×

We use cookies to help make LingQ better. By visiting the site, you agree to our cookie policy.


image

Хроники Нарнии - Принц Каспиан, Глава тринадцатая Верховный король принимает командование

d

Глава тринадцатая Верховный король принимает командование

– Так вот, – сказал Питер, когда они кончили завтракать, – Аслан и девочки (это королева Сьюзен и королева Люси, Каспиан) где-то близко. Мы не знаем, когда он начнёт действовать. Разумеется, решает он, а не мы. Сейчас он ждёт от нас, чтобы мы сделали всё, что от нас зависит. Ты говорил, Каспиан, у вас мало сил, чтобы встретиться с Миразом в решающей битве.

– Боюсь, что так, Верховный Король, – отвечал Каспиан. Он сразу полюбил Питера, но чувствовал себя скованно. Его гораздо больше поразила встреча с великими королями из старых сказок, чем их – встреча с ним.

– Ну что ж, – сказал Питер, – раз так, я пошлю ему вызов на поединок.

Никому прежде это не приходило в голову.

– Пожалуйста, – попросил Каспиан, – можно я пошлю? Я хочу отомстить за отца.

– Ты ранен, – отвечал Питер. – И вообще, он просто посмеётся над твоим вызовом. Я хочу сказать, мы-то видим, что ты – король и воитель, но он-то считает тебя ребенком.

– Однако, государь, – сказал барсук, который уселся поближе к Питеру и не спускал с него глаз, – примет ли он вызов даже и от вас? Он знает, что его войско сильнее.

– Очень может быть, что не примет, – согласился Питер, – но попробовать всё-таки стоит. Даже если не примет, мы потратим большую часть дня, посылая герольдов туда и обратно. За это время Аслан, быть может, что-нибудь сделает. И наконец, я смогу посмотреть армию и укрепить позиции. Я пошлю вызов. Собственно, я напишу его прямо сейчас. У вас есть перо и чернила, господин доктор?

– Учёный с ними не расстаётся, ваше величество, – ответил доктор.

– Очень хорошо, я диктую, – сказал Питер.

Пока доктор разворачивал пергамент, откупоривал рожок с чернилами и чинил перо, Питер откинулся назад, прикрыл глаза и восстановил в памяти язык, на котором составлял подобные послания давным-давно, в Золотой век Нарнии.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Вы готовы, доктор?

Доктор Корнелиус обмакнул перо и ждал. Питер продиктовал следующее:

«Питер, милостью Аслана, по избранию, по обычаю и по праву завоевания Король над всеми королями Нарнии, император Одиноких Островов и владетель Кэр-Параваля, рыцарь благороднейшего Ордена Льва – Мираза, сына Каспиана Восьмого, некогда лорда-протектора Нарнии, ныне именующего себя королем Нарнии, приветствует».

– Написали?

– Нарнии, запятая, приветствует, – пробормотал доктор. – Да, государь.

– Тогда начните с новой строчки, – сказал Питер.

«Для пресечения кровопролития и во избежание прочих беспокойств, могущих возникнуть вследствие войны, ныне угрожающей нашему владению Нарнии, мы соизволяем подвергнуть нашу королевскую особу превратностям поединка в интересах нашего преданного и возлюбленного Каспиана, дабы доказать победой над вашей светлостью, что сказанный Каспиан есть законный король Нарнии под нашим началом, как нашей милостью, так и по законам тельмаринов, а ваша светлость дважды повинны в вероломстве: как в похищении владения Нарнией от сказанного Каспиана, так и в бесчеловечнейшем – не забудьте, что оно пишется через «с», доктор, – кровавом и противоестественном убийстве вашего доброго господина и брата короля Каспиана, девятого этого имени. Посему мы со всей настойчивостью приглашаем, вызываем и требуем вашу светлость на сказанный поединок и вручаем это послание в руки нашего возлюбленного и царственного брата Эдмунда, некогда короля под нашим началом в Нарнии, герцога Фонарной Пустоши и графа Западного Пограничья, рыцаря Благородного Ордена Стола, которому мы даём все полномочия устанавливать с вашей светлостью порядок сказанного единоборства. Дано в нашем расположении в Холме Аслана сего XII дня месяца листьев в первый год Каспиана Десятого Нарнийского».

– Вроде годится, – сказал Питер, переведя дыхание. – А теперь нужно послать с Эдмундом ещё двоих. Думаю, одним должен быть великан.

– Он… он, знаете ли, не шибко умён, – заметил Каспиан.

– Разумеется, – сказал Питер. – Но все великаны выглядят представительно, если только молчат. И это его ободрит. А кто второй?

