Подлинная История Русской Революции. 3 серия. Сериал 2017. Документальная Драма (2)
«… народ уверился в мысли, что началась революция, что успех за массами,
что власть бессильна подавить движение в силу того, что воинские части
не сегодня-завтра выступят открыто на стороне революционных сил,
что начавшееся движение уже не стихнет, а будет без перерыва расти
до конечной победы и государственного переворота».
Несмотря на подобные донесения министр внутренних дел Протопопов оставался спокоен
Он был уверен, что генерал Хабалов подавит революцию.
Но спокойствие Протопопова разделяли не все.
Собравшиеся воскресным вечером у премьера Голицына министры,
наконец, решились распустить Государственную думу.
Практически все понимали, что именно думские партии раскачивают
ситуацию в столице, поощряя бунт.
Голицын уже несколько дней имел царский указ о роспуске думы,
где нужно было только проставить дату.
О роспуске думы тут же сообщили ее председателю Родзянко.
Тот немедленно отправил императору еще одну телеграмму
и фактически ставил царя перед выбором:
или отмена указа и уступки думе, или - крушение династии.
Это походило на ультиматум. Николай на телеграмму не ответил.
На Петроград опустилась ночь…
Улицы столицы были пустынны, патрулей военных и полиции почти не было.
Все дожидались следующего дня.
И события не заставили себя ждать.
«В ночь с воскресенья на понедельник в казармах Волынского полка
солдатами была пережита глубокая психологическая драма,
исход которой утром 27-го февраля предрешил дальнейший ход событий…»
Весь предыдущий день солдаты провели лицом к лицу с революционной толпой.
Митингующие обращались к военным, уговаривали их
не стрелять в народ и не разгонять демонстрации.
Солдаты слушали эти призывы и их настроение менялось.
В казармы они вернулись угнетёнными
и ночью с 26-го на 27-е февраля обсуждали происходящее.
Особенно горячо выступал унтер-офицер Тимофей Кирпичников,
крестьянин из Пензенской губернии.
Тимофей Кирпичников (1892-1918). Из семьи крестьян-старообрядцев.
Считался «первым солдатом, выступившим против царского строя»,
за что позже Временным правительством был произведён в подпрапорщики.
По воспоминаниям современников, кичился этими заслугами
и вёл себя развязно и нагло даже с командирами.
В октябре 17 года, попытался вновь поднять бунт среди солдат,
уже против нового правительства, но на этот раз его план сорвался.
Солдаты решили, что стрелять по митингующим они больше не будут.
Тимофей Кирпичников поднял своих людей затемно,
солдаты разобрали оружие и построились.
Когда пришел их командир, штабс-капитан Лашкевич,
солдаты отказались его приветствовать по уставу,
и вместо «Здравия желаю, ваше благородие!» прозвучало грозное «Ура!»
Один из солдат заявил Лашкевичу, что стрелять по демонстрантам волынцы не станут
Тогда офицер достал телеграмму царя с повелением прекратить беспорядки
и стал читать ее.
Солдаты ответили неодобрительным гулом, кто-то стал кричать: «Уходи от нас!»
Штабс-капитан вышел из казармы, чтобы позвонить в штаб и доложить о бунте.
Когда Лашкевич пересекал плац, из казармы начали стрелять.
Бунт еще можно было остановить.
Но остальные офицеры забрали полковую кассу, знамя полка
и бросились за ворота казармы.
Восставшие солдаты толпой выбежали на улицу.
После убийства командира у Кирпичникова и его товарищей дороги назад не было.
Им грозил неминуемый расстрел.
И волынцы стали вовлекать в мятеж другие полки.
Первыми к ним присоединились солдаты лейб-гвардии Преображенского полка.
Они разобрали винтовки, патроны, взяли несколько пулеметов.
Офицера, пытавшегося остановить их, закололи штыками.
К бунтовщикам присоединились солдаты из Литовского полка, а затем и другие части.
Верная властям военная сила таяла буквально на глазах. Гарнизон столицы восстал.
На улицах Петрограда снова собрались демонстранты,
но теперь солдаты оказались на их стороне.
Вскоре начались пожары. Было подожжено здание Окружного суда.
Горело жандармское управление. Пылала контрразведка.
Толпа захватила Главное артиллерийское управление и Арсенал.
При этом был убит заведовавший складами Арсенала генерал Матусов.
Было разгромлено министерство внутренних дел и дом градоначальника...
Толпа порой сама не осознавала, что творит.
Здесь были сторонники думы, либералы, эсеры, большевики.
Но большинство составляли простые рабочие, солдаты, студенты, служащие,
разносчики из лавок, курсистки, домашняя прислуга, пьяницы и хулиганы.
Они не принадлежали к партиям, не имели политических программ
и мало представляли себе, за что именно выступают.
Их ум будоражили слухи о введении карточек на хлеб, надоевшая всем война,
желание немедленно разрешить все трудности и романтическая уверенность в том,
что можно улучшить ситуацию прямо здесь и сейчас.
Все равно, каким путем.
