×

We use cookies to help make LingQ better. By visiting the site, you agree to our cookie policy.


image

Хоббит, или Туда и обратно, ГЛАВА 10. Радушный прием

ГЛАВА 10. Радушный прием

ГЛАВА 10. Радушный прием

По мере того как они плыли дальше, становилось светлее и теплее. В скором времени река сделала поворот, обогнув круто поднимавшийся слева уступ, у подножия которого билась и бурлила вода, берега сгладились, деревья пропали из виду, и перед Бильбо открылась такая картина: впереди широко расстилалась низина, вся изрезанная ручейками, сотней извилистых ручейков, на которые распадалась здесь река; вода стояла в болотах и заводях, испещренных островками. Но посредине равнины по-прежнему упорно струилась сильная быстрая река. А вдалеке, уходя темной вершиной в растрепанное облако, вздымалась Гора! Отсюда не видны были ее соседки и холмистые подступы к ней. Гора вздымалась одиноко и глядела поверх болот на лес. Бот она — Одинокая Гора! Долгий путь прошел Бильбо, много претерпел опасных приключений ради того, чтобы увидеть Гору. И как же она ему теперь не понравилась!

Из разговоров плотовщиков Бильбо узнал, что все сухопутные дороги с востока к Черному Лесу заглохли; что с той поры, как в горах обитали гномы, землетрясения изменили весь край. Болота и трясины разрастались, тропинки исчезали, всадники и пешие — тоже, если пытались отыскать дорогу среди топей. Тропа через Черный Лес, которой воспользовались гномы по совету Беорна, на своем восточном конце одичала. Только река предоставляла пока что единственный надежный путь от северного края Черного Леса до равнины под сенью Горы.

Так что, сами видите, Бильбо удачно напал на единственную приличную дорогу. Если бы он знал, что весть об их побеге достигла ушей Гэндальфа, находившегося в ту пору очень далеко, и тот, обеспокоенный их судьбой, заканчивает свои другие дела и собирается разыскивать Торина и К, ему это доставило бы большое утешение. Но Бильбо, дрожавший на бочке, ничего не ведал. Он знал лишь, что река никак не кончается, что он смертельно голоден, схватил страшнейший насморк и что ему не нравится зловещий вид Горы, которая по мере приближения явно смотрит на него все более неодобрительно и угрожающе.

Скоро, однако, река повернула к Югу, Гора осталась в стороне, к концу дня берега сделались скалистыми, и река, собрав воедино все свои разбежавшиеся веточки, превратилась в могучий, стремительный и глубокий поток.

Солнце уже село, когда, сделав еще один крутой поворот, река влилась в Долгое Озеро. Долгое Озеро! Бильбо думал, что только в море бывает столько воды. Оно было такое широкое, что противоположные берега казались далекими-далекими, и такое длинное, что его северного конца вообще не было видно. Только зная карту, Бильбо помнил, что там, вдалеке, где мерцают звезды Большой Медведицы, из Дейла в озеро сбегает река Быстротечная и вместе с Лесной заполняет бывшую горную долину. На южном конце озера вода спадала водопадом, и обе реки спешили дальше, уже вместе, в неведомые земли. В вечерней тишине грохот водопада раздавался словно отдаленный рокот грома.

Близ устья Лесной стоял странный город, о котором упоминали эльфы в королевских погребах. Его выстроили не на суше (хотя и на берегу виднелись кое-какие строения), а прямо на озере. От сильного течения впадавшей здесь реки его защищал скалистый мыс. Широкий деревянный мост вел с берега к высоким прочным сваям, на которых расположился деревянный город. Оживленный, деловой, этот город все еще преуспевал, занимаясь торговлей; товары доставлялись сюда по реке с Юга до водопадов, оттуда их переправляли в город сушей. Но в прежние славные времена, когда на Севере процветал Дейл, Озерный город был еще богаче, еще могущественнее, чем теперь, имел целую флотилию лодок, для того чтобы грузить золото и вооруженных воинов. В те времена случались войны и совершались деяния, память о которых осталась лишь в легендах. Груды развалин прежнего большого города виднелись в воде у берега, когда озеро в засуху мелело.

Многое уже забылось, хотя люди и пели старые песни про гномов — хозяев Горы, про королей Трора и Трейна из рода Дьюрина, про появление дракона и гибель властителей Дейла. В песнях пелось и про то, как в один прекрасный день Трор и Трейн вернутся, и тогда золото потечет рекой из ворот Горы, весь край огласится новыми песнями и радостным смехом. Но легенда легендой, а дела делами, и будничная жизнь текла своим чередом.

Едва на озере завидели плот, как от свай отделились лодки, плотовщиков окликнули, те бросили веревки, на лодках заработали весла, плот стянули с быстрины и отвели за высокий мыс в залив. Там его пришвартовали к мосту. Вскоре должны были прибыть люди с Юга и одни бочки забрать с собой, а другие набить снедью, чтобы их опять доставили вверх по реке во дворец лесных эльфов. Покамест бочки остались качаться на воде, а плотовщики и лодочники отправились пировать в Озерный город.

То-то они удивились бы, увидев, что творилось на берегу после их ухода, когда стемнело. Прежде всего Бильбо отрезал веревки, выкатил одну бочку на сушу и вскрыл ее. Послышались стоны — и оттуда вылез гном в самом жалком виде. В свалявшейся бороде застряла мокрая солома, все тело так затекло и болело и так он был избит и исколочен, что еле удержался на ногах. Он побрел по мелкой воде к берегу и там сразу же со стоном повалился на песок. У него был вид, как у голодного пса, которого привязали в будке и забыли на неделю. То был Торин, и узнать его вы смогли бы только по золотой цепи и бывшему небесно-голубому, а теперь грязному и рваному капюшону с потускневшей серебряной кистью. Далеко не сразу он стал мало-мальски вежливо разговаривать с хоббитом.