– Честное слово, – сказал Трам, – если вы хотите, чтобы он убивал взглядом, то это Рипичип.

– Верно, судя по рассказам, – рассмеялся Питер, – не будь он такой маленький. Его не заметят, пока он не подойдет вплотную.

– Пошлите Громобоя, государь, – посоветовал Боровик. – Никто ещё не смеялся над кентавром.

Часом позже двое главных военачальников Мираза, лорды Глозель и Сопеспиан, прогуливаясь вдоль рядов и ковыряя в зубах после завтрака, увидели идущих к ним из лесу кентавра и великана Ветролома, которых уже встречали в бою, а между ними кого-то, кого узнать не могли. Впрочем, и одноклассники не узнали бы Эдмунда, если б увидели в этот миг. Аслан дохнул на него, и отблеск величия лежал на нём.

– Что это? – спросил лорд Глозель. – Атака?

– Скорее переговоры, – сказал Сопеспиан. – Видите, они несут зелёные ветви. Похоже, пришли просить пощады.

– Тот, кто идёт между кентавром и великаном, что-то не похож на просителя, – сказал Глозель. – Кто это может быть? Не мальчишка Каспиан, точно.

– Нет, конечно, – согласился Сопеспиан. – Это непобедимый воин, уверяю вас, где бы эти мятежники его ни добыли. Он (на ушко вашей светлости) гораздо царственнее самого Мираза. И что за кольчуга на нём! Никто из наших кузнецов такую не сделает.

– Ставлю мою пегую Памелу, он несёт вызов, а не капитуляцию, – сказал Глозель.

– Что с того? – спросил Сопеспиан. – Мы зажали их в кулак. Мираз не сошел с ума, чтобы терять все преимущества, соглашаясь на поединок.

– Значит, надо его подтолкнуть, – сказал Глозель, понижая голос.

– Т-с-с, – произнес Сопеспиан. – Отойдём отсюда, подальше от ушей наших часовых. Вот сюда. Правильно ли я понял вашу светлость?

– Если король отважится на поединок, – прошептал Глозель, – он или убьёт, или будет убит.

– Так, – кивнул Сопеспиан.

– Если он убьёт, мы выиграем войну.

– Конечно. А если нет?

– Ну, мы вполне способны победить и без его королевской милости. Вашей светлости можно не напоминать, что Мираз – не такой и великий военачальник. А тогда мы окажемся сразу и с победой, и без короля.

– И вы считаете, милорд, что мы с вами можем с таким же успехом править страной без короля?

Лицо Глозеля помрачнело.

– Не забывайте, – сказал он, – что это мы возвели его на престол. И за все годы, что он правит, много мы видели благодарности?

– Ни слова больше, – произнес Сопеспиан. – Но взгляните – сюда идут, чтобы позвать нас в королевский шатёр.

Возле шатра они увидели Эдмунда и двух его спутников – те угощались вином и печеньем, поскольку уже передали послание и теперь ждали, пока король его обсудит. Увидев их вблизи, оба тельмаринских лорда посчитали их очень грозными.

В шатре они нашли Мираза. Тот был без оружия и доканчивал завтрак. Лицо у него было красное, лоб нахмурен.

– Вот! – рявкнул он, бросая через стол пергамент. – Посмотрите, что за мешанину из детских сказок прислал этот нахал, наш племянничек.

– Клянусь вашей жизнью, государь, – произнес Глозель, – если молодой воин, которого мы видели у входа, и есть упомянутый в послании король Эдмунд, я не назвал бы его детской сказкой.

– Король Эдмунд, пф! – фыркнул Мираз. – Ваша светлость верит этим бабьим россказням о Питере, Эдмунде и остальных?

– Я верю своим глазам, ваше величество, – отвечал Глозель.

– Ладно, дело не в этом, – продолжал Мираз. – Но уж относительно вызова, полагаю, может быть только одно мнение?

– Думаю, что так, государь, – сказал Глозель.

– И какое же? – спросил король.

– Безусловно отказать, – произнес Глозель. – Меня никогда не называли трусом, но я должен прямо заявить, что не желал бы встретить этого юношу в бою. И если (что весьма вероятно) его брат, Верховный Король, еще опаснее – ради вашей жизни, мой повелитель, следует всячески уклоняться от встречи с ним.

– Чума вас возьми! – вскричал Мираз. – Это совсем не тот совет, которого я просил. Думаете, я обратился бы к вам, если бы боялся этого Питера (если он вообще существует)? Думаете, я его испугался? Я ждал вашего совета по существу дела: стоит ли, имея все преимущества, рисковать ими в поединке?

