Глава 15 Непреложный обет
Глава 15
Непреложный обет
Снова за замёрзшими окнами крутились снежные хлопья; быстро приближалось Рождество. Хагрид уже притащил, как всегда, в одиночку двенадцать рождественских ёлок для украшения Большого зала; гирлянды остролиста и серебряной мишуры обвили перила лестниц; в шлемах пустых доспехов горели негаснущие свечи, и в коридорах с равными промежутками развесили большие пучки омелы. Целые толпы девочек как бы случайно оказывались под этими пучками всякий раз, как Гарри проходил мимо, что приводило к возникновению заторов. К счастью, за время многочисленных ночных скитаний по замку Гарри досконально изучил все его тайные ходы и переходы и теперь, перемещаясь с урока на урок, без особого труда ухитрялся находить маршруты подальше от омелы.
Раньше Рон мог бы позавидовать такой популярности, но теперь он только покатывался со смеху, глядя на обходные манёвры Гарри. Вообще-то новый Рон, смеющийся и подшучивающий, нравился Гарри куда больше, чем тот мрачный, агрессивный тип, которого ему приходилось терпеть в течение нескольких недель, хотя это улучшение досталось ему дорогой ценой. Во-первых, Гарри теперь приходилось мириться с постоянным присутствием Лаванды Браун, а она, по всей видимости, считала, что каждая минута, когда она не целуется с Роном, прожита зря; и во-вторых, Гарри снова оказался в ситуации, когда двое его лучших друзей не разговаривают между собой и вряд ли когда-нибудь будут разговаривать.
Рон со следами ссадин и царапин на руках после нападения Гермиониных канареек занял оборонительную позицию и упорно продолжал считать себя обиженной стороной.
— Ей не на что жаловаться, — говорил он. — Она целовалась с Крамом. Ну а теперь пусть видит, что и со мной кому-то хочется целоваться. Мы живём в свободной стране. Я ничего плохого не сделал.
Гарри не отвечал, притворяясь, будто целиком захвачен книгой, которую им было велено прочитать к завтрашнему уроку заклинаний («В поисках квинтэссенции»). Твёрдо решив остаться другом и Рону, и Гермионе, Гарри вынужден был большую часть времени не раскрывать рта.
— Я никогда ничего не обещал Гермионе, — нудил Рон. — То есть я, конечно, собирался пойти с ней на рождественский вечер к Слизнорту, но она же не говорила… так просто, по-дружески… я свободный человек…
Гарри перевернул страницу, чувствуя на себе взгляд Рона. Голос Рона перешёл в невнятное бормотание, едва слышное за треском огня в камине, но Гарри показалось, что он различает знакомые слова «Крам» и «не на что жаловаться».
У Гермионы было очень плотное расписание, и нормально поговорить с ней Гарри мог только вечером, когда Рон всё равно так тесно переплетался с Лавандой, что не замечал, чем в это время занят друг. Гермиона отказывалась находиться в гостиной, когда там был Рон, поэтому Гарри обычно приходил к ней в библиотеку, а следовательно, разговаривать приходилось шёпотом.
— Он имеет полное право целоваться с кем пожелает, — говорила Гермиона, пока библиотекарша мадам Пинс прохаживалась вдоль книжных полок у них за спиной. — Меня это совершенно не волнует.
Она подняла перо и с такой силой поставила точку над «i», что прорвала пергамент насквозь. Гарри промолчал. Он подозревал, что скоро вовсе лишится голоса из-за недостатка практики. Низко нагнувшись над «Расширенным курсом зельеварения», он старательно выписывал основные сведения о Долголетних эликсирах, то и дело останавливаясь, чтобы разобрать ценные дополнения Принца-полукровки к тексту Либациуса Бораго.
— Между прочим, — сказала после короткой паузы Гермиона, — тебе нужно быть поосторожнее.
— В последний раз, — прошептал Гарри голосом, слегка осипшим за сорок пять минут молчания. — Я не собираюсь возвращать эту книгу. От Принца-полукровки я узнал больше, чем от Снегга и от профессора Слизнорта вместе взятых…
— Да я не о твоём дурацком Принце, так называемом, — зашипела Гермиона, бросая на книгу злобный взгляд, словно та её чем-то обидела. — Я тут зашла в женский туалет, как раз перед тем, как идти в библиотеку, и там было человек десять девочек, в том числе эта Ромильда Вейн, и они обсуждали, как бы подсунуть тебе любовный напиток. Все они мечтают пойти с тобой к Слизнорту, и, похоже, все закупили у Фреда и Джорджа приворотное зелье, а оно, к сожалению, скорее всего, действует…
— Что ж ты его не конфисковала? — возмутился Гарри.
Казалось невероятным, что мания к неукоснительному соблюдению правил вдруг покинула Гермиону именно в этот критический момент.
