×

We use cookies to help make LingQ better. By visiting the site, you agree to our cookie policy.


image

История завоевания Кавказа (History of the Caucasian War), Как Российская империя увязла на Кавказе

Как Российская империя увязла на Кавказе

И вот это представление у россиян, которые были на Кавказе в XVIII–XIX веках, было очень прочным. А в горском сообществе государства не было, и поэтому там право на насилие представлял каждый взрослый мужчина, каждый род, каждое племя. И всякого рода попытки это право на насилие горцев ограничить вызывало с их стороны откровенное непонимание и жесткое сопротивление.

Для того чтобы умиротворить горцев, регулярно — с самого начала XVIII века и в течение XIX века — и неоднократно предпринимались попытки их разоружить. Что опять же воспринималось как покушение на святая святых. Во-первых, холодное оружие и постоянное его ношение являлось во многих обществах показателем состояния человека. Мужчина без кинжала — это был нонсенс. Это как сейчас заставить всех мужчин носить короткие юбки. То есть это что-то совершенно немыслимое. Попытки отобрать оружие у мужчин воспринимались чрезвычайно остро. Во-вторых, во многих сообществах оружие было семейной реликвией, которая передавалась от дедов к внукам. И вдруг взять и изъять ее, отправить куда-то на склад — это было покушение на святая святых.

Еще одна важная сторона непонимания заключалась в следующем. Как вы знаете, Кавказ славится своим гостеприимством. Но это не просто черта характера, этическая особенность, это еще и важный социальный институт, играющий огромную роль в регулировании отношений между людьми. Не предоставить кров путнику — вещь немыслимая!

Ну вот реальная картинка: отряд всадников останавливается на ночлег у кого-то. Хозяин не расспрашивает, куда едут всадники, — и всадники с ним не делятся своими планами. Очень вероятно, что хозяин представляет себе, что этот отряд собирается на кого-то напасть. Но ему путники этого не говорили, и сам он их об этом не спрашивал. Оказывается, этот отряд двигается, чтобы отомстить какому-то гарнизону какого-то русского форта за убитого сородича. Они успешно этот форт достигают, обстреливают его, кого-то убивают, кого-то ранят, кого-то берут в плен — и возвращаются обратно. И опять ночуют у кого-то. Следом отправляется карательная экспедиция. И узнает, что эти люди ночевали в двух домах. Что они делают с этими домами? Наказывают хозяев, а дома часто сжигают. За укрывательство преступника. С российской точки зрения вещь совершенно понятная и оправданная. С горской точки зрения это что-то неслыханное, невозможное! И вот, пожалуйста, еще один узел конфликта.

Иногда возникает вопрос: как же так — кровная месть, сплошь вооруженное население. Они же должны были все друг друга перебить, и там должна была быть пустыня. Но дело в том, что горское общество было так мудро организовано, что механизмы рождения конфликтов уравновешивались механизмами погашения конфликтов.

Вот одна из таких достаточно типичных картинок: представитель одного рода убил (или тяжело ранил) представителя другого рода. Тот род мстит этому, этот род в ответ мстит и так далее. Разгорается кровавая междоусобица. Наконец оба рода от этого устают, и запускается механизм примирения. Через посредников или напрямую старейшины наконец договариваются, достигается мир, и сторона, которая признает себя более виноватой, выплачивает какую-то компенсацию — некоторое количество крупного рогатого скота, лошадей и баранов — и нередко берет на воспитание мальчика из этого рода для закрепления отношений. Роды роднятся, и на этом конфликт прекращается.

А представим себе реальную ситуацию в горско-армейских отношениях: горцы подстреливают какого-то солдата. Начальник гарнизона пишет рапорт своему руководству: чтобы не разжигать дальнейший конфликт с аулом таким-то, он за убитого рядового такого-то взял у них 10 быков, 20 баранов и еще мальчика на воспитание. Представляете, как такой рапорт воспримет высокое начальство? Наверное, этого несчастного капитана отправят в госпиталь на освидетельствование.

Еще раз повторяю: в горском обществе существовало огромное число реально действующих механизмов смягчения и прекращения конфликтов. А конфликтная зона между горским населением и армией таких механизмов не имела. И поэтому каждый конфликт влек за собой довольно тяжелые последствия.

Кроме того, многие офицеры, приезжавшие на Кавказ, говорили по-немецки, многие по-французски, некоторые даже по-английски, но кто из них говорил на языке местных народов? Да, постепенно некоторые каким-то образом что-то начинали понимать, некоторые даже неплохо говорили. И так же многие горцы очень плохо говорили по-русски. И когда обе стороны плохо понимают друг друга в буквальном смысле этого слова, опять же возможно много конфликтов.

Наконец, масса этнографических проблем. Например, в аул, который находится в состоянии мира с русскими, въезжает новая часть, которая недавно служит на Кавказе. И из-за элементарной жары нижние чины снимают рубахи и въезжают в аул голые по пояс. А по местным понятиям это верх неприличия и оскорбление местного населения. Так вдруг откуда-то в солдат прилетает пуля. Солдаты никого, повторяю, не хотели оскорблять. Они въехали без всякого вызова. Им просто было жарко — вологодским или тверским ребятам, — просто было жарко на Кавказе! Поэтому они, не зная правил, въехали так же, как въехали бы в свое родное село.