– На это я могу ответить вашему величеству, – сказал Глозель, – что вызов следует отвергнуть по всем соображениям. Лицо этого странного рыцаря сулит гибель…

– Вот, опять! – рассердился Мираз. – Вы пытаетесь представить дело так, что я ещё трусливей, чем ваша светлость?

– Ваше величество вольны говорить что угодно, – обиженно произнёс Глозель.

– Ты причитаешь, как старуха, Глозель, – сказал король. – Что посоветуете вы, милорд Сопеспиан?

– Не соглашайтесь, государь, – был ответ. – И то, что ваше величество сказали о сущности дела, весьма кстати. Это даёт вашему величеству повод для отказа, не затрагивающий вопроса о чести и храбрости вашего величества.

– Великие небеса! – вскричал Мираз, подскакивая. – Вы что, оба белены объелись? Вы думаете, я ищу поводов для отказа? Тогда уж прямо в лицо назовите меня трусом.

Разговор шёл в точности так, как желали оба лорда, поэтому они ничего не сказали.

– Я всё понимаю, – продолжал Мираз, уставясь на своих советников. Глаза его, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит. – Вы сами трусливы, как зайцы, и имеете наглость воображать, будто и я такой же! Повод для отказа, как же! Извинения, что не сражаюсь! Разве вы воины? Разве вы тельмарины? Разве вы мужи? И если я откажусь (как требует моё положение и военная целесообразность), вы будете думать и внушите другим, что я испугался. Так ведь?

– Ни один человек в возрасте вашего величества, – отвечал Глозель, – не прослывёт трусом среди разумных солдат, если откажется от поединка с великим воином в расцвете юности.

– Я, значит, мало что трус, так ещё и старикашка, из которого песок сыплется! – проревел Мираз. – Вот что я вам скажу, милорды. Своими бабьими советами, не имеющими отношения к делу, то есть к военной стратегии, вы добились совсем не того, чего хотели. Я собирался отказать. Теперь я приму вызов. Слышите, приму! Я не хочу терпеть позор из-за того, что колдовство или предательство заморозило вашу кровь.

– Мы умоляем ваше величество… – начал Глозель, но Мираз выскочил из шатра, и они услышали, как он выкрикивает свое согласие Эдмунду.

– Я знал, что он так и поступит, если его должным образом направить, – сказал Глозель. – Однако я не забыл, как он назвал меня трусом, и он за это заплатит.

Страшная суматоха поднялась на Аслановом холме, когда эта новость распространилась среди сподвижников Каспиана. Эдмунд с одним из советников Мираза размечали место для поединка, обозначая его кольями и верёвками. Два тельмарина уже стояли по углам, а третий – посередине одной из сторон, как маршалы турнира. Три других маршала должны были представлять Верховного Короля. Питер как раз объяснял Каспиану, что тот не может быть одним из них, поскольку его право на престол и стало предметом спора, когда густой, сонный голос произнёс:

– Позвольте, ваше величество.

Питер обернулся и увидел старшего из Пухлых Медведей.

– Коли позволите, ваше величество, – сказал тот, – я медведь, то есть я-то.

– Вижу и притом не сомневаюсь, добрый медведь, – отвечал Питер.

– Да, – сказал медведь, – так это всегда было правом медведей, выставлять одного из маршалов турнира.

– Не позволяйте ему, – прошептал Трам Питеру. – Он славное создание, но он нас опозорит. Заснёт и будет сосать лапу. Даже перед лицом врага.

– Ничего не могу поделать, – сказал Питер. – Он совершенно прав. У медведей есть эта привилегия. Ума не приложу, как о ней помнили все эти годы, когда столько всего другого было забыто.

– Пожалуйста, ваше величество, – пробасил медведь.

– Это ваше право, – сказал Питер. – Ты будешь одним из маршалов. Но запомни, ты не должен сосать лапу.

– Я и не буду, – обиженно отвечал медведь.

– Да, но сейчас ты ее сосёшь, – промычал Трам.

Медведь выдернул лапу изо рта и притворился, будто не слышал.

– Государь! – раздался тоненький голос где-то внизу.

– А, Рипичип! – сказал Питер, поискав глазами вверху, внизу и вокруг, как это обычно делают люди, когда к ним обращается мышь.

– Государь, – произнёс Рипичип. – Моя жизнь в вашем распоряжении, но моя честь принадлежит мне. Государь, единственный трубач в воинстве вашего величества – из моего народа. Я полагал, что нас пошлют с вызовом. Государь, мой народ обижен. Возможно, если вам угодно будет назначить меня маршалом турнира, это их успокоит.