— Они же не взяли его с собой в туалет, — презрительно ответила Гермиона. — Они просто обсуждали вопросы тактики. Вряд ли даже у Принца-полукровки, — она снова бросила злобный взгляд на книгу, — найдётся средство, нейтрализующее воздействие дюжины приворотных зелий одновременно. Я бы тебе посоветовала взять и пригласить кого-нибудь, тогда остальные поймут, что им рассчитывать не на что. Вечер-то завтра, они уже совсем озверели.
— Да мне никого не хочется приглашать, — промямлил Гарри.
Он всё ещё очень старался не думать о Джинни, хотя она постоянно возникала в его снах, причём делала такие вещи… Словом, Гарри от души радовался, что Рон не владеет навыками легилименции.
— В общем, будь осторожен и не пей что попало, а то Ромильда Вейн, по-моему, настроена серьёзно, — мрачно закончила Гермиона.
Она придвинула к себе длинный свиток пергамента с домашним заданием по нумерологии и снова принялась строчить. Гарри смотрел на неё, но думал совсем о другом.
— Слушай, — медленно проговорил он, — Филч вроде запретил приносить в школу товары из «Всевозможных волшебных вредилок»?
— А кто и когда обращал внимание на запреты Филча? — отозвалась Гермиона, не отрываясь от домашнего задания.
— Но я думал, что почтовых сов обыскивают. Как же эти девчонки протащили в школу любовные напитки?
— Фред и Джордж маскируют их под флаконы с духами и зелье от кашля, — ответила Гермиона. — Это у них входит в стандартный набор услуг при выполнении заказов по совиной почте.
— Я смотрю, ты здорово в этом разбираешься.
Гермиона глянула на него с такой же злостью, как только что — на «Расширенный курс зельеварения».
— Всё это было написано на этикетках на обратной стороне пузырьков с зельями, которые они летом показывали нам с Джинни, — сказала она холодно. — Я, к твоему сведению, не подмешиваю людям зелье в стаканы… И не делаю вид, что подмешиваю, это ничем не лучше…
— Ладно, ладно, проехали, — быстро сказал Гарри. — Дело вот в чём — выходит, Филча можно обдурить? Девчонки сумели доставить в школу нечто запрещённое под видом чего-то другого! Так почему Малфой не мог протащить ожерелье?
— Ох, Гарри, только не начинай опять!
— Нет, ну послушай, почему нет? — настаивал Гарри.
— Да пойми ты, — вздохнула Гермиона, — Детекторы лжи улавливают заклинания, проклятия и маскирующие чары, правильно? Они настроены на обнаружение Тёмной магии и Тёмных артефактов. Они тут же уловили бы такое могущественное проклятие, какое было на ожерелье. Но они не будут реагировать на флакон с неправильной этикеткой… И вообще, приворотные зелья — это не Тёмная магия, они не опасны…
— Тебе легко говорить, — буркнул Гарри, думая о Ромильде Вейн.
— …тут уж сам Филч должен был сообразить, что перед ним не зелье от кашля, но он не очень хороший волшебник, сомневаюсь, что он способен отличить одно зелье от…
Гермиона умолкла на полуслове. Гарри тоже послышалось какое-то движение между тёмных стеллажей с книгами. Они замерли, и мгновением позднее из-за стеллажа показалось хищное лицо мадам Пинс, сильно смахивающей на стервятника. Свет лампы, которую она держала в руках, невыгодно подчёркивал ввалившиеся щёки, пергаментную кожу и длинный крючковатый нос.
— Библиотека закрыта, — сказала она. — Не забудьте поставить книги на место… Это ещё что такое?! Ты испортил книгу, дрянной мальчишка? !
— Она не библиотечная, это моя книга! — Гарри едва успел схватить со стола «Расширенный курс», к которому уже протянулась когтистая рука библиотекарши.
— Безобразие! — зашипела она. — Варварство! Кощунство!
— Просто несколько записей в книге! — оправдывался Гарри, выдирая учебник из её цепких пальцев.
У мадам Пинс был такой вид, словно с ней сейчас сделается припадок. Гермиона судорожно побросала вещи в сумку, схватила Гарри за руку выше локтя и поволокла его к выходу.
— Осторожней, а то она запретит тебе пользоваться библиотекой! Зачем ты вообще притащил сюда эту глупую книжонку?
— Гермиона, я не виноват, если у неё бзик! А может, она подслушала, как ты высказывалась насчёт Филча? Мне всегда казалось, что между ними что-то есть…
— Ха-ха!
Наслаждаясь тем, что можно снова говорить нормальным голосом, Гарри и Гермиона возвращались по пустым, освещённым светильниками коридорам в гриффиндорскую гостиную, оживлённо обсуждая, возможен ли тайный роман между Филчем и мадам Пинс.
— Ёлочные шарики! — назвал Гарри Полной Даме новый праздничный пароль.
— И тебе счастливого Рождества! — ответила Полная Дама с плутоватой улыбкой, пропуская их.
