День рождения белорусской революции Geburtstag der Belarussischen Revolution Birthday of the Belarusian Revolution Anniversaire de la révolution biélorusse

Все было не зря. It was not in vain.

Я не помню, был ли в тот день снег. I don't remember if there was snow that day. И это, пожалуй, единственное, что ушло из памяти. And this is perhaps the only thing that has gone from memory. Все остальное помню все десять лет. All the rest I remember all ten years. Оно уже навсегда останется под грифом «будто вчера». It will forever remain under the heading "as if yesterday." 19 декабря 2010 года. December 19, 2010. День рождения белорусской революции.

Нет, конечно, все началось гораздо раньше. No, of course, it all started much earlier. Было первое в истории Беларуси массовое шествие в Куропаты в 1988 году, которое разгоняли водометами. There was the first mass march in the history of Belarus to Kurapaty in 1988, which was dispersed with water cannons. Был «Чарнобыльскі шлях-1996», когда демонстранты переворачивали милицейские машины. There was “Charnobylski Shlyakh-1996”, when demonstrators overturned police cars. Был Марш свободы-1999, когда для защиты от возможных атак силовиков белорусы разбирали каменные ступеньки возле парка Горького. There was the 1999 Freedom March, when the Belarusians dismantled stone steps near Gorky Park to protect themselves from possible attacks by the security forces. Была Плошча-2006 с палаточным лагерем, который продержался целых три дня. There was Ploscha-2006 with a tent camp, which lasted for three whole days.

Во время куропатского шествия белорусы, тогда еще законопослушные обладатели паспортов СССР, узнали, как действуют водометы и как пахнет газ «Черемуха-10». During the Kurapaty procession, the Belarusians, then still law-abiding holders of USSR passports, learned how water cannons work and how the Cheryomukha-10 gas smells. «Чарнобыльскі шлях» учил их прорывать оцепления и не останавливаться. “Charnobylski Shlyakh” taught them to break through the cordons and not stop. Марш свободы напомнил, что булыжник – орудие не только старорежимного пролетариата. The Freedom March reminded us that the cobblestone is not only a tool of the old regime proletariat. Во время Плочшы-2006 были заложены основы народной солидарности: тогда каждый вечер после работы минчане несли в палаточный лагерь еду, теплые вещи, термосы с чаем – и многие тут же садились на 15 суток. During Plochshy-2006, the foundations of popular solidarity were laid: then every evening after work, Minskers brought food, warm clothes, thermoses with tea to the campground - and many immediately sat down for 15 days. А между этими событиями было множество менее масштабных, но не менее важных. And between these events there were many less large-scale, but no less important.

Но в те годы у многих сохранялась надежда, что все обойдется без личного участия каждого. But in those years, many still had the hope that everything would be done without the personal participation of everyone. Что правитель сам вдруг испугается того, что сотворил, и тихо сбежит куда-нибудь в Эмираты. That the ruler himself will suddenly be afraid of what he has done, and will quietly flee somewhere in the Emirates. Что однажды ночью его тихо уберут чиновники и врубят «Лебединое озеро» по телевизору. That one night officials would quietly remove him and turn on Swan Lake on TV. Что ему позвонит Путин и скажет «все, Саша, надоел». That Putin will call him and say "that's it, Sasha, I'm tired of it." Что прилетит из Вашингтона Буш, лично наденет наручники и подарит белорусскому народу статую Свободы - или хотя бы отправит Шестой флот к берегам белорусских морей и океанов. That Bush will fly from Washington, personally handcuff and give the Belarusian people the Statue of Liberty - or at least send the Sixth Fleet to the shores of the Belarusian seas and oceans. Словом, что-нибудь такое, deus ex machina. In a word, something like that, deus ex machina. И не придется рисковать – просто проявить терпение и подождать. And you don't have to risk it - just be patient and wait.