На этом месте его прервал громоподобный шум – великан Ветролом разразился не слишком умным смехом, приступам которого подвержены даже лучшие из великанов. Но он быстро совладал с собой и к тому времени, как Рипичип поднял глаза, выясняя, откуда шум, стоял уже серьёзный, как репа.

– Боюсь, это невозможно, – произнес Питер без тени улыбки. – Некоторые люди боятся мышей…

– Я замечал это, государь, – сказал Рипичип.

– …и будет нечестно по отношению к Миразу, – продолжал Питер, – если он увидит перед собой то, что может хоть немного ослабить его храбрость.

– Ваше величество – зерцало чести, – произнёс Мыш с изысканным поклоном. – Я всецело с вами согласен… Мне показалось, что я только что слышал чей-то смех. Если кто-то из присутствующих хочет испытать на мне своё остроумие, я весь к его услугам – как и моя шпага.

Ответом было глубокое молчание, которое нарушил Питер, сказав:

– Великан Ветролом и кентавр Громобой будут нашими маршалами. Поединок состоится в два часа пополудни. Обед ровно в полдень.

– Слушай, – сказал Эдмунд, когда они уходили. – Надеюсь, все нормально? Я хочу сказать, ты ведь сможешь его побить?

– Вот я и дерусь, чтобы это узнать, – отвечал Питер.


d Chapter Thirteen The High King Takes Command Capítulo treze O Alto Rei assume o comando

Глава тринадцатая Верховный король принимает командование Chapter Thirteen The High King Takes Command

– Так вот, – сказал Питер, когда они кончили завтракать, – Аслан и девочки (это королева Сьюзен и королева Люси, Каспиан) где-то близко. - 'So,' said Peter, when they had finished breakfast, 'Aslan and the girls (that's Queen Susan and Queen Lucy, Caspian) are somewhere near. Мы не знаем, когда он начнёт действовать. Разумеется, решает он, а не мы. Of course, he decides, not us. Сейчас он ждёт от нас, чтобы мы сделали всё, что от нас зависит. Now he expects us to do our best. Ты говорил, Каспиан, у вас мало сил, чтобы встретиться с Миразом в решающей битве.

– Боюсь, что так, Верховный Король, – отвечал Каспиан. - I'm afraid so, High King," Caspian replied. Он сразу полюбил Питера, но чувствовал себя скованно. He liked Peter right away, but felt constrained. Его гораздо больше поразила встреча с великими королями из старых сказок, чем их – встреча с ним. He was far more struck by his encounter with the great kings of the old tales than they were by his encounter with him.

– Ну что ж, – сказал Питер, – раз так, я пошлю ему вызов на поединок.

Никому прежде это не приходило в голову.

– Пожалуйста, – попросил Каспиан, – можно я пошлю? - Please," Caspian asked, "can I send it? Я хочу отомстить за отца.

– Ты ранен, – отвечал Питер. – И вообще, он просто посмеётся над твоим вызовом. Я хочу сказать, мы-то видим, что ты – король и воитель, но он-то считает тебя ребенком.

– Однако, государь, – сказал барсук, который уселся поближе к Питеру и не спускал с него глаз, – примет ли он вызов даже и от вас? - But, my lord," said the badger, who sat close to Peter and kept his eyes on him, "will he accept a challenge even from you? Он знает, что его войско сильнее. He knows his army is stronger.

– Очень может быть, что не примет, – согласился Питер, – но попробовать всё-таки стоит. - It might not," Peter agreed, "but it's worth a try. Даже если не примет, мы потратим большую часть дня, посылая герольдов туда и обратно. За это время Аслан, быть может, что-нибудь сделает. In that time, Aslan might be able to do something. И наконец, я смогу посмотреть армию и укрепить позиции. Я пошлю вызов. Собственно, я напишу его прямо сейчас. In fact, I'm going to write it right now. У вас есть перо и чернила, господин доктор?

– Учёный с ними не расстаётся, ваше величество, – ответил доктор.

– Очень хорошо, я диктую, – сказал Питер. - Very well, I dictate," said Peter.

Пока доктор разворачивал пергамент, откупоривал рожок с чернилами и чинил перо, Питер откинулся назад, прикрыл глаза и восстановил в памяти язык, на котором составлял подобные послания давным-давно, в Золотой век Нарнии. As the doctor unrolled the parchment, uncorked the ink horn, and repaired the quill, Peter leaned back, closed his eyes, and recalled the language in which he had written such messages long ago, in the Golden Age of Narnia.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Вы готовы, доктор?

