5. ПРЕДИСЛОВИЕ 1891-го ГОДА К "ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ" МАРКСА

5\\. ПРЕДИСЛОВИЕ 1891-го ГОДА К "ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ" МАРКСА В предисловии к 3-му изданию "Гражданской войны во Франции" - это предисловие помечено 18 марта 1891 года и первоначально было напечатано в журнале "Neue Zeit" - Энгельс, рядом с интересными мимоходными замечаниями по вопросам, связанным с отношением к государству, дает замечательно рельефную сводку уроков Коммуны. 1891 PREFACE TO MARX'S "CIVIL WAR" In the preface to the 3rd edition of "The Civil War in France" - this preface is dated March 18, 1891 and was originally published in the journal "Neue Zeit" - Engels, next to interesting passing remarks on matters relating to the state, gives a remarkably graphic summary of the lessons of the Commune. Эта сводка, углубленная всем опытом двадцатилетнего периода, отделявшего автора от Коммуны, и специально направленная против распространенной в Германии "суеверной веры в государство", может быть по справедливости названа последним словом марксизма по рассматриваемому вопросу. This summary, deepened by all the experience of the twenty years that separated the author from the Commune, and specifically directed against the "superstitious faith in the state" widespread in Germany, may rightly be called the last word of Marxism on the subject under consideration. Во Франции, отмечает Энгельс, после каждой революции рабочие бывали вооружены; "поэтому для буржуа, находившихся у государственного кормила, первой заповедью было разоружение рабочих. In France, Engels notes, after every revolution the workers were armed; “Therefore, for the bourgeois, who were at the helm of the state, the first commandment was the disarmament of the workers. Отсюда - после каждой, завоеванной рабочими, революции новая борьба, которая оканчивается поражением рабочих"... Итог опыта буржуазных революций столь же краткий, сколь выразительный. Hence, after each revolution won by the workers, there is a new struggle, which ends in the defeat of the workers ... The result of the experience of bourgeois revolutions is as brief as it is expressive. Суть деда - между прочим и по вопросу о государстве (есть ли оружие у угнетенного класса?) The essence of grandfather - by the way, and on the question of the state (does the oppressed class have weapons?) - схвачена здесь замечательно. - captured here wonderfully. Именно эту суть чаще всего и обходят как профессора, находящиеся под влиянием буржуазной идеологии, так и мелкобуржуазные демократы. It is precisely this essence that is most often bypassed both by professors who are under the influence of bourgeois ideology and by petty-bourgeois democrats. В русской революции 1917-го года "меньшевику", "тоже-марксисту" Церетели выпала честь (кавеньяковская честь) выболтать эту тайну буржуазных революций. In the Russian revolution of 1917, the "Menshevik", "also a Marxist" Tsereteli had the honor (a Cavaignac honor) to blurt out this secret of bourgeois revolutions. В своей "исторической" речи 11-го июня Церетели проговорился о решимости буржуазии разоружить питерских рабочих, выдавая, конечно, это решение и за свое, и за "государственную" необходимость вообще! In his "historic" speech of June 11, Tsereteli let slip about the determination of the bourgeoisie to disarm the St. Petersburg workers, passing off, of course, this decision both as his own and as a "state" necessity in general! Историческая речь Церетели от 11-го июня будет, конечно, для всякого историка революции 1917-го года одной из нагляднейших иллюстраций того, как предводимый господином Церетели блок эсеров и меньшевиков перешел на сторону буржуазии против революционного пролетариата. Tsereteli's historic speech of June 11 will, of course, be for any historian of the revolution of 1917 one of the clearest illustrations of how the bloc of Socialist-Revolutionaries and Mensheviks led by Mr. Tsereteli went over to the side of the bourgeoisie against the revolutionary proletariat.

Другое мимоходное замечание Энгельса, тоже связанное с вопросом о государстве, относится к религии. Another passing remark of Engels, also connected with the question of the state, refers to religion. Известно, что германская социал-демократия, по мере того, как она загнивала, становясь все более оппортунистической, чаще и чаще скатывалась к филистерскому кривотолкованию знаменитой формулы: "объявление религии частным делом". We know that the German Social-Democracy, as it decayed, becoming more and more opportunistic, more and more often lapsed into a philistine misinterpretation of the famous formula: "declaring religion a private matter." Именно: эта формула истолковывалась так, будто и для партии революционного пролетариата вопрос о религии есть частное дело!! Precisely: this formula was interpreted in such a way as if for the party of the revolutionary proletariat the question of religion was a private matter!! Против этой полной измены революционной программе пролетариата и восстал Энгельс, который в 1891 году наблюдал только самые слабые зачатки оппортунизма в своей партии и который выражался поэтому наиболее осторожно: It was against this complete betrayal of the revolutionary program of the proletariat that Engels rebelled, who in 1891 observed only the faintest beginnings of opportunism in his party and who therefore expressed himself most cautiously:

"Соответственно тому, что в Коммуне заседали почти исключительно рабочие или признанные представители рабочих, и постановления ее отличались решительно пролетарским характером. “According to the fact that almost exclusively workers or recognized representatives of the workers sat in the Commune, and its decisions were distinguished by a decidedly proletarian character. Либо это постановления декретировали такие реформы, от которых республиканская буржуазия отказалась только из подлой трусости и которые составляют необходимую основу для свободной деятельности рабочего класса. Either these decrees decreed such reforms, which the republican bourgeoisie refused only out of vile cowardice, and which constitute the necessary basis for the free activity of the working class. Таково проведение в жизнь принципа, что по отношению к государству религия является просто частным делом. Such is the application of the principle that, in relation to the state, religion is merely a private matter. Либо Коммуна издавала постановления, прямо лежащие в интересах рабочего класса и которые отчасти глубоко врезывались в старый общественный порядок"... Энгельс подчеркнул слова "по отношению к государству" умышленно, направляя удар не в бровь, а в глаз немецкому оппортунизму, объявлявшему религию частным делом по отношению к партии и таким образом принижавшему партию революционного пролетариата до уровня пошлейшего "свободомыслящего" мещанства, готового допустить вневероисповедное состояние, но отрекавшегося от задачи партийной борьбы против религиозного опиума, оглупляющего народ. Either the Commune issued resolutions directly in the interests of the working class and which, in part, deeply cut into the old social order "... Engels deliberately emphasized the words "in relation to the state", directing a blow not to the eyebrow, but to the eye of German opportunism, which declared religion private deed in relation to the party and thus belittling the party of the revolutionary proletariat to the level of the most vulgar "free-thinking" philistinism, ready to allow a non-religious state, but renouncing the task of the party struggle against the religious opium that stupefies the people. Будущий историк германской социал-демократии, прослеживая корни ее позорного краха в 1914 году, найдет немало интересного материала по этому вопросу, начиная от уклончивых, открывающих настежь дверь оппортунизму, заявлений в статьях идейного вождя партии, Каутского, и кончая отношением партии к "Los-von-Kirche-Bewegung" (движению к отделению от церкви) в 1913 году. The future historian of German Social-Democracy, tracing the roots of its disgraceful collapse in 1914, will find a good deal of interesting material on this question, ranging from the evasive statements in the articles of the party's ideological leader, Kautsky, that open the door wide open to opportunism, to the party's attitude toward "Los- von-Kirche-Bewegung" (movement towards separation from the church) in 1913. Но перейдем к тому, как Энгельс двадцать лет спустя после Коммуны подытоживал ее уроки борющемуся пролетариату. But let us move on to how Engels, twenty years after the Commune, summed up its lessons for the struggling proletariat.

Вот какие уроки выдвигал на первый план Энгельс: Here are the lessons Engels brought to the fore:

..."Именно та угнетающая власть прежнего централизованного правительства, армия, политическая полиция, бюрократия, которую Наполеон создал в 1798 году и которую с тех пор каждое новое правительство перенимало, как желательное орудие, и использовывало его против своих противников, именно эта власть должна была пасть всюду во Франции, как пала она в Париже. ... "It is precisely that oppressive power of the former centralized government, the army, the political police, the bureaucracy, which Napoleon created in 1798 and which since then every new government has taken over as a desirable tool and used it against its opponents, it is this power that must was to fall everywhere in France, as it fell in Paris. Коммуна должна была с самого начала признать, что рабочий класс, придя к господству, не может дальше хозяйничать со старой государственной машиной; что рабочий класс, дабы не потерять снова своего только что завоеванного господства, должен, с одной стороны, устранить всю старую, доселе употреблявшуюся против него, машину угнетения, а с другой стороны, должен обеспечить себя против своих собственных депутатов и чиновников, объявляя их всех, без всякого исключения, сменяемыми в любое время"... Энгельс подчеркивает еще и еще раз, что не только в монархии, но и в демократической республике государство остается государством, т. е. сохраняет свою основную отличительную черту: превращать должностных лиц, "слуг общества", органы его в господ над ним. The Commune had to admit from the very beginning that the working class, having come to power, could no longer run the old state machine; that the working class, in order not to lose again its newly won domination, must, on the one hand, eliminate all the old machine of oppression hitherto used against it, and, on the other hand, must secure itself against its own deputies and officials by declaring them all , without any exception, replaceable at any time "... Engels emphasizes again and again that not only in a monarchy, but also in a democratic republic, the state remains a state, that is, it retains its main distinguishing feature: to transform officials, " servants of society," his organs into masters over him. ..."Против этого, неизбежного во всех существовавших до сих пор государствах, превращения государства и органов государства из слуг общества в господ над обществом Коммуна применила два безошибочных средства. . Во-первых, она назначала па все должности, по управлению, по суду, по народному просвещению, лиц, выбранных всеобщим избирательным правом, и притом ввела право отозвать этих выборных в любое время по решению их избирателей. Firstly, it appointed to all positions, in administration, in court, in public education, persons chosen by universal suffrage, and, moreover, introduced the right to recall these elected at any time by decision of their electors. А во-вторых, она платила всем должностным лицам, как высшим, так и низшим, лишь такую плату, которую получали другие рабочие. And secondly, she paid all officials, both higher and lower, only such wages as other workers received. Самое высокое жалованье, которое вообще платила Коммуна, было 6000 франков*2. The highest salary ever paid by the Commune was 6,000 francs*2. Таким образом была создана надежная помеха погоне за местечками и карьеризму, даже и независимо от императивных мандатов депутатам в представительные учреждения, введенных Коммуной сверх того"... Энгельс подходит здесь к той интересной грани, где последовательная демократия, с одной стороны, превращается в социализм, а с другой стороны, где она требует социализма. Thus, a reliable obstacle was created to the pursuit of small towns and careerism, even regardless of the imperative mandates for deputies to representative institutions, introduced by the Commune in addition "... Here Engels approaches that interesting line where consistent democracy, on the one hand, turns into socialism and on the other hand, where it requires socialism. Ибо для уничтожения государства необходимо превращение функций государственной службы в такие простые операции контроля и учета, которые доступны, подсильны громадному большинству населения, а затем и всему населению поголовно. For in order to destroy the state, it is necessary to transform the functions of the state service into such simple control and accounting operations that are accessible, within the power of the vast majority of the population, and then the entire population without exception. А полное устранение карьеризма требует, чтобы "почетное", хотя и бездоходное, местечко на государственной службе не могло служить мостиком для перепрыгиванья на высокодоходные должности в банках и в акционерных обществах, как это бывает постоянно во всех свободнейших капиталистических странах. And the complete elimination of careerism requires that an “honorable”, although unprofitable, place in the civil service cannot serve as a bridge for jumping over to highly profitable positions in banks and in joint-stock companies, as is constantly the case in all the freest capitalist countries. Но Энгельс не делает той ошибки, которую делают, напр., иные марксисты по вопросу о праве наций на самоопределение: дескать, при капитализме оно невозможно, а при социализме излишне. But Engels does not make the mistake that, for example, other Marxists do on the question of the right of nations to self-determination: they say, under capitalism it is impossible, but under socialism it is superfluous. Подобное, якобы остроумное, а на деле неверное, рассуждение можно бы повторить про любое демократическое учреждение, и про скромное жалованье чиновникам в том числе, ибо до конца последовательный демократизм при капитализме невозможен, а при социализме отомрет всякая демократия. A similar, ostensibly witty, but in fact incorrect, reasoning could be repeated about any democratic institution, including the modest salaries of officials, because consistent democracy under capitalism is impossible to the end, and under socialism any democracy will die.

Это - софизм, похожий на ту старую шутку, станет ли человек лысым, если у него будет волос меньше на один волос. It's a sophism, like that old joke about whether a person will become bald if he has one hair less hair.

Развитие демократии до конца, изыскание форм такого развития, испытание их практикой и т.д., все это есть одна из составных задач борьбы за социальную революцию. The development of democracy to the end, the search for forms of such development, testing them in practice, etc., all this is one of the integral tasks of the struggle for social revolution. Отдельно взятый, никакой демократизм не даст социализма, но в жизни демократизм никогда не будет "взят отдельно", а будет "взят вместе", оказывать свое влияние и на экономику, подталкивать ее преобразование, подвергаться влиянию экономического развития и т. д. Такова диалектика живой истории. Taken separately, no democracy will give socialism, but in life democracy will never be "taken separately", but will be "taken together", exert its influence on the economy, push its transformation, be influenced by economic development, etc. Such is the dialectic living history. Энгельс продолжает: Engels continues:

..."Этот взрыв (Sprengung) старой государственной власти и ее замена новою, поистине демократическою, подробно описаны в третьем отделе "Гражданской войны". ..."This explosion (Sprengung) of the old state power and its replacement by a new, truly democratic one, are described in detail in the third section of the "Civil War". Но вкратце остановиться еще раз на некоторых чертах этой замены было здесь необходимо, потому что как раз в Германии суеверная вера в государство перешла из философии в общее сознание буржуазии и даже многих рабочих. But it was necessary here to dwell briefly once more on certain features of this replacement, because it was precisely in Germany that the superstitious faith in the state passed from philosophy into the general consciousness of the bourgeoisie and even of many workers. По учению философов, государство есть "осуществление идеи" или, переведенное на философский язык, царство божие на земле, государство является таким поприщем, на котором осуществляется или должна осуществиться вечная истина и справедливость. According to the teachings of philosophers, the state is the "realization of the idea" or, translated into philosophical language, the kingdom of God on earth, the state is such a field in which eternal truth and justice are realized or should be realized. А отсюда вытекает суеверное почтение к государству и ко всему тому, что имеет отношение к государству, - суеверное почтение, которое тем легче укореняется, что люди привыкают с детства думать, будто дела и интересы, общие всему обществу, не могут быть иначе выполняемы и охраняемы, как прежним способом, т. е. через посредство государства и его награжденных доходными местечками чиновников. And from this follows a superstitious reverence for the state and for everything that has to do with the state - a superstitious reverence, which takes root the more easily because people get used to thinking from childhood that the affairs and interests common to the whole society cannot be otherwise carried out and protected. , as in the old way, i.e., through the state and its officials awarded with profitable places. Люди воображают, что делают необыкновенно смелый шаг вперед, если они отделываются от веры в наследственную монархию и становятся сторонниками демократической республики. People imagine that they are taking an extraordinarily bold step forward if they get rid of their faith in hereditary monarchy and become supporters of a democratic republic. В действительности же государство есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим, и в демократической республике ничуть не меньше, чем в монархии. In reality, however, the state is nothing but a machine for the suppression of one class by another, and in a democratic republic no less than in a monarchy. И в лучшем случае государство есть зло, которое по наследству передается пролетариату, одержавшему победу в борьбе за классовое господство; победивший пролетариат, так же, как и Коммуна, вынужден будет немедленно отсечь худшие стороны этого зла, до тех пор пока поколение, выросшее в новых, свободных общественных условиях, окажется в состоянии выкинуть вон весь этот хлам государственности". And at best, the state is an evil that is inherited by the proletariat, which has won the struggle for class domination; The victorious proletariat, just like the Commune, will be forced to immediately cut off the worst aspects of this evil, until the generation that has grown up in new, free social conditions will be able to throw out all this rubbish of statehood. Энгельс предостерегал немцев, чтобы они по случаю замены монархии республикой не забыли основ социализма по вопросу о государстве вообще. Engels warned the Germans not to forget, on the occasion of the replacement of the monarchy by a republic, the foundations of socialism on the question of the state in general. Его предостережения читаются теперь, как прямой урок господам Церетели и Черновым, проявившим в своей "коалиционной" практике суеверную веру в государство и суеверное почтение к нему! His warnings are now being read as a direct lesson to the Tseretelis and the Chernovs, who in their "coalition" practice have shown superstitious faith in the state and superstitious reverence for it! Еще два замечания: 1) Если Энгельс говорит, что при демократической республике "ничуть не меньше", чем при монархии, государство остается "машиной для угнетения одного класса другим", то это вовсе не значит, чтобы форма угнетения была для пролетариата безразлична, как "учат" иные анархисты. Two more remarks: 1) If Engels says that under a democratic republic "no less" than under a monarchy, the state remains "a machine for the oppression of one class by another," this does not mean at all that the form of oppression is indifferent to the proletariat, just as other anarchists "teach". Более широкая, более свободная, более открытая форма, классовой борьбы н классового угнетения дает пролетариату гигантское облегчение в борьбе за уничтожение классов вообще. A broader, freer, more open form of class struggle and class oppression gives the proletariat tremendous relief in its struggle to abolish classes in general.

2) Почему только новое поколение в состоянии будет совсем выкинуть вон весь этот хлам государственности, - этот вопрос связан с вопросом о преодолении демократии, к которому мы и переходим. 2) Why only the new generation will be able to completely throw out all this rubbish of statehood - this question is connected with the question of overcoming democracy, to which we are passing.