— Привет, Гарри! — сказала Ромильда Вейн, как только Гарри выбрался из проёма в стене. — Хочешь «горной воды»?
Гермиона взглянула на него через плечо, словно хотела сказать: «Что я тебе говорила?»
— Нет, спасибо, — быстро ответил Гарри. — Я её не очень люблю.
— Ну, тогда возьми вот это. — Ромильда сунула ему в руки коробку конфет. — «Шоколадные котелки», они наполнены огненным виски. Мне бабушка прислала, а я их не люблю.
— Ладно, большое спасибо, — сказал Гарри, не придумав ничего другого. — Э-э… я тут сейчас…
Он не закончил фразу и побежал за Гермионой.
— Я тебе говорила, — с удовольствием сказала Гермиона. — Пригласи кого-нибудь наконец, тогда они от тебя отцепятся, и ты сможешь…
Тут её лицо застыло: она увидела Рона и Лаванду, которые сплелись в тесном объятии, сидя вдвоём в одном кресле.
— В общем, спокойной ночи, Гарри, — пробормотала Гермиона, хотя было всего семь часов вечера, и ушла в спальню девочек, не сказав больше ни слова.
Гарри улёгся спать, утешая себя мыслью, что осталось пережить ещё всего один учебный день, плюс вечеринку у Слизнорта, а потом они с Роном отправятся в «Нору». Теперь уже казалось невозможным, чтобы Рон и Гермиона помирились до начала каникул, но, может быть, в разлуке они немного остынут, подумают о своём поведении…
Однако надежды на это было мало, и стало ещё меньше на следующий день, после того, как Гарри высидел рядом с ними урок трансфигурации. Они только-только начали проходить невероятно трудную тему трансфигурации человека. Работая перед зеркалом, они должны были поменять себе цвет бровей. Гермиона бессердечно засмеялась, когда Рон с первой попытки ухитрился создать себе весьма эффектные закрученные кверху усы. Рон в ответ зло, но очень похоже изобразил, как Гермиона подпрыгивает на стуле, вытянув вверх руку, каждый раз, как профессор МакГонагалл задаст какой-нибудь вопрос. Лаванда и Парвати нашли его пародию необычайно смешной, а Гермиона снова чуть не расплакалась. Она выскочила из класса, едва прозвенел звонок, оставив половину своих вещей на столе. Гарри решил, что ей он сейчас нужнее, чем Рону, сгрёб имущество Гермионы и пошёл искать её.
В конце концов он увидел, как она выходит из женского туалета в обществе Полумны Лавгуд, которая рассеянно гладила её по спине.
— О, привет, Гарри, — сказала Полумна. — Ты знаешь, что у тебя одна бровь ярко-жёлтая?
— Привет, Полумна. Гермиона, ты забыла в классе…
Он протянул ей учебники.
— Ах, да, — сказала Гермиона сдавленным голосом, взяла свои книги и поскорее отвернулась, чтобы он не заметил, как она вытирает глаза пеналом. — Спасибо, Гарри. Ну, я пойду…
И быстро ушла, Гарри даже не успел сказать ей что-нибудь в утешение, хотя, честно говоря, он ничего подходящего и не мог придумать.
— Она немного расстроена, — сказала Полумна. — Я сначала подумала, что там Плакса Миртл, а оказалось, Гермиона. Она что-то говорила про этого Рона Уизли…
— Да, они поссорились, — сказал Гарри. Они вместе пошли по коридору.
— Он порой говорит очень смешные вещи, правда? — сказала Полумна. — Но иногда он бывает недобрым. Я это заметила в прошлом году.
— Да, наверное, — произнёс Гарри. Полумна, как всегда, демонстрировала удивительную способность говорить неудобную правду. Гарри в жизни не встречал другого такого человека. — Ты как? Хорошо прошло полугодие?
— Да, неплохо, — ответила Полумна. — Немножко одиноко без ОД. Но Джинни ко мне хорошо относится. Она такая славная, недавно не позволила двум мальчишкам на общем уроке трансфигурации называть меня Полоумной…
— Хочешь пойти со мной на вечер к Слизнорту?
Эти слова вырвались у Гарри прежде, чем он успел их удержать; он слышал собственный голос как будто со стороны.
Полумна удивлённо обратила к нему свои выпуклые глаза.
— На вечер к Слизнорту? С тобой?
— Ага, — сказал Гарри. — Туда полагается приходить с кем-нибудь, ну, и я подумал, может, ты захочешь… То есть… — Он постарался предельно ясно сформулировать свои намерения. — То есть просто по-дружески, понимаешь. Но если тебе не хочется…
Он уже отчасти надеялся, что она не согласится.
— О нет, мне будет очень приятно пойти с тобой по-дружески! — сказала Полумна с такой счастливой улыбкой, какой Гарри ни разу у неё не видел. — Меня никогда ещё никуда не приглашали по-дружески! Это ты к вечеринке выкрасил себе бровь? Мне тоже так сделать?