Доктор Корнелиус обмакнул перо и ждал. Dr. Cornelius dipped his quill and waited. Питер продиктовал следующее:

«Питер, милостью Аслана, по избранию, по обычаю и по праву завоевания Король над всеми королями Нарнии, император Одиноких Островов и владетель Кэр-Параваля, рыцарь благороднейшего Ордена Льва – Мираза, сына Каспиана Восьмого, некогда лорда-протектора Нарнии, ныне именующего себя королем Нарнии, приветствует».

– Написали?

– Нарнии, запятая, приветствует, – пробормотал доктор. – Да, государь.

– Тогда начните с новой строчки, – сказал Питер.

«Для пресечения кровопролития и во избежание прочих беспокойств, могущих возникнуть вследствие войны, ныне угрожающей нашему владению Нарнии, мы соизволяем подвергнуть нашу королевскую особу превратностям поединка в интересах нашего преданного и возлюбленного Каспиана, дабы доказать победой над вашей светлостью, что сказанный Каспиан есть законный король Нарнии под нашим началом, как нашей милостью, так и по законам тельмаринов, а ваша светлость дважды повинны в вероломстве: как в похищении владения Нарнией от сказанного Каспиана, так и в бесчеловечнейшем – не забудьте, что оно пишется через «с», доктор, – кровавом и противоестественном убийстве вашего доброго господина и брата короля Каспиана, девятого этого имени. "To stop the bloodshed and to avoid other disturbances that may arise from the war that now threatens our domain of Narnia, we deign to subject our royalty to the vicissitudes of a duel in the interest of our loyal and beloved Caspian, in order to prove by victory over your lordship that the said Caspian is the rightful king of Narnia under our rule, both by our grace and by the laws of the Telmarines, and your lordship is twice guilty of treachery: both in stealing possession of Narnia from the said Caspian, and in the most inhuman - don't forget it's spelled with an "s," Doctor - bloody and unnatural murder of your good lord and brother King Caspian, the ninth of that name. Посему мы со всей настойчивостью приглашаем, вызываем и требуем вашу светлость на сказанный поединок и вручаем это послание в руки нашего возлюбленного и царственного брата Эдмунда, некогда короля под нашим началом в Нарнии, герцога Фонарной Пустоши и графа Западного Пограничья, рыцаря Благородного Ордена Стола, которому мы даём все полномочия устанавливать с вашей светлостью порядок сказанного единоборства. We therefore most emphatically invite, summon and demand your lordship to the said duel, and place this message in the hands of our beloved and royal brother Edmund, once king under us in Narnia, Duke of Lantern Hollow and Earl of the Western Borderlands, Knight of the Noble Order of the Table, to whom we give full authority to establish with your lordship the order of the said single combat. Дано в нашем расположении в Холме Аслана сего XII дня месяца листьев в первый год Каспиана Десятого Нарнийского».

– Вроде годится, – сказал Питер, переведя дыхание. - I think it's okay," Peter said, catching his breath. – А теперь нужно послать с Эдмундом ещё двоих. Думаю, одним должен быть великан. I think one would have to be a giant.

– Он… он, знаете ли, не шибко умён, – заметил Каспиан.

– Разумеется, – сказал Питер. – Но все великаны выглядят представительно, если только молчат. - But all giants look personable, if only silent. И это его ободрит. А кто второй?

– Честное слово, – сказал Трам, – если вы хотите, чтобы он убивал взглядом, то это Рипичип. - 'Honestly,' said Tram, 'if you want him to kill with a look, it's Ripichip.

– Верно, судя по рассказам, – рассмеялся Питер, – не будь он такой маленький. Его не заметят, пока он не подойдет вплотную.

– Пошлите Громобоя, государь, – посоветовал Боровик. - Send Gromoboy, my lord," advised Borovik. – Никто ещё не смеялся над кентавром. - No one had ever laughed at a centaur before.

Часом позже двое главных военачальников Мираза, лорды Глозель и Сопеспиан, прогуливаясь вдоль рядов и ковыряя в зубах после завтрака, увидели идущих к ним из лесу кентавра и великана Ветролома, которых уже встречали в бою, а между ними кого-то, кого узнать не могли. An hour later, the two chief warlords of Miraz, Lords Glozel and Sopespianus, strolling along the ranks and picking their teeth after breakfast, saw coming toward them from the forest a centaur and the giant Windrolom, whom they had already met in battle, and between them someone they could not recognize. Впрочем, и одноклассники не узнали бы Эдмунда, если б увидели в этот миг. However, even his classmates would not have recognized Edmund if they had seen him at that moment. Аслан дохнул на него, и отблеск величия лежал на нём. Aslan breathed on him, and a glow of majesty lay upon him.