Азарт толпы, осознавшей свою силу и безнаказанность, заставлял,
еще вчера мирных граждан, строить баррикады, бросать в полицию камни
и требовать смены власти.
При этом никто не смог бы объяснить, какую именно власть они хотят установить.
Толпа жила по законам толпы. Услышав выкрики "бей","жги", "круши",
она била городовых, поджигала лавки и крушила полицейские участки.
Люди действительно верили, что эти действия приведут Россию к какой-то иной,
еще никому неведомой свободе, справедливости, порядку и благоустройству.
И даже не догадывались, что именно сейчас, сию секунду,
они собственными руками уничтожают свою страну,
свое будущее и будущее своих детей.
Не политики и революционеры, а именно эта толпа приведет страну к войнам,
насилию и хаосу, каких еще не знала история.
Восставшие стали штурмовать тюрьмы.
Были взяты знаменитые «Кресты», тюрьма Литовский замок
и дом предварительного заключения на Шпалерной улице.
Вышедшие на свободу политические заключенные бросили в толпу клич:
идти и спасать Государственную думу.
В первых рядах выступающих были члены так называемой Рабочей группы Центрального
Военно-промышленного комитета Гвоздев и Богданов,
ранее арестованные за организацию массовых забастовок.
Они призывали защитить оппозиционную думу от царского правительства,
считавшегося многими средоточием темных сил, заполонивших Россию.
Толпа хлынула к Таврическому дворцу.
Депутаты думы уже знали о восстании петроградского гарнизона.
Один из думских лидеров, Павел Милюков, жил прямо напротив казарм волынцев.
Но когда солдаты восстали, он мирно спал.
Депутата разбудил дворник, и сообщил ему важные новости.
Спал и депутат Керенский.
О восстании в Волынском полку ему сообщили по телефону.
Спросонья Александр Федорович не сразу понял,
какое значение имеет переход солдат на сторону революции.
Но осознав, что происходит, он бросился в Таврический дворец.
Заседания думы в тот день не было, но депутаты собрались на совещание.
Они оказались в непростом положении.
С одной стороны, дума официально была распущена
и ее деятельность являлась незаконной.
С другой - устраниться от происходящего она не могла.
В отличие от Керенского другие думцы не понимали сути происходящего.
Наиболее горячие депутаты предлагали сразу объявить думу Учредительным собранием,
то есть принять на себя всю полноту власти.
Учредительное собрание.
Высший государственный орган из депутатов,
избранных народом на основе всеобщего избирательного права.
Учредительное собрание наделялось исключительным правом
определять форму правления и вырабатывать конституцию государства.
Тогда как Государственная дума состояла из представителей политических партий,
часть из которых призывала к свержению монархии в России.
Однако брать на себя роль Учредительного собрания Государственная дума не могла.
В результате споров было принято менее радикальное решение:
в думе создали Временный комитет для восстановления порядка.
Депутаты решили перестраховаться.
Официально дума была распущена и любые ее действия были незаконными,
тем более попытка взять на себя власть в стране.
В случае победы правительства, все участники этих действий
были бы справедливо арестованы за соучастие в государственно перевороте.
Но созданный депутатами новый комитет, в случае поражения революции,
всегда можно было представить сторонником действующей власти.
В разгар совещания в зал ворвался офицер и потребовал у депутатов защитить его.
Он был начальником караула, охранявшего думу, и его едва не убили восставшие.
Депутаты оцепенели.
Первым пришел в себя Керенский.
Он выскочил на улицу, схватил за рукав первого попавшегося солдата
и заявил: «Граждане солдаты! Великая честь выпадает на вашу долю -
охранять Государственную думу…
Объявляю вас первым революционным караулом…»
Это был звездный час Керенского.
Толпа заполонила Таврический дворец,
и бывший адвокат произнес перед ней зажигательную речь.
Он говорил о революции, требовал не проливать кровь
и тут же пообещал арестовать одного из высокопоставленных царских чиновников -
Ивана Щегловитова,
председателя Государственного совета верхней палаты парламента.
- И действительно, вскоре Щегловитова, которого давно не любила
либеральная оппозиция, под конвоем доставили в Таврический дворец.
Авторитет Керенского мгновенно вырос до небес.
Ему приносили на подпись бумаги, с ним советовались, от него ждали указаний.
Один из журналистов спросил Керенского:
«Разве вы не знаете, что в данный момент вы всемогущи в России?»
«Что ж, приятно было это слышать», - ответил тот.
Уличный бунт был беззаконием.
Но когда к беспорядкам открыто присоединилась дума,
это придало действиям толпы совершенно иной характер.
Павел Милюков писал в эмиграции:
«Вмешательство Государственной думы дало уличному и военному движению центр,
дало ему знамя и лозунг и тем превратило восстание в революцию,
которая кончилась свержением старого режима и династии».
Положение самой думы изменилось в одночасье.
Несколько часов назад она была незаконным органом, нарушившим царский указ,
а теперь возглавила государственный переворот,
став для многих первым представителем новой власти.