— Ну что — живой вы или нет? — спросил наконец Бильбо довольно-таки сердито. Он, видно, забыл, что сам-то успел один раз сытно поесть, все время свободно двигал руками и ногами и вволю дышал. — Не на свободе вы, что ли? Если хотите есть и намерены продолжать вашу дурацкую затею (да, да, вашу, а не мою), то похлопайте себя руками, разотрите ноги и постарайтесь помочь мне вынуть остальных, пока есть время!

Торин, конечно, внял голосу рассудка, с кряхтением поднялся и с грехом пополам помог хоббиту. Нелегко было им в темноте, копошась в холодной воде, распознать, в которых бочках сидят гномы. На стук и окрик отозвались только шестеро. Их откупорили и помогли им выбраться на берег, и они тут же повалились со стонами и охами на песок. Их до того промочило, скрючило и избило, что они не могли как следует прочувствовать своего избавления и испытывать благодарность к избавителю.

Двалин и Балин пострадали больше всех, и ждать от них помощи было бесполезно. Бифур и Бофур были посуше и поцелее, но тем не менее легли на песок и не пожелали ничего делать. Фили и Кили, будучи помоложе и упакованные тщательнее в маленьких бочонках с большим количеством соломы, вылезли в довольно благополучном виде; они отделались всего несколькими синяками, а затекшие руки и ноги скоро отошли.

— Ну, на всю жизнь нанюхался яблок! — проговорил Фили. — В бочке стоял такой яблочный дух… Без конца вдыхать запах яблок, когда не можешь шевельнуться, когда промерз до костей и тебя мутит от голода — есть от чего сойти с ума. Я бы сейчас ел и ел что угодно, не останавливаясь, но яблока в рот не возьму.

Фили и Кили охотно взялись помогать, и вскоре оставшихся гномов вытащили на берег. Толстяк Бомбур то ли спал, то ли был без сознания. Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн наглотались воды и были чуть живы; их пришлось перенести на берег на руках.

— Итак, мы собрались вместе! — промолвил Торин. Видимо, мы должны благодарить за это судьбу и мистера Бэггинса. Он безусловно заслужил нашу благодарность, хотя и жаль, что он не подготовил более удобный способ транспортировки. Тем не менее еще раз к вашим услугам, мистер Бэггинс. По-настоящему мы почувствуем благодарность, когда поедим и придем в себя. А пока — что делать дальше?

— Предлагаю идти в Озерный город, — ответил Бильбо. — Что же еще?

Ничего другого не оставалось, и, покинув остальных на берегу, Торин, Фили, Кили и хоббит направились вдоль озера к мосту. В начале моста стояли часовые, но они караулили не слишком бдительно, так как давно уже не было повода для беспокойства. Если не считать отдельных перебранок с лесными эльфами по поводу пошлины на пользование рекой, они были с ними в добрых отношениях. Больше поблизости никто не жил. Некоторые из молодых и вообще сомневались в существовании дракона и подсмеивались над дедками и бабками, которые утверждали, будто видали в молодости дракона, летавшего над городом. Неудивительно, что стражники пили и веселились у очага в караулке и не слышали, как вскрывали бочки, не слышали шагов четырех лазутчиков. Они просто остолбенели, когда вошел Торин Оукеншильд.

— Кто ты такой, чего тебе надо? — завопили они, вскакивая и хватаясь за оружие.

— Я — Торин, сын Трейна, внук Трора, король Под Горой! — горделиво ответил гном, и в эту минуту он и выглядел как король, несмотря на порванную одежду и выпачканный капюшон. Золото сверкало у него на воротнике и кушаке, глаза горели глубоким таинственным огнем. — Я вернулся. Я хочу видеть вашего бургомистра.

Стражники пришли в неописуемое волнение. Те, кто поглупее, выбежали из караулки, как будто ожидали увидеть текущее по реке золото. Капитан выступил вперед.

— А эти кто? — спросил он, указывая на Фили, Кили и Бильбо.

— Сыновья дочери моего отца, — ответил Торин, — Фили и Кили из рода Дьюрина. А это мистер Бэггинс, прибывший с нами с Запада.

— Если вы пришли с миром, положите оружие! — потребовал капитан.

— У нас его нет, — ответил Торин, и то была почти правда. Ножи у гномов лесные эльфы отобрали, Оркрист — тоже. У Бильбо, правда, оставался кинжал, но, как всегда, спрятанный под одеждой, и Бильбо промолчал. — К чему оружие нам, кто воротился в свое королевство, как было предсказано встарь. Да мы и не могли бы сражаться против столь многих. Отведите нас к вашему бургомистру.

— Он на пиру, — возразил капитан.

— Тем более ведите! — взорвался Фили, которому эти церемонии надоели. — Мы устали, хотим есть после долгой дороги, среди нас больные. Поторапливайтесь, а то как бы вам не попало от вашего бургомистра.

— Хорошо, следуйте за мной, — согласился наконец капитан и в сопровождении шести солдат повел их по мосту, в ворота и на главную площадь. Площадь, собственно, тоже была водой, и вокруг нее кольцом стояли на высоких сваях дома побольше. Потом они прошли по деревянной набережной, с которой вниз к воде спускались лестницы с многочисленными ступеньками. В одном самом большом доме (то была ратуша) сияли огни и раздавался гул голосов. Они вошли внутрь и остановились, ослепленные светом, глядя на длинные столы и сидящих за ними людей.

— Я — Торин, сын Трейна, внук Трора, король Под Горой! Я вернулся! — воскликнул Торин в самых дверях, чтобы опередить капитана.

