark of his affection for the three girls, he left them a thousand pounds a-piece. Er wollte jedoch nicht unfreundlich sein, und als Zeichen seiner Zuneigung zu den drei Mädchen hinterließ er ihnen tausend Pfund pro Stück. Однако он не хотел быть недобрым и в знак своей привязанности к трем девушкам оставил им по тысяче фунтов стерлингов на каждую. Mr.

Dashwood’s disappointment was, at first, severe; but his temper was cheerful and sanguine; and he might reasonably hope to live many years, and by living economically, lay by a considerable sum from the produce of an estate already large, and capable of almost immediate improvement. Разочарование Дэшвуда поначалу было сильным, но его характер был веселым и оптимистичным, и он мог вполне обоснованно надеяться прожить много лет и, живя экономно, накопить значительную сумму из доходов поместья, которое уже было большим и могло быть почти сразу улучшено. But the fortune, which had been so tardy in coming, was his only one twelvemonth. Pero la fortuna, que había tardado tanto en llegar, era su único doce meses. Mas a fortuna, que tardava tanto em chegar, era apenas de um mês. Но удача, которая так долго не приходила, сопутствовала ему всего один двенадцатимесячный срок. He survived his uncle no longer; and ten thousand pounds, including the late legacies, was all that remained for his widow and daughters. Er überlebte seinen Onkel nicht mehr; und zehntausend Pfund, einschließlich der späten Vermächtnisse, war alles, was für seine Witwe und seine Töchter übrig blieb. Он больше не пережил своего дядю, и десять тысяч фунтов, включая поздние наследства, были всем, что осталось его вдове и дочерям. His son was sent for as soon as his danger was known, and to him Mr. Dashwood recommended, with all the strength and urgency which illness could command, the interest of his mother-in-law and sisters. Sobald seine Gefahr bekannt war, wurde sein Sohn geholt, und Mr. Dashwood empfahl ihm mit aller Kraft und Dringlichkeit, die eine Krankheit gebietet, das Interesse seiner Schwiegermutter und seiner Schwestern. O filho foi chamado logo que se soube do perigo que corria e o Sr. Dashwood recomendou-lhe, com toda a força e urgência que a doença podia exigir, o interesse da sogra e das irmãs. За его сыном послали, как только стало известно о его опасности, и мистер Дэшвуд со всей силой и настойчивостью, на которую только была способна болезнь, рекомендовал ему заинтересовать свекровь и сестер.

Mr.

John Dashwood had not the strong feelings of the rest of the family; but he was affected by a recommendation of such a nature at such a time, and he promised to do every thing in his power to make them comfortable. Джон Дэшвуд не испытывал таких сильных чувств, как остальные члены семьи; но его задела рекомендация такого характера в такое время, и он пообещал сделать все, что в его силах, чтобы им было удобно. His father was rendered easy by such an assurance, and Mr. John Dashwood had then leisure to consider how much there might prudently be in his power to do for them. Zijn vader werd door zo'n verzekering gemakkelijk gemaakt, en de heer John Dashwood had toen de tijd om na te denken over hoeveel hij verstandig zou kunnen doen voor hen. Такое заверение успокоило его отца, и мистер Джон Дэшвуд получил возможность подумать о том, что он может сделать для них. He was not an ill-disposed young man, unless to be rather cold hearted and rather selfish is to be ill-disposed: but he was, in general, well respected; for he conducted himself with propriety in the discharge of his ordinary duties. Он не был дурно настроенным молодым человеком, если только быть холодным сердцем и эгоистичным не значит быть дурно настроенным: но в целом его уважали, потому что он вел себя прилично, выполняя свои обычные обязанности.