А в 2010 году ко всем наконец пришло понимание того, что никакой бог из машины не придет, и уничтожение режима – личное дело каждого. And in 2010, everyone finally came to understand that no god would come from the machine, and the destruction of the regime is everyone's personal business. Даже если придется рисковать. Even if you have to take risks. И 19 декабря белорусы вышли на площадь – даже те, кто раньше не выходил. And on December 19, Belarusians took to the square - even those who had not come before. При том, что кампания запугивания шла с лета. Despite the fact that the campaign of intimidation has been going on since the summer. При том, что кандидата в президенты Владимира Некляева избили еще по дороге на площадь. Given that the presidential candidate Uladzimir Nyaklyaeu was beaten on his way to the square. При том, что не было телеграм-чатов и развитых социальных сетей, собираться дворовыми и районными колоннами еще не придумали, и до площади люди добирались самостоятельно, не зная точно, доберутся ли вообще. Despite the fact that there were no telegram chats and developed social networks, they had not yet thought of gathering in courtyard and district columns, and people got to the square on their own, not knowing for sure whether they would get there at all. И все равно шли. And still they walked. И стояли на площади. And they stood in the square. И готовы были стоять, сколько понадобится. And they were ready to stand as long as needed. И не бежали, когда войска пошли в атаку. And they did not flee when the troops went on the attack. Пятьдесят тысяч человек. Fifty thousand people. Это был действительно день рождения революции. It was really the birthday of the revolution.

Некоторые из нас потом говорили, что все закончится в течение года-двух. Some of us later said that everything would be over within a year or two. Другие утверждали, что эта гнусная диктатура – живучая, как таракан: вроде мелкая, но всегда успевает в щель забиться, и потому она навсегда. Others argued that this vile dictatorship is as tenacious as a cockroach: it seems small, but it always manages to huddle in a crack, and therefore it is forever. Третьи были убеждены, что не навсегда, но и не на год-другой: вот сейчас, 19 декабря, вся Беларусь поняла, что без выхода на площадь не обойтись, но от осознания до действия должно пройти время, - они и оказались правы. Still others were convinced that not forever, but not for a year or two: now, on December 19, the whole of Belarus realized that it was impossible to do without going to the square, but time must pass from awareness to action, and they turned out to be right. Путь от всеобщего осознания до всеобщего действия занял десять лет. The path from universal awareness to universal action took ten years. Много. Many. Но, к счастью, короче, чем наша жизнь. But, fortunately, shorter than our life. Так что мы успеем. So we will make it in time. Все было не зря. It was not in vain.

В первую годовщину нашей Площади, когда я не знала, жив ли мой муж и где он – то ли в ШИЗО витебской колонии, то ли снова где-то на этапе, - я говорила, что рано или поздно Лукашенко ответит за все, и личные счеты к нему уже у сотен тысяч белорусов, но я готова встать в хвост очереди и пропустить вперед родственников тех, кого он убил. On the first anniversary of our Square, when I didn’t know if my husband was alive and where he was - either in the punishment cell of the Vitebsk colony, or again somewhere at the stage - I said that sooner or later Lukashenka would answer for everything, and personal Hundreds of thousands of Belarusians already have accounts with him, but I am ready to stand in the back of the line and let the relatives of those whom he killed go ahead. Теперь, спустя десять лет, эта очередь уже не из сотен тысяч, а из миллионов. Now, ten years later, this line is no longer hundreds of thousands, but millions. Но и тех, кого следует пропустить вперед, стало еще больше. But there are even more of those who should be passed ahead. Значит, нам всем следует поторопиться. So we should all hurry up. Чтобы не предать ни тот прекрасный и страшный декабрь, ни этот жаркий отчаянный август. In order not to betray neither that beautiful and terrible December, nor this hot desperate August.

Снова декабрь, и прошло десять лет, а все равно – будто вчера, не иначе. December again, and ten years have passed, but still - as if yesterday, not otherwise. Все навеки врезалось в память – и войска на площади, и Некляев, которого несут в «Скорую», и мой избитый муж Андрей Санников, лежащий на площади, и наша с Наташей Радиной голодовка в СИЗО КГБ, и доносившиеся в камеру крики тех, кого пытали, и угрозы «сгноить на зоне», и сквозь все эти ужасы – твердое, железное, фундаментальное знание: все это было не зря. Everything is forever engraved in the memory - both the troops on the square, and Nyaklyaev, who is being carried to the ambulance, and my beaten husband Andrei Sannikov, who is lying on the square, and our hunger strike with Natasha Radzina in the KGB pre-trial detention center, and the screams of those who tortured, and threats to "rot in the zone", and through all these horrors - solid, iron, fundamental knowledge: all this was not in vain. Оно и сейчас с нами, это знание. И ощущение близкой победы – тоже. And the feeling of an imminent victory - too.

Вот только никак не могу вспомнить, шел ли в этот день снег. But I just can't remember if it snowed that day.

Ирина Халип, специально для Charter97.org Irina Khalip, specially for Charter97.org