О незнании обычаев, кстати, мы можем много узнать из художественной литературы. Есть такое произведение Пушкина — «Путешествие в Арзрум». Там есть маленький эпизод, где Александр Сергеевич вошел в помещение какого-то местного жителя, тот, как он пишет, что-то залопотал и толкнул его. И Пушкин ему отвечал нагайкой. То есть он зашел в помещение. Пушкин зашел, Александр Сергеевич. Он был не самый дикий русский человек. Но он вошел без спроса в помещение, и я вполне допускаю, что он зашел в ту часть, куда вообще посторонний мужчина не может заходить ни в коем случае. Потому что мы знаем, что у многих народов существует разделение жилья на мужскую половину и женскую. Так вот, на женскую половину посторонним нельзя заходить ни при каких обстоятельствах. И то, что этот человек толкнул Пушкина, а не выстрелил в него и не ударил саблей, — это, я вам скажу, большая удача для российского путешественника. И таких примеров на Кавказе несть числа. То есть обе стороны не понимали друг друга.

Но есть еще более сложная вещь: в Петербурге также не понимали того, что такое Кавказская война, что такое Кавказ. Изучение документов Отдельного Кавказского корпуса и военного министерства показывает, что если люди, прослужившие на Кавказе и получившие какой-то опыт войны с горцами, уже понимали, что можно, чего нельзя и как нужно действовать, то в Петербурге почти до самого конца войны такого представления так никто и не получил. Правительство, командование, военное министерство пытались вести войну по-европейски, что было совершенно невозможно ни в стратегическом отношении, ни в тактическом, ни в плане обмундирования.

Скажу об обмундировании: оно совершенно не годилось. Вы представляете себе эти кивера с султанами — такими перьями над головным убором? Как в этих шапках карабкаться в горы, ходить по лесам? Никуда не годились и ранцы, которые были приняты для ношения припасов и всего необходимого солдату. Я бы сказал, что к реалиям боевых действий на Кавказе русская армия была тогда совершенно не готова. Но она постепенно адаптировалась, войска быстро приобретали опыт и, как писал один из участников, «сами стали определенным кавказским племенем». До такой степени, что переняли очень многие обычаи. Например, известный кавказский обычай — куначество, то есть образование дружеских связей. Кунаки — это такие братья, которые в огонь и в воду друг за друга, абсолютно друг другу верны, друг другу доверяют. Так и полки, воинские части, которые доверяли друг другу в бою, объявляли друг друга кунаками.

Далее. Русские офицеры и солдаты, воевавшие на Кавказе, называли себя кавказцами. А войска, которые приходили из России, эти «кавказцы» называли «русскими». Очень показательна такая история: однажды на рынке в Грозном солдаты Апшеронского полка подрались с местным населением, с чеченцами. На шум драки прибежали солдаты другого полка, которые были с этим полком в напряженных отношениях, и тоже вступили в драку. На стороне чеченцев. И когда власти стали разбираться, как так получилось, что вы вместе с чеченцами дрались с солдатами другого русского полка, те произнесли фразу, очень понятную для реалий Кавказской войны, но трудно понятную для тех, кто в эти реалии не вникает. Они сказали: «Чеченцы — наши братья. Мы с ними уже 20 лет деремся!» То есть эти солдаты, которые воевали с чеченцами, считали, что это их внутреннее кавказское дело и вмешательство кого-то постороннего — вещь совершенно непозволительная. Именно этим объясняется то, что русская армия так долго и с такими большими потерями для себя (и для противника тоже) присоединяла Северный Кавказ к империи. Потому что эта военная машина была в принципе не приспособлена для таких целей. Как если бы экскаватор использовали для рытья лунок на поле для гольфа.

Русская армия этого периода была армией, которая исповедовала основной принцип европейской войны — нанесение противнику максимального ущерба в максимально сжатое время с минимальными собственными потерями. Так воюет европейская армия. На Кавказе этот механизм в принципе не работал. Потому что на Кавказе война — это скорее такой воинственный ритуальный танец. С жертвами среди участников этого танца, да. С жертвами среди зрителей — тех, кто наблюдает этот танец. Но это некое действо, это не такая тотальная эпидемия разрушений и убийств, каким является европейская война. Там постоянно шли столкновения: между племенами, между родами, между фамилиями. То есть Кавказ к тому времени, когда туда пришла Россия, конечно, не представлял собой такой, знаете, райский уголок, где мирные чабаны пасли овечек на альпийских лугах. Нет. Это было место, где шли постоянные столкновения. Но они не носили такого тотального разрушительного и кровавого характера, какой приняла тогда война. Потому что у конфликтующих сторон на Кавказе главная цель была — показать свое превосходство. Как танцоры: когда один, другой, третий танцуют, и каждый показывает, какой он мастер. Так вот, главным для жителей Северного Кавказа было показать, какие они мастера боя, какие они отважные и умелые. А не для того, чтобы стоять по колено в крови.