Бывший руководитель охраны императора генерал Спиридович
так вспоминал об этой перемене:
«Теперь в думу шел всякий, кто считал себя на стороне революции.
Солдат, убивший своего начальника, распропагандированный партийный рабочий,
интеллигент, мечтавший за рюмкой водки о революции, радикальный журналист,
беспаспортный еврей, экзальтированные девицы, молодые люди
всяких взглядов и возрастов, авантюристы разных марок
и выпущенные из тюрем преступники - все стремились теперь в Государственную думу.
Дума стала штабом революции».
Революция обрела свой первый штаб и получила вооруженную силу.
Но она еще не одержала победу - в Петрограде еще оставалась старая власть,
царь находился в Ставке и имел в своем распоряжении регулярные войска.
Революцию еще можно было остановить.
Днем 27-го февраля военный министр генерал Беляев телеграфировал императору в Ставку:
«Начавшиеся с утра в некоторых войсковых частях волнения
твердо и энергично подавляются оставшимися верными своему долгу ротами и батальонами.
Сейчас еще не удалось подавить бунт,
но твердо уверен в скором наступлении спокойствия,
для достижения коего принимаются беспощадные меры.
Власти сохраняют полное спокойствие».
На самом деле все было совершенно иначе.
Верных своему долгу рот и батальонов становилось все меньше.
Кроме того, они находились в разных районах города,
и их нелегко было собрать в единый кулак.
И самое главное - всем этим подразделениям
не хватало энергичного и храброго командира.
Такого человека искали и нашли - им стал полковник Кутепов.
Александр Павлович Кутепов (1882-1930)
Генерал от инфантерии (1920).
Во время русско-японской войны служил в команде разведчиков,
выполнявших самые опасные поручения.
Получил орден Св. Владимира из рук императора.
Первую мировую войну начал штабс-капитаном лейб-гвардии Преображенского полка
и находился на фронте.
Отличался невероятной личной храбростью,
за что награждён орденом Св. Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием.
Имел звание полковника.
Когда Кутепов прибыл в Петроград в краткосрочный отпуск,
его неожиданно вызвали в штаб Петроградского гарнизона.
Здесь генерал Хабалов лично сообщил Кутепову, что тот назначается
командиром карательного отряда, и должен навести порядок в городе.
Кутепов принял командование, но тут же на его пути
стали появляться самые неожиданные препятствия.
Оказалось, что его солдаты со вчерашнего дня ничего не ели.
Их вывели на улицы, а о питании никто не подумал.
Кутепов приказал, чтобы офицеры сами купили солдатам еду.
Затем он встретился с пулеметчиками.
На вопрос, могут ли они по первому приказу открыть огонь,
Кутепов услышал, что пулеметы к бою не готовы -
машинное масло и вода, необходимые для пулеметов, попросту замерзли.
Пришлось послать несколько человек в казармы,
чтобы они привели пулеметы в порядок.
Несмотря на все эти сложности, полковник вместе со своими солдатами
двинулся к Невскому проспекту.
На пути его догнали и передали новый приказ:
идти к Зимнему дворцу.
Пробиться к дворцу через Невский было невозможно.
Отряд двинулся по Литейному проспекту.
По дороге встречались группы растерянных солдат разных полков.
Вслед за своими восставшими товарищами они вышли на улицы, но не знали, что делать.
Многие попросту боялись наказания.
Кутепов пообещал, что если они вернуться в свои части, то никто не будет предан суду.
Солдаты начали расходиться, а отряд Кутепова продолжил движение.
Повсюду шла беспорядочная стрельба, носились автомобили с красными флагами.
Кое-где восставшие предпочитали спасаться бегством.
Но несколько раз отряду приходилось вступать в бой.
Появились убитые и раненные.
Силы были явно неравны.
Солдат, перешедших на сторону революции, было значительно больше.
Чтобы победить, одной только воли гвардейского полковника было недостаточно.
Вскоре маленький отряд Кутепова прекратил существование.
Его солдаты и офицеры рассеялись по улицам Петрограда.
В других частях, сохранявших верность присяге, дела обстояли не лучше.
На площади перед Зимним дворцом собрался отряд
из солдат гвардейских полков и матросов гвардейского флотского экипажа.
Офицеры ждали приказа. Но приказа не было.
А морозы стояли крепкие.
И прождав несколько часов, солдаты и матросы разошлись.
В тот же день пал еще один оплот власти - охранное отделение.
Охранное отделение.
Полное название - Отделение по охранению общественной безопасности и порядка.
Местный отдел Департамента полиции Министерства внутренних дел, занимавшийся
политическим сыском и расследованием преступлений против государства.
Создан в 1866 году после очередного покушения на императора Александра II.
Утром 27 февраля к зданию, где находилось охранное отделение, прибыл взвод солдат.
Они должны были охранять его офицеров и чиновников.
Начальник отделения генерал Глобачёв спросил командира,
будут ли солдаты стрелять в революционную толпу.
Смущенный офицер ответил, что он не уверен в этом.