– Что это? – спросил лорд Глозель. – Атака? - An attack?

– Скорее переговоры, – сказал Сопеспиан. - More of a negotiation," Sopespian said. – Видите, они несут зелёные ветви. Похоже, пришли просить пощады.

– Тот, кто идёт между кентавром и великаном, что-то не похож на просителя, – сказал Глозель. – Кто это может быть? Не мальчишка Каспиан, точно.

– Нет, конечно, – согласился Сопеспиан. – Это непобедимый воин, уверяю вас, где бы эти мятежники его ни добыли. - This is an invincible warrior, I assure you, no matter where these rebels get him. Он (на ушко вашей светлости) гораздо царственнее самого Мираза. He is (in your lordship's ear) far more regal than Miraz himself. И что за кольчуга на нём! And what kind of chain mail he's wearing! Никто из наших кузнецов такую не сделает.

– Ставлю мою пегую Памелу, он несёт вызов, а не капитуляцию, – сказал Глозель.

– Что с того? - So what? – спросил Сопеспиан. - Sopespian asked. – Мы зажали их в кулак. - We clenched them in our fist. Мираз не сошел с ума, чтобы терять все преимущества, соглашаясь на поединок. Miraz isn't crazy enough to lose all advantages by agreeing to a duel.

– Значит, надо его подтолкнуть, – сказал Глозель, понижая голос. - Then we have to push him," Glozel said, lowering his voice.

– Т-с-с, – произнес Сопеспиан. – Отойдём отсюда, подальше от ушей наших часовых. Вот сюда. Правильно ли я понял вашу светлость? Have I understood your lordship correctly?

– Если король отважится на поединок, – прошептал Глозель, – он или убьёт, или будет убит.

– Так, – кивнул Сопеспиан.

– Если он убьёт, мы выиграем войну.

– Конечно. А если нет?

– Ну, мы вполне способны победить и без его королевской милости. - Well, we're perfectly capable of winning without his royal favor. Вашей светлости можно не напоминать, что Мираз – не такой и великий военачальник. Your lordship need not be reminded that Miraz is not such a great warlord. А тогда мы окажемся сразу и с победой, и без короля.

– И вы считаете, милорд, что мы с вами можем с таким же успехом править страной без короля?

Лицо Глозеля помрачнело.

– Не забывайте, – сказал он, – что это мы возвели его на престол. - Do not forget," he said, "that it was we who enthroned him. И за все годы, что он правит, много мы видели благодарности? And in all the years he's ruled, how much gratitude have we seen?

– Ни слова больше, – произнес Сопеспиан. – Но взгляните – сюда идут, чтобы позвать нас в королевский шатёр. - But look, they're coming here to call us to the king's tent.

Возле шатра они увидели Эдмунда и двух его спутников – те угощались вином и печеньем, поскольку уже передали послание и теперь ждали, пока король его обсудит. Near the tent they saw Edmund and his two companions, enjoying wine and cookies, for they had already delivered the message and were now waiting for the king to discuss it. Увидев их вблизи, оба тельмаринских лорда посчитали их очень грозными. Seeing them up close, the two Telmarin lords found them very formidable.

В шатре они нашли Мираза. Тот был без оружия и доканчивал завтрак. Лицо у него было красное, лоб нахмурен.

– Вот! – рявкнул он, бросая через стол пергамент. - He barked, tossing the parchment across the table. – Посмотрите, что за мешанину из детских сказок прислал этот нахал, наш племянничек.

– Клянусь вашей жизнью, государь, – произнес Глозель, – если молодой воин, которого мы видели у входа, и есть упомянутый в послании король Эдмунд, я не назвал бы его детской сказкой.

– Король Эдмунд, пф! – фыркнул Мираз. – Ваша светлость верит этим бабьим россказням о Питере, Эдмунде и остальных?

– Я верю своим глазам, ваше величество, – отвечал Глозель.

– Ладно, дело не в этом, – продолжал Мираз. - Okay, that's not the point," Miraz continued. – Но уж относительно вызова, полагаю, может быть только одно мнение? - But as for the challenge, I suppose there can only be one opinion?

– Думаю, что так, государь, – сказал Глозель. - I think so, sovereign," said Glozel.

– И какое же? - Which is what? – спросил король.

– Безусловно отказать, – произнес Глозель. – Меня никогда не называли трусом, но я должен прямо заявить, что не желал бы встретить этого юношу в бою. - I have never been called a coward, but I must state bluntly that I would not wish to meet this young man in battle. И если (что весьма вероятно) его брат, Верховный Король, еще опаснее – ради вашей жизни, мой повелитель, следует всячески уклоняться от встречи с ним.