На меня большое впечатление произвел один документ о разрушении башни в одном из районов. Знаете, одно из таких украшений горского пейзажа — боевые башни, родовые. Использование этих башен ритуализировано. И когда русский экспедиционный отряд двигался из пункта А в пункт Б, с одной из этих башен был произведен выстрел. Жалея людей, командир вызвал саперов, саперы заложили порох под один из углов этой башни — и башню эту взорвали. Местное население было потрясено. Потому что, с их точки зрения, таких варваров, которые так нарушают все правила ведения войны, на их территории еще не было. А с точки зрения европейских военных действий все было сделано правильно: взорвали вражеское укрепление. Уничтожение этого укрепления произошло даже без потерь для отряда. Но с кавказской точки зрения это совершенно дикая и немыслимая вещь.

Этот клубок взаимных непониманий на всех уровнях создавал конфликт, который разрешался с большим трудом. Для того чтобы прекратить войну между какими-то государствами, достаточно было навязать политическую волю правительству противоборствующего государства. Когда король, например, понимал, что ему против другого короля не устоять, он заключал мирный договор, и война на этом заканчивалась. И все подданные, многие из которых даже не слышали о том, что идет война, это принимали, потому что таково было решение короля.

На Кавказе же для того, чтобы война закончилась, нужно было донести мысль о безнадежности сопротивления до каждой ячейки горского общества. В буквальном смысле слова каждая горская семья, каждый род, племя должны были понять, что ничего сделать нельзя. Что придется покориться. Причем во многих случаях эта покорность была достаточно условна. Потому что в очень многих районах Северного Кавказа русская власть была номинальной. Обе стороны молчаливо признавали, что как бы достигнут консенсус. Но на самом деле реальное положение во многих регионах оставалось прежним. Достаточно сказать, что многие наибы имама Шамиля (наибы — это руководители военно-территориальных образований, сподвижники Шамиля) после окончания войны заняли высокие посты в местной администрации.

Более того, некоторые люди, которые воевали вместе с имамом — в горской войне против России, — участвовали уже после пленения Шамиля в том, чтобы окончательно подавить сопротивление так называемых непримиримых. Шамиль капитулировал в 1859 году, но было несколько отрядов его сторонников, которые не согласились с поражением и продолжали сопротивление. Так вот в подавлении их сопротивления участвовали их бывшие соратники. Поэтому, повторяю, картина там была очень сложная. И власть во многих районах, особенно горных районах Северного Кавказа, оставалась до конца имперского периода номинальной. Что там происходило на самом деле, власть реально сказать не может.

1878 год можно назвать окончанием Кавказской войны лишь условно. Наверное, самый важный критерий — это то, что после 1878 года при подавлении выступлений местного населения уже не применялась артиллерия, обходились полицейскими мерами. Там тоже привлекались воинские и казачьи части, тоже были жертвы. Но уже не использовалась артиллерия.

Использование артиллерии — это такая четкая грань между войной и полицейской акцией. Потому что нельзя назвать полицейской акцией расстрел местного населения из пушек. В 1878 году применение артиллерии против мирного населения закончилось. А до этого времени принципиальных отличий в том, что происходило там в начале XVIII века, в его конце, в начале XIX века, в его середине, не было.


Как Российская империя увязла на Кавказе Wie sich das Russische Reich im Kaukasus verzettelt hat How the Russian Empire got bogged down in the Caucasus Comment l'Empire russe s'est enlisé dans le Caucase Як Російська імперія загрузла на Кавказі

И вот это представление у россиян, которые были на Кавказе в XVIII–XIX веках, было очень прочным. Die Russen, die im achtzehnten und neunzehnten Jahrhundert im Kaukasus waren, hatten eine sehr starke Vorstellung davon. А в горском сообществе государства не было, и поэтому там право на насилие представлял каждый взрослый мужчина, каждый род, каждое племя. Und in der Berggemeinschaft gab es keinen Staat, so dass dort das Recht auf Gewalt von jedem erwachsenen Mann, jedem Clan, jedem Stamm vertreten wurde. И всякого рода попытки это право на насилие горцев ограничить вызывало с их стороны откровенное непонимание и жесткое сопротивление.

Для того чтобы умиротворить горцев, регулярно — с самого начала XVIII века и в течение XIX века — и неоднократно предпринимались попытки их разоружить. Um die Hochlandbewohner zu befrieden, wurde seit Beginn des 18. und während des gesamten 19. Jahrhunderts regelmäßig und wiederholt versucht, sie zu entwaffnen. Что опять же воспринималось как покушение на святая святых. Во-первых, холодное оружие и постоянное его ношение являлось во многих обществах показателем состояния человека. Erstens sind scharfe Waffen und ihr ständiges Tragen in vielen Gesellschaften ein Indikator für den Zustand des Menschen. Мужчина без кинжала — это был нонсенс. Ein Mann ohne Dolch war Unsinn. Это как сейчас заставить всех мужчин носить короткие юбки. Das ist so, als müssten jetzt alle Männer kurze Röcke tragen. То есть это что-то совершенно немыслимое. Es ist also etwas völlig Unvorstellbares. Попытки отобрать оружие у мужчин воспринимались чрезвычайно остро. Versuche, den Männern die Waffen wegzunehmen, wurden mit großer Schärfe verfolgt. Во-вторых, во многих сообществах оружие было семейной реликвией, которая передавалась от дедов к внукам. Zweitens waren Waffen in vielen Gemeinden Familienerbstücke, die von den Großvätern an die Enkel weitergegeben wurden. И вдруг взять и изъять ее, отправить куда-то на склад — это было покушение на святая святых. Und es plötzlich wegzunehmen und irgendwo in ein Lagerhaus zu schicken - das war ein Anschlag auf das Allerheiligste.