— Нет, — твёрдо ответил Гарри. — Это я нечаянно, попрошу Гермиону поправить. Значит, встретимся в восемь в вестибюле.
— АГА! — раздался откуда-то с потолка пронзительный голос, и оба вздрогнули.
Они и не заметили, как прошли прямо под Пивзом, который висел вниз головой, зацепившись за люстру, и зловредно ухмылялся.
— Обормоттер Полоумную на праздник пригласил! Обормоттер в Полоумную влюбился! Обормоттер в Полоу-у-у-у-умную влюби-и-и-ился-я-я-я-я-я! — Он умчался, хихикая и выкрикивая: — Обормоттер в Полоумную влюбился!
— Приятно, когда никто не лезет в твою личную жизнь, — сказал Гарри.
И действительно, не успел он оглянуться, как всей школе было известно, что Гарри Поттер пригласил Полумну Лавгуд на вечеринку к Слизнорту.
— Ты мог пригласить любую! — поражался Рон за обедом. — Любую! А ты выбрал Полоумную Лавгуд?
— Не называй её так, Рон! — резко сказала Джинни — она направлялась к своим друзьям и остановилась за спиной у Гарри. — Ты молодец, Гарри, что пригласил её, она так счастлива!
И Джинни пошла дальше, туда, где сидел Дин. Гарри попытался порадоваться, что Джинни рада, что он пригласил Полумну, но это ему не вполне удалось. Гермиона сидела в одиночестве на дальнем конце стола, ковыряя вилкой в тарелке. Гарри заметил, что Рон исподтишка посматривает на неё.
— Ты мог бы извиниться, — сказал Гарри напрямик.
— Ага, чтобы меня опять канарейки заклевали? — пробормотал Рон.
— Зачем ты её передразнивал?
— А чего она смеялась над моими усами!
— Ну, и я смеялся, в жизни не видел такой дурацкой рожи.
Но Рон как будто не слышал: к столу подошли Лаванда и Парвати. Втиснувшись между Гарри и Роном, Лаванда обхватила Рона за шею.
— Привет, Гарри, — сказала Парвати.
Ей, как и ему, явно было слегка неловко. Да и скучновато рядом с другом или подружкой, которым ни до кого вокруг нет дела.
— Привет, — сказал Гарри. — Как ты? Всё-таки остаёшься в Хогвартсе? Я слышал, твои родители хотели тебя забрать.
— Я их временно отговорила, — сказала Парвати. — История с Кэти жутко их напугала, но с тех пор ничего такого страшного не было… Ой, привет, Гермиона!
Парвати принялась усиленно улыбаться. Должно быть, ей было совестно, что она смеялась над Гермионой на трансфигурации. Гарри оглянулся и увидел, что Гермиона улыбается ей ещё лучезарнее, если только это было возможно. Какие всё-таки девчонки иногда бывают странные…
— Привет, Парвати! — сказала Гермиона, полностью игнорируя Рона и Лаванду. — Ты пойдёшь сегодня на вечер к Слизнорту?
— Никто меня не пригласил, — печально ответила Парвати. — А мне так хотелось пойти. Там, наверное, будет просто замечательно… Ты ведь идёшь, да?
— Да, я договорилась встретиться с Кормаком в восемь, и мы с ним…
Раздался такой звук, какой бывает, когда из засорившейся раковины выдёргивают затычку, Рон вынырнул из объятий Лаванды. Гермиона как будто ничего не видела и не слышала.
— …мы с ним пойдём на вечеринку вместе.
— Кормак? — сказала Парвати. — Это который Кормак Маклагген?
— Ну да, — сладким голосом пропела Гермиона. — Который чуть было… — она подчеркнула эти два слова, — чуть было не стал вратарём команды Гриффиндора.
— Так ты теперь с ним встречаешься? — спросила Парвати с жадным интересом.
— Ну да, а разве ты не знала? — сказала Гермиона и совершенно не по-гермионски захихикала.
— Нет! — ответила Парвати, страшно оживившись при таком волнующем известии. — Смотри-ка, ты у нас любишь игроков в квиддич! Сначала Крам, теперь Маклагген…
— Я люблю хороших игроков в квиддич, — поправила Гермиона всё с той же нежной улыбкой. — Ну, пока! Мне нужно наряжаться к празднику…
Она ушла, а Лаванда и Парвати немедленно принялись шептаться, обсуждая потрясающую новость, причём припомнили всё, что когда-либо слышали о Маклаггене, и всё, что когда-либо придумывали о Гермионе. Рон сидел со странным пустым взглядом и ничего не говорил. Гарри, предоставленный самому себе, размышлял о том, до каких глубин способны опускаться девчонки ради мести.
Вечером, придя к восьми часам в вестибюль, Гарри увидел непривычную картину: в вестибюле прогуливалось полным-полно девочек, и все они с обидой смотрели, как он подходит к Полумне. На ней была серебристая мантия с блёстками, вызывавшая дружное хихиканье окружающих, но в целом выглядела она вполне мило. Гарри, во всяком случае, был рад уже и тому, что она не надела сегодня серьги-редиски, ожерелье из пробок от сливочного пива и спектрально-астральные очки.