– Чума вас возьми! - The plague is upon you! – вскричал Мираз. – Это совсем не тот совет, которого я просил. Думаете, я обратился бы к вам, если бы боялся этого Питера (если он вообще существует)? Do you think I would have approached you if I was afraid of this Peter (if he even exists)? Думаете, я его испугался? Do you think I was afraid of him? Я ждал вашего совета по существу дела: стоит ли, имея все преимущества, рисковать ими в поединке? I was waiting for your advice on the merits of the case: should I, having all the advantages, risk them in a duel?

– На это я могу ответить вашему величеству, – сказал Глозель, – что вызов следует отвергнуть по всем соображениям. Лицо этого странного рыцаря сулит гибель… The face of this strange knight promises doom...

– Вот, опять! – рассердился Мираз. – Вы пытаетесь представить дело так, что я ещё трусливей, чем ваша светлость?

– Ваше величество вольны говорить что угодно, – обиженно произнёс Глозель. - Your Majesty is free to say whatever you like," said Glozel angrily.

– Ты причитаешь, как старуха, Глозель, – сказал король. - You wail like an old woman, Glozel," said the king. – Что посоветуете вы, милорд Сопеспиан?

– Не соглашайтесь, государь, – был ответ. – И то, что ваше величество сказали о сущности дела, весьма кстати. - And what your majesty has said about the nature of the case is very apropos. Это даёт вашему величеству повод для отказа, не затрагивающий вопроса о чести и храбрости вашего величества.

– Великие небеса! – вскричал Мираз, подскакивая. – Вы что, оба белены объелись? - Have you two been eating a lot of hogwash? Вы думаете, я ищу поводов для отказа? You think I'm looking for a reason to say no? Тогда уж прямо в лицо назовите меня трусом.

Разговор шёл в точности так, как желали оба лорда, поэтому они ничего не сказали.

– Я всё понимаю, – продолжал Мираз, уставясь на своих советников. Глаза его, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит. – Вы сами трусливы, как зайцы, и имеете наглость воображать, будто и я такой же! - You're as cowardly as hares, and you have the nerve to imagine that I'm the same! Повод для отказа, как же! Reason for rejection, my ass! Извинения, что не сражаюсь! Разве вы воины? Разве вы тельмарины? Разве вы мужи? Are you men? И если я откажусь (как требует моё положение и военная целесообразность), вы будете думать и внушите другим, что я испугался. Так ведь? Isn't that right?

– Ни один человек в возрасте вашего величества, – отвечал Глозель, – не прослывёт трусом среди разумных солдат, если откажется от поединка с великим воином в расцвете юности. - No man of your majesty's age," replied Glozel, "would be known as a coward among sensible soldiers if he refused to fight a great warrior in the prime of youth.

– Я, значит, мало что трус, так ещё и старикашка, из которого песок сыплется! - I'm not only a coward, I'm an old man with sand coming out of me! – проревел Мираз. – Вот что я вам скажу, милорды. - I'll tell you what, my lords. Своими бабьими советами, не имеющими отношения к делу, то есть к военной стратегии, вы добились совсем не того, чего хотели. With your womanizing advice, irrelevant to the business, i.e. military strategy, you have achieved not at all what you wanted. Я собирался отказать. I was going to say no. Теперь я приму вызов. Слышите, приму! Я не хочу терпеть позор из-за того, что колдовство или предательство заморозило вашу кровь. I don't want to suffer the shame of having witchcraft or treachery freeze your blood.

– Мы умоляем ваше величество… – начал Глозель, но Мираз выскочил из шатра, и они услышали, как он выкрикивает свое согласие Эдмунду. - We beseech your majesty-" Glozel began, but Miraz sprang from the tent, and they heard him shout his assent to Edmund.

– Я знал, что он так и поступит, если его должным образом направить, – сказал Глозель. - I knew he would if he was properly directed," Glozel said. – Однако я не забыл, как он назвал меня трусом, и он за это заплатит.

Страшная суматоха поднялась на Аслановом холме, когда эта новость распространилась среди сподвижников Каспиана. Эдмунд с одним из советников Мираза размечали место для поединка, обозначая его кольями и верёвками. Edmund and one of Miraz's advisors were marking out the place for the duel, marking it with stakes and ropes. Два тельмарина уже стояли по углам, а третий – посередине одной из сторон, как маршалы турнира. Три других маршала должны были представлять Верховного Короля. The other three marshals were to represent the High King. Питер как раз объяснял Каспиану, что тот не может быть одним из них, поскольку его право на престол и стало предметом спора, когда густой, сонный голос произнёс: Peter was just explaining to Caspian that he couldn't be one of them, since his right to the throne was the subject of the dispute, when a thick, sleepy voice spoke up:

– Позвольте, ваше величество. - Allow me, your majesty.