Еще одна важная сторона непонимания заключалась в следующем. Eine weitere wichtige Facette des Missverständnisses war die folgende. Как вы знаете, Кавказ славится своим гостеприимством. Но это не просто черта характера, этическая особенность, это еще и важный социальный институт, играющий огромную роль в регулировании отношений между людьми. Aber sie ist nicht nur eine Charaktereigenschaft, ein ethisches Merkmal, sondern auch eine wichtige soziale Institution, die eine große Rolle bei der Regelung der Beziehungen zwischen Menschen spielt. Не предоставить кров путнику — вещь немыслимая! Einem Reisenden keine Unterkunft zu gewähren, ist undenkbar!

Ну вот реальная картинка: отряд всадников останавливается на ночлег у кого-то. Nun, hier ist ein echtes Bild: eine Truppe von Reitern, die bei jemandem übernachtet. Хозяин не расспрашивает, куда едут всадники, — и всадники с ним не делятся своими планами. Очень вероятно, что хозяин представляет себе, что этот отряд собирается на кого-то напасть. Es ist sehr wahrscheinlich, dass der Wirt sich vorstellt, dass diese Einheit jemanden angreifen wird. Но ему путники этого не говорили, и сам он их об этом не спрашивал. Оказывается, этот отряд двигается, чтобы отомстить какому-то гарнизону какого-то русского форта за убитого сородича. Es stellt sich heraus, dass dieser Trupp unterwegs ist, um eine Garnison eines russischen Forts für einen ermordeten Verwandten zu rächen. Они успешно этот форт достигают, обстреливают его, кого-то убивают, кого-то ранят, кого-то берут в плен — и возвращаются обратно. Sie erreichen diese Festung, beschießen sie, töten jemanden, verwunden jemanden, nehmen jemanden gefangen - und kehren zurück. И опять ночуют у кого-то. Следом отправляется карательная экспедиция. Es folgt eine Strafexpedition. И узнает, что эти люди ночевали в двух домах. Und findet heraus, dass diese Leute in zwei Häusern geschlafen haben. Что они делают с этими домами? Was machen sie mit diesen Häusern? Наказывают хозяев, а дома часто сжигают. Die Besitzer werden bestraft und die Häuser werden oft niedergebrannt. За укрывательство преступника. С российской точки зрения вещь совершенно понятная и оправданная. Aus russischer Sicht ist die Sache völlig verständlich und gerechtfertigt. С горской точки зрения это что-то неслыханное, невозможное! Aus der Sicht der Berge ist das etwas Unerhörtes, Unmögliches! И вот, пожалуйста, еще один узел конфликта. Und da haben Sie ihn, einen weiteren Konfliktknoten.

Иногда возникает вопрос: как же так — кровная месть, сплошь вооруженное население. Manchmal fragt man sich, wie das ist - Blutfehden, eine ganze bewaffnete Bevölkerung. Они же должны были все друг друга перебить, и там должна была быть пустыня. Ich meine, sie hätten sich alle gegenseitig umbringen sollen, und es hätte eine Wüste geben sollen. Но дело в том, что горское общество было так мудро организовано, что механизмы рождения конфликтов уравновешивались механизмами погашения конфликтов.

Вот одна из таких достаточно типичных картинок: представитель одного рода убил (или тяжело ранил) представителя другого рода. Hier ist ein ziemlich typisches Bild: Ein Mitglied eines Clans hat ein Mitglied eines anderen Clans getötet (oder schwer verwundet). Тот род мстит этому, этот род в ответ мстит и так далее. Разгорается кровавая междоусобица. Eine blutige Fehde bricht aus. Наконец оба рода от этого устают, и запускается механизм примирения. Schließlich haben beide Seiten genug davon, und ein Versöhnungsmechanismus wird ausgelöst. Через посредников или напрямую старейшины наконец договариваются, достигается мир, и сторона, которая признает себя более виноватой, выплачивает какую-то компенсацию — некоторое количество крупного рогатого скота, лошадей и баранов — и нередко берет на воспитание мальчика из этого рода для закрепления отношений. Über Mittelsmänner oder direkt kommen die Ältesten schließlich zu einer Einigung, es wird Frieden geschlossen, und die Partei, die mehr Schuld auf sich geladen hat, zahlt eine Art Entschädigung - einige Rinder, Pferde und Schafböcke - und nimmt oft einen Jungen aus diesem Clan auf, um die Beziehung zu festigen. Роды роднятся, и на этом конфликт прекращается. Die Arbeit ist die Geburt, und der Konflikt endet dort.

