Подлинная История Русской Революции. 3 серия. Сериал 2017. Документальная Драма (3)

Тогда Глобачёв отпустил солдат.

Указаний от министра внутренних дел не поступало.

Когда стало известно, что к отделению идет разъяренная толпа,

генерал Глобачёв распустил весь личный состав и затем ушел сам.

Вскоре толпа ворвалась в опустевшее здание, подвергнув его жесточайшему разгрому.

Все архивы и дела были сожжены.

Охранное отделение прекратило свое существование.

На улицах бушевала революция,

когда на квартире премьер-министра Голицына собрались министры.

На совещание приехал генерал Хабалов.

Он был напуган,

руки командующего военным округом тряслись, голос дрожал.

Министрам срочно пришлось прервать совещание -

прошел слух, что к дому приближается толпа.

Спустя несколько часов правительство собралось вновь, теперь в Мариинском дворце

Министра внутренних дел уговорили подать в отставку.

Люто ненавидимый либеральной оппозицией, Протопопов согласился.

Но изменить это уже ничего не могло.

Кроме того, ключевое министерство оказалось вообще без какого-либо руководства.

Вечером князь Голицын отправил царю телеграмму о том,

что Совет министров объявляет Петроград на осадном положении.

Глава правительства также просил прислать в столицу популярного генерала

и освободить всех министров от занимаемых должностей.

В этой телеграмме Голицын признавался,

что правительство не может справиться с беспорядками.

Телеграмму отправили, министры продолжили совещаться.

И тут в Мариинский дворец ворвалась революционная толпа.

Начался погром.

Последнее совещание Совета министров Российской империи завершилось...

«… к ночи столица была… решительно и бесповоротно в руках революционеров;

даже не присоединившиеся к восставшим войска

тщательно избегали всяческих столкновений

и держали вооруженный нейтралитет…»

К вечеру 27 февраля на стороне революции находилось уже более 60 тысяч солдат,

остальные войска петроградского гарнизона

пока еще выполняли приказы своего начальства.

Командование военным округом во главе с генералом Хабаловым

собралось в здании Адмиралтейства.

Генералы совещались, выдвигали и отбрасывали разные планы

и всё больше надежд возлагали на помощь с фронта.

В то, что они могут затушить революционный пожар собственными силами, не верил никто.

Ночью императору в Ставку ушли две телеграммы.

Начальник Петроградского гарнизона генерал Хабалов:

«Прошу доложить Его Императорскому Величеству,

что исполнить повеление о восстановлении порядка в столице не мог.

Большинство частей, одна за другими, изменили своему долгу,

отказываясь сражаться против мятежников».

Военный министр генерал Беляев:

«Положение в Петрограде становится весьма серьёзным.

Военный мятеж немногими оставшимися верными долгу частями погасить пока не удается.

Напротив того, многие части постепенно присоединяются к мятежникам.

Начались пожары. Бороться с ними нет средств.

Необходимо спешное прибытие действительно надежных частей,

притом в достаточном количестве,

для одновременных действий в различных частях города».

После того как отряд Кутепова рассеялся,

сам полковник был вынужден скрываться в первом попавшемся доме.

На улицах разъяренная толпа разыскивала офицеров.

В этом же доме оказалась сестры милосердия,

которые предлагали полковнику переодеться санитаром, чтобы незаметно сбежать,

но Кутепов отказался.

А менее чем через год на Дону он будет участвовать в организации

Добровольческой армии для похода против большевиков.

В это время к нему в штаб привели некого офицера,

который развязно сообщил Кутепову, что желает бороться с большевиками.

На вопрос, кто он такой, офицер рассказал, что был одним из первых солдат,

выступивших против царского режима.

Это был Тимофей Кирпичников, поднявший бунт в Волынском полку.

По приказу Кутепова, так называемый "первый солдат революции" был расстрелян на месте.

Его тело оставили лежать в придорожной канаве.

Вечером 27 февраля в Петрограде сопротивление всех сил,

оставшихся верными царскому правительству, практически прекратилось.

"Все нереволюционные еще оазисы были кругом обложены революционными массами,

и их падение было теперь вопросом нескольких часов".