Питер обернулся и увидел старшего из Пухлых Медведей.

– Коли позволите, ваше величество, – сказал тот, – я медведь, то есть я-то. - If I may, your majesty," said the man, "I am a bear, that is, I am.

– Вижу и притом не сомневаюсь, добрый медведь, – отвечал Питер. - I see, and I have no doubt of it, good bear," answered Peter.

– Да, – сказал медведь, – так это всегда было правом медведей, выставлять одного из маршалов турнира. - 'Yes,' said the bear, 'so it has always been the right of bears to field one of the marshals of the tournament.

– Не позволяйте ему, – прошептал Трам Питеру. – Он славное создание, но он нас опозорит. - He's a glorious creature, but he'll embarrass us. Заснёт и будет сосать лапу. Даже перед лицом врага.

– Ничего не могу поделать, – сказал Питер. - I can't help it," Peter said. – Он совершенно прав. У медведей есть эта привилегия. Bears have that privilege. Ума не приложу, как о ней помнили все эти годы, когда столько всего другого было забыто. I can't imagine how she has been remembered all these years when so many other things have been forgotten.

– Пожалуйста, ваше величество, – пробасил медведь.

– Это ваше право, – сказал Питер. – Ты будешь одним из маршалов. Но запомни, ты не должен сосать лапу. But remember, you don't have to suck a paw.

– Я и не буду, – обиженно отвечал медведь.

– Да, но сейчас ты ее сосёшь, – промычал Трам.

Медведь выдернул лапу изо рта и притворился, будто не слышал. The bear pulled his paw from his mouth and pretended as if he hadn't heard.

– Государь! – раздался тоненький голос где-то внизу.

– А, Рипичип! – сказал Питер, поискав глазами вверху, внизу и вокруг, как это обычно делают люди, когда к ним обращается мышь.

– Государь, – произнёс Рипичип. – Моя жизнь в вашем распоряжении, но моя честь принадлежит мне. Государь, единственный трубач в воинстве вашего величества – из моего народа. Я полагал, что нас пошлют с вызовом. I figured we'd be sent with a challenge. Государь, мой народ обижен. Возможно, если вам угодно будет назначить меня маршалом турнира, это их успокоит.

На этом месте его прервал громоподобный шум – великан Ветролом разразился не слишком умным смехом, приступам которого подвержены даже лучшие из великанов. At this point he was interrupted by a thunderous noise - the giant Vetrolom burst into a not too clever laugh, which even the best of the giants are subject to attacks. Но он быстро совладал с собой и к тому времени, как Рипичип поднял глаза, выясняя, откуда шум, стоял уже серьёзный, как репа. But he quickly pulled himself together, and by the time Ripitchip looked up to find out where the noise was coming from, he was as serious as a turnip.

– Боюсь, это невозможно, – произнес Питер без тени улыбки. - I'm afraid that's impossible," Peter said without a shadow of a smile. – Некоторые люди боятся мышей… - Some people are afraid of mice...

– Я замечал это, государь, – сказал Рипичип.

– …и будет нечестно по отношению к Миразу, – продолжал Питер, – если он увидит перед собой то, что может хоть немного ослабить его храбрость. - . and it would be unfair to Miraz," Peter continued, "if he saw before him something that might weaken his courage even a little.

– Ваше величество – зерцало чести, – произнёс Мыш с изысканным поклоном. – Я всецело с вами согласен… Мне показалось, что я только что слышал чей-то смех. - I agree with you wholeheartedly...I thought I just heard someone's laughter. Если кто-то из присутствующих хочет испытать на мне своё остроумие, я весь к его услугам – как и моя шпага.

Ответом было глубокое молчание, которое нарушил Питер, сказав: The answer was a deep silence, which Peter broke by saying:

– Великан Ветролом и кентавр Громобой будут нашими маршалами. Поединок состоится в два часа пополудни. Обед ровно в полдень. Lunch is at noon sharp.

– Слушай, – сказал Эдмунд, когда они уходили. – Надеюсь, все нормально? - I hope everything's okay? Я хочу сказать, ты ведь сможешь его побить? I mean, you can beat him, right?

– Вот я и дерусь, чтобы это узнать, – отвечал Питер. - That's what I'm fighting to find out," Peter replied.