А представим себе реальную ситуацию в горско-армейских отношениях: горцы подстреливают какого-то солдата. Und stellen wir uns eine reale Situation in den Beziehungen zwischen Gebirgsjäger und Armee vor: Bergsteiger erschießen einen Soldaten. Начальник гарнизона пишет рапорт своему руководству: чтобы не разжигать дальнейший конфликт с аулом таким-то, он за убитого рядового такого-то взял у них 10 быков, 20 баранов и еще мальчика на воспитание. Der Garnisonschef schreibt einen Bericht an seine Vorgesetzten: Um den Konflikt mit dem Gefreiten So-und-so nicht weiter anzuheizen, hat er ihm 10 Stiere, 20 Schafböcke und einen Jungen zur Erziehung für den getöteten Gefreiten So-und-so abgenommen. Представляете, как такой рапорт воспримет высокое начальство? Наверное, этого несчастного капитана отправят в госпиталь на освидетельствование.

Еще раз повторяю: в горском обществе существовало огромное число реально действующих механизмов смягчения и прекращения конфликтов. Ich wiederhole noch einmal: Es gab eine Vielzahl von realen Mechanismen zur Entschärfung und Beendigung von Konflikten in der Berggesellschaft. А конфликтная зона между горским населением и армией таких механизмов не имела. И поэтому каждый конфликт влек за собой довольно тяжелые последствия. Und so hatte jeder Konflikt ziemlich schlimme Folgen.

Кроме того, многие офицеры, приезжавшие на Кавказ, говорили по-немецки, многие по-французски, некоторые даже по-английски, но кто из них говорил на языке местных народов? Да, постепенно некоторые каким-то образом что-то начинали понимать, некоторые даже неплохо говорили. Ja, allmählich fingen einige von ihnen an, etwas zu verstehen, einige von ihnen sprachen sogar recht gut. И так же многие горцы очень плохо говорили по-русски. И когда обе стороны плохо понимают друг друга в буквальном смысле этого слова, опять же возможно много конфликтов.

Наконец, масса этнографических проблем. Например, в аул, который находится в состоянии мира с русскими, въезжает новая часть, которая недавно служит на Кавказе. Ein Beispiel: Eine neue Einheit, die kürzlich im Kaukasus gedient hat, kommt in ein Gebiet, in dem Frieden mit den Russen herrscht. И из-за элементарной жары нижние чины снимают рубахи и въезжают в аул голые по пояс. Und wegen der elementaren Hitze ziehen die unteren Ränge ihre Hemden aus und betreten den Aul von der Hüfte abwärts nackt. А по местным понятиям это верх неприличия и оскорбление местного населения. Für die lokale Bevölkerung ist dies der Gipfel der Unanständigkeit und eine Beleidigung. Так вдруг откуда-то в солдат прилетает пуля. Plötzlich landet von irgendwoher eine Kugel in dem Soldaten. Солдаты никого, повторяю, не хотели оскорблять. Die Soldaten wollten niemanden beleidigen, ich wiederhole, sie wollten niemanden beleidigen. Они въехали без всякого вызова. Sie zogen ohne jede Herausforderung ein. Им просто было жарко — вологодским или тверским ребятам, — просто было жарко на Кавказе! Поэтому они, не зная правил, въехали так же, как въехали бы в свое родное село. Da sie die Regeln nicht kannten, betraten sie das Dorf so, wie sie es in ihrem Heimatdorf getan hätten.

О незнании обычаев, кстати, мы можем много узнать из художественной литературы. Übrigens kann man aus der Fiktion viel über die Unkenntnis der Sitten lernen. Есть такое произведение Пушкина — «Путешествие в Арзрум». Es gibt ein solches Werk von Puschkin - "Die Reise nach Arzrum". Там есть маленький эпизод, где Александр Сергеевич вошел в помещение какого-то местного жителя, тот, как он пишет, что-то залопотал и толкнул его. Es gibt eine kleine Episode, in der Alexander Sergejewitsch die Räumlichkeiten eines Anwohners betrat, der, wie er schreibt, etwas murmelte und ihn schubste. И Пушкин ему отвечал нагайкой. Und Puschkin antwortete ihm mit einer Peitsche. То есть он зашел в помещение. Ich meine, er betrat den Raum. Пушкин зашел, Александр Сергеевич. Он был не самый дикий русский человек. Но он вошел без спроса в помещение, и я вполне допускаю, что он зашел в ту часть, куда вообще посторонний мужчина не может заходить ни в коем случае. Aber er betrat das Gelände, ohne zu fragen, und ich gebe zu, dass er sich in einen Bereich begab, den ein Unbefugter auf keinen Fall betreten darf. Потому что мы знаем, что у многих народов существует разделение жилья на мужскую половину и женскую. Так вот, на женскую половину посторонним нельзя заходить ни при каких обстоятельствах. Jetzt ist die Frauenabteilung für Außenstehende unter allen Umständen tabu. И то, что этот человек толкнул Пушкина, а не выстрелил в него и не ударил саблей, — это, я вам скажу, большая удача для российского путешественника. Und die Tatsache, dass dieser Mann Puschkin schubste und nicht auf ihn schoss oder ihn mit einem Säbel schlug, ist, sage ich Ihnen, ein großes Glück für einen russischen Reisenden. И таких примеров на Кавказе несть числа. Und solche Beispiele gibt es im Kaukasus zuhauf. То есть обе стороны не понимали друг друга.