Все повскакивали с мест. Бургомистр тоже встал с кресла. Но никто не был удивлен больше, чем плотовщики — эльфы, сидевшие в дальнем конце зала. Они столпились у стола, за которым сидел бургомистр, и закричали:

— Это пленники нашего короля, они сбежали из тюрьмы. Эти бродяги не желали объяснить, кто они такие и зачем шныряют в лесу и пугают наших эльфов.

— Правда это? — спросил бургомистр. Честно говоря, он не очень-то поверил в возвращение короля Под Горой (если таковой вообще существовал).

— Правда то, что нас незаконно схватили и по приказу короля эльфов заточили в темницу без всякого повода с нашей стороны. Мы совершали путешествие в свою страну, — ответил Торин. — Но никакие замки и никакие засовы не воспрепятствуют возвращению короля, предсказанному встарь. Насколько мне известно, ваш город не входит в царство лесных эльфов. Я говорю с бургомистром Озерного города, а не с плотовщиками короля эльфов.

Бургомистр заколебался и вопросительно оглядел пирующих. Король эльфов считался могущественным правителем в этих краях. Бургомистр не хотел с ним ссориться, к тому же не придавал большого значения старым песням. Его интересовали торговля, пошлины, грузы, золото, в них он понимал толк, благодаря чему и занимал свой теперешний пост. Но остальные были другого мнения, и вопрос быстро решился помимо бургомистра. Новость распространилась с быстротой пожара. В ратуше и снаружи раздавались приветственные возгласы, с набережной слышался топот бегущих ног. Кто-то затянул куплеты старых песен, в которых говорилось про возвращение короля Под Горой (то, что вернулся не сам Трор, а внук, их не смущало), кто-то подхватил песню, и она раскатилась над озером:

Король всех гор окрестных,

Пещер, ручьев и скал,

Вернулся наконец-то

И править нами стал.

Опять в его короне

Сапфиры заблестят,

Куплеты старых песен

Повсюду зазвучат.

Зашелестят деревья,

И травы запоют,

И золотые реки

В долины побегут.

Сверкнут в траве озера,

И зацветет земля,

И кончатся раздоры

С приходом короля.

Вот такие были в ней слова, только она была гораздо длиннее и смешивалась с криками, звуками арф и скрипок. Поистине такого волнения в городе не помнил даже старейший из старцев. Лесные эльфы тоже дивились происходящему и немного испугались. Они ведь не знали, каким образом сбежал Торин, и начинали думать, что их король совершил серьезную ошибку. Что касается бургомистра, то он почел за лучшее прислушаться к гласу народа и хотя бы на время притвориться, будто верит Торину и его россказням. Он уступил ему свое большое кресло и усадил Фили и Кили рядом с Торином на почетные места. Даже Бильбо отвели место за головным столом, и в общей сумятице никто не попросил у него объяснить, откуда он-то взялся (ведь о нем в песнях не было ни одного самого отдаленного намека).

Вскоре в город при всеобщем ликовании привели остальных гномов; ушибы и царапины им перевязали, их накормили, предоставили квартиры и ублажили самым восхитительным и исчерпывающим образом. Торина с компанией поселили в большом доме, дали им лодки и гребцов, целыми днями перед их домом толпился народ и распевал песни : стоило кому-нибудь из гномов высунуть нос на улицу, его радостно приветствовали. Песни пелись главным образом старые, но попадались и совсем новые, в которых с уверенностью говорилось про близкую гибель дракона и про то, как по реке в Озерный город вот-вот потянутся суда с дорогими подарками. Вдохновителем этих новых песен был сам бургомистр, но они не привели гномов в особый восторг.

Тем временем они жили в довольстве, отъелись, потолстели и набрались сил. Собственно, через неделю они вполне оправились, нарядились в новую одежду из превосходной материи, каждый в свои цвета, бороды их были расчесаны и ухожены, гномы выступали важно, а Торин ходил с таким гордым видом, будто уже отвоевал свое королевство и изрубил Смога на мелкие кусочки.

Вот тут-то, как он и прочил Бильбо, благодарность и уважение гномов к маленькому хоббиту стали расти с каждым днем. Никто больше не ворчал, не сетовал. Они пили за его здоровье, хлопали по спине и вообще всячески его обхаживали. Что было очень кстати, так как Бильбо находился далеко не в лучшем настроении. Он не мог забыть зловещего вида Горы, не переставал думать о драконе и, кроме того, был жестоко простужен. Три дня подряд он чихал и кашлял, сидел дома, а когда стал выходить, то все равно его речи на банкетах ограничивались словами «бде очень бдиядно».

Тем временем лесные эльфы приплыли с грузами домой и произвели сенсацию во дворце своим сообщением. Я так и не знаю, что сталось с начальником стражи и главным дворецким. Никто из гномов во время своего пребывания в Озерном городе, естественно, ни слова не проронил о ключах и о бочках, и Бильбо ни разу не надел кольца. Но кое-какие догадки у эльфов возникли, хотя мистер Бэггинс по-прежнему оставался для них загадкой.

Как бы то ни было, король знал теперь, зачем пожаловали сюда гномы, и сказал себе: «Так, так! Посмотрим! Все равно без моего ведома через Черный Лес им не провезти никаких сокровищ. Но скорее всего они плохо кончат, и поделом им!» Король нисколько не верил в то, что гномы захотят сражаться и сумеют победить такого опытного дракона, как Смог, и сильно подозревал, что они скорее всего предпримут попытку взлома. Это свидетельствует о его проницательности, которой не хватило людям из Озерного Города, хотя, как мы увидим в конце, король не совсем был прав. Послав своих шпионов на озеро и дальше, настолько близко к Горе, насколько позволял страх перед драконом, он стал ждать.

К концу второй недели Торин начал собираться в путь. Пока энтузиазм жителей не остыл, надо было заручиться их помощью. Тянуть было опасно. Он обратился к бургомистру и его советникам и объявил, что ему и его спутникам пора продолжать поход.