Had he married a more amiable woman, he might have been made still more respectable than he was:--he might even have been made amiable himself; for he was very young when he married, and very fond of his wife. Hätte er eine liebenswürdigere Frau geheiratet, wäre er vielleicht noch respektabler geworden, als er war: – vielleicht wäre er sogar selbst liebenswürdig geworden; denn er war sehr jung, als er heiratete, und liebte seine Frau sehr. Als hij met een meer beminnelijke vrouw getrouwd was geweest, zou hij misschien nog meer respectabel zijn gemaakt dan hij was: hij zou zelfs beminnelijk zijn gemaakt; want hij was erg jong toen hij trouwde, en hij hield erg veel van zijn vrouw. Если бы он женился на более приятной женщине, его можно было бы сделать еще более респектабельным, чем он был, - его самого можно было бы даже сделать приятным; ведь он был очень молод, когда женился, и очень любил свою жену. But Mrs. John Dashwood was a strong caricature of himself;--more narrow-minded and selfish. Aber Mrs. John Dashwood war eine starke Karikatur seiner selbst – engstirniger und egoistischer. Но миссис Джон Дэшвуд была сильной карикатурой на него самого; более узколобой и эгоистичной. When he gave his promise to his father, he meditated within himself to increase the fortunes of his sisters by the present of a thousand pounds a-piece. Дав обещание отцу, он задумал увеличить состояние своих сестер, подарив им по тысяче фунтов стерлингов.

He then really thought himself equal to it. Тогда он действительно считал себя равным ей. The prospect of four thousand a-year, in addition to his present income, besides the remaining half of his own mother’s fortune, warmed his heart, and made him feel capable of generosity.--"Yes, he would give them three thousand pounds: it would be liberal and handsome! Перспектива получения четырех тысяч в год в дополнение к его нынешнему доходу, а также оставшейся половины состояния его матери, согревала его сердце и заставляла его чувствовать себя способным на щедрость: "Да, он дал бы им три тысячи фунтов: это было бы либерально и красиво! It would be enough to make them completely easy. Three thousand pounds! he could spare so considerable a sum with little inconvenience." er könnte mit wenig Unannehmlichkeiten eine so beträchtliche Summe entbehren." он мог бы выделить столь значительную сумму без особых неудобств". --He thought of it all day long, and for many days successively, and he did not repent. – Er dachte den ganzen Tag daran, und viele Tage hintereinander, und er bereute es nicht. --Он думал об этом весь день, и много дней подряд, и не раскаялся. No sooner was his father’s funeral over, than Mrs. John Dashwood, without sending any notice of her intention to her mother-in-law, arrived with her child and their attendants. Не успели закончиться похороны отца, как миссис Джон Дэшвуд, не предупредив свекровь о своем намерении, приехала с ребенком и сопровождающими.

No one could dispute her right to come; the house was her husband’s from the moment of his father’s decease; but the indelicacy of her conduct was so much the greater, and to a woman in Mrs. Dashwood’s situation, with only common feelings, must have been highly unpleasing;--but in  her mind there was a sense of honor so keen, a generosity so romantic, that any offence of the kind, by whomsoever given or received, was to her a source of immoveable disgust. Никто не мог оспаривать ее права на приезд; дом принадлежал ее мужу с момента смерти его отца; но бестактность ее поведения была тем более велика, и для женщины в положении миссис Дэшвуд, обладающей обычными чувствами, должна была быть крайне неприятной; но в ее сознании было такое острое чувство чести, такое романтическое великодушие, что любое оскорбление подобного рода, кем бы оно ни было нанесено или получено, было для нее источником неизменного отвращения. Mrs. John Dashwood had never been a favourite with any of her husband’s family; but she had had no opportunity, till the present, of shewing them with how little attention to the comfort of other people she could act when occasion required it. Миссис Джон Дэшвуд никогда не была любимицей семьи своего мужа, но до сих пор у нее не было возможности показать им, как мало внимания она уделяет комфорту других людей, когда этого требует случай. So acutely did Mrs. Dashwood feel this ungracious behaviour, and so earnestly did she despise her daughter-in-law for it, that, on the arrival of the latter, she would have quitted the house for ever, had not the entreaty of her eldest girl induced her first to reflect on the propriety of going, and her own tender love for all her three children determined her afterwards to stay, and for their sakes avoid a breach with their brother. Миссис Дэшвуд так остро почувствовала это неблагородное поведение и так искренне презирала за него свою невестку, что по приезде последней она уехала бы из дома навсегда, если бы уговоры старшей девочки не побудили ее сначала подумать о целесообразности отъезда, а потом нежная любовь ко всем своим трем детям заставила ее остаться и ради их блага избежать разрыва с братом.