Но есть еще более сложная вещь: в Петербурге также не понимали того, что такое Кавказская война, что такое Кавказ. Изучение документов Отдельного Кавказского корпуса и военного министерства показывает, что если люди, прослужившие на Кавказе и получившие какой-то опыт войны с горцами, уже понимали, что можно, чего нельзя и как нужно действовать, то в Петербурге почти до самого конца войны такого представления так никто и не получил. Правительство, командование, военное министерство пытались вести войну по-европейски, что было совершенно невозможно ни в стратегическом отношении, ни в тактическом, ни в плане обмундирования. Die Regierung, das Kommando und das Kriegsministerium versuchten, den Krieg nach europäischem Vorbild zu führen, was weder strategisch noch taktisch noch in Bezug auf die Uniformen möglich war.

Скажу об обмундировании: оно совершенно не годилось. Ich sage Ihnen etwas über die Uniformen: Sie waren völlig unzureichend. Вы представляете себе эти кивера с султанами — такими перьями над головным убором? Können Sie sich diese Tuniken mit Sultanen vorstellen - diese Federn über dem Kopfschmuck? Как в этих шапках карабкаться в горы, ходить по лесам? Wie klettert man mit diesen Hüten auf Berge und läuft durch Wälder? Никуда не годились и ранцы, которые были приняты для ношения припасов и всего необходимого солдату. Die Schulranzen, die für den Transport von Vorräten und allem, was ein Soldat braucht, verwendet wurden, waren nicht gut. Я бы сказал, что к реалиям боевых действий на Кавказе русская армия была тогда совершенно не готова. Ich würde sagen, dass die russische Armee auf die Realitäten der Kämpfe im Kaukasus zu dieser Zeit völlig unvorbereitet war. Но она постепенно адаптировалась, войска быстро приобретали опыт и, как писал один из участников, «сами стали определенным кавказским племенем». Aber sie passte sich allmählich an, die Truppe sammelte schnell Erfahrungen und wurde, wie ein Teilnehmer schrieb, "selbst zu einem gewissen kaukasischen Stamm". До такой степени, что переняли очень многие обычаи. So sehr, dass sie eine Vielzahl von Bräuchen übernommen haben. Например, известный кавказский обычай — куначество, то есть образование дружеских связей. Ein bekannter kaukasischer Brauch ist z. B. kunachchestvo, d. h. das Knüpfen freundschaftlicher Bande. Кунаки — это такие братья, которые в огонь и в воду друг за друга, абсолютно друг другу верны, друг другу доверяют. Kunaks sind solche Brüder, die füreinander Feuer und Flamme sind, die einander absolut loyal sind und einander vertrauen. Так и полки, воинские части, которые доверяли друг другу в бою, объявляли друг друга кунаками. So erklärten sich Regimenter, militärische Einheiten, die sich im Kampf gegenseitig vertrauten, gegenseitig zu Kunaks.

Далее. Русские офицеры и солдаты, воевавшие на Кавказе, называли себя кавказцами. Russische Offiziere und Soldaten, die im Kaukasus kämpften, nannten sich selbst Kaukasier. А войска, которые приходили из России, эти «кавказцы» называли «русскими». Und die Truppen, die aus Russland kamen, wurden von diesen "Kaukasiern" als "Russen" bezeichnet. Очень показательна такая история: однажды на рынке в Грозном солдаты Апшеронского полка подрались с местным населением, с чеченцами. Eine sehr aufschlussreiche Geschichte ist folgende: Einmal gerieten Soldaten des Apscheron-Regiments auf einem Markt in Grosny in einen Kampf mit der örtlichen Bevölkerung, mit Tschetschenen. На шум драки прибежали солдаты другого полка, которые были с этим полком в напряженных отношениях, и тоже вступили в драку. Bei dem Lärm des Kampfes kamen Soldaten eines anderen Regiments, die mit diesem Regiment in gespanntem Verhältnis standen, angerannt und gerieten ebenfalls in einen Kampf. На стороне чеченцев. И когда власти стали разбираться, как так получилось, что вы вместе с чеченцами дрались с солдатами другого русского полка, те произнесли фразу, очень понятную для реалий Кавказской войны, но трудно понятную для тех, кто в эти реалии не вникает. Und als die Behörden zu untersuchen begannen, wie es dazu kam, dass Sie zusammen mit Tschetschenen mit Soldaten eines anderen russischen Regiments kämpften, äußerten sie einen Satz, der für die Realitäten des Kaukasuskrieges sehr klar ist, aber für diejenigen, die diese Realitäten nicht verstehen, schwer zu verstehen ist. Они сказали: «Чеченцы — наши братья. Sie sagten: "Tschetschenen sind unsere Brüder. Мы с ними уже 20 лет деремся!» То есть эти солдаты, которые воевали с чеченцами, считали, что это их внутреннее кавказское дело и вмешательство кого-то постороннего — вещь совершенно непозволительная. Wir kämpfen schon seit 20 Jahren gegen sie! Mit anderen Worten: Diese Soldaten, die mit den Tschetschenen kämpften, waren der Meinung, dass es sich um eine interne kaukasische Angelegenheit handelte und dass die Einmischung eines Außenstehenden absolut unzulässig war. Именно этим объясняется то, что русская армия так долго и с такими большими потерями для себя (и для противника тоже) присоединяла Северный Кавказ к империи. Dies erklärt, warum die russische Armee so lange und mit so großen Verlusten für sich selbst (und auch für den Feind) brauchte, um den Nordkaukasus dem Reich anzugliedern. Потому что эта военная машина была в принципе не приспособлена для таких целей. Denn diese Kriegsmaschine war im Prinzip nicht für solche Zwecke geeignet. Как если бы экскаватор использовали для рытья лунок на поле для гольфа. Das ist so, als würde man einen Bagger benutzen, um Löcher auf einem Golfplatz zu graben.