Тут впервые за все время бургомистр удивился и немножко струхнул. И задумался — а вдруг Торин и в самом деле потомок прежних королей. Ему и в голову не приходило, что гномы отважатся идти на Смога. Он думал, что они обманщики, которых рано или поздно разоблачат и прогонят. Он ошибался. Ведь Торин действительно был внуком короля Под Горой, а на что не отважится родовитый гном, если он задумал отомстить или вернуть свою собственность.

Но бургомистр и обрадовался, что гномы уходят. Содержать их было накладно: жизнь при них превратилась в сплошной затянувшийся праздник, а дела стали. «Пусть себе идут, сунутся к Смогу — посмотрим, как он их встретит!» — подумал он. А вслух сказал:

— Ну разумеется, о Торин, сын Трейна, внук Трора! Ты просто обязан отобрать свои сокровища. Час, который предсказывали старики, настал. Чем можем — тем вам поможем, но и вы уж отблагодарите нас, когда отвоюете королевство.

И вот в холодный осенний день, когда дул резкий ветер и с деревьев слетали листья, три большие лодки покинули Озерный город, увозя гребцов, гномов, мистера Бэггинса и большие запасы продовольствия. Бургомистр и его советники вышли на ступени ратуши, чтобы пожелать им счастливого пути. Жители города пели им вслед песни. На воду упали некрашеные весла, лодки двинулись на Север. Наступил последний этап долгого путешествия.

И единственный, кто был удручен и несчастлив, это Бильбо.


ГЛАВА 10. Радушный прием CHAPTER 10. A cordial welcome

ГЛАВА 10. Радушный прием

По мере того как они плыли дальше, становилось светлее и теплее. It got brighter and warmer as they sailed on. В скором времени река сделала поворот, обогнув круто поднимавшийся слева уступ, у подножия которого билась и бурлила вода, берега сгладились, деревья пропали из виду, и перед Бильбо открылась такая картина: впереди широко расстилалась низина, вся изрезанная ручейками, сотней извилистых ручейков, на которые распадалась здесь река; вода стояла в болотах и заводях, испещренных островками. Soon the river turned, skirting a bluff that rose steeply to the left, at the foot of which the water was rushing and bubbling, the banks flattened, the trees disappeared from view, and Bilbo saw a wide expanse of lowland ahead, all riddled with streams, a hundred winding brooks into which the river split here; the water stood in marshes and pools, dotted with islets. Но посредине равнины по-прежнему упорно струилась сильная быстрая река. But in the middle of the plain a strong, fast river was still flowing stubbornly. А вдалеке, уходя темной вершиной в растрепанное облако, вздымалась Гора! And in the distance, with its dark peak in a disheveled cloud, the mountain was towering! Отсюда не видны были ее соседки и холмистые подступы к ней. Her neighbors and the hilly approaches to her were not visible from here. Гора вздымалась одиноко и глядела поверх болот на лес. The mountain rose lonely and looked out over the marshes to the forest. Бот она — Одинокая Гора! Bot she is the Lonely Mountain! Долгий путь прошел Бильбо, много претерпел опасных приключений ради того, чтобы увидеть Гору. Bilbo has traveled a long way and endured many dangerous adventures in order to see the Mountain. И как же она ему теперь не понравилась! And how he didn't like her now!

Из разговоров плотовщиков Бильбо узнал, что все сухопутные дороги с востока к Черному Лесу заглохли; что с той поры, как в горах обитали гномы, землетрясения изменили весь край. From the talk of the rafters, Bilbo learned that all the overland roads from the east to the Black Forest had stalled; that since the mountains were inhabited by gnomes, earthquakes had changed the whole region. Болота и трясины разрастались, тропинки исчезали, всадники и пешие — тоже, если пытались отыскать дорогу среди топей. Swamps and bogs proliferated, paths disappeared, riders and hikers alike, if they tried to find their way among the swamps. Тропа через Черный Лес, которой воспользовались гномы по совету Беорна, на своем восточном конце одичала. The path through the Black Forest, which the dwarves had used on Beorn's advice, was feral at its eastern end. Только река предоставляла пока что единственный надежный путь от северного края Черного Леса до равнины под сенью Горы. The river was so far the only reliable way from the northern edge of the Black Forest to the plain under the shadow of the Mountain.

Так что, сами видите, Бильбо удачно напал на единственную приличную дорогу. So, you see, Bilbo successfully attacked the only decent road. Если бы он знал, что весть об их побеге достигла ушей Гэндальфа, находившегося в ту пору очень далеко, и тот, обеспокоенный их судьбой, заканчивает свои другие дела и собирается разыскивать Торина и К, ему это доставило бы большое утешение. If he had known that news of their escape had reached the ears of Gandalf, who was very far away at the time, and that he, concerned about their fate, was finishing his other business and was going to look for Thorin and K, he would have been greatly comforted. Но Бильбо, дрожавший на бочке, ничего не ведал. But Bilbo, shivering on the barrel, knew nothing. Он знал лишь, что река никак не кончается, что он смертельно голоден, схватил страшнейший насморк и что ему не нравится зловещий вид Горы, которая по мере приближения явно смотрит на него все более неодобрительно и угрожающе. All he knew was that the river would never end, that he was starving to death, that he had the most terrible cold, and that he did not like the ominous sight of the Mountain, which was clearly looking at him more and more disapproving and threatening as it approached.

Скоро, однако, река повернула к Югу, Гора осталась в стороне, к концу дня берега сделались скалистыми, и река, собрав воедино все свои разбежавшиеся веточки, превратилась в могучий, стремительный и глубокий поток. Soon, however, the river turned to the South, the Mountain was left aside, by the end of the day the banks had become rocky, and the river, having gathered together all its scattered branches, had become a mighty, swift, and deep stream.