— Привет, — сказал он. — Пошли, что ли?
— О, да! — радостно ответила она. — А где это будет?
— В кабинете у Слизнорта. — Гарри повёл её вверх по мраморной лестнице, оставив за спиной переглядывающихся и перешёптывающихся зрительниц. — Слышала, на вечеринку должен прийти вампир?
— Руфус Скримджер? — спросила Полумна.
— Чего? — растерялся Гарри. — Ты говоришь про министра магии?
— Ну да, он вампир, — будничным тоном сказала Полумна. — Папа написал об этом длинную статью, когда Скримджер занял должность после Корнелиуса Фаджа, но её не дали напечатать. Естественно, в Министерстве не хотят, чтобы об этом стало известно!
Гарри не ответил, он считал маловероятным, чтобы Руфус Скримджер был вампиром, но давно привык к тому, что Полумна повторяет самую дикую чушь за своим отцом, словно святую истину. Они уже подходили к кабинету Слизнорта, доносившиеся оттуда смех, музыка и громкие голоса становились громче с каждым шагом.
То ли кабинет был так построен, то ли Слизнорт применил какой-то хитрый магический трюк — во всяком случае, помещение изнутри было намного больше обычного преподавательского кабинета. Стены и потолок были затянуты изумрудной, алой и золотой тканью; создавалось впечатление, будто находишься в огромном шатре. В комнате толпился народ, было душно, и всё заливал красный свет вычурной золотой лампы, свисавшей с потолка, в которой кружили настоящие живые феи, каждая — словно искорка яркого света. Из дальнего угла неслось громкое пение под аккомпанемент каких-то музыкальных инструментов, вроде мандолины. Облачко дыма висело над головами нескольких престарелых волшебников, занятых оживлённой беседой. Эльфы-домовики с писком пробирались через чащу ног, почти незаметные под тяжёлыми серебряными подносами с угощением, так что можно было подумать, будто по комнате передвигаются маленькие шустрые столики.
— Гарри, мой мальчик! — загудел Слизнорт, как только Гарри и Полумна протиснулись в дверь. — Входите, входите, я тут кое с кем хочу вас познакомить!
На нём была остроконечная бархатная шляпа с кисточкой в тон бархатной же куртке. Ухватив Гарри за руку с такой силой, словно собирался куда-то трансгрессировать вместе с ним, Слизнорт решительно повлёк его в самую гущу гостей; Гарри схватил за руку Полумну и потащил её за собой.
— Гарри, познакомься, это Элдред Уорпл, мой бывший ученик, автор книги «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров», и, конечно, его друг Сангвини.
Уорпл, маленький человечек в очках, стиснул руку Гарри и с энтузиазмом потряс; вампир Сангвини, высокий, истощённый, с тёмными кругами под глазами, едва кивнул. Вид у него был скучающий. Рядом толпилась стайка взволнованных девчонок, с любопытством его разглядывавших.
— Гарри Поттер, я в восторге, просто в восторге! — сказал Уорпл, близоруко всматриваясь в лицо Гарри. — Я как раз на днях говорил профессору Слизнорту: где же биография Гарри Поттера, которой мы все так ждём?
— Э-э… — сказал Гарри, — ждёте?
— Какая скромность! Всё как и говорил Гораций! — воскликнул Уорпл. — Нет, серьёзно… — он вдруг перешёл на деловой тон, — я сам был бы счастлив написать её. Люди жаждут побольше узнать о вас, милый мальчик, просто жаждут! Если бы вы согласились дать мне несколько небольших интервью, скажем, по четыре или пять часов в один сеанс, так мы бы закончили книгу в два-три месяца. И всё это при минимальной затрате усилий с вашей стороны, я вас уверяю… Сангвини, на место! — неожиданно рявкнул Уорпл: вампир с голодным блеском в глазах бочком подбирался к ближайшей группе девочек. — Вот, возьми пирожок! — Уорпл схватил с подноса у проходившего мимо домовика пирожок, сунул его в руку Сангвини и снова повернулся к Гарри. — Мой дорогой мальчик, вы могли бы заработать столько золота, вы себе просто не представляете…
— Меня это не интересует, — решительно заявил Гарри. — Извините, я там вижу знакомую…
Он потащил Полумну за собой в толпу гостей, там и в самом деле только что мелькнула буйная каштановая грива и исчезла между двумя дамами, судя по всему, музыкантшами из группы «Ведуньи».
— Гермиона! Гермиона!
— Гарри! Слава богу, ты пришёл! Привет, Полумна!
— Что с тобой? — спросил Гарри.
Вид у Гермионы был растерзанный, как будто она пробиралась через заросли дьявольских силков.