Русская армия этого периода была армией, которая исповедовала основной принцип европейской войны — нанесение противнику максимального ущерба в максимально сжатое время с минимальными собственными потерями. Die russische Armee dieser Zeit war eine Armee, die das Grundprinzip der europäischen Kriegsführung vertrat - dem Feind in kürzester Zeit maximalen Schaden bei minimalen eigenen Verlusten zuzufügen. Так воюет европейская армия. На Кавказе этот механизм в принципе не работал. Потому что на Кавказе война — это скорее такой воинственный ритуальный танец. Denn im Kaukasus ist der Krieg eher wie ein kriegerischer Ritualtanz. С жертвами среди участников этого танца, да. Mit Opfern unter den Teilnehmern an diesem Tanz, ja. С жертвами среди зрителей — тех, кто наблюдает этот танец. Но это некое действо, это не такая тотальная эпидемия разрушений и убийств, каким является европейская война. Aber es handelt sich nicht um eine totale Epidemie der Zerstörung und des Mordes, wie es der europäische Krieg ist. Там постоянно шли столкновения: между племенами, между родами, между фамилиями. Dort kam es ständig zu Auseinandersetzungen: zwischen Stämmen, zwischen Clans, zwischen Familiennamen. То есть Кавказ к тому времени, когда туда пришла Россия, конечно, не представлял собой такой, знаете, райский уголок, где мирные чабаны пасли овечек на альпийских лугах. Das heißt, der Kaukasus war zu der Zeit, als Russland dorthin kam, sicherlich kein Paradies, in dem friedliche Hirten Schafe auf alpinen Weiden hüteten. Нет. Это было место, где шли постоянные столкновения. Es war ein Ort, an dem es ständig zu Zusammenstößen kam. Но они не носили такого тотального разрушительного и кровавого характера, какой приняла тогда война. Потому что у конфликтующих сторон на Кавказе главная цель была — показать свое превосходство. Как танцоры: когда один, другой, третий танцуют, и каждый показывает, какой он мастер. Wie Tänzer: wenn einer tanzt, tanzt ein anderer, ein dritter, und jeder zeigt, was für ein Meister er ist. Так вот, главным для жителей Северного Кавказа было показать, какие они мастера боя, какие они отважные и умелые. Für die Bewohner des Nordkaukasus ging es also vor allem darum, zu zeigen, was für Meister des Kampfes sie waren, wie mutig und geschickt sie waren. А не для того, чтобы стоять по колено в крови. Nicht dafür, dass er knietief im Blut steht.

На меня большое впечатление произвел один документ о разрушении башни в одном из районов. Ich war sehr beeindruckt von einem Dokument über die Zerstörung eines Turms in einem Viertel. Знаете, одно из таких украшений горского пейзажа — боевые башни, родовые. Eines der Schmuckstücke der Berglandschaft sind die Wehrtürme, die Ahnentürme. Использование этих башен ритуализировано. Die Nutzung dieser Türme ist ritualisiert. И когда русский экспедиционный отряд двигался из пункта А в пункт Б, с одной из этих башен был произведен выстрел. Und als das russische Expeditionskorps sich von Punkt A nach Punkt B bewegte, wurde von einem dieser Türme ein Schuss abgefeuert. Жалея людей, командир вызвал саперов, саперы заложили порох под один из углов этой башни — и башню эту взорвали. Der Kommandant hatte Mitleid mit den Männern und rief die Pioniere, die unter eine der Ecken dieses Turms Schießpulver legten - und der Turm wurde gesprengt. Местное население было потрясено. Die örtliche Bevölkerung war schockiert. Потому что, с их точки зрения, таких варваров, которые так нарушают все правила ведения войны, на их территории еще не было. Denn aus ihrer Sicht sind solche Barbaren, die gegen alle Regeln der Kriegsführung verstoßen, noch nie auf ihrem Gebiet gewesen. А с точки зрения европейских военных действий все было сделано правильно: взорвали вражеское укрепление. Уничтожение этого укрепления произошло даже без потерь для отряда. Но с кавказской точки зрения это совершенно дикая и немыслимая вещь.