Солнце уже село, когда, сделав еще один крутой поворот, река влилась в Долгое Озеро. The sun had already set when, after another steep turn, the river flowed into Long Lake. Долгое Озеро! Long Lake! Бильбо думал, что только в море бывает столько воды. Bilbo thought that only the sea has so much water. Оно было такое широкое, что противоположные берега казались далекими-далекими, и такое длинное, что его северного конца вообще не было видно. It was so wide that the opposite shores seemed far, far away, and so long that its northern end could not be seen at all. Только зная карту, Бильбо помнил, что там, вдалеке, где мерцают звезды Большой Медведицы, из Дейла в озеро сбегает река Быстротечная и вместе с Лесной заполняет бывшую горную долину. Only by knowing the map did Bilbo remember that there, in the distance, where the stars of the Big Dipper twinkled, the Swift River ran down from the Dale into the lake and, along with the Forest River, filled the former mountain valley. На южном конце озера вода спадала водопадом, и обе реки спешили дальше, уже вместе, в неведомые земли. At the southern end of the lake the water fell in a waterfall, and the two rivers rushed on, together, into unknown lands. В вечерней тишине грохот водопада раздавался словно отдаленный рокот грома. In the evening silence, the roar of the waterfall sounded like the distant clap of thunder.

Близ устья Лесной стоял странный город, о котором упоминали эльфы в королевских погребах. There was a strange city near the mouth of the Lesnaya, mentioned by the elves in the royal cellars. Его выстроили не на суше (хотя и на берегу виднелись кое-какие строения), а прямо на озере. It was not built on land (although there were some buildings on the shore), but right on the lake. От сильного течения впадавшей здесь реки его защищал скалистый мыс. Широкий деревянный мост вел с берега к высоким прочным сваям, на которых расположился деревянный город. Оживленный, деловой, этот город все еще преуспевал, занимаясь торговлей; товары доставлялись сюда по реке с Юга до водопадов, оттуда их переправляли в город сушей. Но в прежние славные времена, когда на Севере процветал Дейл, Озерный город был еще богаче, еще могущественнее, чем теперь, имел целую флотилию лодок, для того чтобы грузить золото и вооруженных воинов. В те времена случались войны и совершались деяния, память о которых осталась лишь в легендах. In those times there were wars and deeds, the memory of which remains only in legends. Груды развалин прежнего большого города виднелись в воде у берега, когда озеро в засуху мелело. Heaps of ruins of the former big city were visible in the water near the shore when the lake grew shallow in a drought.

Многое уже забылось, хотя люди и пели старые песни про гномов — хозяев Горы, про королей Трора и Трейна из рода Дьюрина, про появление дракона и гибель властителей Дейла. Much had already been forgotten, though people sang old songs about the dwarves - the masters of the Mountain, about the kings of Tror and Train of the family of Duryn, about the appearance of the dragon and the death of the Dale rulers. В песнях пелось и про то, как в один прекрасный день Трор и Трейн вернутся, и тогда золото потечет рекой из ворот Горы, весь край огласится новыми песнями и радостным смехом. The songs also sang about how one day Tror and Treyn would return, and then the gold would flow like a river from the gates of the Mountain, and the whole land would ring with new songs and joyful laughter. Но легенда легендой, а дела делами, и будничная жизнь текла своим чередом. But a legend is a legend, but deeds are deeds, and everyday life went on as usual.

Едва на озере завидели плот, как от свай отделились лодки, плотовщиков окликнули, те бросили веревки, на лодках заработали весла, плот стянули с быстрины и отвели за высокий мыс в залив. As soon as the raft was seen on the lake, boats separated from the pilings, the rafters were called out, they threw their ropes, the boats started their oars, the raft was pulled from the rapid and taken behind a high cape into the bay. Там его пришвартовали к мосту. There it was moored to the bridge. Вскоре должны были прибыть люди с Юга и одни бочки забрать с собой, а другие набить снедью, чтобы их опять доставили вверх по реке во дворец лесных эльфов. Soon the men from the South were to arrive and take some barrels with them and fill others with food to be taken upriver again to the palace of the wood elves. Покамест бочки остались качаться на воде, а плотовщики и лодочники отправились пировать в Озерный город. For the time being, the barrels were left bobbing in the water, while the rafters and boatmen went to feast in Lake City.

То-то они удивились бы, увидев, что творилось на берегу после их ухода, когда стемнело. They would have been surprised to see what happened on the beach after they left, when it got dark. Прежде всего Бильбо отрезал веревки, выкатил одну бочку на сушу и вскрыл ее. First of all, Bilbo cut the ropes, rolled one barrel out onto dry land, and opened it. Послышались стоны — и оттуда вылез гном в самом жалком виде. There was moaning, and a dwarf came out in his most pitiful form. В свалявшейся бороде застряла мокрая солома, все тело так затекло и болело и так он был избит и исколочен, что еле удержался на ногах. He had wet straw stuck in his tumbled beard, his whole body was so stiff and sore, and he was so beaten and bruised that he could hardly stand up. Он побрел по мелкой воде к берегу и там сразу же со стоном повалился на песок. He waded through the shallow water to the shore, where he immediately collapsed on the sand with a groan. У него был вид, как у голодного пса, которого привязали в будке и забыли на неделю. He looked like a hungry dog that had been tied up in a kennel and forgotten for a week. То был Торин, и узнать его вы смогли бы только по золотой цепи и бывшему небесно-голубому, а теперь грязному и рваному капюшону с потускневшей серебряной кистью. It was Thorin, and you could only recognize him by his gold chain and his former sky-blue, now dirty and tattered hood with a faded silver brush. Далеко не сразу он стал мало-мальски вежливо разговаривать с хоббитом. It was a long time before he began to speak to the hobbit with any degree of civility.