— Ох, еле вырвалась… То есть я хотела сказать, я только что рассталась с Кормаком, — сказала она и многозначительно прибавила в ответ на вопросительный взгляд Гарри: — Под омелой.
— Так тебе и надо! Нечего было его приглашать, — наставительно сказал Гарри.
— Я подумала, что на него Рон больше всего обозлится, — хладнокровно ответила Гермиона. — Сперва я хотела позвать Захарию Смита, но потом решила, что в целом…
— Ты хотела позвать Смита? — спросил Гарри с отвращением.
— Да, хотела, и уже начинаю жалеть, что передумала. Рядом с Маклаггеном Грохх — истинный джентльмен. Отойдём в сторонку, мы его издали увидим, если что, он такой здоровый…
Все трое пробрались на другую сторону комнаты, прихватив по дороге по кубку с медовухой, и слишком поздно заметили, что у стенки в одиночестве стоит профессор Трелони.
— Здравствуйте, — вежливо сказала ей Полумна.
— Добрый вечер, моя дорогая, — ответила профессор Трелони, не без труда сфокусировав взгляд на Полумне. Гарри снова почувствовал запах кулинарного хереса. — Давно вас не видно на уроках…
— В этом году у нас ведёт занятия Флоренц, — сказала Полумна.
— Ах да, конечно, — сказала профессор Трелони, зло и пьяно хихикая. — Конёк-горбунок, так я его про себя называю. Не правда ли, после того как я вернулась в школу, можно было ожидать, что профессор Дамблдор уволит эту лошадь? Но нет… Курсы поделили между нами… Откровенно говоря, это оскорбление! Да знаете ли вы…
Подвыпившая профессор Трелони, видимо, не узнавала Гарри. Пока она распиналась, на все корки ругая Флоренца, Гарри наклонился к Гермионе и тихо сказал:
— Давай выясним одну вещь. Ты собираешься сказать Рону, что подыграла ему на отборочном испытании?
Гермиона подняла брови:
— Неужели ты серьёзно думаешь, что я способна на такую низость?
Гарри пристально посмотрел на неё:
— Гермиона, если уж ты смогла пойти на вечер с Маклаггеном…
— Это совсем другое дело, — сказала Гермиона с достоинством. — Я не намерена ничего рассказывать Рону о том, что, возможно, случилось, а может, и не случилось на отборочных испытаниях.
— Хорошо, — с чувством сказал Гарри. — А то если он опять расклеится и мы проиграем следующий матч…
— Квиддич! — сердито воскликнула Гермиона. — Вас что, вообще ничто не интересует, кроме квиддича? Кормак ни единого вопроса не задал обо мне самой, нет, он осчастливил меня исполнением саги «Сто бесподобных мячей, которые взял Кормак Маклагген», весь вечер, без перерыва… Ой, мамочки, он идёт сюда!
Она метнулась прочь так стремительно, как будто трансгрессировала — только что была здесь и вот уже протиснулась между двумя полными, громко хохочущими колдуньями и исчезла.
— Не видел Гермиону? — спросил Маклагген, протолкавшись сквозь толпу.
— Нет, к сожалению, не видел, — ответил Гарри и быстро повернулся к Полумне, забыв на мгновение, с кем она разговаривает.
— Гарри Поттер! — воскликнула профессор Трелони низким вибрирующим голосом. Она только сейчас его заметила.
— Здрасьте, — сказал Гарри без большого энтузиазма.
— Мой дорогой мальчик! — громко зашептала профессор Трелони. — Сколько слухов! Сколько сплетен! Избранный! Конечно, я давно уже знала… Знамения предвещали беду, Гарри… Но почему вы не продолжили курс прорицаний? Уж для вас-то этот предмет имеет первостепенное значение!
— Ах, Сивилла, каждый из нас считает свой предмет самым важным! — послышался громкий голос, и по другую сторону от профессора Трелони появился сильно раскрасневшийся Слизнорт, в бархатной шляпе набекрень, с бокалом медовухи в одной руке и громадным пирогом с мясом — в другой. — Но я ещё не встречал другого такого прирождённого таланта по части зельеварения! — сказал Слизнорт, взирая на Гарри благожелательными, хотя и несколько воспалёнными глазами. — Просто какой-то инстинкт — совсем как у его матушки! На моей памяти учеников с такими способностями раз-два и обчёлся. Я вам говорю, Сивилла, даже Северус…
И тут, к ужасу Гарри, Слизнорт протянул руку и невесть откуда подтащил к себе Снегга.
— Бросьте дуться, идите к нам, Северус! — Слизнорт жизнерадостно икнул. — Я тут рассказываю об исключительных способностях Гарри к зельеварению! Разумеется, нужно и вам отдать должное, ведь вы учили Гарри целых пять лет!
Попавшись в захват Слизнорта, который обнимал его за плечи, Снегг посмотрел на Гарри сверху вниз прищуренными чёрными глазами.