Этот клубок взаимных непониманий на всех уровнях создавал конфликт, который разрешался с большим трудом. Dieses Wirrwarr von gegenseitigen Missverständnissen auf allen Ebenen führte zu einem Konflikt, der nur unter großen Schwierigkeiten gelöst werden konnte. Для того чтобы прекратить войну между какими-то государствами, достаточно было навязать политическую волю правительству противоборствующего государства. Um einen Krieg zwischen einigen Staaten zu beenden, reichte es aus, der Regierung des gegnerischen Staates den politischen Willen aufzuzwingen. Когда король, например, понимал, что ему против другого короля не устоять, он заключал мирный договор, и война на этом заканчивалась. И все подданные, многие из которых даже не слышали о том, что идет война, это принимали, потому что таково было решение короля. Und alle Untertanen, von denen viele noch nicht einmal gehört hatten, dass ein Krieg im Gange war, akzeptierten ihn, weil es die Entscheidung des Königs war.

На Кавказе же для того, чтобы война закончилась, нужно было донести мысль о безнадежности сопротивления до каждой ячейки горского общества. Im Kaukasus war es für die Beendigung des Krieges notwendig, die Botschaft von der Aussichtslosigkeit des Widerstands in jede Zelle der Berggesellschaft zu tragen. В буквальном смысле слова каждая горская семья, каждый род, племя должны были понять, что ничего сделать нельзя. Что придется покориться. Das müsste ich einreichen. Причем во многих случаях эта покорность была достаточно условна. Und in vielen Fällen war diese Vorlage eher an Bedingungen geknüpft. Потому что в очень многих районах Северного Кавказа русская власть была номинальной. Обе стороны молчаливо признавали, что как бы достигнут консенсус. Beide Seiten erkannten stillschweigend an, dass sozusagen ein Konsens erzielt worden war. Но на самом деле реальное положение во многих регионах оставалось прежним. Die tatsächliche Situation in vielen Regionen ist jedoch gleich geblieben. Достаточно сказать, что многие наибы имама Шамиля (наибы — это руководители военно-территориальных образований, сподвижники Шамиля) после окончания войны заняли высокие посты в местной администрации.

Более того, некоторые люди, которые воевали вместе с имамом — в горской войне против России, — участвовали уже после пленения Шамиля в том, чтобы окончательно подавить сопротивление так называемых непримиримых. Außerdem waren einige Personen, die gemeinsam mit dem Imam im Hochlandkrieg gegen Russland gekämpft hatten, bereits nach der Gefangennahme Schamils an der endgültigen Niederschlagung des Widerstands der so genannten Unversöhnlichen beteiligt. Шамиль капитулировал в 1859 году, но было несколько отрядов его сторонников, которые не согласились с поражением и продолжали сопротивление. Schamil kapitulierte 1859, aber es gab mehrere Abteilungen seiner Anhänger, die die Niederlage nicht akzeptierten und weiter Widerstand leisteten. Так вот в подавлении их сопротивления участвовали их бывшие соратники. Es waren also ihre ehemaligen Mitstreiter, die sich an der Niederschlagung ihres Widerstands beteiligten. Поэтому, повторяю, картина там была очень сложная. Ich wiederhole also, dass die Situation dort sehr komplex war. И власть во многих районах, особенно горных районах Северного Кавказа, оставалась до конца имперского периода номинальной. Что там происходило на самом деле, власть реально сказать не может. Was dort wirklich passiert ist, können die Behörden nicht wirklich sagen.

1878 год можно назвать окончанием Кавказской войны лишь условно. Das Jahr 1878 kann nur bedingt als das Ende des Kaukasuskrieges bezeichnet werden. Наверное, самый важный критерий — это то, что после 1878 года при подавлении выступлений местного населения уже не применялась артиллерия, обходились полицейскими мерами. Das vielleicht wichtigste Kriterium ist, dass nach 1878 die Artillerie nicht mehr zur Unterdrückung von Demonstrationen der Bevölkerung eingesetzt wurde, sondern polizeiliche Maßnahmen zum Einsatz kamen. Там тоже привлекались воинские и казачьи части, тоже были жертвы. Auch dort waren militärische und kosakische Einheiten beteiligt, und es gab Opfer. Но уже не использовалась артиллерия.

Использование артиллерии — это такая четкая грань между войной и полицейской акцией. Der Einsatz von Artillerie ist eine so klare Trennung zwischen Krieg und Polizeiaktion. Потому что нельзя назвать полицейской акцией расстрел местного населения из пушек. Denn man kann es nicht als Polizeiaktion bezeichnen, wenn man mit Waffen auf die lokale Bevölkerung schießt. В 1878 году применение артиллерии против мирного населения закончилось. Im Jahr 1878 wurde der Einsatz von Artillerie gegen Zivilisten eingestellt. А до этого времени принципиальных отличий в том, что происходило там в начале XVIII века, в его конце, в начале XIX века, в его середине, не было.