— Ну что — живой вы или нет? - Well, are you alive or not? — спросил наконец Бильбо довольно-таки сердито. - Bilbo finally asked rather angrily. Он, видно, забыл, что сам-то успел один раз сытно поесть, все время свободно двигал руками и ногами и вволю дышал. He must have forgotten that he had once had a hearty meal and was moving his arms and legs and breathing freely the whole time. — Не на свободе вы, что ли? - You're not out there, are you? Если хотите есть и намерены продолжать вашу дурацкую затею (да, да, вашу, а не мою), то похлопайте себя руками, разотрите ноги и постарайтесь помочь мне вынуть остальных, пока есть время! If you want to eat and intend to continue your foolish scheme (yes, yes, yours, not mine), then pat your hands, rub your feet and try to help me get the others out while there is time!

Торин, конечно, внял голосу рассудка, с кряхтением поднялся и с грехом пополам помог хоббиту. Thorin, of course, listened to reason, and with a grunt rose and helped the hobbit with a bang. Нелегко было им в темноте, копошась в холодной воде, распознать, в которых бочках сидят гномы. It was not easy for them in the dark, swarming in the cold water, to recognize in which barrels the dwarves were sitting. На стук и окрик отозвались только шестеро. Only six responded to the knock and shout. Их откупорили и помогли им выбраться на берег, и они тут же повалились со стонами и охами на песок. They were uncorked and helped ashore, and immediately collapsed with groans and groans on the sand. Их до того промочило, скрючило и избило, что они не могли как следует прочувствовать своего избавления и испытывать благодарность к избавителю. They were soaked, twisted, and battered that they could not properly feel their deliverance and feel gratitude to their deliverer.

Двалин и Балин пострадали больше всех, и ждать от них помощи было бесполезно. Dwalin and Balin suffered the most, and it was useless to expect help from them. Бифур и Бофур были посуше и поцелее, но тем не менее легли на песок и не пожелали ничего делать. Bifur and Bofur were drier and more kissable, but nevertheless they lay down on the sand and were unwilling to do anything. Фили и Кили, будучи помоложе и упакованные тщательнее в маленьких бочонках с большим количеством соломы, вылезли в довольно благополучном виде; они отделались всего несколькими синяками, а затекшие руки и ноги скоро отошли. Philie and Keeley, who were younger and packed more carefully in small barrels with lots of straw, got out in fairly good shape; they got away with only a few bruises, and their stiff arms and legs soon went away.

— Ну, на всю жизнь нанюхался яблок! - Well, you've smelled apples for life! — проговорил Фили. - Philie muttered. — В бочке стоял такой яблочный дух… Без конца вдыхать запах яблок, когда не можешь шевельнуться, когда промерз до костей и тебя мутит от голода — есть от чего сойти с ума. - There was such an apple smell in the barrel... The smell of apples when you can't move, when you're frozen to the bone and hungry is something to go crazy about. Я бы сейчас ел и ел что угодно, не останавливаясь, но яблока в рот не возьму. I would eat and eat anything right now without stopping, but I won't take an apple in my mouth.

Фили и Кили охотно взялись помогать, и вскоре оставшихся гномов вытащили на берег. Philie and Keeley were eager to help, and soon the remaining dwarves were dragged ashore. Толстяк Бомбур то ли спал, то ли был без сознания. Fat Bombur was either asleep or unconscious. Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн наглотались воды и были чуть живы; их пришлось перенести на берег на руках. Dori, Nori, Ori, Oine, and Gloyne had swallowed some water and were barely alive; they had to be carried ashore in their arms.

— Итак, мы собрались вместе! - So we came together! — промолвил Торин. - said Thorin. Видимо, мы должны благодарить за это судьбу и мистера Бэггинса. Apparently, we have fate and Mr. Baggins to thank for that. Он безусловно заслужил нашу благодарность, хотя и жаль, что он не подготовил более удобный способ транспортировки. He certainly deserved our thanks, although it's a shame he didn't prepare a more convenient method of transportation. Тем не менее еще раз к вашим услугам, мистер Бэггинс. Nevertheless, once again at your service, Mr. Baggins. По-настоящему мы почувствуем благодарность, когда поедим и придем в себя. We will truly feel gratitude when we eat and come to our senses. А пока — что делать дальше? In the meantime, what to do next?

— Предлагаю идти в Озерный город, — ответил Бильбо. - I suggest we go to Lake City," answered Bilbo. — Что же еще? - What else is there?

Ничего другого не оставалось, и, покинув остальных на берегу, Торин, Фили, Кили и хоббит направились вдоль озера к мосту. There was nothing else to do, and after leaving the others on the shore, Thorin, Fili, Kili, and the hobbit headed along the lake toward the bridge. В начале моста стояли часовые, но они караулили не слишком бдительно, так как давно уже не было повода для беспокойства. There were sentries at the beginning of the bridge, but they were not too vigilant, as there had been no cause for concern for a long time. Если не считать отдельных перебранок с лесными эльфами по поводу пошлины на пользование рекой, они были с ними в добрых отношениях. Except for occasional squabbles with the wood elves over the river toll, they were on good terms with them. Больше поблизости никто не жил. No one else lived nearby. Некоторые из молодых и вообще сомневались в существовании дракона и подсмеивались над дедками и бабками, которые утверждали, будто видали в молодости дракона, летавшего над городом. Some of the young people even doubted the existence of the dragon and laughed at the grandfathers and grandmothers who claimed to have seen a dragon flying over the city in their youth. Неудивительно, что стражники пили и веселились у очага в караулке и не слышали, как вскрывали бочки, не слышали шагов четырех лазутчиков. No wonder the guards were drinking and partying by the hearth in the guardhouse and did not hear the barrels being opened, nor did they hear the footsteps of the four spies. Они просто остолбенели, когда вошел Торин Оукеншильд. They were stunned when Torin Oakenshield walked in.

— Кто ты такой, чего тебе надо? - Who are you, what do you want? — завопили они, вскакивая и хватаясь за оружие. - They shrieked, jumping up and grabbing their weapons.