Elinor, this eldest daughter, whose advice was so effectual, possessed a strength of understanding, and coolness of judgment, which qualified her, though only nineteen, to be the counsellor of her mother, and enabled her frequently to counteract, to the advantage of them all, that eagerness of mind in Mrs. Dashwood which must generally have led to imprudence. Элинор, эта старшая дочь, чьи советы были столь действенными, обладала силой понимания и хладнокровием суждений, что позволило ей, хотя ей было всего девятнадцать лет, быть советчицей своей матери и часто противодействовать, к выгоде для всех, той пылкости ума миссис Дэшвуд, которая обычно приводила к неосторожности.

She had an excellent heart;--her disposition was affectionate, and her feelings were strong; but she knew how to govern them: it was a knowledge which her mother had yet to learn; and which one of her sisters had resolved never to be taught. У нее было прекрасное сердце; ее нрав был ласковым, а чувства сильными; но она знала, как управлять ими: это было знание, которому ее мать еще не научилась, и которому одна из ее сестер решила никогда не учиться. Marianne’s abilities were, in many respects, quite equal to Elinor’s. Способности Марианны во многих отношениях были вполне равны способностям Элинор.

She was sensible and clever; but eager in everything: her sorrows, her joys, could have no moderation. Она была разумна и умна, но жаждала всего: ее печали и радости не знали меры. She was generous, amiable, interesting: she was everything but prudent. Она была щедрой, приветливой, интересной: в ней было все, кроме благоразумия. The resemblance between her and her mother was strikingly great. Сходство между ней и ее матерью было поразительно велико. Elinor saw, with concern, the excess of her sister’s sensibility; but by Mrs. Dashwood it was valued and cherished. Элинор с беспокойством замечала чрезмерную чувствительность своей сестры, но миссис Дэшвуд ценила и лелеяла ее.

They encouraged each other now in the violence of their affliction. Теперь они ободряли друг друга в жестоких испытаниях. The agony of grief which overpowered them at first, was voluntarily renewed, was sought for, was created again and again. Муки скорби, которые одолевали их вначале, добровольно возобновлялись, к ним стремились, их создавали снова и снова. They gave themselves up wholly to their sorrow, seeking increase of wretchedness in every reflection that could afford it, and resolved against ever admitting consolation in future. Ze gaven zich geheel over aan hun verdriet, zoekend naar toename van ellende in elke reflectie die het zich kon veroorloven, en besloten om in de toekomst nooit meer troost te bieden. Они всецело отдались своей печали, ища усиления убогости во всех размышлениях, которые могли ее позволить, и решив никогда не допускать утешения в будущем. Elinor, too, was deeply afflicted; but still she could struggle, she could exert herself. She could consult with her brother, could receive her sister-in-law on her arrival, and treat her with proper attention; and could strive to rouse her mother to similar exertion, and encourage her to similar forbearance. Она могла посоветоваться с братом, могла принять невестку по ее приезду и отнестись к ней с должным вниманием; могла постараться побудить мать к таким же усилиям и побудить ее к такой же терпеливости. Margaret, the other sister, was a good-humored, well-disposed girl; but as she had already imbibed a good deal of Marianne’s romance, without having much of her sense, she did not, at thirteen, bid fair to equal her sisters at a more advanced period of life. Margaret, de andere zuster, was een goedgehumeurd, goedgezind meisje; maar omdat ze al een groot deel van Marianne's romantiek had ingeslikt, zonder veel van haar verstand te hebben, bood ze op haar dertiende niet eerlijk om haar zussen te evenaren in een meer gevorderde levensfase. Маргарет, другая сестра, была добродушной и доброжелательной девочкой; но поскольку она уже успела напитаться романтикой Марианны, не обладая при этом ее здравым смыслом, в тринадцать лет она не могла сравниться со своими сестрами в более зрелом возрасте.