— Забавно, у меня как-то не было впечатления, что я хоть чему-нибудь сумел научить Поттера.
— В таком случае это у него от природы! — воскликнул Слизнорт. — Видели бы вы, что он сотворил у меня на самом первом уроке! Напиток живой смерти. Ещё никто из учеников не добивался такого великолепного результата с первой же попытки. Я думаю, даже вы, Северус…
— Да неужели? — тихо сказал Северус, ввинчиваясь взглядом в глаза Гарри, которому стало сильно не по себе.
Вот уж чего ему совсем не было нужно, так это чтобы Снегг начал выискивать, откуда у него взялись блестящие способности к зельеварению.
— Напомните-ка мне, по каким ещё предметам вы продолжаете занятия, Гарри? — спросил Слизнорт.
— Защита от Тёмных искусств, заклинания, трансфигурация, травология…
— Короче говоря, все предметы, необходимые для того, чтобы сделаться мракоборцем, — сказал Снегг, чуть заметно скривив губы.
— Ну да, я этого хочу, — ответил Гарри с вызовом.
— Из вас получится выдающийся мракоборец! — прогудел Слизнорт.
— По-моему, тебе не следует становиться мракоборцем, Гарри, — неожиданно вмешалась Полумна. Все посмотрели на неё. — Мракоборцы участвуют в заговоре Гнилозубов; я думала, все об этом знают. Они стремятся подорвать Министерство магии изнутри при помощи Тёмной магии и болезни дёсен.
У Гарри от смеха медовуха попала в нос. Честное слово, стоило привести сюда Полумну хотя бы ради этой минуты! Кашляя и отплёвываясь, весь обрызганный медовухой, он вдруг увидел такое, отчего настроение у него стало ещё лучше: Аргус Филч за ухо тащил к ним Драко Малфоя.
— Профессор Слизнорт, — засипел Филч, тряся брылями, с маниакальным дисциплинарным огнём в выпученных глазах, — я поймал этого ученика, когда он шнырял по коридору на одном из верхних этажей. Он утверждает, что приглашён на вашу вечеринку и только немного опоздал. Вы его приглашали?
Разъярённый Малфой вырвался из рук Филча.
— Ну ладно, меня не приглашали! — сердито выпалил он. — Я хотел пройти без приглашения, вы довольны?
— Нет, не доволен! — сказал Филч, хотя этому явно противоречило выражение его лица. — Уж теперь вы у меня получите! Разве директор не говорил, что в вечернее время шататься по коридорам запрещается, не говорил разве, а?
— Всё нормально, Аргус, всё нормально, — сказал Слизнорт, махнув рукой. — Сейчас, как-никак, Рождество, и это совсем не преступление, если кому-то хочется попасть на праздник. На один разочек забудем о наказаниях. Можете остаться, Драко.
Горькое разочарование Филча было абсолютно предсказуемым, но почему у Малфоя, подумал Гарри, почти такой же несчастный вид? И почему Снегг смотрит на Малфоя с таким гневом и — может ли это быть? — со страхом?
Но не успел Гарри разобраться в своих впечатлениях, как Филч уже поплёлся прочь, шаркая ногами и бормоча что-то себе под нос. Малфой изобразил улыбку и стал благодарить Слизнорта за великодушие, а лицо Снегга снова сделалось абсолютно непроницаемым.
— Не за что, не за что, — отмахнулся от Малфоя Слизнорт. — В конце концов, я знавал вашего дедушку…
— Он всегда отзывался о вас с большим уважением, сэр, — поспешно ввернул Малфой. — Говорил, что не знает лучшего мастера зельеварения…
Гарри не мог отвести глаз от Малфоя. Его поразило не то, что Малфой подлизывается к преподавателю, эта картина была ему хорошо знакома по урокам Снегга. Удивило его то, что Малфой в самом деле выглядел больным. Гарри давно уже не случалось видеть Малфоя вблизи, и теперь он заметил, что под глазами у него залегли тёмные тени, а кожа приобрела явственно сероватый оттенок.
— Я хотел бы с вами поговорить, Драко, — внезапно сказал Снегг.
— Ну что вы, Северус. — Слизнорт снова икнул. — Сейчас Рождество, не будьте к нему слишком строги…
— Я — декан его факультета, мне решать, строгим с ним быть или не строгим, — отрезал Снегг. — Следуйте за мной, Драко.
Они вышли из кабинета. Снегг шагал впереди, Малфой за ним с недовольным видом. Гарри постоял с минуту в нерешительности, потом сказал Полумне:
— Я на минуточку… э-э… в туалет…
— Хорошо, — покладисто ответила она. Пробираясь к выходу, Гарри смутно слышал, как она рассказывает о заговоре Гнилозубов профессору Трелони, которую эта тема, по-видимому, живо заинтересовала.