— Я — Торин, сын Трейна, внук Трора, король Под Горой! - I am Thorin, son of Thorin, grandson of Thror, King Under the Mountain! — горделиво ответил гном, и в эту минуту он и выглядел как король, несмотря на порванную одежду и выпачканный капюшон. Золото сверкало у него на воротнике и кушаке, глаза горели глубоким таинственным огнем. Gold glittered on his collar and sash, and his eyes burned with a deep, mysterious fire. — Я вернулся. Я хочу видеть вашего бургомистра. I want to see your burgomaster.

Стражники пришли в неописуемое волнение. The guards came into indescribable excitement. Те, кто поглупее, выбежали из караулки, как будто ожидали увидеть текущее по реке золото. The sillier ones ran out of the guardhouse as if they were expecting to see gold flowing down the river. Капитан выступил вперед. The captain stepped forward.

— А эти кто? - And who are these? — спросил он, указывая на Фили, Кили и Бильбо. - He asked, pointing to Fili, Kili, and Bilbo.

— Сыновья дочери моего отца, — ответил Торин, — Фили и Кили из рода Дьюрина. - The sons of my father's daughter," Torin answered, "Phili and Kili are of the family of Durin. А это мистер Бэггинс, прибывший с нами с Запада. And this is Mr. Baggins, who came with us from the West.

— Если вы пришли с миром, положите оружие! - If you come in peace, put down your weapons! — потребовал капитан.

— У нас его нет, — ответил Торин, и то была почти правда. - We don't have one," Thorin replied, and it was almost true. Ножи у гномов лесные эльфы отобрали, Оркрист — тоже. The forest elves took the knives from the dwarves, and Orcrist took them too. У Бильбо, правда, оставался кинжал, но, как всегда, спрятанный под одеждой, и Бильбо промолчал. Bilbo, however, still had his dagger, but hidden under his clothes as always, and Bilbo remained silent. — К чему оружие нам, кто воротился в свое королевство, как было предсказано встарь. “Why do we need weapons, who have returned to their kingdom, as it was foretold of old. Да мы и не могли бы сражаться против столь многих. We couldn't fight against so many. Отведите нас к вашему бургомистру. Take us to your burgomaster.

— Он на пиру, — возразил капитан. - He's at the feast," objected the captain.

— Тем более ведите! - All the more reason to drive! — взорвался Фили, которому эти церемонии надоели. - exploded Fili, who was sick of these ceremonies. — Мы устали, хотим есть после долгой дороги, среди нас больные. - We are tired, hungry after the long journey, with the sick among us. Поторапливайтесь, а то как бы вам не попало от вашего бургомистра. Hurry up, or you'll get a beating from your mayor.

— Хорошо, следуйте за мной, — согласился наконец капитан и в сопровождении шести солдат повел их по мосту, в ворота и на главную площадь. - All right, follow me," agreed the captain at last, and accompanied by six soldiers led them over the bridge, into the gate and into the main square. Площадь, собственно, тоже была водой, и вокруг нее кольцом стояли на высоких сваях дома побольше. The square was actually water, too, and around it a ring of larger houses stood on tall stilts. Потом они прошли по деревянной набережной, с которой вниз к воде спускались лестницы с многочисленными ступеньками. Then they walked along a wooden embankment from which stairs with many steps descended down to the water. В одном самом большом доме (то была ратуша) сияли огни и раздавался гул голосов. In one largest house (that was the town hall) lights shone and voices rumbled. Они вошли внутрь и остановились, ослепленные светом, глядя на длинные столы и сидящих за ними людей.

— Я — Торин, сын Трейна, внук Трора, король Под Горой! Я вернулся! — воскликнул Торин в самых дверях, чтобы опередить капитана.

Все повскакивали с мест. Бургомистр тоже встал с кресла. Но никто не был удивлен больше, чем плотовщики — эльфы, сидевшие в дальнем конце зала. Они столпились у стола, за которым сидел бургомистр, и закричали:

— Это пленники нашего короля, они сбежали из тюрьмы. Эти бродяги не желали объяснить, кто они такие и зачем шныряют в лесу и пугают наших эльфов.

— Правда это? — спросил бургомистр. Честно говоря, он не очень-то поверил в возвращение короля Под Горой (если таковой вообще существовал).

— Правда то, что нас незаконно схватили и по приказу короля эльфов заточили в темницу без всякого повода с нашей стороны. “It is true that we were illegally captured and imprisoned by order of the Elf King without any provocation on our part. Мы совершали путешествие в свою страну, — ответил Торин. — Но никакие замки и никакие засовы не воспрепятствуют возвращению короля, предсказанному встарь. Насколько мне известно, ваш город не входит в царство лесных эльфов. Я говорю с бургомистром Озерного города, а не с плотовщиками короля эльфов.

Бургомистр заколебался и вопросительно оглядел пирующих. Король эльфов считался могущественным правителем в этих краях. Бургомистр не хотел с ним ссориться, к тому же не придавал большого значения старым песням. Его интересовали торговля, пошлины, грузы, золото, в них он понимал толк, благодаря чему и занимал свой теперешний пост. Но остальные были другого мнения, и вопрос быстро решился помимо бургомистра. Новость распространилась с быстротой пожара. В ратуше и снаружи раздавались приветственные возгласы, с набережной слышался топот бегущих ног. Кто-то затянул куплеты старых песен, в которых говорилось про возвращение короля Под Горой (то, что вернулся не сам Трор, а внук, их не смущало), кто-то подхватил песню, и она раскатилась над озером:

Король всех гор окрестных,

Пещер, ручьев и скал,

Вернулся наконец-то

И править нами стал.

Опять в его короне

Сапфиры заблестят,

Куплеты старых песен

Повсюду зазвучат.

Зашелестят деревья,

И травы запоют,

И золотые реки

В долины побегут.

Сверкнут в траве озера,

И зацветет земля,

И кончатся раздоры

С приходом короля.

Вот такие были в ней слова, только она была гораздо длиннее и смешивалась с криками, звуками арф и скрипок. Поистине такого волнения в городе не помнил даже старейший из старцев. Лесные эльфы тоже дивились происходящему и немного испугались. Они ведь не знали, каким образом сбежал Торин, и начинали думать, что их король совершил серьезную ошибку. Что касается бургомистра, то он почел за лучшее прислушаться к гласу народа и хотя бы на время притвориться, будто верит Торину и его россказням. Он уступил ему свое большое кресло и усадил Фили и Кили рядом с Торином на почетные места. Даже Бильбо отвели место за головным столом, и в общей сумятице никто не попросил у него объяснить, откуда он-то взялся (ведь о нем в песнях не было ни одного самого отдаленного намека).

Вскоре в город при всеобщем ликовании привели остальных гномов; ушибы и царапины им перевязали, их накормили, предоставили квартиры и ублажили самым восхитительным и исчерпывающим образом. Торина с компанией поселили в большом доме, дали им лодки и гребцов, целыми днями перед их домом толпился народ и распевал песни : стоило кому-нибудь из гномов высунуть нос на улицу, его радостно приветствовали. Песни пелись главным образом старые, но попадались и совсем новые, в которых с уверенностью говорилось про близкую гибель дракона и про то, как по реке в Озерный город вот-вот потянутся суда с дорогими подарками. Вдохновителем этих новых песен был сам бургомистр, но они не привели гномов в особый восторг.

Тем временем они жили в довольстве, отъелись, потолстели и набрались сил. Собственно, через неделю они вполне оправились, нарядились в новую одежду из превосходной материи, каждый в свои цвета, бороды их были расчесаны и ухожены, гномы выступали важно, а Торин ходил с таким гордым видом, будто уже отвоевал свое королевство и изрубил Смога на мелкие кусочки.

Вот тут-то, как он и прочил Бильбо, благодарность и уважение гномов к маленькому хоббиту стали расти с каждым днем. Никто больше не ворчал, не сетовал. Они пили за его здоровье, хлопали по спине и вообще всячески его обхаживали. Что было очень кстати, так как Бильбо находился далеко не в лучшем настроении. Он не мог забыть зловещего вида Горы, не переставал думать о драконе и, кроме того, был жестоко простужен. Три дня подряд он чихал и кашлял, сидел дома, а когда стал выходить, то все равно его речи на банкетах ограничивались словами «бде очень бдиядно».

Тем временем лесные эльфы приплыли с грузами домой и произвели сенсацию во дворце своим сообщением. Я так и не знаю, что сталось с начальником стражи и главным дворецким. Никто из гномов во время своего пребывания в Озерном городе, естественно, ни слова не проронил о ключах и о бочках, и Бильбо ни разу не надел кольца. Но кое-какие догадки у эльфов возникли, хотя мистер Бэггинс по-прежнему оставался для них загадкой.

Как бы то ни было, король знал теперь, зачем пожаловали сюда гномы, и сказал себе: «Так, так! Посмотрим! Все равно без моего ведома через Черный Лес им не провезти никаких сокровищ. Но скорее всего они плохо кончат, и поделом им!» Король нисколько не верил в то, что гномы захотят сражаться и сумеют победить такого опытного дракона, как Смог, и сильно подозревал, что они скорее всего предпримут попытку взлома. Это свидетельствует о его проницательности, которой не хватило людям из Озерного Города, хотя, как мы увидим в конце, король не совсем был прав. Послав своих шпионов на озеро и дальше, настолько близко к Горе, насколько позволял страх перед драконом, он стал ждать.

К концу второй недели Торин начал собираться в путь. Пока энтузиазм жителей не остыл, надо было заручиться их помощью. Тянуть было опасно. Он обратился к бургомистру и его советникам и объявил, что ему и его спутникам пора продолжать поход. He turned to the burgomaster and his advisers and announced that it was time for him and his companions to continue the campaign.

Тут впервые за все время бургомистр удивился и немножко струхнул. И задумался — а вдруг Торин и в самом деле потомок прежних королей. Ему и в голову не приходило, что гномы отважатся идти на Смога. It never occurred to him that the dwarves would dare to go to Smaug. Он думал, что они обманщики, которых рано или поздно разоблачат и прогонят. He thought they were deceivers who would sooner or later be exposed and driven out. Он ошибался. Ведь Торин действительно был внуком короля Под Горой, а на что не отважится родовитый гном, если он задумал отомстить или вернуть свою собственность. After all, Thorin really was the grandson of the king Under the Mountain, and what a noble dwarf would not dare if he planned to take revenge or return his property.

Но бургомистр и обрадовался, что гномы уходят. Содержать их было накладно: жизнь при них превратилась в сплошной затянувшийся праздник, а дела стали. «Пусть себе идут, сунутся к Смогу — посмотрим, как он их встретит!» — подумал он. А вслух сказал:

— Ну разумеется, о Торин, сын Трейна, внук Трора! Ты просто обязан отобрать свои сокровища. Час, который предсказывали старики, настал. Чем можем — тем вам поможем, но и вы уж отблагодарите нас, когда отвоюете королевство.

И вот в холодный осенний день, когда дул резкий ветер и с деревьев слетали листья, три большие лодки покинули Озерный город, увозя гребцов, гномов, мистера Бэггинса и большие запасы продовольствия. Бургомистр и его советники вышли на ступени ратуши, чтобы пожелать им счастливого пути. Жители города пели им вслед песни. На воду упали некрашеные весла, лодки двинулись на Север. Наступил последний этап долгого путешествия.

И единственный, кто был удручен и несчастлив, это Бильбо.