В коридоре никого не было. Пара пустяков — вытащить из кармана мантию-невидимку и накинуть её на себя. Труднее оказалось отыскать Малфоя и Снегга. Гарри побежал — его шаги заглушала музыка и громкая болтовня, доносившиеся из кабинета Слизнорта. Может быть, Снегг повёл Малфоя в свой кабинет в подземелье?.. А может, в слизеринскую гостиную?.. На всякий случай Гарри прикладывал ухо к каждой двери, мимо которой пробегал, и вдруг, вздрогнув от радости, припал к замочной скважине последней классной комнаты в коридоре. Оттуда слышались голоса.
— Не имеете права допускать ошибки, Драко, потому что, если вас исключат из школы…
— Я тут ни при чём, ясно?
— Надеюсь, что вы говорите правду, поскольку всё это было не только неумело, но и попросту глупо. Вас уже подозревают в соучастии.
— Кто меня подозревает? — сердито спросил Малфой. — В последний раз повторяю: я этого не делал, понятно? Наверное, у этой Белл есть враги, о которых никто не знает… Не надо на меня так смотреть! Я знаю, что вы делаете, я не такой тупой, только ничего у вас не выйдет! Я могу вам помешать!
Наступила пауза, потом Снегг тихо сказал:
— Ага… вижу, тётя Беллатриса учила вас окклюменции. Какие же мысли вы стараетесь скрыть от своего хозяина, Драко?
— От него я ничего не скрываю, я только не хочу, чтобы вы лезли не в своё дело!
Гарри плотнее прижался ухом к замочной скважине. С чего это Малфой так разговаривает со Снеггом, которого вроде всегда уважал, даже, можно сказать, Снегг ему нравился?
— Так вот почему вы избегаете меня с начала учебного года? Боитесь моего вмешательства? А понимаете ли вы, что если бы кто-нибудь другой посмел не явиться ко мне в кабинет после того, как я несколько раз вызывал его…
— Ну, оставьте меня после уроков! Наябедничайте на меня Дамблдору! — с издёвкой предложил Малфой.
Снова наступила тишина. Наконец Снегг сказал:
— Вы прекрасно знаете, что я не намерен делать ни того, ни другого.
— Ну, так и прекратите вызывать меня к себе в кабинет!
— Послушайте меня, — сказал Снегг так тихо, что Гарри пришлось изо всех сил притиснуть ухо к замочной скважине, чтобы расслышать его слова. — Я стараюсь помочь вам. Я обещал вашей матушке защитить вас. Я принёс Непреложный Обет, Драко…
— Значит, придётся вам его нарушить, потому что я не нуждаюсь в вашей помощи! Это моё задание, он поручил это мне, и я это сделаю. У меня есть план, и он сработает, просто получается немножко дольше, чем я рассчитывал!
— Что за план?
— Не ваше дело!
— Если вы расскажете мне, что вы собираетесь делать, я смогу помочь вам…
— Спасибо, мне уже помогают! Не думайте, я не один!
— Во всяком случае, вы были одни сегодня вечером, и это в высшей степени глупо — бродить по коридорам без провожатых и без дозорных, которые могли бы поднять тревогу. Элементарные ошибки…
— Я взял бы с собой Крэбба и Гойла, если бы вы не оставили их после уроков!
— Говорите тише! — словно выплюнул Снегг, поскольку Малфой, войдя в раж, повысил голос. — Если ваши приятели, Крэбб и Гойл, хотят в этом году всё-таки сдать СОВ по защите от Тёмных искусств, они должны заниматься чуточку старательнее, чем в настоящее…
— Да кому это нужно? — процедил Малфой. — Защита от Тёмных искусств — это же всё не на самом деле, сплошное притворство, правда? Как будто кому-то из нас нужно защищаться от Тёмных искусств!
— Это притворство, Драко, необходимо для нашего успеха! — возразил Снегг. — Где бы, по-вашему, я был все эти годы, если бы не умел притворяться? А теперь послушайте меня! Вы ведёте себя неосмотрительно, бродите по коридорам ночью, позволяете себя поймать, а если вы полагаетесь на таких помощничков, как Крэбб и Гойл…
— Не только на них! На моей стороне есть ещё другие люди, получше!
— Так расскажите же мне о них, и я смогу…
— Знаю, чего вы добиваетесь! Хотите украсть у меня славу!
Снова пауза и холодный голос Снегга:
— Вы ведёте себя как ребёнок. Я понимаю, что вы расстроены арестом отца, но…
У Гарри было не больше секунды, чтобы убраться с дороги: он услышал за дверью шаги Малфоя и отскочил в сторону как раз в тот момент, когда дверь распахнулась. Малфой быстро зашагал по коридору, прошёл мимо открытой двери в кабинет Слизнорта и скрылся за углом.
Почти не дыша, Гарри замер, как был, на корточках, и не смел пошевелиться, пока из классной комнаты не показался Снегг. С непроницаемым лицом Снегг вернулся на вечеринку. Гарри сидел на полу, укрытый мантией-невидимкой, и лихорадочно соображал.
